О СОБОРНОСТИ (2, окончание)
Автор известных книг о нелегких проблемах нашего времени, считавший, что в настоящее время намного позже, чем мы думаем, о. Серафим (Роуз) писал о том, что все православные церкви рано или поздно поклонятся антихристу. Он, разумеется, имел в виду не Церковь как Тело Христово, Которую, по обетованию Господню, и врата ада не одолеют, а церковь как земную организацию (с ее канцеляриями, управлениями, отделами, синодами и иерархиями).
И действительно, государственные, политические, общественные и иные структуры обезбоженного мiра побегут кланяться наперегонки. Иное дело «человек церкви». В душе он, конечно же, тоже готов, задрав штаны, бежать за комсомолом, но как-то неудобно так сразу, да и облачение мешает. И не только в прямом, так сказать, физическом смысле. Он должен будет всё это обосновать «с богословской точки зрения», обставиться канонами. Сделает это, конечно, не он (к счастью для него, не перевелись еще у нас «диаконы всея Руси»). Но сделает он это непременно. Чтобы за ним пошли… Его овечки… Пошли туда, куда ему укажут кураторы-прокураторы…
Многие события последних лет позволяют сделать вполне правдоподобное предположение: в нашей Церкви идет процесс таких изменений, которые позволят ей в час «икс» безболезненно состыковаться с «церковью-сестрой» (по терминологии католиков), чтобы «оба легких» задышали одновременно, облегчив, наконец, существование нарождающемуся антихристу.
Конечно, процесс этот идет не сам по себе.
Работают на него многие: одни осмысленно, другие неосознанно, не отдавая, так сказать, отчета. Но от этого, конечно, не легче.
Что же это за изменения? Во-первых, разумеется, это богословие. Отход от подлинно святоотеческого богословия в его византийском изводе с проникновением, а затем с постепенным наполнением его западной схоластикой, стал особенно ощутим в ХХ веке. В сущности, труд всей жизни, например, архиепископа Полтавского Феофана (Быстрова) сводился к тому, чтобы показать пагубность «макариевского» [8] богословия и наметить пути его преодоления. Одно из страшных деяний верных последователей этого богословия - погром перед самой революцией Русского Афона под надуманным предлогом обвинения наших иноков в «ереси имябожничества» [9]. Вдумаемся в связи с этим в слова великого нашего духовного мыслителя К.Н. Леонтьева, еще в 1875 г. утверждавшего: «Изменяя, даже в тайных помыслах наших, […] византизму, мы погубим Россию. Ибо тайные помыслы, рано или поздно, могут найти себе случай для практического выражения» [10].
Симптоматичны обращения наших православных исследователей и издательств в самые последние годы к теме имяславия и к трудам святителя Григория Паламы. Но, как говорится, одна ласточка весны еще не делает. Современное наше богословие, подпитываясь от новейших западных источников, все дальше и дальше уходит на страну далече.
Многое становится ясным, если мы внимательно всмотримся и в некоторые особенности словоупотребления нашего времени [11].
Слово священноначалие, например, широко употребляемое в современной церковной публицистике, не может заменить такое понятие, как иерархия, в котором выражено каноническое устройство Церкви. Первое по смыслу много шире второго. Оно включает в себя не только архиереев, но и священнослужителей. Бездумное употребление его приведет, в конце концов, к формированию в сознании читателей нового, не свойственного Православию, устойчивого смысла: аналога церкви учащей у католиков. Постепенно в сознание неизбежно войдет и другое, построенное на противопоставлении ему, понятие папежников: церковь учимая.
А вот другая «пара»: прославление и канонизация. Первое слово исконно православное. Как известно, условий признания того или иного подвижника благочестия Церковью святым только два: почитание церковным народом и чудеса. Именно такому сознанию и соответствует понятие «прославление». В другом слове («канонизация») эти условия «не читаются»; в них звучит другое: утверждение, резолюция «священноначалия». Оно не только затемняет, а просто искажает смысл, внося чуждое Православию католическое понимание. Недаром в «Словаре церковнославянского русского языка», изданном в 1847 г. Императорской Академией наук, так прямо и говорится: «Канонизация - сопричтение к святым в римо-католической церкви».
Так, просто употребляя чужие слова, постепенно размывается православное сознание. (Понаблюдайте, кстати, за активным употреблением этих слов некоторыми нынешними высшими иерархами.)
Одно из широко употребляемых в последнее время выражений звучит так: послушание выше поста и молитвы. В современном, далеко не духовном, официальном толковании - это калька с принципа, взятого напрокат из арсенала жидов-талмудистов. (Подлинная, церковная суть этого понятия: послушание духовного сына своему любящему его настоящей, носящей Божественный отблеск, любовью старцу или духовнику, а вовсе не любому священнику или иерарху, которым подчиняться можно только с рассуждением, не противоречит ли сказанное ими Закону Божию и Канонам.)
И тут снова, между прочим, наличествует католическая доктрина: кто признаёт Патриарха и Синод, тот в Церкви. Остальные, даже просто несогласные, - вне. Высказывающие и признающие такие принципы - имеют взгляд на Церковь, как на исключительно административную организацию, пронизанную железной дисциплиной. (В действительности им, видимо, близок взгляд Сталина, правда, на партию как на орден меченосцев). Налицо игнорирование вопросов веры, которые (слава Богу!) все еще продолжают волновать православных, в угоду слепому, не по разуму, послушанию.
Эта проблема тесно примыкает к другой, не менее важной: Патриарх и Патриаршество.
Согласно православной традиции, Патриарх такой же архиерей, как и прочие, только первый по чести. Так ли это получается, однако, на деле?
В самом конце 1916 г. в Сергиевом Посаде в церковном журнале вышел небольшой труд о. Павла Флоренского «Около Хомякова». Среди тех немногих, кто в сумятице предпереворотных дней успел познакомиться и оценить сей труд о. Павла, был товарищ обер-прокурора Св. Синода князь Н.Д. Жевахов, отметивший в своих воспоминаниях «замечательный отзыв священника Флоренского в “Богословском вестнике”, напечатанный незадолго до революции. Священник Флоренский высказывает ту мысль, что, восстанавливая патриаршество, мы идем к восточному папизму, с его догматом непогрешимости папы “ex cathedra”, - мысль, уже неоднократно мною высказываемую» [12].
Речь идет о следующем месте из труда о. Павла: «…Иерархическую степень папы они [католики] рассматривают не как третью, а как четвертую, совсем отличную от степени епископа, так что папа признается единственным представителем своей степени. Следовательно, дело не в нелепости притязаемого дара непогрешимости, а в несуществовании четвертой степени священства. Но и этот пункт противокатолической полемики стал ненадежным после того, как в новейшее время стали в нашем богословии раздаваться в пользу признания патриаршества особой степенью священства, - четвертою. Если же эти голоса найдут себе сочувствие, то придется определять и своеобразную особенность этой степени. А так как особенностью степени епископской признается содержание учения церковного в чистоте и неповрежденности, то как бы не пришлось на этом пути особенностью степени патриаршей признать именно непогрешимость в высказываниях новых суждений о делах веры, т.е. согласиться с латинством. История Запада связана роковой и несокрушимой логичностью, и если латиняне пришли к измышленным ими догматам, то к этому они вынуждались всем своим прошлым» [13].
Существование Патриарха в условиях упразднения Царской власти (особенно, когда в народном сознании власть в государстве не осознавалась как национальная) привела к наделению его (пусть только в народном сознании) не свойственными его подлинному положению прерогативами [14]. Мiряне, выразителем интересов которых традиционно считался Царь, в отличие от двух других лиц церковного организма (клириков и монахов), потерпели в своем положении ощутимый урон. Фактически участие их в общецерковных делах сведено на нет, а права никак реально не обозначены.
Лишь восстановление Симфонии способно устранить этот давящий перекос.
Одним из основных препятствий, отделяющих Православную Церковь от католической, является, как известно, так называемая «непогрешимость папы». Имеется в виду лжеутверждение, что слово папы Римского о делах веры, произнесенное им официально «ex cathedra» («с кафедры»), считается непогрешимым. У нас же в последнее время, когда Патриарха искусно вовлекли в организованную некоторыми церковными средствами массовой информации кампанию «черного пиара» в связи с изучением жизни Царя Иоанна Васильевича и Г. Е. Распутина, стали говорить: «У них римский папа непогрешим в делах веры, когда говорит с кафедры, а у нас Патриарх непогрешим в любом вопросе, даже когда дает интервью любому журналюге».
О том, какова может быть цена такой «непогрешимости», страшно и представить, если вспомнить речь Патриарха Алексия (Редигера), обращенную к жидовским раввинам в Нью-Йорке в 1991 г., или ставший недавно известным факт официального участия представителей Московской Патриархии с представителями других Православных Церквей в диалоге с иудеями, до сих пор никак не объясненный «священноначалием». (Сегодня к этому можно присоединить также поздравление в мае 2004 г. предстоятелем Русской Православной Церкви «главного раввина России» Берла Лазара с сорокалетием, в котором «досточтимому Брату» (калька с принятого среди масонов обращения) высказывались пожелания «крепости телесной и духовной [sic!]», а также «успехов в трудах на благо Вашей паствы» [Ваши успехи - наши успехи?].)
Этот прикровенно ведущийся диалог - лучшее свидетельство того, что те, кто его ведет и благословляет, знают, что думает по этому поводу народ Божий и какова будет его реакция, если станут известны подробности. Но не вести этот диалог они уже не могут.
Не могут себе они позволить пока и многое другое. Вот почему они так упорно зондируют, прощупывают. Не готовы ли уже люди быть «облагодетельствованы» приготовленными ими сомнительными дарами?
Многим памятна известная акция митрополита С.-Петербургского Владимiра с новым стилем в Иоанновском монастыре на Карповке с последующим патриаршим выговором.
Видимо, такой же, заранее обговоренный, характер носило действие другого архиерея с запрещением в служении причащавшегося с католиками известного иконописца, которому почти одновременно другая рука (государственная) выдала премию.
Несомненно, в этом же ряду и шумная кампания неообновленцев (с лихим казачьим штурмом храма - их оплота, запрещением-разрешением служения одному из священников-зачинщиков, избиением другого подставленного священника в алтаре и попыткой водворения его в желтый дом). А после всего этого неожиданная полная тишина (правда, не имеющая ничего общего с уврачеванием), будто и не было ничего.
Реакцией на эти события православно-патриотических средств массовой информации в целом, видимо, остались довольны. В то же время некоторые события прошли почти незамеченными.
Это, прежде всего, ловкое уничтожение к тому времени уже несколько лет существовавших Православных братств под предлогом перерегистрации и подчинения их архиереям. И передача мощей св. Гавриила Белостокского, умученного от жидов, в Польшу [15].
Зададим себе вопрос и постараемся на него опять-таки честно ответить: кто против этого тогда протестовал?..
А кто говорит сегодня вслух, например, о фактическом отсутствии церковного суда (и это при преподавании церковного права в духовных школах) или о создании митрополичьих округов, положения о которых нет даже в новейшем уставе Церкви? Сейчас, задним числом, будут утверждать о них документы. Но почему-то обо всех этих сомнительных делах молчат и клирики и монашествующие, которых все это и касается в первую очередь.
Ведь благодаря отсутствию церковного суда царит невиданный произвол именно по отношению клириков. О том, против кого он направлен, хорошо видно на примере судьбы священников, протестовавших против участия православных архиереев в освящении вместе с армянами-еретиками хачкара-креста и статуи языческой богини в Чебоксарах. (Из официальных объяснений по поводу этих случаев не видно, что было проведено тщательное расследование. Виден лишь один суд скорый. Но правый ли?..)
Что касается образующихся на наших глазах митрополичьих округов, которых не знала Русская Православная Церковь, то у этого вопроса есть своя история. Вот что, например, писала Царица-Мученица Александра Своему Царственному Супругу 14 марта 1916 г.: «…Синод намерен подать Тебе ходатайство об учреждении в России семи митрополий. Владимiр [16] очень стоит за это, но наш Друг [Г.Е. Распутин] просит Тебя на это не соглашаться, так как теперь, конечно, не время для этого, и Мы едва можем найти 3-х приличных особ, могущих занимать такое место. Какой абсурд с их стороны!»
И в письме от 29 марта 1916 г.: «…Покончи с этим вопросом о новых митрополитах; он опять обсуждался в Синоде, - поверь Мне, это неправильно, у нас нет людей, и это только повредит Церкви. Наши епископы должны стать лучшими людьми прежде, чем думать о том, чтобы сделать их митрополитами. Это слишком рано, принесет много вреда и возбудит еще больше трений в Церкви».
В современных непростых условиях, когда манипуляция сознанием людей доведена почти до совершенства, когда организация любых выборов с заранее заданным результатом дело вполне реальное, когда большинство священников и монахов охвачено безразличием, повязано буквально по рукам и ногам, серьезно говорить о создании и проведении предлагаемых некоторыми круглых столов по сословиям (которых, кстати, уже не существует с 1917 г. [17]) не приходится.
Думать же всерьез о Поместном соборе - тем более. Ведь, по словам святителя Игнантия (Брянчанинова), «необходим Собор правильный, на всех правах прежних Соборов, а Собор самочинный, по собственному усмотрению лица, или лиц, руководствующихся не правилами Церкви, а своею самостию, только повредит делу, еще более поколеблет Церковь Всероссийскую, - положение Ее сделает еще более запутанным. […] Если Собор будет совершаться под влиянием интриги и уклонится от цели Богоугождения к цели человекоугодия, то лучше не быть ему: столько он принесет вреда, произведши решительное и гласное разъединение!» [18]
Напомним: приведенные слова были сказаны в эпоху правления Императора Николая I. О том, как умеет работать (как научилась работать) противоположная сторона сегодня, видно на конкретном примере.
Выдающуюся и до сих пор пока еще не совсем до конца осознанную нами роль в свое время сыграли, несомненно, Союз «Христианское Возрождение» и Братство Святого Благоверного Царя-Мученика Николая, с первых же шагов своего существования конечной своей целью заявившие восстановление Самодержавной Православной Монархии.
Вот их дела:
Впервые после 1917 г., несмотря на яростное сопротивление милиции, 23 сентября 1990 г. был поднят и открыто пронесен по Москве портрет Царя-Мученика и Двуглавый Императорский Орел в составе возглавлявшегося Патриархом Крестного хода от Успенского собора в Кремле до храма Большое Вознесение.
Собранные на специальных заставах (как правило, около православных храмов) десятки тысяч подписей жителей Большой России за канонизацию Царственных Мучеников, направленные впоследствии в Московскую Патриархию.
Молитвенное стояние против передачи хасидам из Румянцевской библиотеки рукописей и книг, необходимых им для совершения богопротивных сквернодействий.
В 1991-1992 гг. братчиками читался акафист Державной иконе Божией Матери на месте нынешнего храма Христа Спасителя. На Покров 1992 г. Московская Патриархия вынуждена была признать эти молебны, направив туда священника.
Из издававшейся братством и союзом газеты «Земщина», альманахов «Царь-Колокол» и «Еще о тайне беззакония», из распространявшейся ксерокопированной литературы читатели впервые узнали об имяславии, опричнине, познакомились с первыми правдивыми публикациями о Г.Е. Распутине (впервые именно там были напечатаны его письма и телеграммы). Наконец, именно на страницах этих изданий была легализирована тема ритуальных преступлений.
Из этих братства и союза, как из гоголевской шинели, выросло впоследствии многое. Вспомним лишь некоторые имена:
Андрей Щедрин с его наполненными глубокого духовного смысла «Опричными листками» и книжками, которые он принципиально издает сам, вне сотрудничества с кем-либо.
Леонид Болотин с его «Царским делом» и серьезными исследованиями по соборности и Царю Иоанну Васильевичу.
Вадим Кузнецов с его «Жизнью вечной» и жизнеописанием блаженной Пелагеи Рязанской.
Валерий Архипов с его Священной географией России.
Леонид Симонович с его хоругвеносцами.
Ваш покорный слуга с очерками Русской эсхатологии «Россия перед Вторым пришествием».
Поем Богу нашему, Царю нашему дондеже есте.
По перечисленным примерам можно представить, каким был (каким мог стать) тот потенциал, если бы в 1992 году всё это не оказалось разрушенным, взорванным направленным взрывом изнутри.
Одна из главных причин случившегося - отсутствие открытой поддержки авторитетных в Церкви людей (в то время это, поверьте, значило бы немало). Да и молитвенная помощь, видимо, была недостаточной.
(Примером такой публичной поддержки могут служить поступки архимандрита Кирилла (Павлова), взявшего на себя благословение и личную цензуру 1-го издания «России перед Вторым пришествием» а впоследствии предупредившего о духовной опасности ИНН и пластиковых карточек; отца Николая (Гурьянова), во всеуслышание заявившего о святости Г.Е. Распутина и благословившего издать жизнеописание мученика с акафистом ему.)
Однако главная причина была все же иная - такова была воля Божия. Происки врагов и действие разрушителя, разумеется, имели место. Но ведь они были попущены Богом. А попущение, как известно, - одно из частных выражений именно воли Божией.
Не будем гадать о причинах этого. Явно одно - было еще (или уже? - 2024 г.) не время. Когда оно придет, это время, выйдут, по слову пророчества, из народа неизвестные и восстановят попранное.
Но что же делать нам сегодня, сейчас?
Во-первых, терпеть то, что Господь дал нам в наказание и во вразумление за февраль 1917 года. (Епитимию дал Бог - Ему и снимать ее!) Это - главное.
Во-вторых, готовить верноподданных грядущего Царя.
В-третьих, уже сегодня, сейчас служить Ему верой и правдой Божией.
Царь придет - и мы сложим к стопам Его наши дела, сотворенные в тяжком безвременье, отвоеванные в безпощадной битве в полном окружении, где, кроме Бога, надеяться больше не на кого, где сидящий рядом с тобой в окопе вполне может всадить тебе нож в спину.
Те, кому дано, принесут Государю молитвенный подвиг, понесенный в тишине, поте и слезах.
Другие - восстановив во время публичного и частного богослужения поруганные клятвопреступлением 1917 г. тропари, кондаки, прошения ектении, молитвы, подлинные слова помянника.
Придем и мы, мiряне, принеся:
Дело об убиении Святых Царственных Мучеников и Их верного Друга Григория.
Материалы для канонизации Царя Иоанна Васильевича, Императора Павла Петровича, первого Мученика Дома Романовых болярина Михаила Ныробского, Царского Друга Григория.
Труды о путях восстановления Симфонии между Царем и Патриархом; о соборности в делах государственных и церковных; о державном использовании Опричнины.
Исследование об измене Св. Синода в феврале 1917 года; документальные справки о делах иерархии, священства и монашества, начиная с того клятвопреступного времени.
Свидетельства о ритуальных преступлениях и других сквернодействах талмудического жидовства. О роли его в разрушении Державы Российской.
Верим: наступит время, когда мы или продолжатели нашего дела (неважно), «без гнева и пристрастия» (как говорили древние), образно говоря, «поименно вспомним всех, кто поднял руку». Не мщения ради вспомним, а дабы накрепко оградить души наших детей и внуков от духовных растлителей и приспособленцев. Тех, кто сегодня преподносит нам весьма сомнительную «двуглавость» и «симфонию»…
Только Помазанник Божий по праву, данному Ему Свыше, наведет порядок в Церкви, устранить недостойных иерархов [19], лжепастырей. Только законный Царь сможет создать подлинную Симфонию с Патриархом, восстановив мiрян в их законном положении в Церкви. (Царь не только составляет особый самостоятельный чин в Церкви, Он - первый мiрянин. В богослужении Он особо поминался вкупе со Своим Царским Синклитом.) Но, с другой стороны, в отсутствие Царя, некому, по слову св. равноапостольного Императора Константина Великого, и прикрыть «своею порфирою», застав «епископа на месте прелюбодеяния», «чтобы только это зрелище не соблазнило зрителей».
Воистину, как справедливо писал перед самым переворотом о. Павел Флоренский, «самодержавие Царя относится к числу понятий не правовых, а вероучительных, входит в область веры, а не выводится из вне-религиозных посылок, имеющих в виду общественную или государственную пользу» [20].
Тогда долгом каждого из нас будет одно: встать вокруг нашего Богом дарованного Помазанника Божия, как стена. И стоять так до последней капли крови, до конечного издыхания!
3/16 июня 2003 г.
День Святаго Духа.
Примечания
[8] По известному курсу «Догматического богословия» митрополита Московского Макария (Булгакова), по которому и по сию пору учатся в наших духовных учебных заведениях.
[9] С.В. Фомин «Сладчайшее Имя Иисусово» // «Ждать умейте!» К 60-летию Сергея Фомина. М. 2011. С. 463-527. См. также: Епископ Иларион (Алфеев) «Священная тайна Церкви. Введение в историю и проблематику имяславских споров». Т. 1-2. СПб. 2002.
[10] К.Н. Леонтьев «Восток, Россия и Славянство. Философская и политическая публицистика. Духовная проза (1872-1891)». Сост. и ред. Г. Б. Кремнев. М. 1996. С. 107.
[11] Подробнее об этом см. в недавних публикациях Павла Троицкого.
[12] «Воспоминания товарища обер-прокурора Св. Синода князя Н.Д. Жевахова». Т. 1. М. 1993. С. 192.
[13] Свящ. Павел Флоренский «Сочинения». Т. 2. М. 1996. С. 307.
[14] Вспомним в связи с этим глубоко верные слова проф. Л.П. Карсавина, правда, лишь косвенно относящиеся к Русскому Патриарху (занимающему по диптихам, напомним, лишь пятое место, а потому не являющегося ровней имеющему Вселенский статус Русскому Царю), но зато полно раскрывающие Домостроительство Божие на Земле: «…Будучи органически связанною с государственностью, Церковь Русская, конечно, может желать только наилучшей ее формы, т.е. Самодержавия. А оно обуславливается еще и религиозным значением Самодержца. Русскому народу нужен не только “хозяин”, но, поскольку этот народ не отрекся от своего идеала, и Православный Царь, глава христианского мiра. Но, очевидно, главою христианского мiра может быть только один человек, ибо Вселенский Собор по самой природе своей не может стать учреждением постоянным. Вселенский Собор, как и Вселенский Патриарх, нужны в Церкви, но не в отмену, а во исполнение Самодержца, не вместо Него, а рядом с Ним» (Л.П. Карсавин «О сущности Православия» // «Проблема русского религиозного сознания». Берлин. 1924. С. 178-179).
[15] Можно сколько угодно толковать о «возвращении» мощей. Но правопреемником Российской Империи является вовсе не Польша, и не в Польской (которой тогда не существовало), а в нашей Русской Православной Церкви обреталась эта святыня. Предстоит, разумеется, выяснить, кто персонально проявил инициативу, кто конкретно дал благословение.
[16] Священномученик митрополит Владимiр Киевский, в марте 1917 г. сыгравший в Синоде революционную роль. - С.Ф.
[17] Имеем в виду дворянство, духовенство, купечество и крестьянство. Ученые же, например, или писатели - не сословия, а корпорации, учение о которых разработано в Италии Муссолини, Испании Франко и Португалии Салазара. Следует иметь в виду, что корпоративный подход невозможен уже по той простой причине, что верующие (а только к ним мы можем апеллировать, решая вопрос о Поместном соборе) составляют в этих корпорациях подавляющее меньшинство. К тому же сословно-корпоративный принцип теоретически применим к созыву Земского, но ни в коем случае не Поместного собора.
[18] Л. Соколов «Святитель Игнатий. Его жизнь, личность и морально-аскетические воззрения». М. 2003. Ч. 3. С. 59, 61.
[19] Заключение епископа в темницу мiрским чиновником, даже при несомненной вине архиерея, было чревато церковным прещением: 3-е правило Св. Поместного собора, бывшего во Храме Премудрости Слова Божия.
[20] Свящ. Павел Флоренский «Сочинения». Т. 2. М. 1996. С. 298-299.
С.В. Фомин «На Царской страже. К 25-летию литературно-публицистической деятельности. Статьи 2001-2005 гг.». М. 2006. С. 9-24.