Современный иконостас
Интерьер храма Покрова Пресвятой Богородицы на Городне
В 1998 году при Епархиальном совете города Москвы была основана Искусствоведческая комиссия. Создана она была с той целью, чтобы помочь настоятелям и приходским советам в решении комплекса весьма непростых вопросов, связанных с эстетикой храмового пространства при воссоздании интерьеров порушенных церквей и проектов вновь возводимых храмов, часовен, колоколен, домов причта, церковных оград и т.п. [1]. Председателем Комиссии стал протоиерей Владимир Силовьев, в ее состав входили известные искусствоведы, сотрудники Центрального музея древнерусской культуры и искусства имени Андрея Рублева: С.В.Гнутова - специалист по церковно-прикладному искусству, эксперт; В.Н.Сергеев - писатель, искусствовед; протоиерей Александр Салтыков - искусствовед, декан факультета церковных художеств Свято-Тихоновского богословского университета, настоятель храма Воскресения Христова в Кадашах, который также является сотрудником музея имени Андрея Рублева; искусствовед, настоятель храма Покрова Пресвятой Богородицы в Филях протоиерей Борис Михайлов; священник, иконописец Николай Чернышов; искусствовед и научный музейный работник священник Георгий Мартынов - соборный клирик Храма Христа Спасителя; профессор архитектуры Г.И.Лавров-Жестков; художник-реставратор А.В.Артемьев; священник Андрей Румянцев - искусствовед, клирик храма Святителя Николая в Толмачах при Третьяковской галерее [2].
Интерьер храма Похвалы Пресвятой Богородицы в Ратмино (г. Дубна)
Первое время при вынесении решений по проектам вновь возводимых иконостасов в восстанавливаемых храмах Комиссия придерживалась довольно жесткой позиции в отношении их стилистики и архитектоники. Очевидно, что позиция эта была основана на взглядах знаменитого искусствоведа, богослова в области православного иконописания, художника-иконописца, основателя многих иконописных школ в разных странах по всему миру Л.А.Успенского, изложенных в главном труде его жизни «Богословие иконы Православной Церкви» [3]. В выхолощенной форме, повсеместно распространенной в 1990-е годы и принятой на вооружение многими церковными живописцами и архитекторами, эта позиция сводилась к очень жесткой схеме, согласно которой любой иконостас, где бы он не находился, должен ориентироваться на классическую форму, выработанную Русской Православной церковью к XV веку. Это тябловый иконостас, состоящий из пяти рядов икон, установленных в строго определенном порядке [4] и увенчанных крестом. Все, что было до этого, рассматривается как путь к совершенной форме, после - как расслоение и отход от церковного образа. Особая ирония состоит в том, что такой взгляд на «правильный» иконостас бесконечно далек от подлинных иконостасов XV века [5].
Основываясь на таком мировоззрении, Комиссия иногда выносила неоднозначные и невозможные к реализации решения, которые, вместе с тем, могли бы послужить рождению непростой, но крайне нужной и интересной дискуссии об искусствоведческих и богословских основах проектирования современного иконостаса. Однако широкого обсуждения эта тема в 1990-е и начале 2000-х годов так и не получила.
Храм св. равноапп. Кирилла и Мефодия, г. Саранск
Одним из таких решений стало заключение Искусствоведческой комиссии от 9 апреля 1998 г. по проекту иконостаса главного алтаря храма Покрова Пресвятой Богородицы на Городне, согласно которому представленный на обсуждение Комиссии проект иконостаса был возвращен на доработку. Наряду с незначительными замечаниями, Комиссия требовала разместить праздничный чин иконостаса над деисисным чином (в проекте он помещался под ним), кроме того, следовало увеличить количество икон в праздничном ряду и разместить их строго в последовательности церковного календаря.
Интерьер Храмового комплекса Свято-Владимирского скита (о. Валаам)
Здесь следует остановиться на архитектурных особенностях храма, построенного в стилистике нарышкинского барокко в начале XVIII столетия. В момент его возведения, приход небольшого провинциального села Покровское был малочислен и небогат, в силу этих причин невелики и размеры храма. Ширина восточной стены четверика составила 6610 мм, высота от солеи до нижнего яруса тромпов - 4400 мм.
Басменный иконостас нижнего храма церкви Троицы в Никитниках
Архитектоника классических иконостасов с размещением праздничного чина над деисисом, регламентирует равную высоту всех трех дверных проемов, что было невозможно в этой архитектурной ситуации с существующими размерами трибелона алтарных проемов в восточной стене четверика [6]. Высота проема северных и южных врат на капитальной стене по высшей точке радиуса арки составляет 2100 мм, а царских врат - 2400 мм, причем присутствие в местном чине четырех икон (меньшее количество представляется нецелесообразным) сокращает ширину проемов северных и южных врат с 1000 мм до 700 мм, высота двери в этом случае, учитывая арочное завершение проема стены и необходимость открывания двери внутрь алтаря, не может превышать 1900 мм, что условно приемлемо для дьяконских дверей, но функционально недопустимо для высоты царских врат.
Иконостас Благовещенского кафедрального собора, г. Воронеж
Кроме того, суммарная высота деисисного и праздничного чинов ограничена снизу суммарной высотой проема царских врат (эргономический минимум 2000 мм) и сени над царскими вратами (минимум 300 мм), а сверху нижним ярусом тромпов, расположенных на высоте 4400 мм, т.е. 4400 - 2300 = 2100, из которых три тябла по 200 мм каждое составляют еще 600 мм: 2100 - 600 = 1500. Таким образом, получаем 1500 мм, что явно не достаточно для суммы высот деисисного и праздничного чинов. Помещая праздничный чин под деисисом и разделяя его на две равные части (соответственно слева и справа от царских врат), эта проблема находила свое решение.
Еще одной причиной для подобного расположения рядов в иконостасе послужило наличие в аутентичной кладке восточной части северной и южной стен четверика пазов, предназначенных для крепления несущих балок иконостаса (высота паза 1600 мм), между ними изначально размещался деисисный чин утраченного иконостаса. Пазы находятся непосредственно под тромпами и совпадают с размещением деисисного чина в представленном проекте.
Иконостас Николо-Знаменского храма г. Бор
Как пишет Л.А.Успенский: «Иконостас развивался, так сказать, “самотеком”. Он никогда не был предметом церковного установления или распоряжения церковных властей» [7]. Относительно расположения праздничного чина в иконостасе, известно, что: «...в Византии этот ярус помещался под деисисом, на самой преграде... На Руси в классическом иконостасе этот ряд стал помещаться над деисисом (так было во всех Кремлевских соборах и во всех церквах Троице-Сергиевской Лавры. Иногда, в согласии с греками, бывали и исключения и праздничный ряд помещался между местным и деисисным ярусами)» [8].
Иконостас храма Святой Живоначальной Троицы (Копосово)
Примечательно, что начиная с XVII века и до нашего времени праздничный чин практически повсеместно, вновь оказывается под деисисом. Видимо, именно этим вызван тот факт, что в «Настольной книге священнослужителя» указано исключительно такое расположение рядов в иконостасе [9]. Богослов, литературовед, профессор Московской духовной академии М.М.Дунаев признаёт, что со временем это стало закрепляться как традиция [10].
Иконостас храма Воскресения Христова в Катыни
Можно привести целый ряд примеров, когда праздничный чин в иконостасе размещается между местным и деисисным, как в древних, так и в современных иконостасах; как в тябловых, так и в каркасных: придел во имя вмч. Димитрия Солунского в Успенском соборе Московского Кремля; Архангельский собор Московского Кремля; надвратный храм во имя Симеона Столпника в Свято-Даниловом монастыре; храм во имя святых отцов Семи Вселенских Соборов там же; собор в честь Смоленской иконы Божией Матери в Ново-Девичьем монастыре; храм во имя Пророка Божия Илии в Обыденном переулке; храм во имя св. вмч. Георгия Победоносца на Поклонной горе; храм во имя Святителя Николая в Кузнецкой Слободе; храм Успения Божией Матери в Вешняках; храм Преображения Господня в Кирилло-Белозерском монастыре и т.д.
Иконостас Успенской церкви Гефсиманского скита Валаамского монастыря
Доктор искусствоведения профессор В.Н.Лазарев отмечает: «...праздничный ряд связан уже с периодом Новозаветным, или Благодатным. Тут изображается земная деятельность Христа, причем выбор Евангельских сцен и их количество могли быть обусловлены пожеланием заказчика и размером пролета алтарной арки» [11]. Именно небольшим размером восточной стены четверика и было вызвано наличие в проекте иконостаса храма Покрова на Городне 10, а не 12 праздничных икон. Попытка уменьшить размеры икон с целью увеличения их численности неминуемо привела бы к затруднениям в понимании иконографических сюжетов, так как размер праздничной иконы и без того составляет 405 х 585. Кроме того, изменение размера праздничных икон повлекло бы за собой нарушение всех пропорций иконостаса. Здесь также можно привести ряд примеров, когда в иконостасе насчитывается менее 12 праздничных икон (например, приделы во имя Святителя Николая и в честь Казанской иконы Божией Матери в храме Святителя Николая в Кленниках, на Маросейке).
Иконостас Успенского собора Свято-Успенского мужского монастыря Саровской пустыни
Относительно строгой последовательности праздничных икон в ряду Л.А.Успенский пишет: «Обычно праздничные иконы располагаются по течению церковного года, но иногда и в хронологическом порядке» [12]. В свою очередь искусствовед В.М.Сорокатый отмечает, что существовали иконостасы, демонстрирующие безразличие как к евангельской хронологии, так и к календарю. Например, в иконостасе новгородского Софийского собора «древний Додекаортон был в 1508-1509 гг. дополнен еще двенадцатью сценами Страстей и Евхаристии: при любой расстановке икон здесь не выдерживается ни та, ни другая последовательность. Однако включенные в данный ряд литургологические и евхаристологические сюжеты, не дублируя сцены двунадесятых праздников, способствовали раскрытию их образовательного смысла» [13].
Справедливости ради следует отметить, что в конечном итоге, под влиянием выше приведенных аргументов, Комиссия изменила свое решение. Проект был принят в практически первозданном виде.
Иконостас в часовне Храма Иконы Знамения Божией Матери в Переяславской слободе
В заключение хотелось бы высказать несколько общих соображений об архитектуре современного иконостаса. При реставрации храмов, в которых не сохранились исторические иконостасы, представляется наиболее оправданным и целесообразным воссоздавать проект первоначального иконостаса, если, разумеется, сохранились его описи, изображения или чертежи. При отсутствии таковых следует придерживаться архитектурного стиля здания церкви, только такой подход позволит достичь гармонии внутреннего пространства храма с его архитектурной основой. Эта цель, кстати, не была полностью достигнута в рассматриваемой выше проекте иконостаса храма Покрова на Городне, хотя архитектор-реставратор храма Наталья Лукашова предлагала на раннем периоде разработки иконостаса вариант его стилистически точного решения.
Иконостас Иверского собора Николо-Перервинского монастыря воссоздан по фотографии
Иконостас Знаменского собора (г. Курск) воссоздан по фотографии
Иконостас Ильинской церкви (Суботов, Украина). Восстановлен по фотографиям
Исторический иконостас Успенского собора Свенского монастыря имел сложную архитектонику, с двухступенчатым выносом центральной части в плане, мощные объемы карнизов и колонн, прекрасную глубокую резьбу с золочением и посеребрением. При его воссоздании общая схема исторического иконостаса была соблюдена, но крайнее упрощение, допущенное авторами проекта для его удешевления привело к чрезвычайно плачевным результатам
Сложнее обстоит дело со стилистикой иконостасов для вновь возводимых храмов. Поскольку не определен сам стиль современного храмоздательства, то и вопрос определения подходов к проектированию современного иконостаса остается открытым. Любопытную теорию предлагали архитекторы и искусствоведы М.П. и Т.Н.Кудрявцевы. Видя начальными первообразами православного храма и его конечной целью образы небесные: Рай и растущее в нем Древо Жизни, они считали, что такое духовное уподобление храма нашло свое отражение в символическом значении его отдельных форм и деталей, в его конструкциях, традиционных строительных материалах, орнаментальных и сюжетных росписях, резном и изразцовом декоре: «Каноничность всего церковного искусства, в том числе и храмовой архитектуры, а также устойчивость связи некоторых символов и изображений с определенными архитектурными формами, позволяет предполагать, что эти формы сохраняют то же символическое значение и будучи лишенными каких-либо изображений. Наконец, рассматривая изменение тех или иных форм во времени, можно уяснить, какие новые формы продолжают нести прежнее содержание» [14].
Иконостас в храме в честь Новомучеников и Исповедников Российских в г. Норильск
Следуя этой мысли можно предположить, что стиль архитектурной основы, живописного и декоративного наполнения иконостаса может меняться, в зависимости от ситуации, неизменным должно оставаться образно-символическое наполнение этой мобильной формы. Тогда спор о приоритете тяблового или каркасного иконостасов, высокого русского или низкого византийского теряет актуальность, важнее ансамблевость, согласованность, единство частей, образующих храмовое здание и его внутреннее пространство.
Иконостас церкви Покрова Пресвятой Богородицы, Кижи. Создан по проекту архитектора А.В. Ополовникова в 1957-1959 гг.
Еще одной проблемой современного иконостаса является то, что очень часто их проектированием занимаются люди, имеющие весьма смутное представление о смысле и назначении иконостаса, специфике проектирования его конструктивной основы и декоративного убранства. Как следствие, в новейший период жизни Церкви (с конца 1980-х гг. по наши дни) было построено неимоверное количество иконостасов более похожих на мебель, советскую стенку уставленную иконами, нежели на сакральный элемент православного храма. Здесь можно разве что рекомендовать тщательнее выбирать подрядчиков строительства иконостаса. И такие Искусствоведческие комиссии, как действующая при Московском епархиальном совете, как раз и призваны к осуществлению этой функции.
Южный придел Григория Богослова в храме Григория Неокесарийского
Иконостас в станице Сергиевская
Казанский собор в Ярославле
Иконостас храма Преображения Господня в Запрудне
Также можно вспомнить о том, как в свое время ряд модернистских священников высказывали соображения о необходимости убрать совсем иконостас из Православного храма. Так, настоятель храма святых бессребреников Космы и Дамиана в Шубине протоиерей Александр Борисов писал: «Когда-то, в 20-е годы, смелый реформатор, епископ Антонин Грановский пытался ввести служение литургии с престолом, поставленным посередине храма, с чтением вслух всем народом евхаристических молитв. Тогда это вызвало насмешку церковных снобов. Но, быть может, это не так уж и смешно? Быть может, пройдет какое-то время, и наши потомки будут недоумевать - как могло случиться, что… миллионы христиан на много веков были отгорожены иконостасом от того, что Иисус Христос заповедал всем Своим ученикам “творить в Его воспоминание”» [15].
Одной из современных завуалированных форм такого подхода является строительство низких, лишенных икон, алтарных преград с киворием или без него в алтаре над престолом. Понятно, что это древняя христианская традиция, имеющая право на существование, вопрос в том, какими мотивами продиктовано ее применение. При наличии капитальной стены в восточной части четверика храма с трибелоном алтарных проемов, последователи этой теории размещают иконы исключительно на стене, отделяющей четверик от алтаря, оставляя алтарные проемы полностью открытыми или частично закрытыми полупрозрачными Царскими вратами и дьяконскими дверями либо простыми завесами.
Феодоровский собор в Санкт-Петербурге. Иконостас нижней Александро-Невской церкви. Принцип архитектурной организации алтарного пространства является обращением к формам VI-IX вв., примером которому могла служить древнейшая христианская базилика Святого Клемента в Риме
Иконостас храма свв. бесср. Космы и Дамиана в Шубине. Неудачный архитектурный проект, дисгармонирующий не только с архитектурным окружением, но и содержащий стилистические и конструктивные противоречия в себе самом. Неумело обыгранный трибелон алтарных проемов выглядит искусственно вырезанным, ярко демонстрируя только одно - главный посыл заказчика - не отгораживать иконостасом "миллионы христиан".
Иконостас храма прп. Сергия Радонежского в Семхозе
Сложно и вряд ли нужно дискутировать с носителями таких взглядов. Поскольку теория эта далеко не нова, то и исчерпывающий ответ на нее дан еще в 1922 году о. Павлом Флоренским: «Иконостас не прячет что-то от верующих - любопытные и острые тайны, как по невежеству и самолюбию вообразили некоторые, а напротив, указывает им, полуслепым, на тайны алтаря, открывает им, хромым и увечным, вход в иной мир, запертый от них собственной косностью, кричит им в глухие уши о Царствии Небесном» [16].
Иконостас в храме иконы Пресвятой Богородицы "Утоли моя печали" в Марьино
Примечания:
1. Дорофеева Т.Г. Христианское зодчество: история и современность. Пенза: РИО ПГСХА, 2013.
2. Рябкова С. Возрождение церковных искусств // Церковный вестник. 2005. № 1-2 (302-303), январь.
3. Успенский Л.А. Богословие иконы Православной Церкви. Париж: Издательство Западно-Европейского экзархата Московского Патриархата, 1989.
4. Верхний ряд - праотеческий, ниже - пророческий, следующий - праздничный, за ним деисисный, нижний ярус - местный.
5. См., например: Кудрявцева Т.Н. О современных проблемах сооружения иконостасов // Высокий русский иконостас. М.: Патриаршие пруды, Пульс, 2004. С. 186-187.
6. Исключение составляют иконостасы, включающие в свою структуру пядничный ряд, расположенный между местным и деисисным чином и разделенный царскими вратами: например, иконостас Благовещенского собора Московского Кремля.
7. Успенский Л.А. Вопрос иконостаса. М., 1993. С. 3.
8. Там же. С. 21.
9. Настольная книга священнослужителя. Т. 4. М., 1983. С. 65-67.
10. Дунаев М.М. Своеобразие русской религиозной живописи. Очерки русской культуры XII-XX вв. М.: ФИЛОЛОГИЯ, 1997. С. 39-40.
11. Лазарев В.Н. Русская иконопись от истоков до начала XVI века. М.: Искусство, 1994. С. 91.
12. Успенский Л.А. Вопрос иконостаса. М., 1993. С. 21.
13. См.: Сорокатый В.М. О развитии содержания праздничного ряда русского иконостаса в XV-XVI вв. // Иконостас. Происхождение - развитие - символика. Международный симпозиум 4-6 июня 1996 г., Москва. ГТГ. Тезисы докладов. С. 57.
14. Кудрявцев М.П., Кудрявцева Т.Н. Русский православный храм. Символический язык архитектурных форм // Альманах «К Свету». № 17. Символика русского храмоздательства. М., 1995. С. 65-87.
15. Борисов А. Побелевшие нивы. М.: Путь, 1994.
16. Флоренский П.А. Иконостас // Богословский труды. М., 1972. № 9. С. 97.