Прямоходящий гедонист
Одна из ключевых проблемных точек вопроса о человеке (антропогенез) - это, конечно же, прямохождение. Существует целый ряд объяснений для него, в основном эволюционно-прагматические, т.е. ответы в духе «помогало выживать», «давало преимущества», «позволяло решать новые задачи». Я не собираюсь их опровергать (поскольку и сам на них опираюсь), но отмечу, что слабое место всех подобных ответов в том, что такое решение на первых порах намного менее адаптивно, чем классическое решение предков «на четвереньках».
Именно поэтому в изобретении прямохождения нужно искать серию факторов, своего рода аутопоэтических петель, которые через обратную связь усиливают тенденцию, а не просто инсталлируют новое, чтобы потом мучительно к нему привыкать. Я бы даже подчеркнул тот момент, что любая линейная модель развития или прямо скопированная их механики логика движения в антропологии почти всегда ложна. Просто потому что живое и движется, и меняется очень сложными траекториями: выталкиванием из себя, рискованным кризисом и падением, возвратно-поступательными петлями. Например, само хождение прямоходящих сапиенсов производно от падения вперёд, изобретенного приматами с древесной локомоцией. А это совсем не то же самое, что шарик в физике, который катится по понятному и предсказуемому треку.
И в качестве гипотезы, которая не объясняет происхождение прямохождения, но позволяет увидеть одну из таких точек усиления тенденции, я хочу предложить идею о связи этого явления с развитием чувствительности у сапиенсов. Забавно то, что на эту мысль меня натолкнуло начало мультфильма Рататуй. В нём есть крыса Реми с очень развитым обонянием и вкусом, которая предпочитает ходить на двух лапах, а не четырёх как её сородичи. Отвечая на прямой вопрос почему он так делает, Реми даёт два взаимосвязанных объяснения: (1) лапы могут быть грязными, а ими он ест, и (2) ему неприятно когда запах от, того где были лапы, переносится на еду.
Реми из м/ф «Рататуй» открывает удовольствие от сочетания вкусов
Конечно, можно только посмеяться над тем, что у живущей на помойке крысы сформировался педантично-брезгливый характер ананкаста (т.е. обсессивного, помешанного на чистоте и порядке). Но в этом мультфильме у крыс есть символическое, практически идентичное человеческому, в т.ч. отцы, давление социума, вопросы о призвании и даже идея воровства, так что ничего удивительного. Однако ирония состоит в том, что объяснения Реми - это почти точная противоположность позиции Фрейда.
Напомню, что по мысли Фрейда, поддержанной многими антропологами и исследователями сенсориума (чувств и их культурного функционирования), прямохождение было актом, в котором человек оторвал лицо и нос от земли. В силу чего современный, культурный человек получил мощнейший перекос в сторону зрения и слуха за счёт ослабления обоняния и вкуса. Например, любовный выбор люди делают не посредством обнюхивания, а с помощью взгляда, через голос и речь. Иными словами от Фрейда до Элиаса была совершенно привычной схема, согласно которой прямохождение и было первым культурным актом, запустившим неизбежную программу цивилизации по разграничиванию чувств и дискриминации одних в пользу других. Собственно именно запах им казался очевидным примером: мол, люди слабее, чем многие домашние (а тем паче дикие) животные различают запахи, а культура с 17-18 века движется в сторону социальных ограничений запахов и дезодорации.
Проблема, правда, в том, что никакого разрыва при тщательном анализе как физиологии человека, так и культурной и социальной антропологии прежних эпох, не обнаруживается. Разграничивание - да, строгая кодификация - почти всегда, а вот устранение или социальное принуждение к одному из чувств -нигде и никогда. Более того, раз я упомянул физиологию, то уточню, что по современным данным человек - одно из немногих существ на планете, способное распознавать и отличать более миллиарда запахов (а некоторые считают, что около триллиона). Для сравнения: самое тренированное ухо, самый тонкий глаз вряд ли выйдут за рамки миллиона тонов/оттенков.
Поэтому стоило бы серьёзнее отнестись к глубинной идеи, проскользнувшей в словах крысёнка Реми. Что если рост чувствительности с появлением сильных предпочтений и неприязней предшествовал прямохождению и усиливал его? Иными словами, что если поднятие головы - не отказ от ориентации на обоняние, а попытка лучше его использовать и контролировать? Я уже писал, что у меня есть версия про развитие цивилизации через продукты питания, усиливающие чувствительность. Почему бы не представить, что определённая разборчивость, а это очень человеческая черта (другим видам мало знакома столь высокая прихотливость в питании и звуках/запахах/тактильных свойствах среды), развивалась вместе с эволюцией вида, а не возникла ближе к концу?
Отмечу один важный момент. Было бы странновато утверждать, что прямохождение «изобрели» существа, уже знающие культурные ограничения (в лучшем случае социально-поведенческие), а потому речь не идёт о неприязни или даже каких-то табу в отношении естественных запахов. Приматы - не хищники, и к запахам крови, экскрементов (своих и чужих), телесных секреций относятся сильно попроще. В то же время не стоит забывать продумывать контекст - например, природные условия, а именно границу джунглей и саванны. Эта территория особенно богата на запахи, в т.ч. из-за обилия растений и животных. Растения пахнут, чтобы привлекать опылителей, причём некоторые из них (особенно ночные) выделяют запахи гнили, падали и т.п., а не приятный цветочный аромат. Животные, от насекомых до млекопитающих, тоже пахнут, но чаще всего с целью отпугивать или распознавать/коммуницировать. Ну и к тому же горячий, а особенно влажный воздух влияет на волатильность и доставку летучих частиц к органам чувств, или говоря проще, в жару запахи кажутся сильнее.
В таком контексте развивать обоняние столь же полезно, как и развивать связку рука-глаз. Однако если на дереве наш предок естественно находится в воздушно-ольфакторной среде, то спуск на землю должен был бы сильно сбивать нарушением привычной дистанции (из-за чего «нижние» запахи мешали бы воспринимать привычные и значимые ароматы). Даже четвероногие грызуны и другие млекопитающие встают на задние лапы, чтобы лучше принюхаться. Для человека же важность обоняния могла быть столь сильной, чтобы на этих двух остаться.
занятно, что нейросеть сочетание «есть фрукт» не может изобразить без тарелки
При этом я бы добавил сюда ещё одну идею (вполне в духе Реми). Человек и по происхождению и ныне - существо всеядное. Меж тем быть всеядным - это не одна модель, а две. Первая строится на увеличении устойчивости через неприхотливость, вторая - напротив, через высокую избирательность. Первую демонстрируют свиньи, лесные медведи, некоторые падальщики и птицы. Вторую - приматы и особенно люди, получившие зависимость от кулинарной обработки пищи. Однако в большинстве случаев и те, и другие обладают высокоразвитым обонянием и ярче других животных демонстрируют «гедонистические мотивы». Те же свиньи при неприхотливости очень любят некоторые продукты, ради которых готовы на долгие поиски и ухищрения (яркий пример: охота на трюфели).
Поэтому мне сложно представить, что гедонистическая жилка (а она предполагает разборчивость в запахах и вкусах как на уровне вида, так и внутри группы) могла появиться у людей после прямохождения, а тем более только с зарождением культуры и языка. Скорее наоборот прямохождение, несмотря на первые, а затем и хронические трудности, было поддержано и усилено тем, что человек стал и большим гедонистом, и лучшим охотником, а может быть получил и какие-то бонусы в борьбе за самок и ранги в стае.
***
Следить за публикациями автора можно здесь: Telegram: Contact @void_laniakea