3. Бог как предмет исследования
Для понятия Бога мне надо установить три момента по которым будет двигаться исследование: всеобщность Бога в Отце, особенность Бога в Сыне и единство Отца и Сына в единичности Духа. Здесь имеется в виду не эмпирическая единичность а философская, в которой первые два момента имеют полноту единства в третьем.
Поскольку всеобщность Отца и особенность Сына одновременно связаны и различаются в моем сознании, то это есть противоречие, из которого развивается философское понятие в Духе. Но с понятия я начать не могу, к нему я должен прийти в конце, а вначале я имею только представление о Боге, а не понятие. Этим предоставлением при ближайшем рассмотрении оказывается опыт, а именно его теоретическая и практическая сфера.
Для опыта нужна различенность противоположных моментов внутреннего и внешнего, субъективного и объективного. Опыт мой личный, субъективный, особенный, но в нем я пытаюсь понять объективно-всеобщего Бога во взаимном с Ним отношении любви. Шаг вперёд состоит в том, что я проявил свою особенность, выделил себя из природы, окружающего мира и даже сделал Бога объектом познания. Он выступил для меня как внешний и я оказался вне Его, но отношения любви в том и состоят, что полагая бытие Бога во вне, я этим полагаю Его всеобщность в своем особенном сознании как Семя, которое начинает во мне познавать Себя через развитие Своего всеобщего содержания.
В отношении Бога я верю, что Его любовь безусловна и безкорыстна и единственная Его цель, чтобы я узнал Его и был с Ним в единстве Духа. Ибо если у меня не будет всеобщего понятия о Нем, то не будет и единства с Ним в любви.
Мое субъективное представление о Нем ещё не Истинно и в этом чувственном восприятии, представлении и следующей за ним метафизической мысли рассудка, нет ещё совпадения с Его всеобщей реальностью, которую может породить только Его спекулятивная мысль во мне в единичности Духа. В этой мысли я и Бог едины в Духе любви. Поэтому все призывы слиться со всеобщим Богом предлагают первоначальное различие с Ним, некий путь к Нему, предполагают изгнание из Рая, где я как Адам был един с Богом, но ещё не знал Его "как один из Нас, знающий добро и зло". Именно этот путь к единству с Богом в понятии и любви составляет мой теоретический и практический опыт христианина. Этот мой особенный опыт, одновременно есть и сама жизнь всеобщего Духа в проявлении Бога, через знание Себя во мне во взаимоотношении любви.
Полагание себя в Боге, а Бога в себе, есть механизм христианской любви, который становится жизнью в опыте взаимодействия с Ним. Полагая себя в Боге я в зеркальном отражении вижу свою нищету духа, а полагая Бога в себе зеркально вижу величие Его во мне.
Со стороны мне советуют слиться с Богом в едином порыве сердечных чувств и бросить тот путь исследования который я начал. Но слившись с Богом я снова вернусь к переживанию первоначального единства в котором утеряно всякое различие. В этом формальном единстве я имею только переживание, но утрачиваю себя, слившись с представляемым Божественным предметом. Получается, что меня нет, а есть только Бог. Но утрачивая себя, я теряю Его, как тот всеобщий предмет с которыми я хотел составить целостность и особенное единство в единичности Духа. В этом неразличенном единстве исчезает не только мое я в своей особенности, но и всеобщий Божественный предмет. Объект исчезает и остаётся только пустая форма некоего абстрактного переживания. Так поступают некоторые христиане которые сливаясь с представляемыми энергиями Божьими, теряют себя в пустоте буддистской нирваны, заодно теряя и Бога. Переживая такую пустоту, свое отсутствие, я понимаю, что для меня перестал существовать не только мир, но и Бог. Но в этом я обнаруживаю положительный момент чистоты сердца от всего субъективного. "Только чистые сердцем Бога узрят". Я понимаю, что познание Бога начинается со смертью мира и всего мирского во мне, когда я рождаюсь для Него в вере как Адам из праха и глины своей эмпирической жизни. Этот момент начала есть одновременно смерть для мира и рождение для Бога в вере. В нем появляется различение меня и Бога через само Слово, которое это различение полагает во мне.