Изображение императорской семьи в газете «Русское слово» в марте 1917 года

[salome_lou]

Будем считать, что я это приурочила к 7 ноября, хотя оно уже прошло. На одной из старых флешек нашла свой реферат, над которым провела немало приятных дней в Историчке.

Выкладываю себе на добрую память, но может, кто-то сочтет этот детский труд любопытным.


Начиная с 4.03 в газете начинается публикация подробностей отречения, причем в каждой публикации оно представлено по-разному, хотя все они претендуют на документальную точность. Материалы об отречении, как, впрочем, и вообще все материалы, касающиеся царской семьи, представляют собой нечто на грани исторического документа и художественного произведения. Все сообщения наполнены «атмосферными» деталями, создающими эффект присутствия: поведение Николая II в разные моменты беседы с представителями Временного Правительства(«все время сидел, опустив голову» 1, «при словах «помолитесь Богу» поднял голову, посмотрел пристально на говорившего и горько усмехнулся» 2), его жесты(«ничего не ответил, пожал только плечами» 3) и интонации(«тихим голосом спросил» 4). Подчеркиваются даже самые мелкие детали, например, упоминается, что члены Государственной Думы сидели «за маленьким столиком» 5, а текст отречения был «написан на пишущей машинке на небольшом листке бумаги» 6. При этом «правдоподобные материалы» часто противоречат друг другу. Так, например, в одном из них, причем в форме прямой речи указано, что сам царь ставит условием отречения присягу Михаила Александровича на Конституции: «Я подпишу отречение за себя и за моего сына, но пусть Михаил, приняв корону, присягнет Конституции» 7, в другом - «представители временного правительства предложили, чтобы в акте об отречении было указано, что Михаил принесет всенародную присягу на Конституции» 8, в одном «царю был вручен акт об отречении» 9, а в другом «царь вышел в другую комнату и принес заготовленный им самим текст отречения» 10. Стоит отметить то, что практически все материалы об отречении не подписаны. Вносит ясность и расставляет все точки над i огромный материал «Подробности отречения Николая II»(скорее, это даже не материал, а целая рубрика) в №53 от 8.03.1917, который включает в себя подробнейшее описание событий 2-3 марта В.В. Шульгиным и ген. Рузским. Рассказ Рузского довольно сух, самому царю, его состоянию, переживаниям уделяется не слишком много внимания. Рузский объясняет это так: «Я уже сказал, что Николай II в этот исторический день был чрезвычайно угрюм и мрачен и особенно осторожен в словах со мною. Я не могу поэтому вам передать, что чувствовал и думал в это время низложенный революцией монарх». Каким представлен Николай II в этом интервью? «интервью» - это одинокий человек перед лицом Истории, который еще не совсем до конца осознает масштабность событий, но уже понимает их необратимость.

Сообщение Шульгина, напротив, наполнено эмоциональными подробностями и мелкими деталями, позволяющими представить себе сцену отречения, как если бы читатель сам присутствовал в императорском поезде, почувствовать атмосферу напряженности и ощущение эпохальности происходящего. Шульгин не упускает из виду ничего. Он описывает и одежду царя, и то, как он принимает гостей, и малейшие перемены в его настроении и поведении. Начинает он с внешнего описания: «он был в форме одного из кавказских полков», далее - эмоциональный портрет: «поздоровался он скорее любезно, чем холодно, подал руку», «его голос и манеры были намного спокойнее, как-то деловитее, чем взволнованная величием минуты и несколько приподнятая речь Гучкова», «в лице царя промелькнуло слабо выраженное удовлетворение», «когда мы прочли и одобрили акт, мне кажется, что произошел обмен рукопожатий, как будто имевший сердечный характер», и т.д. Сообщение Шульгина совершенно лишено какого-либо негатива относительно Николая II, наоборот, журналист как будто пытается оправдать его. Он даже упоминает о том, что царь «спросил, можем ли мы принять на себя ответственность дать гарантию в том, что отречение действительно успокоит страну».

Тональность статей сильно варьируется. Некоторые из них относительно объективны и не содержат оскорблений в отношении бывшего царя. Хотя порой они и не лишены революционного пафоса, но сохраняют и уважение к «повергнутому противнику». Другие напоминают отрывки из бульварного романа, такие материалы полны драматических подробностей, реальность которых остается под вопросом, эффектность же огромна. Третьи полны ядовитых насмешек, издевательств над низложенным монархом. В заметке «Арест Николая II» в №54 от 9.03 «Николай Александрович Романов» насмешливо берется в кавычки, а Александра Федоровна пренебрежительно названа просто его «женой». Здесь же упоминается, что в ставке войска встретили весть об отречении царя Марсельезой. Царствование Николая II названо «не бульварным романом, но страшной трагедией великой страны». Заключение статьи невероятно пафосно: «И в сознании своей несокрушимой силы, спокойным взором проводит Россия пароход, который навсегда увезет Николая Романова из земли, где была его родина, и где он, ея властелин, создал для себя позор, тюрьму и пустыню. С этим пароходом навеки пусть уйдет от нас призрак ужасного прошлого».

Кульминация мартовских событий в «Русском слове» - арест Николая II. В №55 от 10.03 опубликован огромный и подробнейший репортаж-отчет о дне, когда бывший царь был доставлен из ставки в Царское село. Отчет имеет ценность не только, как документ, в строгом хронологическом порядке повествующий о событиях 9-го марта, но и отражающий отношение к царю окружающих. Описание последнего дня в ставке показывает свергнутого монарха жалким («одинокий, всеми покинутый сын» 11), пытающимся оправдаться перед народом, при этом лишенным уважения подавляющего большинства бывших подчиненных. «Утром 8-го марта бывший царь вместе со своей матерью Марией Федоровной молились в Спасской церкви. Николай плакал. Он обратился к молящимся со словами:

- Я отрекся волею Божией. Я не виноват. Меня обманывали.

Затем он просил прощения.

Проходя мимо выстроенной части войск, Николай Романов приветствовал солдат: «Здорово, братцы!»

Солдаты ответили молчанием».

Интересно описано и поведение толпы на вокзале. Из репортажа становится ясно, что она не настроена к царю враждебно, хотя и особого дружелюбия не испытывает. Постоянно подчеркивается, что бывшего самодержца никто не охраняет, и при этом не происходит никаких эксцессов. Прибыв на вокзал, «он смотрел по сторонам и кланялся. Ему молча кивали головами», «при гробовом молчании собравшихся, он, держа одну руку под козырек и нервно покручивая усы другой, твердым шагом направился к своему вагону». Упомянуто, что когда Николай направился к поезду, «стоявший в толпе флаг-капитан Нилов подбежал к царю, схватил его руку, поцеловал, всхлипнул и медленно побрел назад». Когда поезд отошел, из толпы не раздалось «ни звука приветствия, но не было и враждебных возгласов». В Царском Селе царя встретили по-разному. Слуги при прощании «подходили к нему и целовали в плечо. Некоторые плакали», «некоторые офицеры отдали ему честь. Из солдат никто чести не отдал». Сам царь описан усталым и уже равнодушным к своей участи. Выходя из поезда, «он был бледен и безучастен», идет «быстро шагая, почти бегом, наклонив голову и опустив глаза в землю, ни на кого не глядя», «войдя в автомобиль, Николай II откинулся в глубь его, как бы желая скрыться от взглядов толпы».

С этого момента в газете гораздо меньше новостей о том, что происходит с царской семьей. В №60 от 16.03 «Николай II под арестом» - это небольшая колонка на третьей полосе, соседствующая с заметками о назначениях и увольнениях, отъезде Керенского и реорганизации Красного Креста. То, что происходит с бывшим царем теперь никому не интересно, по крайней мере, «Русское слово» не поддерживает интереса читателя к этой теме. Зато в №65 появляется огромный материал о Распутине, правда, представляющий собой копию протокола показаний епископа Илиодора. Царская семья упоминается здесь в основном косвенно, в отдельных эпизодах, характеризующих колоссальное влияние его на царицу(он называет Александру Федоровну «мамой»), главное действующее лицо здесь - сам Распутин.

Появляется много материалов не новостного, а скорее, очеркового типа, описывающих Николая II как человека, как личность. Как правило, о нем рассказывают люди, приближенные к царю, их свидетельства откровенны и даже иногда жестоки. В этих материалах образ императорской семьи раскрывается наиболее полно. Подверженный постороннему влиянию, лишенный собственного мнения, безвольный царь и сильная, но при этом психически неуравновешенная и даже иногда агрессивная царица, болезненный и хилый наследник... Именно сложными отношениями в царской семье «Русское слово» объясняет печальный конец русской монархии. Вот как описывается Николай II в одном из таких материалов: «Слабый и бесхарактерный, легко поддающийся постороннему влиянию, отрекшийся царь никогда не способен был на твердое и определенное решение. - Да, да, вы совершенно правы, - говорил он, например на докладе, - нужно это сделать.

Но вот приехало другое лицо, и после разговора с ним царь так же легко приходил к диаметрально противоположному заключению. Не нужно было больших трудов, чтобы убедить царя в чем угодно… С исключительным уважением относился Николай к мнениям специалистов, понимая, впрочем, этот термин своеобразно: специалист, по мнению царя это - тот, кто волею судьбы, Александры Федоровны или Распутина стал во главе той или иной отрасли государственного хозяйства. Те же слабость и бесхарактерность сказались в последние дни. Упорствуя в мелочах, не желая дать ответственного министерства даже тогда, когда по улицам Петрограда уже двигались перешедшие на сторону народа войска, Николай II сравнительно легко согласился на крайние уступки - на отречение от престола… 12 Подчеркивается, что влияние Александры Федоровны на царя было колоссальным, и что фактически правила в стране она, а на нее, как известно, влиял Распутин: «Но если слаб Николай II, то того же нельзя сказать об его супруге, властной, энергичной, самостоятельной, Александра Федоровна не считалась ни с какими препятствиями для проведения того, находила необходимым. Ни один министр не мог получить портфеля без ее давления. Протопопов, Голицын, Добровольский, Воейков, Гаев, - это все креатуры Александры Федоровны и Распутина. На царя она имела подавляющее влияние. В присутствии Александры Федоровны Николай не имел своего мнения. За него говорила она, а царь молча со всем соглашался…Молодая царица не удовлетворялась царствованием. Она стремилась управлять, и управляла. В годы войны она неоднократно выезжала в ставку. Здесь, запершись со своим ближайшим другой А. Вырубовой, Александра Федоровна до глубокой ночи занималась государственными делами. Она выбрасывала проекты указов и манифестов, намечала министров и губернаторов, назначая одних и смещая других» 13. Примеры того, настолько Николай боялся своей властной супруги, выглядят порой даже комично: «Когда Александра Федоровна, навинченная Распутиным, является в кабинет государя, он - я не преувеличиваю - буквально прячется от нее под стол» 14. На все попытки министров, родственников и приближенных открыть царю глаза он реагировал своим излюбленным способом - «не отвечать на самые категорические заявления и завершать аудиенцию обезоруживающей любезностью» 15. Горьким истинам царь не верил, предпочитая пропускать их мимо ушей, и говорил недовольным, что они ошибаются: «В общем, все они остро и прямо и, как оказалось, дальновидно ставили вопрос о спасении династии и указывали на необходимость оградить царя от влияния его супруги. Приезжала в Царское Село и великая княгиня Виктория Федоровна. Когда она заговорила о непопулярности царицы, Николай II, прервав ее, с удивлением сказал: - Какое отношение к политике имеет Алис? Она - сестра милосердия, и больше ничего. А насчет непопулярности это неверно. И он показал целую кипу благодарственных писем от солдат. Читавшие, однако, эти послания из лазаретов утверждают, что все они сфабрикованы чуть ли не по одному образцу» 16. «Русское слово» рассказывает и о том, как сама Александра Федоровна реагировала на критику. Ее поведение выдает в ней женщину неуравновешенную и очень честолюбивую: «Явился я с написанным мною письмом, которое сам прочитал государю. Оно касалось не только Распутина. Резкое и обличительное, оно могло задеть Николая II как мужа. Но царь не возражал и, взяв письмо, потом прочел его Александре Федоровне. Мне говорили, что когда он дошел до того места, где говорилось о царице, она с яростью выхватила письмо из рук супруга и разорвала его в клочки» 17, «графиня Игнатьева написала императрице письмо, в котором давала советы, как нужно устраивать нравственную жизнь в отечестве. Императрица прочитала это письмо и сказала: «Дуры постоянно берут на себя очень много» 18. Точно так же вся Россия думала о самой Александре Федоровне…

О различии в характерах говорит и поведение супругов после отречения Николая. «Получив приказ об аресте, он быстро успокаивается, спокойно спит, регулярно ест, не нарушая ни на одну минуту привычного этикета. Это не твердость сильного человека». В отличие от царя, легко идущего на уступки, Царица же реагирует на отречение совершенно иначе: «В известие об отречении она не поверила и кричала, как в истерике: «Этого быть не может. Это было бы безумие. Никогда не поверю» 19. Приказ об аресте она воспринимает, не теряя самообладания, хотя в ней чувствуется сильнейшее нервное напряжение. Все это «Русское слово» передает в нескольких строчках своих сообщений: « Ожидать генералу Корнилову пришлось недолго. Через несколько минут появилась Александра Федоровна и попросила всех сесть. Она была бледна, лицо ее выражало усталость. Бывшая царица была одета в черное наглухо закрытое платье… Когда ген. Корнилов начал читать постановление совета министров о лишении свободы бывшего императора и его супруги, Александра Федоровна сделала жест рукой, как бы говоря: не продолжайте. Генерал Корнилов, однако, прочитал постановление временного правительства до конца… Александра Федоровна выслушала генерал Корнилова, сильно волнуясь, стиснув зубы, и молча кивнула головой» 20. Во время революционных событий Александра Федоровна не теряет силы своего характера, она продолжает вести себя как настоящая императрица, хотя к ее «приказам» уже никто серьезно не относится. Хотя часто ее самообладание имеет влияние. Сообщения в «Русском слове», посвященные ей, по своему драматизму больше напоминают художественное произведение, чем газетный материал. Вот несколько отрывков из таких сообщений: «Группа войск вошла в самый дворец, а часть офицеров в самые императорские покои. К ним вышла Александра Федоровна. - Прошу вас не стрелять - сказала она… Затем, обратясь к офицерам революционных войск, она сказала: - Сейчас я только сестра милосердия у своих собственных детей. Не вступая в дальнейшие разговоры, она удалилась во внутренние покои. Офицеры ушли» 21.

Упоминает «Русское слово» и об императорских детях. В начале марта распространились слухи о смерти цесаревича, но «Русское слово» опровергает их: «Во дворце в настоящее время здоровы лишь Александра Федоровна и ее дочь Мария Николаевна. Все остальные больны, у всех корь…Все слухи, распространившиеся в столице о смерти Алексея следует считать ложными» 22. В заметке подробно рассказывается, кто заболел первым, кто принес инфекцию в императорскую семью, и даже до какой отметки у детей поднималась температура. Затем, во время развития революционных событий, в «Русском слове» снова упоминается о здоровье детей императора, а также об их осведомленности о происходящем: «Сын Алексей выздоравливает. Из детей совершенно не осведомлена о происходящем только Татьяна: от нее все события скрываются» 23.

Больше всего внимания на страницах «Русского слова» уделяется, конечно, бывшему наследнику русского престола, маленькому цесаревичу Алексею. Материалы «Русского слова» вызывают сочувствие к бедному больному мальчику, которого циничные взрослые интриганы использовали в своих корыстных целях, издеваясь над ним, как над игрушкой и легко манипулируя его родителями. Истоки болезни наследника журналист ищет в сложных отношениях, и всю вину возлагает на Александру Федоровну, Алису гессенскую, которую «подсунул» Николаю Вильгельм II: «С исключительной нежностью отрекшийся царь и царица относятся к единственному сыну своему, Алексею. Хилый, болезненный, бывший наследник от рождения страдает страшной болезнью -гемофилией. Малейший укол, малейшая ранка грозят мальчику смертью от потери крови. Были два случая, когда казалось, что ничто уже не спасет наследника русского престола, что он истечет кровью. Гемофилия - болезнь передающаяся по наследству, исключительно мужскому потомству. Знал ли Николай II, что в роду Алисы гессенской имеются гемофилитики, по самой царице, и особенно князю Бисмарку, об этом было хорошо известно. Существует даже предположение, что «железный» канцлер из вполне понятных расчетов умышленно подсунул Николаю, тогда еще наследнику русского престола, Алису гессенскую, кровь которой была заражена этим страшным ядом» 24.

В болезни наследника журналист видит и причины колоссального влияния на императрицу Распутина. В «Русском слове» озвучена версия о существовании заговора между Распутиным, Вырубовой и Бадмаевым, которые провоцировали приступы болезни у несчастного мальчика с помощью сильнодействующих средств - пантов и корня женьшеня. Об этом Распутин якобы рассказал одной из своих любовниц будучи «в совершенно пьяном виде»: «Основой могущества Распутина было какое-то влияние на здоровье бывшего наследника. Случалось, что Распутин удалялся…но тогда наследник начинал болеть кровотечением. Доктора не могли найти причины и не знали средства прекратить это болезненное явление. Выписывался снова Распутин. Он возлагал руки, делал пассы, и болезнь через несколько времени прекращалась…Бывший наследник, как известно, очень предрасположен к кровотечениям, и вот, когда нужно было поднять влияние Распутина или вызвать в случае его удаления новое появление, Вырубова брала у Бадмаева порошки и это средство ухитрялась подмешивая к питью или пище, давать бывшему наследнику. Болезнь открывалась…Посылали за Распутиным Распутин являлся. Порошки переставали давать, и через несколько времени припадки исчезали. Так Распутин являлся чудотворцем. Жизнь и пребывание Распутина связывали с жизнью и здоровьем бывшего наследника. Он говорил Александре Федоровне за последнее время получая анонимные письма и телефонные сообщения, что его убьют: - Когда я умру, на 40-й день по моей смерти наследник заболеет. И «пророчество» действительно исполнилось. На 40-й день после смерти Распутина наследник заболел. Очевидно, Вырубова решила и после смерти Распутина тем же способом держать в руках семью Николая II. Очевидно, Вырубова хотела или сама на себя принять роль человека, на которого снизошел дух Распутина, или же подготовляла другого Распутина…В этих целях - появления нового Распутина - и было устроено его «пророчество». Бывший наследник в сороковой день был, очевидно, «подтравлен», - именно в сороковой день, как «пророчествовал» Распутин» 25.

Вообще описания отношений царской семьи и Распутина не могут вызвать у читателя ничего, кроме ужаса, раздражения и гнева. Можно ли уважать монарха, о котором в газете печатаются такие строки: «Он[Распутин] говорил мне следующее: «Царь и царица становились передо мной на колени и целовали мои ноги. Государь называет меня Христом, императрица во всем слушается меня. Когда я прихожу, она кладет голову на плечо мне. Я беру ее на руки свои, жму ее и на руках своих ношу ее. Я хожу по дворцу, как по своему дому. Для меня всегда открыты двери в детскую царской семьи. Однажды все дети, дочери и наследник, посадились ко мне на спину…Когда дети ложились спать, я крестил их и клал им в изголовье Евангелие» 26.

В целом, изучив материалы, опубликованные в «Русском слове» 4-22.03.1917 можно сделать вывод о том, что изображение императорской семьи в газете было объективным. В какие-то моменты они вызывают участие и сочувствие к запутавшемуся монарху, его самоотверженной матери, по первой просьбе «одинокого, всеми покинутого сына» едущая в ставку, несчастному наследнику, которого травят властолюбивые интриганы. К «немке» Александре Федоровне, ознакомившись с ее образом, раскрываемым «Русским словом», читатель не станет испытывать сочувствия, как к основной виновнице множества бед, постигших Россию и русскую монархию, единственная ее положительная черта, которую можно увидеть, прочитав материалы «Русского слова» - удивительная сила характера последней русской императрицы. Однако даже это достоинство во многих случаях оборачивалось недостатком. С другой стороны, изображение царской семьи в «Русском слове» дает понять, что такой человек, как Николай II, был не способен управлять страной, что каждый шаг его был неверен, что перспектив у династии Романовых не было, и иного конца русского самодержавия трудно было ожидать.

1 «Подробности отречения Николая II», № 51, 6.03.1917

2 Там же.

3 Там же.

4 «Как происходило отречение», №50,4.03.1917

5 Там же.

6 «Подробности отречения Николая II», № 51, 6.03.1917

7 «Как происходило отречение», №50,4.03.1917

8 «Подробности отречения Николая II», № 51, 6.03.1917

9 «Как происходило отречение», №50,4.03.1917

10 «Подробности отречения Николая II», № 51, 6.03.1917

11 «Мария Федоровна», №51, 6.03.1917

12 «Николай II и его семья», №55, 10.03.1917

13 «Николай II и его семья», №55, 10.03.1917

14 «Заговор против Распутина», №55, 10.03.1917

15 «Вел.кн. Николай Михайлович о Николае II», №52, 7.03.1917

16 Там же

17 Там же

18 «Распутин», №65, 22.03.1917

19 «В Царском Селе», №52, 7.03.1917

20 «Арест Александры Федоровны», №54, 9.03.1917

21 «В Царскосельском дворце. Александра Федоровна», №51, 6.03.1917

22 «Больные дети», № 51, 6.03.1917

23 «Подробности отречения Николая II», №53, 8.03.1917

24 «Николай II и его семья», №55, 10.03.1917

25 «Причины влияния Распутина», №55, 10.03.1917

26 «Распутин», №65, 22.03.1917