ЛИТЕРАТУРНЫЕ ЗАМЕТКИ ПОКОЙНОГО СЁМЫ ШТАПСКОГО
34.
Мой дорогой г-н DD, милостивый государь «настоящий еврей»!
Ваша полемика некорректна. Не взыщите же и с меня. Вы полагаете, что я «не владею материалом», называете меня «невежественным» и т. п. Вы убеждены, будто я не знаю, что такое «мовизм» и находите «смешным», что я признаю за Катаевым заслуги детского писателя. Вы бы меня вернее поняли, если бы я разжевал свою мысль до уровня законченных кретинов: «Катаев состоялся исключительно как детский писатель («Белеет парус одинокий» и др.). А соцреалистическая ранняя (напр., «Время, вперед!»), равно как и эстетская старческая его проза (напр., «Уже написан Вертер…») - на мой взгляд, довольно скверная литература». Тогда бы Вам, наверное, не показалось, что я не читал ничего, кроме «Хуторка в степи», и Вы не решились бы обвинять меня в невежестве. Но я не преподаю уроки глупцам, мне претит заниматься такого рода «мовизмом».
Вы утверждаете, что я - «голый человек на голой земле», однако демонстрируете лишь собственную наготу. Кто Вы такой в Сети и что Вы делаете в ней восемь лет - меня совершенно не интересует. Однако мне ясно, что Вы - из породы тех, кто с удовольствием с.ёт на чужую (отнюдь не «голую») землю и торопливо уходит в кусты, дабы подумали на другого. Надеюсь, в Бостоне Вами еще не забыты крепкие русские выражения.
С трудом уважающий Вас Сёма Штапский.
35.
Мой дорогой г-н DD, я не говорил: «едва сдерживаюсь», я сказал: «с трудом уважающий». Хотя, согласен, это почти одно и то же. Прошу пардону, Вы - лучше, чем я было подумал. Да, нервишки ни к черту, Вы правы… Но, скажите на милость, зачем же Вы восемь лет ведете такую, как изволили выразиться, тяжелую, исполненную «железобетонного терпения», жизнь в Сети? Ради чего, собственно? Вы же не зарплату за это получаете? (Впрочем, мои вопросы, по-видимому, наивны.)
Все эти форумы - в основном ведь помойки. Причем, с идиотским уровнем мышления или с таким первобытным косноязычием, что хочется взвыть от измывательства над языком (оцените, например, речевую пластику г-на Гнедых или Пегих, бес его разберет). Нет, нет, я ухожу. Ибо нужна гигиена. Иначе вовек не отмыться. Есть такой выдающийся поэт Бунимович, слыхали? (Он еще по совместительству и депутат Московской Думы. Впрочем, в Вашем Бостоне это скорей всего никого не волнует.) Я к тому, что ему принадлежат удивительные во всех отношениях строки: «Каждое утро я умываю лицо и яйца». Вот это, я понимаю, гигиена…
Честь имею кланяться.
Искренне Ваш Сёма Штапский, референт.
ИЗ НОВОНАЙДЕННЫХ ЗАМЕТОК
36.
Милейший г-н Анкудинов!
Вы находите странным, что в стихах Олега Юрьева я нашел «кривулинско-шварцевский авангард», Вы говорите, что не видите там ни Шварц, ни тем более Кривулина, Вы утверждаете, что Юрьев - поэт совсем иного генезиса (ленинградский андеграунд шестидесятых - Миронов, Вольф, Аронзон) и т. п.
Мне же кажется, любезнейший Кирилл, что и Миронов, и Аронзон, и Кривулин со Шварц - при всех различиях - все равно ягоды одного поля. По той специфической бессмыслице поэтической речи, по тому специфическому насилию над словом, по тому неумению (или нежеланию) сказать слово в простоте (не в той, которая хуже воровства, а в той, в которой просто выговариваются подчас весьма сложные вещи) - это, несомненно, одна парафия. Читая всех этих поэтов, порой невозможно отделаться от ощущения, что перед нами - процесс повторного пережевывания того продукта, который уже был съеден ранним Пастернаком, поздней Цветаевой, обэриутами (в поэзии Шварц коктейль из Цветаевой и обэриутов шибает в нос особенно резко) и иже с ними. Весь так называемый питерский авангард, не исключая Сосноры и исключая, может быть, одного Бродского - да и то только в вершинных его вещах - нестерпимо провинциален, затхл и вторичен по отношению к предыдущему периоду.
Уважающий Вас Сёма Штапский.
37.
Дорогой г-н Векаган!
На мой вопрос, отчего в прелестнейшем, традиционнейшем стихотворении Вашем отсутствуют пунктуация и прописные буквы, Вы ответили, что видите в этом некий поэтический смысл. Но никакого смысла в этом нет, уверяю Вас. Относительно смысла Вас надули теперешние новомодные шарлатаны.
Некоторый смысл это имело - и далеко не всегда - в западной поэзии, пытавшейся таким текстуально бесформенным способом передать поток сознания. Но на данном этапе всё это устарело и навязло в зубах, подобное сочинительство теперь почти повсеместно выродилась в графоманию, в нечто такое, что ни малейшего уважения не внушает и серьезного внимания не заслуживает. Мы всегда (и порою очень долго), задрав штаны, бежим за европейским комсомолом. Даже когда этот комсомол давно передвигается в инвалидных колясках или лежит на кладбище.
Искренне Ваш Сёма Штапский, референт.
Мой дорогой г-н DD, милостивый государь «настоящий еврей»!
Ваша полемика некорректна. Не взыщите же и с меня. Вы полагаете, что я «не владею материалом», называете меня «невежественным» и т. п. Вы убеждены, будто я не знаю, что такое «мовизм» и находите «смешным», что я признаю за Катаевым заслуги детского писателя. Вы бы меня вернее поняли, если бы я разжевал свою мысль до уровня законченных кретинов: «Катаев состоялся исключительно как детский писатель («Белеет парус одинокий» и др.). А соцреалистическая ранняя (напр., «Время, вперед!»), равно как и эстетская старческая его проза (напр., «Уже написан Вертер…») - на мой взгляд, довольно скверная литература». Тогда бы Вам, наверное, не показалось, что я не читал ничего, кроме «Хуторка в степи», и Вы не решились бы обвинять меня в невежестве. Но я не преподаю уроки глупцам, мне претит заниматься такого рода «мовизмом».
Вы утверждаете, что я - «голый человек на голой земле», однако демонстрируете лишь собственную наготу. Кто Вы такой в Сети и что Вы делаете в ней восемь лет - меня совершенно не интересует. Однако мне ясно, что Вы - из породы тех, кто с удовольствием с.ёт на чужую (отнюдь не «голую») землю и торопливо уходит в кусты, дабы подумали на другого. Надеюсь, в Бостоне Вами еще не забыты крепкие русские выражения.
С трудом уважающий Вас Сёма Штапский.
35.
Мой дорогой г-н DD, я не говорил: «едва сдерживаюсь», я сказал: «с трудом уважающий». Хотя, согласен, это почти одно и то же. Прошу пардону, Вы - лучше, чем я было подумал. Да, нервишки ни к черту, Вы правы… Но, скажите на милость, зачем же Вы восемь лет ведете такую, как изволили выразиться, тяжелую, исполненную «железобетонного терпения», жизнь в Сети? Ради чего, собственно? Вы же не зарплату за это получаете? (Впрочем, мои вопросы, по-видимому, наивны.)
Все эти форумы - в основном ведь помойки. Причем, с идиотским уровнем мышления или с таким первобытным косноязычием, что хочется взвыть от измывательства над языком (оцените, например, речевую пластику г-на Гнедых или Пегих, бес его разберет). Нет, нет, я ухожу. Ибо нужна гигиена. Иначе вовек не отмыться. Есть такой выдающийся поэт Бунимович, слыхали? (Он еще по совместительству и депутат Московской Думы. Впрочем, в Вашем Бостоне это скорей всего никого не волнует.) Я к тому, что ему принадлежат удивительные во всех отношениях строки: «Каждое утро я умываю лицо и яйца». Вот это, я понимаю, гигиена…
Честь имею кланяться.
Искренне Ваш Сёма Штапский, референт.
ИЗ НОВОНАЙДЕННЫХ ЗАМЕТОК
36.
Милейший г-н Анкудинов!
Вы находите странным, что в стихах Олега Юрьева я нашел «кривулинско-шварцевский авангард», Вы говорите, что не видите там ни Шварц, ни тем более Кривулина, Вы утверждаете, что Юрьев - поэт совсем иного генезиса (ленинградский андеграунд шестидесятых - Миронов, Вольф, Аронзон) и т. п.
Мне же кажется, любезнейший Кирилл, что и Миронов, и Аронзон, и Кривулин со Шварц - при всех различиях - все равно ягоды одного поля. По той специфической бессмыслице поэтической речи, по тому специфическому насилию над словом, по тому неумению (или нежеланию) сказать слово в простоте (не в той, которая хуже воровства, а в той, в которой просто выговариваются подчас весьма сложные вещи) - это, несомненно, одна парафия. Читая всех этих поэтов, порой невозможно отделаться от ощущения, что перед нами - процесс повторного пережевывания того продукта, который уже был съеден ранним Пастернаком, поздней Цветаевой, обэриутами (в поэзии Шварц коктейль из Цветаевой и обэриутов шибает в нос особенно резко) и иже с ними. Весь так называемый питерский авангард, не исключая Сосноры и исключая, может быть, одного Бродского - да и то только в вершинных его вещах - нестерпимо провинциален, затхл и вторичен по отношению к предыдущему периоду.
Уважающий Вас Сёма Штапский.
37.
Дорогой г-н Векаган!
На мой вопрос, отчего в прелестнейшем, традиционнейшем стихотворении Вашем отсутствуют пунктуация и прописные буквы, Вы ответили, что видите в этом некий поэтический смысл. Но никакого смысла в этом нет, уверяю Вас. Относительно смысла Вас надули теперешние новомодные шарлатаны.
Некоторый смысл это имело - и далеко не всегда - в западной поэзии, пытавшейся таким текстуально бесформенным способом передать поток сознания. Но на данном этапе всё это устарело и навязло в зубах, подобное сочинительство теперь почти повсеместно выродилась в графоманию, в нечто такое, что ни малейшего уважения не внушает и серьезного внимания не заслуживает. Мы всегда (и порою очень долго), задрав штаны, бежим за европейским комсомолом. Даже когда этот комсомол давно передвигается в инвалидных колясках или лежит на кладбище.
Искренне Ваш Сёма Штапский, референт.