О кастильцах и испанцах
Хобби должно приносить удовольствие,в этом его смысл. Но иногда что-то раздражает, чисто по-человечески. Книгу Г.Кеймена «Испания, дорога к империи» (ей завалены все прилавки) я читать не смог, после 20 страниц закрыл. Похоже, его фишка-вечные подсчеты, сколько ангелов поместится на острие иглы где было кастильцев, а сколько каталанцев и др., с целью доказать идею-фикс: что ни Испании как страны, ни «испанцев» как общности никогда не было, а место кастильцев вообще у параши. Тут дело даже не в абсурдности выводов, а в мелочности подхода. Люди и события, о которых он говорит, слишком велики для этого.
Например, когда в 1513 эстремадурец Васко де Бальбоа, зайдя по колено в воду, поднял шпагу и провозгласил «это море и все, что оно омывает, принадлежит королю Кастилии», это вполне соответствовало тогдашней династической ситуации. После того, как Изабелла Католичка умерла, а Фернандо Арагонский повторно женился, Испания запросто могла распасться опять на Кастилию и Арагон (если бы у Фернандо родился наследник арагонской короны). Поэтому не удивляет, что общепринятый гос. термин для страны был «Кастилия» : она-то точно никуда не денется, и в случае чего колонии останутся ей. Но какое, блин, все это имеет значение по сравнению с судьбой Бальбоа и открытием Тихого Океана?
А после, при Карле V? (с Филиппом II и так понятно).
Эпизод очень известный, «Trece de la Fama”, “Славные 13», 1526г.
Экспедиция Франсиско Писарро, старого, неграмотного, нищего авантюриста, в очередной раз пытается пробиться из Панамы на юг и отыскать загадочную страну Перу. О которой он только и знает индейскую байку, что она якобы где-то там на юге и там много золота. Поход был ужасным, люди продирались через непроходимые джунгли незнамо куда, умирали от голода, от укусов ядовитых змей, от болезней и стрел индейцев. Но Писарро не останавливается. Группа солдат с оказией направляет паническое письмо губернатору Панамы: «ради бога, остановите экспедицию, или этот сумасшедший нас всех погубит». В результате выжившие, окончательно измученные, застревают на маленьком острове Дель Гайо (нынешний юго-запад Колумбии), в незнакомой местности, без еды, кругом-сельва.
И тут-счастье, губернатор Панамы получил письмо, прислал корабли и приказывает прекратить поход и немедленно вернуться. Это- спасение. Но также и конец экспедиции. И Писарро шпагой проводит на земле черту: «Я остаюсь, кто со мной?»
Большинство смотрит на него в ужасе. Но 13 человек пересекают черту.
Оставаться в этом аду такой малой группой-самоубийство, они еле ходят, у них нет ни еды, ни одежды, ни средств передвижения, они оторваны от всего мира, одни в незнакомой сельве, полной враждебных индейцев. Спасения ждать неоткуда-они отказались выполнить приказ губернатора, больше он о них беспокоиться не будет, и в Панаме, вероятно, их ждет за это тюрьма. Но они остаются, проходят через немыслимые трудности-и находят Перу.
Какими же именно словами Писарро побудил этих героев/идиотов на такой поступок? Есть разные варианты, но наиболее распространенная версия его знаменитой фразы у черты в песке такая: «В эту сторону дорога в Панаму, поражение и бедность, а в эту- дорога в Перу, слава и богатство. Тот, кто истинный кастилец, выберет то, что ему подобает».
Итак, Писарро и еще 13 человек решили продемонстрировать, что они-истинные кастильцы. Фактически же происхождение их следующее: Сам Писарро и еще 2 человека-Эстремадура. 5 человек-Андалусия. 1-Галисия. 1-баск. 1-вообще грек (Петр из Кандии). 2-Кастилия-Леон. 1-Мадрид.
Из 14 человек максимум трое кастильцы (это если даже считать мадридца). Так почему эстремадурец Писарро сказал именно так, а они откликнулись? Потому, что «кастилец» имело не только этнический, но и государственный смысл. Т.е. было синонимом слова «испанец», «подданный испанского короля».
Король Кастилии фламандец Карл V тоже думал так, поэтому все 13 «истинных кастильцев» по представлению Писарро получат ранг испанских идальго. И вскоре уже будут рубить в Кахамарке воинов империи инков, 170 человек против 30 тысяч. А сигнал к атаке (и началу завоевания Перу) подаст выстрелом тот самый грек, ныне испанский идальго Педро де Кандия.
Из чего можно сделать 2 вывода. Первое, в первой половине 16в. общеиспанская национальная идентичность уже вполне существовала, и ее можно было использовать, апеллируя к любым народностям Иберии ( а то и к любым подданным королевства). Второе-эта общность называлась часто не испанской, а кастильской, это были фактически синонимы. Причем термин «кастильский» подразумевал и некие моральные обязательства, т.е. был связан с представлением о чести, храбрости и т.п.
И тут любопытно вот что: в описании боев 1530-40 гг. свидетели часто упоминают, что уже тогда их боевым кличем были не только стандартные "¡Santiago!" или "¡Santiago y cierra, España!", но чаще просто "¡España!" В общем, были и Испания, и испанцы, и были настолько, что под лозунгом «Испания!» шли в бой, а призыв «быть кастильцами» мог заставить людей пойти на любой риск и открыть новые страны. Призывы авторов типа Г.Кеймена к мультикультурности пока подобных результатов не дают.
Например, когда в 1513 эстремадурец Васко де Бальбоа, зайдя по колено в воду, поднял шпагу и провозгласил «это море и все, что оно омывает, принадлежит королю Кастилии», это вполне соответствовало тогдашней династической ситуации. После того, как Изабелла Католичка умерла, а Фернандо Арагонский повторно женился, Испания запросто могла распасться опять на Кастилию и Арагон (если бы у Фернандо родился наследник арагонской короны). Поэтому не удивляет, что общепринятый гос. термин для страны был «Кастилия» : она-то точно никуда не денется, и в случае чего колонии останутся ей. Но какое, блин, все это имеет значение по сравнению с судьбой Бальбоа и открытием Тихого Океана?
А после, при Карле V? (с Филиппом II и так понятно).
Эпизод очень известный, «Trece de la Fama”, “Славные 13», 1526г.
Экспедиция Франсиско Писарро, старого, неграмотного, нищего авантюриста, в очередной раз пытается пробиться из Панамы на юг и отыскать загадочную страну Перу. О которой он только и знает индейскую байку, что она якобы где-то там на юге и там много золота. Поход был ужасным, люди продирались через непроходимые джунгли незнамо куда, умирали от голода, от укусов ядовитых змей, от болезней и стрел индейцев. Но Писарро не останавливается. Группа солдат с оказией направляет паническое письмо губернатору Панамы: «ради бога, остановите экспедицию, или этот сумасшедший нас всех погубит». В результате выжившие, окончательно измученные, застревают на маленьком острове Дель Гайо (нынешний юго-запад Колумбии), в незнакомой местности, без еды, кругом-сельва.
И тут-счастье, губернатор Панамы получил письмо, прислал корабли и приказывает прекратить поход и немедленно вернуться. Это- спасение. Но также и конец экспедиции. И Писарро шпагой проводит на земле черту: «Я остаюсь, кто со мной?»
Большинство смотрит на него в ужасе. Но 13 человек пересекают черту.
Оставаться в этом аду такой малой группой-самоубийство, они еле ходят, у них нет ни еды, ни одежды, ни средств передвижения, они оторваны от всего мира, одни в незнакомой сельве, полной враждебных индейцев. Спасения ждать неоткуда-они отказались выполнить приказ губернатора, больше он о них беспокоиться не будет, и в Панаме, вероятно, их ждет за это тюрьма. Но они остаются, проходят через немыслимые трудности-и находят Перу.
Какими же именно словами Писарро побудил этих героев/идиотов на такой поступок? Есть разные варианты, но наиболее распространенная версия его знаменитой фразы у черты в песке такая: «В эту сторону дорога в Панаму, поражение и бедность, а в эту- дорога в Перу, слава и богатство. Тот, кто истинный кастилец, выберет то, что ему подобает».
Итак, Писарро и еще 13 человек решили продемонстрировать, что они-истинные кастильцы. Фактически же происхождение их следующее: Сам Писарро и еще 2 человека-Эстремадура. 5 человек-Андалусия. 1-Галисия. 1-баск. 1-вообще грек (Петр из Кандии). 2-Кастилия-Леон. 1-Мадрид.
Из 14 человек максимум трое кастильцы (это если даже считать мадридца). Так почему эстремадурец Писарро сказал именно так, а они откликнулись? Потому, что «кастилец» имело не только этнический, но и государственный смысл. Т.е. было синонимом слова «испанец», «подданный испанского короля».
Король Кастилии фламандец Карл V тоже думал так, поэтому все 13 «истинных кастильцев» по представлению Писарро получат ранг испанских идальго. И вскоре уже будут рубить в Кахамарке воинов империи инков, 170 человек против 30 тысяч. А сигнал к атаке (и началу завоевания Перу) подаст выстрелом тот самый грек, ныне испанский идальго Педро де Кандия.
Из чего можно сделать 2 вывода. Первое, в первой половине 16в. общеиспанская национальная идентичность уже вполне существовала, и ее можно было использовать, апеллируя к любым народностям Иберии ( а то и к любым подданным королевства). Второе-эта общность называлась часто не испанской, а кастильской, это были фактически синонимы. Причем термин «кастильский» подразумевал и некие моральные обязательства, т.е. был связан с представлением о чести, храбрости и т.п.
И тут любопытно вот что: в описании боев 1530-40 гг. свидетели часто упоминают, что уже тогда их боевым кличем были не только стандартные "¡Santiago!" или "¡Santiago y cierra, España!", но чаще просто "¡España!" В общем, были и Испания, и испанцы, и были настолько, что под лозунгом «Испания!» шли в бой, а призыв «быть кастильцами» мог заставить людей пойти на любой риск и открыть новые страны. Призывы авторов типа Г.Кеймена к мультикультурности пока подобных результатов не дают.