СИНЕМАТОГРАФ БОЛЬШОГО БОДУНА
Случаются в жизни дни динамичные, когда твоя энергия прёт изо всех дыр, и ты целый день носишься, как херовая ракета, успевая сотворить сотню дел - и каждое успешно: созвониться и договориться с кем надо; при всей своей нелюбви к человечеству - встретиться и пообщаться с парой уродов, да при этом ещё не забыть проделать каждый из своих ежедневных ритуалов и кинуть марушке палчонку перед сном. И всё равно усталым себя в итоге не ощущаешь, потому что день прошёл как надо. А потом, даже засыпая, мысленно всё ещё бежишь куда-то, споришь с кем-то и кроишь в уме фразу, которая потом встанет на место в каком-то из твоих текстов...
После таких умопомрачительных дней обычно наступает отходняк, когда твой мудрый организм отключает двигательную активность, передаёт тебя в мягкие объятия самой сладкой из баб, и тогда лень-красавица прижимает тебя к своим полнокровным сисяндрам, укачивает, и ты плывёшь по волнам dolce far niente, ни об чём не думая и ничего не желая. А если к этому отходняку добавляется ещё и небольшое похмелье, мир только к вечеру постепенно проясняется перед глазами, переставая изгиляться вкривь и вкось, как юла, неумело запущенная олигофреном.
КРЕСТЬЯНИН НА ЧАС. 09 ИЮЛЯ
Спалось мне пиздец как тяжело: всё-таки лишняя доза пива - это не есть гут. Проснулся я пол-шестого, с головой огромной и тяжёлой, как котёл. Сходил выссаться и решил, что в таком состоянии продолжать жить нельзя. Упал и проспал ещё три часа, после чего почувствовал себя несколько кузявей. Ключевое слово здесь - «несколько». Тем не менее, стоически пошёл на колонку и облился холодной водой. Сгондоберил традиционный завтрак из бичпакета, но с растворимым кофе вместо чая (у Паши нежданно обнаружилась полупустая банка «Нескафе голд»).
Ни холодный душ, ни кофан облегчения душе не принесли. Лёг и досмотрел «Люди, как мы», злорадно отметив про себя, что финал фильма я просчитал уже вчера, ближе к его середине. Похмелье не отпускало, поэтому я махнул рукой на все дела и врубил расейский фильм «Измена», снятый несколько лет назад скандальным в последнее время Кирюхой Серебренниковым. Кино столь же неправдоподобное, сколь и занудное. Врачиха в поликлинике сообщает герою, что её муж ебёт его жену. Мужик не верит, но врачиха предъявляет рогатенькому доказательства, и они уже в двухе продолжают выслеживать блудодеев. Доходит даже до того, что пара рогоносцев договаривается тоже выебстись - в качестве мести, но ничего из этого не выходит. В итоге аллах настигает блудливую парочку - мужа и жену главных героев: когда те шпёхались на балконе гостиницы, перила сломались, и изменщики коварные ёбнулись голыми с шестого этажа. Вдова и вдовец теряют друг друга из виду на несколько лет. Заводят за это время новые семьи, но потом случайно сталкиваются и начинают делать шпили-вили с кроличьей частотой. Настолько активно, что герой от разрыва сердца помирает прямо в ванне гостиничного номера.
Хуйня какая-то. Герои подчёркнуто не носят имён, страну, где всё происходит, лишь относительно можно опознать как Россию, даже главных героев играют болгарин и страшная итальянка. В общем, режиссёры, которые традиционно пасутся на кинофестивалях, стремятся снимать некую общечеловеческую херь, смотреть которую может быть интересно только инопланетянам. Я - не пришелец, поэтому, помучавшись с полчаса, остановил кино и уснул.
Проснувшись уже после обеда, почувствовал, что восстал из мёртвых и хочу жрать. Разогрел остатки вчерашней жареной картошки, вбил в них пару кокушек, чем и отобедал вкупе с солёными огурчиками, которые Паша умеет солить непревзойдённо. Решил, что на глобальные поступки сегодня я уже не способен, и неплохо было бы заняться скромными огородными делами: стоически прополол чесночную грядочку и несколько грядок лука. Лук - откровенно сиротский, потому что земля у Паши в огороде плохонькая, как на многих территориях, непосредственно соседствующих с лесами, да и загажена какими-то камнями типа известняка и палками разного калибра, так что усиленно из земли хуярят только крапива и сорняки: за короткое время я набрал два ведра сорной травы и опорожнил их в большие железные бочки. Видимо, Паша планирует производить в них компост для удобрения.
Изучил картофельную делянку, занимающую в огороде у Паши соток пять, и был в полном шоке: каждый куст густо облеплен жирнючими колорадскими жуками. Только хруст пожираемых листьев вокруг стоит! Паша, конечно, рассказывал мне об этой проблеме, но я не думал, что она до такой степени грозит будущему урожаю. Братан мой не борется с насекомыми не потому, что он такой конченый тунеядец: дедок-пасечник начинает пиздеть всякий раз, как ПалИваныч пытается опрыскать картофельные кусты какой-нибудь химией, потому что у него, видите ли, пчёлы начинают дохнуть, накушавшись яду с цветов картофельных полей. Вот такая дилемма: или пчёлок оберегай, или зимой без картохи хуй соси. А обирать жуков с кустов вручную на такой-то площади - тупо затрахаешься. Я постоял среди делянки картофана, поковырял в носу, размышляя о насущном, и решил завтра после обеда если не попытаться хотя бы часть жуков собрать в пластиковую бутылку, то хотя бы начать пропалывать и окучивать картошку.
Потом я ещё пополнил запасы воды в доме, покормил кошаков долгоиграющими пирогами и насобирал в огороде разных деревяк для бани, которую надумал снова истопить во вторник. В восемь часов вечера, как и договаривались, позвонила марушка. Она водилась с племяшом, тоже мылась в бане (неизмеримо более приличной, хоть и без пива) да наводила общуху с родственниками. Намучалась с беспокойным короедом, несколько прихуела от плохих отношений в семье своей сестры и её мужика Гаврилы, а потому долго рассказывала мне, какой я у неё замечательный и идеальный. Я пожалился на свою похмельную беду, и марушка посочувствовала мне. Традиционно проболтали около часа, и моя скво пообещала в понедельник с утреца закинуть мне на телефон пару сотен, чтобы я мог позвонить ей.
По завершении разговора я пошёл в огород и полил прополотые мной в этот день грядки. Полюбовался плодами шаловливых ручонок своих, заварил чайку и испил его с печенюшками.
Решил перед сном позырить ещё какого-нибудь кинематографического говнеца и не ошибся, выбрав старый итальянский фильм «Последняя оргия Третьего рейха». Смесь эротики с рассказом о тяжёлой женской доле в военное время. Суть дела заключается в том, что молодых евреек сгоняют в концлагерь, призванный стать публичным домом для солдат, приезжающих в отпуск с фронта. Одна из жидовочек не хочет поклониться фашистам, за что начальник концлагеря всячески угнетает и мучает её, но в оконцовке влюбляется в узницу, и они начинают жить душа в душу - во всех смыслах этого слова. Настолько удачно, что героиня брюхатеет и рожает пацана, но младенчика у неё отбирают и уносят со словами, что полужиду всё равно не выжить в этом безжалостном мире. После войны бабёнка находит своего любовника-мучителя и грохает его из волыны на развалинах того самого концлагеря. Историческая справедливость восторжествовала, хули.
Хоть кино и снимали итальяшки, но финансировали его наверняка израильтяне. Немцы показаны ужасть какими гадами: они насилуют евреек, едят за ужином блюдо из еврейского мяса, а в одном из эпизодов даже притаскивают на праздничный ужин жидовку в симпатичном гробике, обливают её коньяком и поджигают, чему шумно радуются. Короче, ересь нечеловеческая. Утешает лишь то, что узницы концлагеря - красотки, как на подбор, а жопки их, несмотря на издевательства и херовую кормёжку, округлы и позволяют всласть полюбоваться ими. Короче, здоровое итальянское начало победило извечное нытьё евреев по поводу холокоста. Вдоволь поржав над трагическим фильмом, в полночь я отправился спать. Какой-то у меня день похмельного синематографа случился сегодня, право слово...
ЗДЕСЬ ИСТОРИЯ НАЧИНАЕТСЯ:
ДВАДЦАТЬ ЧАСОВ СУЕТЫ
ЗОЛУШОК ПОПАДАЕТ В КАПКАН
БОЛЬШОЙ ПОМОЕЧНЫЙ ДЕНЬ
ПРОДОЛЖЕНИЕ ИСТОРИИ:
КРУГОСВЕТКА: ОТ БАРИТА ДО УРСКА
СЕГОДНЯ МНЕ С КОЗЛАМИ ПО ПУТИ
БЕСЫ НА ЧЕРДАКЕ, БЕЗУМИЕ В ДОМЕ
А ВОТ ТУТ ПРОЖИВАЕТ МОЯ ЗАБАВНАЯ КНИЖИЦА: