Криминальная биография (аналитическая рецензия на фильмы «Черная месса», «Легенда», «Джонни Д»).
Недавно я посмотрел два свежих криминальных байопика - «Легенда» (о братьях Крэй) и «Черная месса» (о Уайти Балджере). Фильмы получились в лучшем случае средними, даже несмотря на усилия актеров и съемочных групп. И если по поводу «Черной мессы» можно порассуждать о некоторых интерпретациях, то насчет «Легенды» - нищета смыслов полнейшая.
Однако, когда нет смысла детально говорить о произведении, всегда можно сказать что-то интересное о жанре и тенденциях в киноиндустрии. Поэтому для представительности я пристегнул к разбору этих двух фильмов еще одну недавнюю историю о гангстере - кинокартину «Враги общества» о Джоне Диллинджере и создании ФБР (у нас фильм получил идиотское название «Джонни Д»). Сами попытки экранизировать жизни известных гангстеров уже по-своему любопытны, а тем более, стремление опираться на реальные события и документальные романы. Требует определенного объяснения и то, что все три фильма получились тусклыми, мало запоминающимися, часто неудачными в сюжетных ходах и трактовках фактов (в прокате их достижения тоже весьма слабые).
При этом я бы не торопился признать биографический фильм на тему, связанную с криминалом, объективно скучным. Скорее, современный способ видеть эти истории - маловразумительный. В качестве контр-примеров я бы назвал следующие работы. Во-первых, черная комедия и одновременно драма - «Кровью и потом» Майкла Бэя (2013), в которой рассказывается история банды SunGym. Во-вторых, это истории без явных отсылок к реальности, например, «Отступники» Скорсезе (2006), где тоже слышны отзвуки истории о Уайти Балджере, или «Гангстер №1». Это отличные драмы со сложной психологической составляющей. В-третьих, еще одним блестящим примером работы с темой для меня является «Капоте» Беннетта Миллера (2005) с Филиппом Сеймуром Хоффманом в главной роли. Эти три примера собственно уже дают подсказку почему у многих прочих не получилось.
Но начнем по порядку. Сперва коротко о самих фильмах.
«Легенда» (2015). История о близнецах Крэй - Рональде и Реджинальде, которые контролировали лондонский Ист-энд в 60-х, имела все шансы стать хорошим материалом для сценария (причем, как романтизирующего бандитов, так и прямо противоположного). И я даже не знаю, как автор сценария «Секретов Лос-Анджелеса» сумел сделать из этого столь постыдную мылодраму.
Моя оценка «Легенде» совпадает с оценкой Гардиан: две звезды (из пяти) за двух Томов Харди, даже несмотря на то, что один переигрывает. Среди явных минусов картины стоит упомянуть следующие. Во-первых, тупой и слащавый текст за кадром, превращающий любое событие фильма в женский форум на тему «Что должен делать мой мужчина». Во-вторых, абсолютная бездарность во всем что касается главного женского персонажа: посредственный специалист по кастингу выбрал актрису с бездарнейшей игрой, которая должна отыгрывать удивительно бессодержательное существо, созданное сценаристом в приступе бесталанности. В-третьих, затянутый, местами провисающий сюжет, который словно дырявая лодка дает течь каждый раз, когда события отступают от логики санта-барбары (где Реджи выясняет отношения с женой и братом). В фильме есть и другие недочеты, которые усиленно замазаны попытками воссоздать эпоху.
Любопытным моментом истории является то, что, создавая рассказ о попытках женщины изменить мужчину, у режиссера не получилось создать/показать саму женщину. По иронии самой внятной мотивацией в фильме обладает Рон, которого изображают как параноидального шизофреника. Однако он признает свою гомосексуальную природу, обладает стойкими интересами и даже пытается понять других. Сравните это с главной героиней - пустышкой, о которой ни единый кадр, ни единая фраза не намекают о наличии мыслей, желаний, интересов. Вы увидите бесцветное существо, полное претензий и требований, которое лишь механически отрабатывает простую программу матери («не гуляй с бандитом»). Финиш. Если и есть психопат в этой истории, то это жена Реджи, а не Рон. Что косвенно подтверждается и тем, как заканчивается эта история для нее.
«Черная месса» (2015). В основе сюжета реальная история о главе бостонской криминальной группы WinterHill Джеймсе Балджере по прозвищу «Уайти», который одновременно был старшим братом местного сенатора. При этом сенатор как раз оказался не причастен к его делам, в то время как его «крышей» выступало ФБР (считавшее его своим информатором).
Фильм в целом смотрибельный, местами интересный и все же ничем не примечательный. Дотошное восстановление деталей и Джонни Депп бессильны сделать из истории нечто большее, чем ее синопсис. Поэтому «Черная месса» относится к тем произведением, чье название превосходит по символике и проницательности любое повествование и любую актерскую игру. Плеяда отличных актеров здесь отыгрывает простых персонажей, а биографическому сюжету не хватает динамики. Преступники редко оказываются сложными натурами с противоречивыми мотивами или необычным развитием характера, да и их работа - ничуть не меньшая рутина, чем прочие.
«Черная месса» - это не только метафора происходящего с Конноли, который и в самом деле «продал душу дьяволу», совершив ритуал наоборот (вместо использования информатора - сам стал информатором и марионеткой). Черная месса - это христианское причастие с извращенной символикой, воплощающее невротическую фантазию, что где-то там по ту сторону Закона уйма бесплатного наслаждения. Перверт Джеймс Балджер и есть великий магистр, причащающий наивных невротиков (Конноли, Мориса, Стиви и др.). Только Билли Балджер умеет проводить для себя границы в присутствии старшего брата.
Это название также весьма актуально подчеркивает эпоху - американские 80-е, странное время, в которое умами владеют не только неолиберальные манагеры, но и консервативные телепроповедники разных мастей. Именно последние в 80-е организовали массовую истерию, получившую название Satanic panic: в атмосфере витала вера в заговор сатанистов, проводящих черные мессы за закрытыми дверями. ФБР даже пришлось провести масштабное расследование, чтобы публично опровергнуть эти домыслы (хотя вера в само ФБР изрядно потрепана). Возможность такого явления все-таки многое говорит об эпохе и людях.
К этому я бы добавил еще один виток все той же метафоры. Общая канва фильма явно рассчитана на оправдание ФБР: дескать, честные люди и подумать не могли, что их обманывает свой. В искреннее заблуждение на протяжении 10 лет я не верю. Да, отношение Конноли к Уайти - это случай, очень похожий на патологическую верность идеал-Я. Но, боюсь, за этой частной историей агентство пытается скрыть целую систему. Если воспринять название фильма предельно серьезно, то в нем отчетливо виден намек на то, что ФБР всегда занималась выращиванием «своих сукиных сынов». Сатанист ничего не придумывает, он лишь переворачивает крест и читает молитву задом наперед, но существует такое же мнение насчет мафии - они не возникают, их создают, причем по образу и подобию государственных структур. Государственный интерес частенько простирается намного дальше, чем сфера закона.
Поэтому общее впечатление от фильма таково: с одной стороны, задевает тему принципов, верности и двуличия отдельных индивидуумов, но с другой - неприятно удивляет наивной попыткой перевести системную проблему в плоскость личных отношений. И еще кое-что. Там, где режиссер не до конца продумал мотивацию героя, все чаще мы видим тенденцию изобразить психопата, фанатика идеи или социопата. Это лишь усиливает эффект от дыры в сценарии. Меж тем для байопика это как раз меньшая проблема, история уже написана. Так, стоит заметить, реальный Джеймс «Уайти» Балджер сбежал в 1995 вместе со своей подружкой, а не гордым одиночкой (погуглите Catherine Greig).
«Джонни Д» (2009). Обращение к фигуре Диллинджера - это работа с материалом, который касается очень важной точки в истории американцев. Начало 30-х годов - это и Великая депрессия, и возникновение ФБР, и конечная точка, в которой Америка распрощалась с идеей о благородстве бедности (отсюда вырастут и борьба с «красной угрозой», и «государство всеобщего благоденствия», и засилье банков, и неоконы с неолибералами).
В США фильм провалился в прокате, не отбив даже объемов бюджета (несмотря на участие Джонни Деппа, Кристиана Бэйла, Марион Котийяр и др.). Может потому, что Диллинджер - легенда, американский Робин Гуд, а может напротив потому что современные американцы не разделяют этой романтики. Впрочем, как бы то ни было и к фильму есть несколько критических замечаний.
Во-первых, в фильме Майкла Манна Диллинджер получился иконой, а не реальным человеком. Он буквально святой: борется с банкирами, избегает убийств, преданно заботится о друзьях и их семьях, не грабит простых людей, любит женщин, неавтоматическое оружие, бейсбол и кино. К тому же несмотря на любовь Деппа к своему герою, он серьезно не попадает в образ: Джон не был красавцем, он был харизматичен и одновременно не уверен в себе (свою манеру говорить рубленные фразы, ухаживать за дамами - все это он почерпнул из Голливуда). Не был он и простым парнем, который грабит банки, напротив, это был актер, получивший признание как грабитель банков. В его жестах в отношении других сквозит позерство и желание увидеть свои фразы, напечатанными в газетах.
Во-вторых, реализм Манна - тоже штука весьма странная: тут есть, там нет. Я в общем не считаю особым минусом несоответствие реальности (например, сцена, где Джон инкогнито приходит в отдел по собственной поимке). Смущает как раз простота и наивность в изображении той структуры, которая сделала себе пиар на поимке Диллинджера и подельников. За деталями не видно не только никакой психологии (иногда можно и так), но и никаких мыслей, связок и следствий. Меж тем, рассказ о формировании федерального сыска мог бы стать очень ярким мазком в картину будущего ФБР. Так что возникло в 1933-34 году: властный монстр, контора, которая пиаром и запугиванием получает огромные гос.средства или решение серьезнейших проблем государства с явно выраженной местечковостью? Ответа нет. Зато есть беспримерная точность и акцентированность деталей. Кто знает, может действительно фигура Мелвина Пёрвиса лучше раскрывается в сапогах, галифе и движении затвора его винтовки?
В-третьих, манера съемки выбрана неудачно. Как и в предыдущих 2х фильмах работа декораторов, костюмеров, ответственных за локации сделана на пять, но попытка добавить к этому еще и репортажный стиль - уже перебор. Беспощадно точно об этом написал Василий Корецкий. Не стану пересказывать, просто дам обширную цитату:
«главный герой тут вовсе не Джонни Д., а товарищ Маузер, вернее - мистер Томпсон. Только когда на экране начинают сухо и очень громко стучать очереди, зритель чувствует свою сопричастность истории. Именно в этот момент существование Джонни получает какой-то смысл, а мучительно репортерский стиль оператора Данте Спинотти - оправдание: в мирное время его дерганая HD-камера (кажется, полфильма оператор проползал на карачках) напоминает не о синема-верите, а о студенте киношколы, который отважно пробирается к унитазу после первой в жизни инъекции калипсола. Реализм и гиперреализм - не одно и то же. Неплотная - словно со съемочной площадки выкачали весь воздух - цифровая картинка дает совершенно противоположный желаемому эффект: большая часть «Джонни Д.» выглядит не репортажем, а телеспектаклем».
Аналитика Теперь собственно несколько соображений на сей счет.
Первый вопрос, который приходит в голову - «в чем причины актуальности гангстерских историй?». Полагаю, тут сработали не один, и не два фактора, а многие.
К первой группе факторов я бы отнес системные проблемы со сценариями в Голливуде. Последствия забастовки сценаристов, снижения оплаты и ухода многих авторов в сериалы сказываются и поныне. Я думаю застой в идеях не столь большую роль играет, как обычная экономика - именно она в значительной степени объясняет засилье сиквелов, приквелов, ремейков и тяги к экранизации всего, что уже заработало любовь зрителей/читателей/геймеров и т.д. Поэтому криминальная драма по документальной книге - это и легкий ход, и попытка присоседиться к чужому пиару. Кроме того, психопаты (точнее попытка их изобразить в «Легенде» и «Черной мессе»), как я уже отметил, это тоже хлеб для сценаристов, не блещущих оригинальными идеями. Как бы то ни было, но определенная мода на психопатов и социопатов есть в западном обществе (на эту тему даже произошла интеллектуальная стычка двух ЖЖ-авторов: Богемика и Галковского).
Ко второму роду факторов я отнес образ гангстера и то, как прежде он подавался. Гангстер, создающий успешную группировку - это не какой-то маргинал или социальный неудачник, напротив, это одно из крайних проявлений self-made man. Идеал человека, сделавшего себя, в наши дни серьезно пошатнулся. Идеология западного общества по инерции продолжает поддерживать такую модель самореализации, но реалии последних как минимум 10-15 лет показывают, что на деле преуспевают те, кто умеет влиться в структуру (банк, корпорация, посредничество между государством и бизнесом и т.п.). Начинающим с нуля предпринимателям светит не много, а тем, кто не обладает сколько-нибудь ощутимыми капиталами и активами (т.е. живет только с доходов) - почти гарантировано постепенное обеднение. Об этой закономерности недавно очень громко заговорили в связи с книгой Тома Пикетти «Капитализм в ХХI веке». Так что не совсем понятно: то ли режиссеры неумело пытаются поддержать пошатнувшийся идеал, то ли иронически его деконструируют.
К третьему роду причин, и на мой взгляд, наиболее важному, я отношу еще один миф о криминале. Я имею в виду миф о том, что преступники (связанные с прямым насилием, убийствами, наркотиками, проституцией и прочей аморалкой) знают о «настоящей жизни» больше простых обывателей. Под «настоящей жизнью» здесь, конечно же, имеется в виду опыт Реального или наслаждение как таковое. Меж тем именно это «знание про наслаждение» является основным способом романтизации преступников последние лет 30 (до этого гораздо более важную роль играли индивидуализм, способность идти на конфликт, нонконформизм и т.д.). Посмотрите внимательно на главное сообщение, которое несут эти несколько шаблонные герои. Диллинджер умеет любить. Рон и Реджи из «Легенды» наслаждаются жизнью: покупают себе дорогие вещи, шьют костюмы на заказ, троллят полицию и веселятся. Уайти Балджер еще сильнее вписывается в эту логику закона и наслаждения, ведь он сам определяет правила - причем, делая для себя исключение из тех принципов, за которые сам нещадно убивает. Всё это приятная иллюзия для среднестатистического невротика, в которой он за счет идентификации с главным героем не прочь провести пару часов в кинозале. На деле абсолютное большинство преступников - такие же невротики, у которых просто чуть хуже дела обстоят с границами (из-за чего они и попадают в неприятности с законом). К наслаждению жизнью это не имеет никакого отношения. К наслаждению в лакановском смысле самое прямое - быть маргиналом и преступников уже род социального симптома, причем такого которому сам субъект обычно совсем не рад.
И если уж говорить о криминальных биографиях, то стоит сказать вот что. Как и всякая биография она подразумевает своего рода вопрос «почему я тот, кто я есть?». Именно в связи с биографиями преступников почему-то особенно популярны примитивные версии вроде «всегда таким был/таким родился» и «таким меня сделали общество/обстоятельства». Оба объяснения противоречат нашим базовым интуициям, согласно которым хотя мы и не контролируем многие обстоятельства нашей жизни, мы должны быть ответственны за поступки и то, кем являемся. Возможно, поиск более правдоподобных объяснений и есть та лакмусовая бумажка, которая выявляет хорошие биографические фильмы.
Второй вопрос, который отсюда вытекает - «каковы причины столь неудачной адаптации реальных сюжетов?»
Ответ в целом лежит на поверхности, и легко выводим из удачных примеров. Сюжет не может быть интересен только потому, что он о ком-то известном. В этом плане необходимо либо брать реальную историю как она есть (а жизнь богата на истории, которые нарочно не придумаешь) - как в «Потом и кровью». Такие истории - отличные срезы происходящего в общественном сознании. Или напротив, глубоко и подробно перерабатывать реалии в художественно оформленную драматургию, как, например, в «Отступниках». Промежуточный путь - это путь для документалистики (причем идеологически или морально окрашенной), но не для хорошего художественного фильма.
Именно поэтому если пристально взглянуть на все три фильма, то мы увидим нечто повторяющееся: главный герой-гангстер - шаблонный и неизменный, в то время как линия развития характера переносится на другого персонажа. В «Джонни Д» - это Мелвин Пёрвис, который из доброго копа в духе вестерна превращается в функционера, для которого на первом месте правило и научная методичность, а не личный конфликт. В «Легенде» это жена Реджи, упорно добивающаяся того, чего получить не может. В «Черной мессе» герой с развитием без сомнения Конноли, который превращается из мальчика, восхищавшегося Балджером, в прямого сообщника преступной сети (и к тому же до конца отказывается увидеть сделанное собою - как в отношении ФБР, так и в отношении своего идеала). Почему же в драме на основе реальных событий ключевой персонаж оказывается либо без интерпретации, либо в рамках весьма наивной, акцентирующей лишь одну черту?
Здесь сразу стоит отмести любые доводы о почтительности авторов к первоисточнику или реальному лицу. Вспомните фильм «Пятая власть», там авторам ничего не помешало изобразить реального и еще живого человека параноиком и властным неврастеником, даже несмотря на радикальное несогласие с такой трактовкой самого актера, сыгравшего Ассанжа. Я думаю, это тот случай, когда, увы, самым верным является самое банальное объяснение. Героев сделали максимально простыми, чтобы они были максимально понятны неискушенному зрителю. Возможно кто-то попросту рассчитывал на кассовые сборы, а кто-то опасался сделать скучный или непонятный фильм (или неверно понимаемый). В любом случае довольно ощутимо, что эти образы метят в массу и какой-то психологизм только помешал бы исполнению функции. Функция же проста - привлекать внимание скандальной репутацией, хотя кроме нарушения закона, никакого скандала там нет. Но именно для психологизма, демонстрации сложных перипетий и неоднозначных интерпретаций существуют драма, актерская игра и киноязык. К счастью некоторые режиссеры это отлично понимают.
Однако, когда нет смысла детально говорить о произведении, всегда можно сказать что-то интересное о жанре и тенденциях в киноиндустрии. Поэтому для представительности я пристегнул к разбору этих двух фильмов еще одну недавнюю историю о гангстере - кинокартину «Враги общества» о Джоне Диллинджере и создании ФБР (у нас фильм получил идиотское название «Джонни Д»). Сами попытки экранизировать жизни известных гангстеров уже по-своему любопытны, а тем более, стремление опираться на реальные события и документальные романы. Требует определенного объяснения и то, что все три фильма получились тусклыми, мало запоминающимися, часто неудачными в сюжетных ходах и трактовках фактов (в прокате их достижения тоже весьма слабые).
При этом я бы не торопился признать биографический фильм на тему, связанную с криминалом, объективно скучным. Скорее, современный способ видеть эти истории - маловразумительный. В качестве контр-примеров я бы назвал следующие работы. Во-первых, черная комедия и одновременно драма - «Кровью и потом» Майкла Бэя (2013), в которой рассказывается история банды SunGym. Во-вторых, это истории без явных отсылок к реальности, например, «Отступники» Скорсезе (2006), где тоже слышны отзвуки истории о Уайти Балджере, или «Гангстер №1». Это отличные драмы со сложной психологической составляющей. В-третьих, еще одним блестящим примером работы с темой для меня является «Капоте» Беннетта Миллера (2005) с Филиппом Сеймуром Хоффманом в главной роли. Эти три примера собственно уже дают подсказку почему у многих прочих не получилось.
Но начнем по порядку. Сперва коротко о самих фильмах.
«Легенда» (2015). История о близнецах Крэй - Рональде и Реджинальде, которые контролировали лондонский Ист-энд в 60-х, имела все шансы стать хорошим материалом для сценария (причем, как романтизирующего бандитов, так и прямо противоположного). И я даже не знаю, как автор сценария «Секретов Лос-Анджелеса» сумел сделать из этого столь постыдную мылодраму.
Моя оценка «Легенде» совпадает с оценкой Гардиан: две звезды (из пяти) за двух Томов Харди, даже несмотря на то, что один переигрывает. Среди явных минусов картины стоит упомянуть следующие. Во-первых, тупой и слащавый текст за кадром, превращающий любое событие фильма в женский форум на тему «Что должен делать мой мужчина». Во-вторых, абсолютная бездарность во всем что касается главного женского персонажа: посредственный специалист по кастингу выбрал актрису с бездарнейшей игрой, которая должна отыгрывать удивительно бессодержательное существо, созданное сценаристом в приступе бесталанности. В-третьих, затянутый, местами провисающий сюжет, который словно дырявая лодка дает течь каждый раз, когда события отступают от логики санта-барбары (где Реджи выясняет отношения с женой и братом). В фильме есть и другие недочеты, которые усиленно замазаны попытками воссоздать эпоху.
Любопытным моментом истории является то, что, создавая рассказ о попытках женщины изменить мужчину, у режиссера не получилось создать/показать саму женщину. По иронии самой внятной мотивацией в фильме обладает Рон, которого изображают как параноидального шизофреника. Однако он признает свою гомосексуальную природу, обладает стойкими интересами и даже пытается понять других. Сравните это с главной героиней - пустышкой, о которой ни единый кадр, ни единая фраза не намекают о наличии мыслей, желаний, интересов. Вы увидите бесцветное существо, полное претензий и требований, которое лишь механически отрабатывает простую программу матери («не гуляй с бандитом»). Финиш. Если и есть психопат в этой истории, то это жена Реджи, а не Рон. Что косвенно подтверждается и тем, как заканчивается эта история для нее.
«Черная месса» (2015). В основе сюжета реальная история о главе бостонской криминальной группы WinterHill Джеймсе Балджере по прозвищу «Уайти», который одновременно был старшим братом местного сенатора. При этом сенатор как раз оказался не причастен к его делам, в то время как его «крышей» выступало ФБР (считавшее его своим информатором).
Фильм в целом смотрибельный, местами интересный и все же ничем не примечательный. Дотошное восстановление деталей и Джонни Депп бессильны сделать из истории нечто большее, чем ее синопсис. Поэтому «Черная месса» относится к тем произведением, чье название превосходит по символике и проницательности любое повествование и любую актерскую игру. Плеяда отличных актеров здесь отыгрывает простых персонажей, а биографическому сюжету не хватает динамики. Преступники редко оказываются сложными натурами с противоречивыми мотивами или необычным развитием характера, да и их работа - ничуть не меньшая рутина, чем прочие.
«Черная месса» - это не только метафора происходящего с Конноли, который и в самом деле «продал душу дьяволу», совершив ритуал наоборот (вместо использования информатора - сам стал информатором и марионеткой). Черная месса - это христианское причастие с извращенной символикой, воплощающее невротическую фантазию, что где-то там по ту сторону Закона уйма бесплатного наслаждения. Перверт Джеймс Балджер и есть великий магистр, причащающий наивных невротиков (Конноли, Мориса, Стиви и др.). Только Билли Балджер умеет проводить для себя границы в присутствии старшего брата.
Это название также весьма актуально подчеркивает эпоху - американские 80-е, странное время, в которое умами владеют не только неолиберальные манагеры, но и консервативные телепроповедники разных мастей. Именно последние в 80-е организовали массовую истерию, получившую название Satanic panic: в атмосфере витала вера в заговор сатанистов, проводящих черные мессы за закрытыми дверями. ФБР даже пришлось провести масштабное расследование, чтобы публично опровергнуть эти домыслы (хотя вера в само ФБР изрядно потрепана). Возможность такого явления все-таки многое говорит об эпохе и людях.
К этому я бы добавил еще один виток все той же метафоры. Общая канва фильма явно рассчитана на оправдание ФБР: дескать, честные люди и подумать не могли, что их обманывает свой. В искреннее заблуждение на протяжении 10 лет я не верю. Да, отношение Конноли к Уайти - это случай, очень похожий на патологическую верность идеал-Я. Но, боюсь, за этой частной историей агентство пытается скрыть целую систему. Если воспринять название фильма предельно серьезно, то в нем отчетливо виден намек на то, что ФБР всегда занималась выращиванием «своих сукиных сынов». Сатанист ничего не придумывает, он лишь переворачивает крест и читает молитву задом наперед, но существует такое же мнение насчет мафии - они не возникают, их создают, причем по образу и подобию государственных структур. Государственный интерес частенько простирается намного дальше, чем сфера закона.
Поэтому общее впечатление от фильма таково: с одной стороны, задевает тему принципов, верности и двуличия отдельных индивидуумов, но с другой - неприятно удивляет наивной попыткой перевести системную проблему в плоскость личных отношений. И еще кое-что. Там, где режиссер не до конца продумал мотивацию героя, все чаще мы видим тенденцию изобразить психопата, фанатика идеи или социопата. Это лишь усиливает эффект от дыры в сценарии. Меж тем для байопика это как раз меньшая проблема, история уже написана. Так, стоит заметить, реальный Джеймс «Уайти» Балджер сбежал в 1995 вместе со своей подружкой, а не гордым одиночкой (погуглите Catherine Greig).
«Джонни Д» (2009). Обращение к фигуре Диллинджера - это работа с материалом, который касается очень важной точки в истории американцев. Начало 30-х годов - это и Великая депрессия, и возникновение ФБР, и конечная точка, в которой Америка распрощалась с идеей о благородстве бедности (отсюда вырастут и борьба с «красной угрозой», и «государство всеобщего благоденствия», и засилье банков, и неоконы с неолибералами).
В США фильм провалился в прокате, не отбив даже объемов бюджета (несмотря на участие Джонни Деппа, Кристиана Бэйла, Марион Котийяр и др.). Может потому, что Диллинджер - легенда, американский Робин Гуд, а может напротив потому что современные американцы не разделяют этой романтики. Впрочем, как бы то ни было и к фильму есть несколько критических замечаний.
Во-первых, в фильме Майкла Манна Диллинджер получился иконой, а не реальным человеком. Он буквально святой: борется с банкирами, избегает убийств, преданно заботится о друзьях и их семьях, не грабит простых людей, любит женщин, неавтоматическое оружие, бейсбол и кино. К тому же несмотря на любовь Деппа к своему герою, он серьезно не попадает в образ: Джон не был красавцем, он был харизматичен и одновременно не уверен в себе (свою манеру говорить рубленные фразы, ухаживать за дамами - все это он почерпнул из Голливуда). Не был он и простым парнем, который грабит банки, напротив, это был актер, получивший признание как грабитель банков. В его жестах в отношении других сквозит позерство и желание увидеть свои фразы, напечатанными в газетах.
Во-вторых, реализм Манна - тоже штука весьма странная: тут есть, там нет. Я в общем не считаю особым минусом несоответствие реальности (например, сцена, где Джон инкогнито приходит в отдел по собственной поимке). Смущает как раз простота и наивность в изображении той структуры, которая сделала себе пиар на поимке Диллинджера и подельников. За деталями не видно не только никакой психологии (иногда можно и так), но и никаких мыслей, связок и следствий. Меж тем, рассказ о формировании федерального сыска мог бы стать очень ярким мазком в картину будущего ФБР. Так что возникло в 1933-34 году: властный монстр, контора, которая пиаром и запугиванием получает огромные гос.средства или решение серьезнейших проблем государства с явно выраженной местечковостью? Ответа нет. Зато есть беспримерная точность и акцентированность деталей. Кто знает, может действительно фигура Мелвина Пёрвиса лучше раскрывается в сапогах, галифе и движении затвора его винтовки?
В-третьих, манера съемки выбрана неудачно. Как и в предыдущих 2х фильмах работа декораторов, костюмеров, ответственных за локации сделана на пять, но попытка добавить к этому еще и репортажный стиль - уже перебор. Беспощадно точно об этом написал Василий Корецкий. Не стану пересказывать, просто дам обширную цитату:
«главный герой тут вовсе не Джонни Д., а товарищ Маузер, вернее - мистер Томпсон. Только когда на экране начинают сухо и очень громко стучать очереди, зритель чувствует свою сопричастность истории. Именно в этот момент существование Джонни получает какой-то смысл, а мучительно репортерский стиль оператора Данте Спинотти - оправдание: в мирное время его дерганая HD-камера (кажется, полфильма оператор проползал на карачках) напоминает не о синема-верите, а о студенте киношколы, который отважно пробирается к унитазу после первой в жизни инъекции калипсола. Реализм и гиперреализм - не одно и то же. Неплотная - словно со съемочной площадки выкачали весь воздух - цифровая картинка дает совершенно противоположный желаемому эффект: большая часть «Джонни Д.» выглядит не репортажем, а телеспектаклем».
Аналитика Теперь собственно несколько соображений на сей счет.
Первый вопрос, который приходит в голову - «в чем причины актуальности гангстерских историй?». Полагаю, тут сработали не один, и не два фактора, а многие.
К первой группе факторов я бы отнес системные проблемы со сценариями в Голливуде. Последствия забастовки сценаристов, снижения оплаты и ухода многих авторов в сериалы сказываются и поныне. Я думаю застой в идеях не столь большую роль играет, как обычная экономика - именно она в значительной степени объясняет засилье сиквелов, приквелов, ремейков и тяги к экранизации всего, что уже заработало любовь зрителей/читателей/геймеров и т.д. Поэтому криминальная драма по документальной книге - это и легкий ход, и попытка присоседиться к чужому пиару. Кроме того, психопаты (точнее попытка их изобразить в «Легенде» и «Черной мессе»), как я уже отметил, это тоже хлеб для сценаристов, не блещущих оригинальными идеями. Как бы то ни было, но определенная мода на психопатов и социопатов есть в западном обществе (на эту тему даже произошла интеллектуальная стычка двух ЖЖ-авторов: Богемика и Галковского).
Ко второму роду факторов я отнес образ гангстера и то, как прежде он подавался. Гангстер, создающий успешную группировку - это не какой-то маргинал или социальный неудачник, напротив, это одно из крайних проявлений self-made man. Идеал человека, сделавшего себя, в наши дни серьезно пошатнулся. Идеология западного общества по инерции продолжает поддерживать такую модель самореализации, но реалии последних как минимум 10-15 лет показывают, что на деле преуспевают те, кто умеет влиться в структуру (банк, корпорация, посредничество между государством и бизнесом и т.п.). Начинающим с нуля предпринимателям светит не много, а тем, кто не обладает сколько-нибудь ощутимыми капиталами и активами (т.е. живет только с доходов) - почти гарантировано постепенное обеднение. Об этой закономерности недавно очень громко заговорили в связи с книгой Тома Пикетти «Капитализм в ХХI веке». Так что не совсем понятно: то ли режиссеры неумело пытаются поддержать пошатнувшийся идеал, то ли иронически его деконструируют.
К третьему роду причин, и на мой взгляд, наиболее важному, я отношу еще один миф о криминале. Я имею в виду миф о том, что преступники (связанные с прямым насилием, убийствами, наркотиками, проституцией и прочей аморалкой) знают о «настоящей жизни» больше простых обывателей. Под «настоящей жизнью» здесь, конечно же, имеется в виду опыт Реального или наслаждение как таковое. Меж тем именно это «знание про наслаждение» является основным способом романтизации преступников последние лет 30 (до этого гораздо более важную роль играли индивидуализм, способность идти на конфликт, нонконформизм и т.д.). Посмотрите внимательно на главное сообщение, которое несут эти несколько шаблонные герои. Диллинджер умеет любить. Рон и Реджи из «Легенды» наслаждаются жизнью: покупают себе дорогие вещи, шьют костюмы на заказ, троллят полицию и веселятся. Уайти Балджер еще сильнее вписывается в эту логику закона и наслаждения, ведь он сам определяет правила - причем, делая для себя исключение из тех принципов, за которые сам нещадно убивает. Всё это приятная иллюзия для среднестатистического невротика, в которой он за счет идентификации с главным героем не прочь провести пару часов в кинозале. На деле абсолютное большинство преступников - такие же невротики, у которых просто чуть хуже дела обстоят с границами (из-за чего они и попадают в неприятности с законом). К наслаждению жизнью это не имеет никакого отношения. К наслаждению в лакановском смысле самое прямое - быть маргиналом и преступников уже род социального симптома, причем такого которому сам субъект обычно совсем не рад.
И если уж говорить о криминальных биографиях, то стоит сказать вот что. Как и всякая биография она подразумевает своего рода вопрос «почему я тот, кто я есть?». Именно в связи с биографиями преступников почему-то особенно популярны примитивные версии вроде «всегда таким был/таким родился» и «таким меня сделали общество/обстоятельства». Оба объяснения противоречат нашим базовым интуициям, согласно которым хотя мы и не контролируем многие обстоятельства нашей жизни, мы должны быть ответственны за поступки и то, кем являемся. Возможно, поиск более правдоподобных объяснений и есть та лакмусовая бумажка, которая выявляет хорошие биографические фильмы.
Второй вопрос, который отсюда вытекает - «каковы причины столь неудачной адаптации реальных сюжетов?»
Ответ в целом лежит на поверхности, и легко выводим из удачных примеров. Сюжет не может быть интересен только потому, что он о ком-то известном. В этом плане необходимо либо брать реальную историю как она есть (а жизнь богата на истории, которые нарочно не придумаешь) - как в «Потом и кровью». Такие истории - отличные срезы происходящего в общественном сознании. Или напротив, глубоко и подробно перерабатывать реалии в художественно оформленную драматургию, как, например, в «Отступниках». Промежуточный путь - это путь для документалистики (причем идеологически или морально окрашенной), но не для хорошего художественного фильма.
Именно поэтому если пристально взглянуть на все три фильма, то мы увидим нечто повторяющееся: главный герой-гангстер - шаблонный и неизменный, в то время как линия развития характера переносится на другого персонажа. В «Джонни Д» - это Мелвин Пёрвис, который из доброго копа в духе вестерна превращается в функционера, для которого на первом месте правило и научная методичность, а не личный конфликт. В «Легенде» это жена Реджи, упорно добивающаяся того, чего получить не может. В «Черной мессе» герой с развитием без сомнения Конноли, который превращается из мальчика, восхищавшегося Балджером, в прямого сообщника преступной сети (и к тому же до конца отказывается увидеть сделанное собою - как в отношении ФБР, так и в отношении своего идеала). Почему же в драме на основе реальных событий ключевой персонаж оказывается либо без интерпретации, либо в рамках весьма наивной, акцентирующей лишь одну черту?
Здесь сразу стоит отмести любые доводы о почтительности авторов к первоисточнику или реальному лицу. Вспомните фильм «Пятая власть», там авторам ничего не помешало изобразить реального и еще живого человека параноиком и властным неврастеником, даже несмотря на радикальное несогласие с такой трактовкой самого актера, сыгравшего Ассанжа. Я думаю, это тот случай, когда, увы, самым верным является самое банальное объяснение. Героев сделали максимально простыми, чтобы они были максимально понятны неискушенному зрителю. Возможно кто-то попросту рассчитывал на кассовые сборы, а кто-то опасался сделать скучный или непонятный фильм (или неверно понимаемый). В любом случае довольно ощутимо, что эти образы метят в массу и какой-то психологизм только помешал бы исполнению функции. Функция же проста - привлекать внимание скандальной репутацией, хотя кроме нарушения закона, никакого скандала там нет. Но именно для психологизма, демонстрации сложных перипетий и неоднозначных интерпретаций существуют драма, актерская игра и киноязык. К счастью некоторые режиссеры это отлично понимают.