"Заверенная копия".
Certified Copy / Copie conforme (2010, режиссер - Аббас Кияростами).
Он (Уильям Шимелл - оперный певец с вальяжной харизмой) и она (вечно прекрасная Жюльетт Бинош) встречаются под солнцем Тосканы.
Писатель, с педантизмом британца, втолковывает привлекательной женщине основные тезисы своего романа про торжество копий, находящихся в вечном выигрыше у оригинала. Она - француженка, и, стало быть, истинная женщина, а потому щебечет, щебечет, щебечет об искусстве - в своей художественной галерее, а затем увлекает его в поездку по окрестностям, ненавязчиво флиртуя.
Он справедливо утверждает, что оставаться простым, и получать удовольствие от обычных радостей, - сложнее всего. Но она, не разделяя прозвучавшей веры всецело, пытается вместе с ним достичь "чистоты восприятия", увидеть в нем союзника, способного помочь подняться над суетой повседневности, с ее заботами и раздражением; завладеть его вниманием, а он не замечает ни ее ярких губ, ни броских украшений. Тогда она, снова как истинная женщина, устраивает скандал (результат: у Жюльетт Бинош премия за лучшую женскую роль в Каннах-2010).
Напряжение растет постепенно и, под стук женских каблучков, неторопливую беседу и растянувшееся ожидание искренности, кажется, что непоправимое не обязательно приблизится.
Отсутствующий (или несуществующий - сюжетно) супруг, как и в "Любовном настроении" Вонга Кар-Вая, часто упоминается, а потом происходит "подмена". Азиатское сравнение неслучайно, потому что режиссер, придавая истории образ восточной притчи, запирает ее в романтической "вечной Италии", и заставляет Мужчину и Женщину, и в буквальном, и в переносном смысле говорящих на разных языках, пытаться услышать друг друга. Единственно правильная трактовка сюжета Кияростами сознательно отвергается. Незамутненность идеи подается через иссечение внешней формы - до аскетического лаконизма, подчеркивая многогранность подтекстов. Порой фильм кажется "документальным спектаклем".
В нем, целиком построенном на непрекращающемся диалоге героев, главная роль отдана актерской игре. Бинош и Шимелл смотрят в зеркала, как в камеру, и в камеру, как в зеркала, а между их героями не исчезает разъединяющее стекло. В течение дня, проведенного вместе, им встречаются и молодожены, и пожилая супружеская пара, а герои, в возрастном и во вневременном отношении, остаются посередине. Застывая и на полпути друг к другу.
Длинный пролог картины про взаимосвязь копий и оригиналов, обозначая почву конфликта, предостерегает от поисков успокоенной истины в подделке. Жизнь, не переставая быть игрой, замыкается на том, от чего герои пытались избавиться. В множащихся отражениях реальности пара, не задерживаясь на торопящихся мгновениях, не способна достичь спасительного забвения в притворстве, укрыться в полумифическом "городе счастья". Терпкая попытка обрести "оригинал будущего", когда все уже отыграно. Растворенные режиссером границы событийного подчеркивают выбранную символику.
Полный зал, некоторые сидели на ступенях. В конце снова овация.
Он (Уильям Шимелл - оперный певец с вальяжной харизмой) и она (вечно прекрасная Жюльетт Бинош) встречаются под солнцем Тосканы.
Писатель, с педантизмом британца, втолковывает привлекательной женщине основные тезисы своего романа про торжество копий, находящихся в вечном выигрыше у оригинала. Она - француженка, и, стало быть, истинная женщина, а потому щебечет, щебечет, щебечет об искусстве - в своей художественной галерее, а затем увлекает его в поездку по окрестностям, ненавязчиво флиртуя.
Он справедливо утверждает, что оставаться простым, и получать удовольствие от обычных радостей, - сложнее всего. Но она, не разделяя прозвучавшей веры всецело, пытается вместе с ним достичь "чистоты восприятия", увидеть в нем союзника, способного помочь подняться над суетой повседневности, с ее заботами и раздражением; завладеть его вниманием, а он не замечает ни ее ярких губ, ни броских украшений. Тогда она, снова как истинная женщина, устраивает скандал (результат: у Жюльетт Бинош премия за лучшую женскую роль в Каннах-2010).
Напряжение растет постепенно и, под стук женских каблучков, неторопливую беседу и растянувшееся ожидание искренности, кажется, что непоправимое не обязательно приблизится.
Отсутствующий (или несуществующий - сюжетно) супруг, как и в "Любовном настроении" Вонга Кар-Вая, часто упоминается, а потом происходит "подмена". Азиатское сравнение неслучайно, потому что режиссер, придавая истории образ восточной притчи, запирает ее в романтической "вечной Италии", и заставляет Мужчину и Женщину, и в буквальном, и в переносном смысле говорящих на разных языках, пытаться услышать друг друга. Единственно правильная трактовка сюжета Кияростами сознательно отвергается. Незамутненность идеи подается через иссечение внешней формы - до аскетического лаконизма, подчеркивая многогранность подтекстов. Порой фильм кажется "документальным спектаклем".
В нем, целиком построенном на непрекращающемся диалоге героев, главная роль отдана актерской игре. Бинош и Шимелл смотрят в зеркала, как в камеру, и в камеру, как в зеркала, а между их героями не исчезает разъединяющее стекло. В течение дня, проведенного вместе, им встречаются и молодожены, и пожилая супружеская пара, а герои, в возрастном и во вневременном отношении, остаются посередине. Застывая и на полпути друг к другу.
Длинный пролог картины про взаимосвязь копий и оригиналов, обозначая почву конфликта, предостерегает от поисков успокоенной истины в подделке. Жизнь, не переставая быть игрой, замыкается на том, от чего герои пытались избавиться. В множащихся отражениях реальности пара, не задерживаясь на торопящихся мгновениях, не способна достичь спасительного забвения в притворстве, укрыться в полумифическом "городе счастья". Терпкая попытка обрести "оригинал будущего", когда все уже отыграно. Растворенные режиссером границы событийного подчеркивают выбранную символику.
Полный зал, некоторые сидели на ступенях. В конце снова овация.