Как однажды заметил А.П. Чехов в «Правилах для начинающих авторов» - «писательский зуд неизлечим». Тот, кто однажды познал удовольствие от творчества, тот редко когда откажется от него на время, а тем паче навсегда. Я уже не столь молод и наивен, чтобы пробовать отвертеться от жребия. Я могу лишь брать паузы и творческие отпуска, но не сбежать.
Два месяца назад я в постоянных схватках с депрессией и конъюнктивитом неизвестной этиологии принял решение сделать паузу. Я прекрасно знал, что речь идет не о том, чтобы не писать, а лишь о том, чтобы сэкономить время, уходящее у меня на правки, оформление и размещение текстов в ЖЖ. За это время я не был чертовски продуктивен, скорее наоборот. А мой символичный зуд сменился более скупыми на сообщения симптомами - невралгией и головными болями по понедельникам. Впрочем, боль - это штука, которая при малой интенсивности создает пространство для мысли. Депрессивные ноты все также вплетаются в мое бытие то серыми бессолнечными днями, то скупыми на события буднями. И все же просветы есть - уж не знаю, записать их в заслуги психоанализу, транзитам планет или усилиям собственной воли. Поэтому я возвращаюсь к ведению журнала и уже планирую некоторые косметические изменения.
Как минимум я могу быть удовлетворен тем, что сделал две вещи в этот не самый легкий период своей жизни.
Во-первых, я провел публичную лекцию по «Этике психоанализа». Можно сказать, я впервые выступал в таком качестве, т.к. лекции в свободной аудитории - это совсем не то же самое, что семинары или лекции со студентами. Вышло весьма неплохо, хотя я голову сломал, делая материал как можно более простым и удобоваримым. По крайней мере присутствовавшие на лекции психоаналитики меня не били ногами, скорее напротив, остались довольны мероприятием. Хотя, возможно, слушателям, которые мало знакомы с теорией Лакана, было местами решительно непонятно. Этика желания, представленная Жаком Лаканом, воплотилась в тексте этой лекции самым прямым образом: несмотря на упадок творческих сил и воли, текст лекции был написан, а значит, какое-то желание за всем этим стояло. Верность этому желанию и делает само прошедшее событие столь радостным для меня.
Во-вторых, я продолжаю вести семинар по видеоиграм и писать понемногу материалы для будущего спецкурса. Конечно, временами мне кажется, что пройдет не один год до тех пор, пока это проект заработает. Кстати, по иронии судьбы сразу же после поста о вынужденном перерыве количество просмотров в блоге поползло вверх, благодаря репостам ЖЖ Журнала моих старых текстов. За 10 недель вместо средних 40-50 сеансов в сутки посещаемость вышла на 160-170. Благодаря этим же репостам я узнал много нового о себе. Ко мне нанесло разной степени адекватности читателей, которые в частности мне сообщили, что своими текстами о видеоиграх я растлеваю умы, оправдываю девиации и с умным видом рассуждаю о пустяках. Что ж если это именно то, что нужно, чтобы не стать унылым и скучным (даже для самого себя), то я на правильном пути.
В целом же ситуация остается неопределенной, несмотря даже на долю оптимизма в ее восприятии. Думать и писать о происходящем со мной как-то не хочется, а о чем-то другом - крайне тяжело. Мне прекрасно известно, что речи депрессивного со стороны выглядят как беспросветное нытье по надуманным поводам. И это была одна из причин, почему я сделал перерыв. В то же время картина мира депрессивного - это совсем не тот привычный мир, в котором многие шероховатости и резкости скрадываются антиадгезивом смыслов. Мир депрессивного - это мир, в котором жизнь тебе покупает в кредит ружье. И ты живешь в этой перспективе как в чеховской фразе о первом акте, иногда что-то делая, борясь, иногда просто ожидая изменений.
И я буквально чувствую, как сквозь слова проступает совсем не то: вместо речи о себе, все тот же унылый дискурс современной психологии о депрессии. Именно поэтому на язык просится что-то из области мифопоэтики, а не медицинской номенклатуры.
Например, слово душа. Душа, все попытки сказать о которой оборачиваются глупостями. И может, когда-нибудь я найду в себе силы говорить эти глупости намного чаще. Но коли я не могу сказать о душе, я могу сказать о душе. Душ - одно из тех мест, куда сбегают от проблем и слов взрослые люди, в попытке смыть к чертям накипь дня. Здесь, под струей, интенсивно барабанящей в склоненную голову, вдруг на какой-то миг ты достигаешь желанного чувства забытья и не-присутствия. Свободы. Наслаждения. А потом, вновь в холод и дарвинизм повседневности. Ты вновь оказываешься тем, кто отвечает за всю фигню. Ты оказываешься всё тем же самим собой. Ты обнаруживаешь себя в четырех стенах и застенках экзистенциальных проблем.
И тогда ты понимаешь, что за всей этой механикой бытия, за физикой быта и химизмом эмоций, за ритмикой плоти и циркуляциями дискурса, за всей этой социализованной биологией, именуемой «я» - за этим тонким покрывалом причин и обстоятельств - трепещет нечто, словно бабочка в темной комнате. Нечто. Словно бабочка. Может быть, душа.
Для эллинов это было одно и то же слово.
Жившие в ту пору мыслители, могли высказывать банальности нашей цивилизации открыто, впервые и не без пафоса. Например, оттуда, из античности, расхожий стереотип последних двух тысяч лет: «душа - есть мера человеческого в человеке». Чушь какая! Душа есть мера нечеловеческого в человеке. Именно «Нечеловеческого», того, что не дано ни животным, ни божествам. Быть тем, что ты есть - нечеловеческое усилие, сверх-мужество, героизм титана. Душа молчалива как натруженный мускул, как рвущаяся жила. И она может сообщить о себе лишь последней немотой, проскальзывающей порой в каком-то случайном переживании или фразе. Немотой, похожей на сладостный ожог. И черную дыру от этого ожога.
Как бы пафосно это ни прозвучало, я думаю, пафос - это величайшее лекарство от тоски и бессмыслицы. Живой пафос, заставляющий тело откликаться на слова и звуки, а не силиконовая имитация полноты жизни. Однако к счастью мне не приходится питаться одним лишь пафосом, и в моем первом акте висит не только ружье, в нем планов громадье и поддержка друзей, близких. Даже несмотря на то, что все чаще я выступаю в амплуа молодого остеохондрозника в воротнике Шанца, в котором чувствую себя космонавтом (таким же решительным и серьезным, строго идущим курсом от терний к звездам). И это, как бы сие ни снижало прежний пафос, тоже моя поддержка. В буквальном смысле.
В общем, спасибо всем, кто так или иначе меня поддерживал и продолжает поддерживать.
Ну и на случай если я вновь исчезну из ЖЖ, то я время от времени появляюсь на двух других площадках:
Сигма:
http://syg.ma/@ivan-kudriashov I should go (but I Kant):
http://ishouldgo.ru/author/ivan