Может ли свобода уничтожить общество?
Поль Дельво. Заключенная (фрагмент). 1942
Несколько дней назад я написал комментарий к посту известного журналиста Андрея Бабицкого на его странице в Facebook, где он причислил к литературным предтечам "ватного ренессанса" (его определение) Иосифа Бродского, а также великих французских поэтов Шарля Бодлера и Стефана Малларме. Дословная цитата: "А уж Багрицкий, Симонов, Бродский, Бодлер, Малларме - вообще без разговоров наши".
Багрицкий и Симонов блестящие советские авторы, классики жанра отечественной военной и пропагандистской (не побоюсь этого слова) поэзии, так что их упоминание я считаю вполне уместным, хотя далеко не уверен в том, что они одобрили бы монархический и религиозный пафос пропаганды нынешней. То, что идейные наследники белогвардейщины считают Багрицкого своим поэтом, представляется мне крайне причудливым историческим наворотом. Ну да ладно, чего не бывает. Но исполненный внутренней свободы дух поэзии Бодлера, Малларме и Бродского, на мой взгляд, решительно противится своему присутствию в декоративном орнаменте гротескного путинского цезаризма. Об этом я и сказал Бабицкому.
Андрей Бабицкий откликнулся на мой комментарий, пообещав дать развернутый ответ. Обещание он сдержал, опубликовав в интернет-издании "Взгляд" статью "Либерализм как доктрина самоуничтожения общества". Об этой статье я и хотел бы поговорить, поскольку в ней сформулированы некоторые важные тезисы моих идеологических противников.
Я не случайно обратился с подобным комментарием именно к Бабицкому. Это человек, в некоторых своих текстах демонстрирующий весьма недурственное владение слогом, а для меня это много значит. За его формулировками иногда чувствуется большая глубина, чем за плоскими сентенциями большинства пропагандистов, обслуживающих нынешний российский режим. Кроме того, послужной список этого журналиста никак не получится назвать стандартным - в девяностых он работал корреспондентом Радио Свобода в Москве, а затем в Чечне, когда там шла война. Я слушал его репортажи. Он находился на стороне противника, но то, что он делал, было хорошей журналистикой, которую отличали богатый фактический материал и свежий взгляд на происходящее. В 2015 году Бабицкий высказался в поддержку Крыма и России, за что был уволен из штата Радио Свобода и перебрался из Праги в сопротивляющийся Донецк.
Все это вместе позволяло предполагать возможность несколько более свободного взгляда на проблему, которую мне хотелось обсудить. Однако никакой конструктивной дискуссии не получилось. Это и понятно - Бабицкий работает, а я просто так развлекаюсь. Тем не менее, воспользуюсь этим поводом для того, чтобы высказать некоторые соображения.
К сожалению, в статье ни слова не сказано о вышеупомянутых поэтах, автор по сути уклоняется от прямой полемики и вместо этого предлагает рассмотреть теоретические основы европейского либерализма, идеологию Просвещения, концепцию естественного права и другие замечательные вещи, безусловно способствовавшие тому, что страны Запада заняли лидирующие позиции в современной мировой цивилизации. Рассматривая эти достижения как нечто само собой разумеющееся, Бабицкий обрушивается на их идеологические предпосылки, обвиняя их в аморальности и некой метафизической порочности на том основании, что они являются воплощением человеческого хотения, а не божественной воли.
Несчастные обитатели западных стран, обуянные гордыней и "отдавшие власть над вселенной человеческим естеству и самости", якобы срываются в какую-то сатанинскую пропасть (под этим можно понимать все, что угодно), поскольку "рука Господа" больше не удерживает их от падения. Надо понимать, что в богохранимом отечестве такая "рука Господа" имеется. Давайте разберемся, что это за инструмент.
Такой рукой, помимо священных книг и церкви, Бабицкий предлагает считать "силу святости умудренных и просветленных Божественным откровением". Очень хорошо, но где нам найти таких пророков? И как отличить их от шарлатанов, ловко манипулирующих общественным мнением и соблазняющих малых сих? Об этом Бабицкий ничего не пишет. Раз такое дело, подумаем сами. Нет никаких сомнений в том, что в нашем коррумпированном обществе "умудренные и просветленные", указывающие толпе оптимальный путь к светлому будущему или Царству Божию, будут назначены самым что ни на есть волюнтаристским способом, и займется этим государство, осуществляя старинный циничный принцип "чья власть, того и вера".
Так что "человеческое хотение" прослеживается здесь не менее отчетливо, только это хотение уже не принадлежит кому попало, а находится в надежных руках власть предержащих, которые, конечно же, лучше осведомлены о том, чего хочет от нас Бог. И мы можем быть абсолютно уверены в том, что желания Бога никогда не будут отличаться от их собственных желаний.
Здесь вам не Европа, никакого естественного права, как и собственного мнения местным жителям иметь не положено, у нас "человеческое хотение" непременно будет связано с такими вещами как сословность и жесткое социальное неравенство.
Сейчас эксклюзивные права на "хотение" предъявляет нынешняя российская элита, состоящая из проходимцев, разграбивших всенародное достояние и теперь желающих закрепить за собой привилегированное положение, придав ему некий сакральный статус. Вся государственная забота о высоких материях продиктована именно этим стремлением. "Рука Господа" укажет, кому можно хотеть, а кому - нет. Если эту руку предварительно позолотить, конечно.
Правда, существует вероятность того, что народ, насмотревшись на такие дела, может испытать непреодолимое хотение сделать с новыми господами какие-нибудь совсем уже бездуховные вещи. И как знать, не будет ли витать над ним в этот момент, благословляя, нечто трансцендентное.
Тоталитарная идеологическая составляющая объединяет два совершенно несходных на первый взгляд политических явления - современный российский режим, замешанный на религиозно-шовинистической архаике и либерально-бюрократические структуры западного мира.
Во всем виноват упомянутый Бабицким Жан-Жак Руссо, автор "Общественного договора", который действительно во многом составил основу современного либерализма. Этот деятель французского Просвещения защищал вольности и права настолько самозабвенно, что сам же изобрел и передал в руки всякой последующей государственной власти опасную игрушку, способную уничтожить даже тень каких-либо прав и какой-либо свободы. Речь идет о тоталитарной системе управления. Руссо обосновал непогрешимость верховной власти в идеальном государстве тем, что она всегда стремится к всеобщему благу и выдал формулировку, способную стать девизом любого тирана: "народ всегда желает своего блага, но не всегда его видит". Заметим, что сказал он чистую правду, но какие возможности для злоупотреблений эта правда открывает!
При несомненном наличии таланта, Руссо был несколько наивен, и в силу этого излишне тоталитарен - он хотел осчастливить своим пониманием свободы абсолютно всех, даже тех, кто этого нисколько не желал. А это нарушает сам принцип свободы личности.
Западный либерализм в ходе своего исторического развития, конечно, постарался избавиться от этих крайностей, но полностью вытравить тоталитарный оттенок ему не удалось, поскольку изъян находился в самом фундаменте, на котором уже было возведено грандиозное здание.
В странах, развивающихся в русле либеральной парадигмы, это стало причиной ряда социальных курьезов, среди которых истеричная возня с разнообразными меньшинствами, избыточное внимание к гендерным вопросам, ювенальная юстиция и толерантность к радикальным исламистам.
Однако наличие подобного изъяна нисколько не отменяет несомненных преимуществ либерализма перед неофеодальной идеологемой путинской России, в которой тоталитарное сознание целенаправленно культивируется и становится преобладающим. Эти преимущества, имеющие как материальное, так и духовное воплощение, являются очевидными для всякого беспристрастного наблюдателя.
Социалистическая модель, развивавшаяся в СССР, могла аргументировано спорить с либерализмом, предлагая собственный конструктивный подход, тогда как у нынешних российских идеологов, вынужденных оправдывать явный регресс, проявляющийся во всех сферах общественных отношений, из всего арсенала средств убеждения остается только кликушество.
Мысли о том, что успешная реализация человеческих устремлений может свидетельствовать о присутствии в них определенного провиденциального смысла, Бабицкий, по всей видимости, не допускает. А мне эта мысль не дает покоя.
Похоже, либерализм нисколько не разрушил западные общества, успешно загнивающие со времен расцвета советской пропаганды - они трансформировались, но стали только крепче. Несмотря на легализацию марихуаны, да. В чем же дело?
Я никогда не мог отождествить высшие силы, действующие в мире с образом гражданина начальника, передающего по инстанциям циркуляры и указания. Спекулятивная иерархическая космогония, в которой присутствуют хозяин, надсмотрщики и рабы, на мой взгляд, представляет собой нелепый и злонамеренный вздор, в котором явственно проступают классовые интересы. Человек наделен волей, которая не нужна рабу, и этот великий дар ясно говорит о том, что его удел - свобода, которой он добивается в борьбе с обстоятельствами, преодолевая ограниченность собственной природы и устанавливая непосредственную связь с Духом. И неважно, называет ли он его Богом или как-то еще. Бывает по-всякому. Может быть, никак не называет. Но связь устанавливает, и только этот факт имеет значение.
Мне представляется, что богооставленность либерального Запада, как и богохранимость неофеодальной России сильно преувеличены.
Почему, если нравственный закон нарушается в западных странах, Бог наказывает Россию, лишая ее народ разума и заставляя снова и снова голосовать на выборах за наглое бездарное ворье, уже открыто над этим народом глумящееся? Может быть, это мы попираем законы божеские и человеческие, заставляя долгие годы топтать зону людей, не причинивших никому зла ("преступления без потерпевшего") и позволяя рэкетиру, избравшемуся депутатом, отжимать бизнес у мелких предпринимателей, уничтожая рабочие места и вышвыривая людей на улицу?
Если Запад утратил связь с трансцендентным, а мы купаемся в мистической благодати, то почему их писатели, режиссеры, музыканты, артисты создают шедевры, которые заставляют нас восхищаться ими, подолгу их обдумывать, обсуждать и растаскивать на цитаты, а наши деятели искусств снимают кино, вызывающее только один вопрос - кто дал на это деньги?
Возможно, либеральный Запад и отринул христианские ценности, но отчего тогда тамошние священнослужители проповедуют духовное самосовершенствование, любовь, прощение и милосердие, а от наших попов нередко можно услышать призывы к насилию, нетерпимости, войне и православному джихаду?
Кто спросит об этом Христа? Человек, сколотивший себе капитал на торговле контрабандным спиртом и сигаретами, даже в преклонных летах под грузом пышного облачения остающийся светским и суетным, или его приближенные, задушившие в церкви все, что в ней было живого и настоящего, ускоренными темпами превращая ее в идеологический отдел партии "Единая Россия"? Нет, в самом деле, вы это серьезно? Кто?
Я не посоветовал бы публицистам, утруждающимся на ниве отечественной пропаганды, сопоставлять моральный облик западного и российского общества. Сравнение будет не в нашу пользу. Да, там скептики и рационалисты. А тут лицемеры. Используя евангельский понятийный ряд, можно сказать, что это подобно сравнению Фомы с Иудой. За последние четверть века наше общество успело предать многое. И не один раз.
Оно тяжело больно, наше общество. Застарелые гнусные хвори - лицемерие, раболепие, чинопочитание, тупая покорность, лживость, вороватость, ханжество являются следствием многих веков деспотической власти. Надо лечить общество свободой, принцип которой прост и понятен каждому: можно делать все, что не мешает другому, но не обязательно делать все, что можно.
Эта формулировка означает отсутствие в обществе каких-то единых стандартов, обязательной для всех идеологии. Для свободного общества в моем понимании характерна многоукладность и разнообразие форм человеческой жизни, в нем способны не противоречить друг другу и нормально взаимодействовать в рамках единого релятивистского поля универсальной цивилизации религиозная община суровых традиционалистов и коммуна постоянно обкуренных панков.
Такое общество объединяет общая цель, которая может быть сколь угодно высокой, наряду с пониманием множественности и разнообразия путей ее достижения. Это позволит снизить градус психологической напряженности и взаимной ненависти, высвободив энергию, необходимую для дальнейшего развития.
Если от этого лекарства общество разрушится, значит болезнь разъела его до основания, и жалеть о нем не имеет смысла. Все равно призрачное существование, которое нам пока удается поддерживать, перепродавая друг другу обломки разграбленной страны, нельзя назвать жизнью. Тогда праздничными колоннами мы будем маршировать где-то между танзанийцами и алеутами в общем строю глобального человечества. И это будет наше настоящее место в человеческой цивилизации.
А если общество в условиях свободы уцелеет, оно станет другим. Я не знаю, каким именно. И это отсутствие предопределенности мне очень нравится.