ПОСЛЕДНИЙ ПРИЮТ МИХАИЛА СКАРЯТИНА (2, окончание)
Илья Машков «Женевское озеро. Глион». 1914 г.
Среди всех этих неясностей, о которых пишет мой знакомый («Человек загадок, “Энель” и за гробом оставил нам загадки»), немало связано с последним десятилетием швейцарской жизни М.В. Скарятина. И первые вопросы: почему состоялся этот переезд, к кому он ехал, на чью поддержку рассчитывал?
Ответы на них мы, кажется, нашли. Ключ к разгадке подсказал один из центров притяжения русской эмиграции - «Вилла Рибопьер», здание которой сохранилось до сих пор…
Вилла Рибопьер. 2012 г. https://nashagazeta.ch/news/13196
В специально посвященной этой исторической достопримечательности статье говорится: «В той части деревни Глион, что называется Ан Граншам (En Grandchamp), на крутом подъеме, который ведет в деревню Ко, во второй половине XIX века был построен дом, навсегда затем получивший по первым владельцам имя “Вилла Рибопьер”.
Водуазская семья де Рибопьер (de Ribaupierre), известная в Грансоне у Невшательского озера с середины XVII века, происходит, как принято считать, из Эльзаса [...] ...Со временем в Швейцарии семья разделилась на грансонскую и ролльскую (из города Ролля) ветви, а один из представителей ролльской ветви рода, Жан-Франсуа или просто Франсуа де Рибопьер [...] в 1778 году отправился с рекомендательным письмом от Вольтера на поиски счастья в Россию. В России он стал именоваться Иваном Степановичем, поступил в военную службу, завоевал доверие Г.А. Потемкина, быстро вошел в ближний круг Екатерины II и сделал неплохую карьеру. [...] ...В декабре 1791 года он геройски погиб при легендарном штурме Измаила.
Его единственный сын, Александр Иванович (1786-1865) был дипломатом и государственным деятелем - посланником в Константинополе, членом Государственного Совета. В день коронования Александра II в 1856 году А.И. Рибопьер был возведен в графское достоинство.
Сын последнего, действительный статский советник граф Иван Александрович Рибопьер (1817-1871), станет первым из русских Рибопьеров, кто вернется в страну предков. [...]
Дочь графа Ивана Александровича, графиня Александра Ивановна Рибопьер, фрейлина Императрицы, в 1879 году в Монтре вышла замуж за поручика Лейб-Гвардии Гусарского полка князя Павла Ивановича Кантакузена, и с тех пор глионский дом Рибопьеров оказался связан с историей семьи Кантакузенов.
После смерти в 1923 году княгини Александры Ивановны (или Алисы, как ее именовали в Швейцарии), дом достался ее детям, двум братьям и сестре князьям Кантакузенам - Георгию и Константину Павловичам и Софье Павловне, по браку Нарышкиной. [...] 27 октября [1942] года, по договору о разделе имущества, дом полностью перешел к князю Константину Павловичу, который уже достаточно давно там проживал с супругой Екатериной Александровной, урожденной Нарышкиной. [...]
Вид из Глиона. Апрель 2022 г. Здесь и далее фото Анастасии П.
...С начала 1920 годов, Кантакузены использовали дом как пансион, сдавая в нем всем желающим удобные уютные комнаты. На вилле Рибопьер разворачивались хрестоматийные картины эмигрантской жизни, описанные у одних литераторов и публицистов со злорадством, а у других с милой ностальгической грустью: каждое утро князь затапливал печку, чинил и убирал по дому; княгиня готовила обед для постояльцев, а вечером сама подавала на стол в общей гостиной. Без прислуги, в крайней нужде…
Не от хорошей жизни устроили обитатели виллы Рибопьер этот пансион, а чтобы только выжить без средств в чужой стране, где кроме этого унаследованного дома у семьи ничего не было.
Пансион пользовался очень большой популярностью, туда ехали и ехали постояльцы - и летом, и зимой (притом, что крутые подъемы в Глион от снега не чистили, и до железнодорожной станции приходилось добираться на лыжах), и часто оставались подолгу. Причем в Глионе гостили не только многочисленные родственники, знакомые, сослуживцы и однополчане из эмигрантов. Полюбоваться видами, а также пообщаться с настоящими русскими князьями приезжали многие заезжие иностранцы, особенно англичане»: https://ru.sharonoff.ch/news/villa-riboper-russkiy-pansion-nad-montre/
Одним из этих однополчан хозяина виллы и был Михаил Владимiрович Скарятин. Окончив юридический факультет Петербургского университета, в декабре 1905 г., он поступил вольноопределяющимся в четвертый эскадрон Кавалергардского ЕВ Государыни Императрицы Марии Феодоровны полка, получив в следующем году чин корнета («Вестник кавалергардской семьи». Париж. 1963).
Князь Константин Павлович Кантакузен (1889-1956) поступил вольноопределяющимся в Кавалергардский полк годом раньше: в 1904-м, сразу же после окончания Александровского лицея. В отличие от М.В. Скарятина, дослужившегося там до чина полковника, Константин Павлович, оставив через четыре года военную службу, поступил в Министерство Императорского Двора и Уделов, получив в 1917 г. чин камер-юнкера («Вестник кавалергардской семьи». Париж. 1956).
Князь К.П. Кантакузен - корнет Кавалергардского полка. 1905 г.
Помимо полкового братства была и еще одна ниточка, связывавшая М.В. Скарятина с князем К.П. Кантакузеным: пусть и отдаленное, но всё же родство.
Обосновавшийся в Африке князь Михаил Сергеевич Кантакузен, граф Сперанский (1913-1999), также, кстати, в 1904-1906 гг. служивший в Кавалергардском полку, не раз бывал в Глионе, гостя по-родственному на «Вилле Рибопьер».
В своих известных, основанных на семейных архивах, мемуарах «Сага о Кантакузиных-Сперанских» (http://feb-web.ru/feb/rosarc/kku/kku-001-.htm?cmd=2) он, в свою очередь, подтверждает свое родство с М.В. Скарятиным.
Его мать княгиня Мария Александровна (Мария-Олимпиада, Мэй) Кантакузена, графиня Сперанская (1885-1968), была дочерью австро-венгерского дипломата Шандора (Александра) Околичани (ум. 1905) и Ольги Михайловны (1858-1903), урожденной княжны Лобановой-Ростовской.
Ольга Михайловна Околичани, урожденная княжна Лобанова-Ростовская.
Сестра Ольги Михайловны - Мария Михайловна (1851-1921), в замужестве Скарятина - как раз и была матерью Михаила Владимировича Скарятина, писавшего под псевдонимом Энель.
Таким образом, мать мемуариста, княгиня М.А. Кантакузена, графиня Сперанская приходилась М.В. Скарятину двоюродной сестрой, а ее сын Михаил Сергеевич - двоюродным племянником.
(Неожиданным для нас было другое родство автора воспоминаний: дедом Михаила Сергеевича со стороны матери был Карл Карлович Сикар (1809-1885) - внебрачный сын (https://sergey-v-fomin.livejournal.com/543900.html) одесско-кишиневского знакомого А.С. Пушкина - негоцианта Шарля Сикара, о котором мы недавно писали: https://sergey-v-fomin.livejournal.com/543275.html)
В своей книге «Сага о Кантакузиных-Сперанских» князь М.С. Кантакузен цитирует одно из писем своей матери, передающее ее впечатления от посещения ею Троицкого - родового орловского имения Скарятиных: «У нашего кузена Мики [М.В. Скарятина], моего ровесника, была в доме мастерская, вся заставленная античными статуэтками, низкими диванами, увешанная восточными тканями, с большой изразцовой печью. Естественно, здесь собиралась молодежь, особенно привлекал нас сам Мики. Он знал 5 мертвых языков: древнееврейский, египетские иероглифы, древнегреческий, латынь и санскрит. Он увлекался скаковыми лошадьми, был, вероятно, первым в России автомобилистом, имел какую-то степень в оккультных науках, да еще и был кавалергардом. Странно, но ровесники не любили его; возможно, виновата была их зависть, или его нежелание подстраиваться под окружающих. Он женился на очаровательной Леонтине Пуни, дочери итальянского композитора и дирижера».
Присовокупим к этому тексту несколько замечаний. Посещение кладбища в Глионе позволило выяснить год рождения Леонтины Скарятиной: 1885-й. Эта дата находится в непреодолимом противоречии с известным годом кончины композитора Цезаря Пуни, скончавшегося, как известно, в 1870 году в Петербурге. Таким образом, либо дата рождения Леонтины не точна, либо она не была дочерью композитора.
Некоторые дополнительные данные для характеристики научных занятий М.В. Скарятина дают сведения, содержащиеся в его некрологах («Русская Мысль». Париж. 1963. 21 ноября и 21 декабря; «Вестник кавалергардской семьи». Париж. 1963):
Зима, проведенная им в 1908 г. Египте, дала ему возможность расширить и обогатить и без того большой запас его востоковедческих знаний. По возвращении в Россию он опубликовал в парижской специальной прессе (под псевдонимом Enel) результаты своих исследований. В эмиграции, находясь в весьма стесненных обстоятельствах, он продолжал писать. Некоторые из работ ему даже удалось напечатать. В научных кругах на них обратили внимание; для продолжения исследований ему была дана возможность переехать в Египет. В дальнейшем, благодаря публикациям, он «сумел создать себе международную известность».
Одним из наставников М.В. Скарятина в области египтологии еще в дореволюционную пору был известный французский ученый Гастон Масперо (1846-1916): https://nl.wikipedia.org/wiki/Enel_(auteur)
Таким образом, реальное содержание определения «оккультные науки» из письма княгини М.А. Кантакузеной - в контексте занятий «кузена Мики» египтологией - не вполне очевидно.
Вид из Глиона на Монтрё.
Обстановку на «Вилле Рибопьер» во время пребывания супругов Скарятиных в Глионе рисует статья, с которой мы начали этот наш пост:
«Пансион Рибопьер просуществовал в общей сложности около полувека. После смерти князя Константина Павловича в 1956 году, его детям дом достался в собственность, а вдова - княгиня Екатерина Александровна, которую многие помнят под семейным прозвищем “Мима”, получила право пользования. Она осталась жить в доме, и пансион продолжал действовать. Но по-прежнему без всякой прибыли: денег едва-едва хватало, чтобы окупать затраты на поддержание в порядке ветшающих строений. До последних лет существования пансиона там так и не было налажено хорошего отопления...
Однако все выправляла удивительная мирная семейная обстановка. Так было всегда: и по свидетельствам тех, кто застал пансион в 1960-е, и по воспоминаниям о более ранних временах. На трех этажах в одном корпусе и на двух в другом могло одновременно разместиться до двух десятков человек. Дом практически всегда был полон, причем никаких официальных объявлений о сдаче комнат никто никогда не давал, по крайней мере, в последние десятилетия существования пансиона. Все вертелось в одном большом кругу родственников, знакомых и друзей. Однако если совершенно посторонний человек звонил или писал и просил о приезде, то место находилось и для него.
В последние десятилетия своего существования пансион стал также исполнять роль старческого дома. С некоторых пор там постоянно жило несколько русских дам преклонного возраста, средства на содержание которых выдавались Красным Крестом»: https://ru.sharonoff.ch/news/villa-riboper-russkiy-pansion-nad-montre/
Вид из Глиона.
И последний штрих: по приезде в Швейцарию М.В. Скарятин некоторое время сотрудничал с компанией Nestle: https://nl.wikipedia.org/wiki/Enel_(auteur)
Эта до сих пор существующая швейцарская транснациональная корпорация - крупнейший в мiре производитель продуктов питания (растворимый кофе, минеральная вода, шоколад, мороженое, молочные продукты, детское питание и т.д.).
Штаб-квартира компании находился в швейцарском городе Веве. Интересно, что сам основатель ее, фармацевт и предприниматель Анри (Генрих) Нестле (1814-1890) в 1875 г. поселился в Глионе, где и скончался.