Имби Паю «Отвергнутые воспоминания». Перевод с эстонского Светланы Карм. Издательство Эстонской энциклопедии. Таллин. 2007.
CARTHAGO DELENDA EST
***
История в Советском Союзе всегда была искаженной. Благодаря лжи гарантировалось пребывание у власти, ибо - если довольно долго обманывать, то ложь превращается в правду. Это было девизом советской пропаганды. Целью изменения нарратива было заставить людей сомневаться в себе и признать себя виновными.
***
Известное из книги Джорджа Оруэлла «1984» постоянное переписывание истории происходило и у нас.
Кэтрин Мерридэйл (Catherine Merridale), исследовавшая историю большевизма, пишет, что советская пропаганда была наиболее эффективной по отношению к тем людям, идентичность которых создавалась на основе глубоких религиозных канонов. В этих бойнях смерть была включена в иерархию большевизма (или новой веры): смерть врага и смерть героя. Смерть героя (Героя Советского Союза, патриота и т.п.) представлялась смертью мученика, примером этого в Советской России был бальзамированный труп Ленина, приравненный к земным святым. И, как контраст, у козлов отпущения и предателей, кого называли врагами народа, не было права быть похороненным на т.н. освященной земле. В советском нарративе стало важным, гниет ли твой труп в помойной яме или под позолоченными перилами и мраморной красной звездой.
Празднование первой годовщины Эстонской республики. 24 февраля 1919 г. Собрание Эстонского национального музея.
***
…В период холодной войны сформировалась т.н. советская объективная память…
***
Правовед и историк Энн Сарв […] говорит, что больше всего боится наивной веры молодых людей, не сидевших в тюрьмах, протоколам допросов НКВД. Сарв напоминает, что историк обычно является продуктом своего времени, который исходит из своей культуры, симпатий и антипатий; на него могут оказать безсознательное влияние и стереотипы, например, марксизм-ленинизм, и, проще говоря, хотя нет ни одного полностью объективного исторического описания, но есть важные методы и правила, которыми нельзя пренебрегать. Тем самым, при изучении источников надо учитывать то, при каких условиях создавались эти документы. Нельзя признавать за истину протоколы допросов, создававшиеся с определенной целью и определенными методами, это значит, при физическом и моральном воздействии. При этом на допросах обвиняемому приписывались слова, которых он не говорил.
***
Энн Сарв перечисляет выражения, использовавшиеся на допросах в адрес допрашиваемых: «верные рабы мiрового капитализма, ведущие подрывную работу», «шпионы западных стран», «обреченный на гибель немногочисленный класс бандитов, богачей, кулаков и других негодяев, отчаянно борющийся за свои бывшие привилегии». «Настоящий» же эстонский народ ненавидел их всех и горячо любил советскую власть.
24 февраля 1940 г. состоялось последнее перед советизацией празднование Дня независимости Эстонии. Слева направо: генерал Йохан Лайдонер, президент Константин Пятс и премьер-министр Юри Улуотс.
***
По словам Энна Сарва, в настоящее время проблемой является и то, что сегодня сильно влияние тех исследователей, которые сравнивают документы КГБ и затем их с легкостью пересказывают, и для которых воспоминания свидетелей являются более сомнительным источником, нежели сохранившиеся (или выборочно предоставленные КГБ) архивные документы.
***
Я не осознавала всеохватность пропаганды советской системы. Поразилась, открыв для себя, что советские идеологические структуры жили и во мне. Работа над фильмом позволила создать представление, насколько уничтожающим было влияние этих фальсификаций на отдельного человека и его мiровоззрение. Облеченный властью (советская власть) видел насквозь (контроль КГБ над человеком), но не давал видеть себя. Самым молчаливым он должен быть сам. Никто не должен знать о его настроениях и планах. В этой системе насилия ничего не говорилось напрямую, а все выражалось через своеобразное выражение типа «счастье трудового народа», объединяя вокруг себя как миллионы людей внутри самой системы, так и на демократическом Западе.
Те, кому было доверено сорвать эстонский флаг с башни Длинный Герман в Таллине. 21 июня 1940 г.
***
Политическое давление и контроль над памятью стали причиной ожесточения людей, а тем самым и упадка эмпатии - умения чутко осознавать вокруг себя факты, сфабрикованные этой контролирующей системой.
***
Особое внимание следует обращать на белые пятна, оставшиеся в рассказах, и на умышленно-ложную интерпретацию.
***
…В дезинформации лживым может быть только одно слово, но его распознавание требует широкого кругозора и эрудиции.
***
Главной задачей дезинформации в советское время было ослабление позиции противников и уничтожение вымышленных или настоящих врагов, и вообще инакомыслящих, «чуждых элементов» для системы.
***
Историк Тоомас Хийо […] констатирует: […] «При серьезном исследовании обращение к источникам является вполне естественным, несмотря на то, что кто-то писал об этом и раньше. Но в любом случае следует избегать подбора фактов и аргументов из трудов, написанных в условиях идеологического контроля и цензуры. Из них мы выносим, хотим того или нет, не только отдельные факты, но и порой даже интерпретацию».
***
Финский профессор истории Сеппо Цеттерберг как-то в интервью газете «Постимеэс» сказал, что те, кто получают доступ в архивы России, должны обладать умением критического анализа источников и не забывать о контексте создания исследуемого документа. Нельзя забывать, что Советский Союз был обществом диктатуры. Низшие чиновники этой системы составляли рапорта для бюрократии высших чинов, которые, в свою очередь, рапортовали Сталину. И все они заботились о том, чтобы информация была по душе руководителю, иначе они подвергли бы опасности свою жизнь.
Поднятие национального флага на Длинном Германе 24 февраля 1989 г. Фото Юри Киндель. Собрание Эстонского национального музея.
***
Мертвые молчат, а рассказы живых о насилии, в особенности направленном против женщин и детей, никого особо не интересовали. Очень часто такого рода насилие связано с безпредельной жестокостью, и легче отказаться от его признания хотя бы констатацией того, что для доказательства подобных действий требуются архивные материалы. Но архивные материалы оккупационного периода составлены самими палачами и убийцами. Там можно даже вычитать, что того или иного чекиста казнили за то, что он бил подследственных. Это самый черный юмор при тотальной несправедливости, и еще безумнее то, если историк принимает это за правду. Если бы в советское время наказывали за террор, террора бы не было.
***
Меня снова и снова волнует вопрос, как на основе документации преступников изучить историю жертв.
Имби ПАЮ,
эстонская писательница.