Экономика "аквадеспотии"
Экономика - вещь, возможно, весьма загадочная, но, как мы выяснили, существующая в материальном мире и подчиняющаяся некоторым законам сохранения. Курс доллара может изменяться, цены на нефть или недвижимость расти, но в конечном счете вся стоимость создается трудом людей и никаким другим способом она не может возникать. Исключением является разве что биологическая продукция, которая образуется сама собой, но и тут не все просто: без труда рыбку не выловишь.
Вопрос только в том, что дальше происходит с результатами труда. Как получается, что с течением времени производимая стоимость увеличивается, растет поток материальных и нематериальных благ, иначе говоря, наблюдается экономический рост? И может ли случиться так, что однажды этот процесс пойдет вспять?
В посте Посох Птаха мы договорились, что стоимость, которую производит некоторое изолированное общество, может использоваться тремя различными путями: на текущее воспроизводство (D), на непроизводительное потребление (W), а также на на то, что возможно увеличит уровень производства в будущем (A). Балансовое уравнение, описывающее, на что может быть "потрачена" произведенная стоимость, иначе говоря, выполненный обществом труд, мы записали там же.
Y = D + W + A (1)
Но как образуется эта стоимость? От чего зависит Y? Экономисты говорят, что уровень производства определяется факторами производства, такими как труд, капитал и природные ресурсы. Это верно, но все же позволим себе внести некоторые уточнения.
Представляется, все же более правильным будет сказать, что труд - это не просто один из факторов, а скорее труд - это и есть производство. А вот фактором его может быть население, ресурс рабочей силы. Логично, чем больше население (P - population), тем больше рабочей силы можно привлечь для труда, тем больше стоимости можно произвести, и, кстати, что немаловажно, тем больше можно выделить стоимости на непроизводительное потребление элиты (W).
С другим фактором производства - капиталом, несколько сложнее. Что есть капитал? Современные экономисты "капитал" трактуют очень широко. Настолько, что придумали даже такой оксюморон, как "человеческий капитал", понимая под этим образование, здоровье, профессиональные навыки и другие качества населения. Не будем спорить с учеными людьми и будем считать, что капитал это вообще накопленное "богатство", стоимость, т.е. продукты труда всякого рода.
Ясно, что некоторая часть этого накопленного благосостояния - не просто лежит без дела, а необходима опять же для труда, то есть для производства стоимости. Эта часть, назовем ее, производительный капитал (Kv). Чем она больше, тем при прочих равных условиях больше может быть произведено стоимости. Но если так, то очевидно, что есть и другая часть накопленного богатства, которая для дела не используется, а лежит просто так, мертвым грузом. Это вроде бы тоже капитал, но на производство стоимости он никоим образом не влияет. Обозначим эту часть буквами Kc.
Каналы, дамбы и прочие гидротехнические сооружения, предназначенные для мелиорации и ирригации в древней Месопотамии или Египте - это и есть Kv, производительный капитал. Это та стоимость, которая не только сама создается трудом и но и очень хорошо помогает производить еще больше стоимости.
Больше каналов - больше урожай. Чем больше урожай, тем больше можно привлечь людей для строительства каналов, тем больше и роскошнее храм для богов, тем лучше содержание жрецов, отправляющих культ и руководящих работами по развитию ирригационой сети. Вкладывая часть производимой стоимости в развитие ирригации (A), элита, принимающая решения, получает и себе долю малую (W). Поэтому, жрецам нет резона скупиться на A и они строят все новые каналы для пропитания богов.
Это и есть механизм экспоненциального экономического роста. Впервые в истории человечества он в полной мере появляется среди бескрайних болот Месопотамии, а также в долине Нила и в других долинах крупных рек аридной зоны.
Производственный капитал Kv появляется и растет только благодаря тому, что общество какую-то часть своего труда тратит на его создание.
Но как мы уже видели, в мире, где постоянно возрастает хаос, для поддержания порядка нужно трудиться. Ирригационная сеть не вечна, каналы заиливаются, дамбы размывает паводком. Все это хозяйство нужно постоянно поддерживать. Боги почему-то не хотят рыть каналы и насыпать дамбы. Это должны делать люди. А людям нужно кушать. Поэтому сумма составляющих D + A нашего балансового уравнения должна быть достаточной для того, чтобы ирригационная сеть не только не приходила в негодность, но и расширялась. D - в данном случае, затраты на поддержание ирригационной сети, а A - затраты на ее расширение, а также и на совершенствование технологии.
Но что значит "затраты"? Это продовольствие и другие предметы потребления "черноголовых" или "энгаров", людей, которые строят каналы, пашут, сеют, одним словом трудятся на храмовое хозяйство. Другими словами, люди, работающие над поддержанием и расширением ирригационной сети должны получать продукт, который образуется, как конечный результат их труда. А иначе никак. Без еды человек жить, а тем более работать не может, даже если он трижды раб.
Теперь мы можем записать выражение для баланса производственного капитала
ΔKv = D + A - δKv,
где δKv - износ капитала, традиционно коэффициент износа капитала обозначается буквой δ. Экономический рост, опережающий рост населения, наблюдается тогда, когда растет производительный капитал. В данном случае, когда процесс строительства ирригационной сети идет быстрее, чем естественный процесс ее разрушения. Все, что для этого нужно - хорошо кормить людей, которые работают на строительстве каналов.
По-существу, люди, занятые в хозяйстве нома получает ровно столько, сколько они и производят (D), то есть в количестве выполняемого ими труда. Откуда же тогда берется излишек, который можно использовать для расширенного воспроизводства, на постройку храма или еще для чего-то (W + A)?
Жрецы могли отвечать на это, что дополнительный продукт появляется благодаря богам. Но мы-то понимаем, что излишек возникает благодаря коллективному труду. То есть он не может быть отнесен на счет трудовых усилий какого-то конкретного человека или семьи, он возникает именно потому, что люди трудятся сообща. Конечно, это не означает, что его нельзя было кому-то присвоить.
Проблема только в том, что бесконечно расширять ирригационную сеть невозможно по причине ограниченности территории, на которой возможно орошаемое земледелие. Так, наконец, мы добрались до третьего фундаментального фактора производства. Это природные ресурсы. Наша способность производить стоимость и увеличивать ее производство, тем или иным способом зависит от физической доступности природных ресурсов.
Но само по себе количество ресурсов особенного значения не имеет. Ведь нельзя же использовать сразу все ресурсы. Значит дело не в абсолютном количестве какого-либо ресурса, а в его доступности. Доступность ресурса - это ничто иное как количество труда, необходимое для получения одной единицы данного ресурса. Иначе говоря, стоимость этой единицы.
Итак, теперь мы можем записать:
Y = f(P, Kv, r)
Уровень производства зависит от населения, от накопленного производственного "капитала", а также от стоимости добычи природных ресурсов. Отметим еще раз очень важное обстоятельство. Kc, то есть уровень накопленного капитала, не используемого в производстве, в нашу формулу не входит и на общий уровень производства никак не влияет. Ну, совершенно никак. Это важно. Можно построить огромную пирамиду, чтобы сохранить богатство на тысячи лет, но она не позволит увеличить производство ячменя.
Если прирост производственного капитала зависит от величин D и A, то стоимость природных ресурсов растет по своим собственным законам. Пока она не зависит от общего уровня производства Y, плотности населения P или накопленного капитала Kv, то все прекрасно. Но на практике ресурсы конечны, поэтому рано или поздно тут появляется обратная зависимость.
Допустим стоимость постройки канала обратно пропорциональна территории долины, оставшейся не занятой уже существующей ирригационной сетью. Если земли больше не остается, стоимость новых работоспособных каналов устремляется в бесконечность. Чтобы учесть фактор цены ресурса мы можем видоизменить выражение для прироста Kv следующим образом:
ΔKv = D + A/r - δKv,
Таким образом, получаем модель роста с учетом экологических ограничений. Со временем D стабилизируется и становится постоянной величиной, A вовсе сходит на нет, вследствие своей бессмысленности. Прирост производительного капитала становится равен нулю.
Куда же теперь девается весь продукт труда? Он идет теперь в основном на непроизводительное потребление (W), ведь ничего больше не остается, кроме как строить пирамиды. Теперь растет только Kc. Общество наполняет гробницы чудесными произведениями искусства, золотом, скарабеями, метеоритным железом, все это тоже инвестиции с точки зрения экономической теории. Только вот помочь увеличить производство продовольствия такие инвестиции никак не способны. Вот почему в посте Посох Птаха нам пришлось немного поправить уважаемых ученых экономистов и ввести собственные буквенные обозначения. Ведь та же модель Солоу, например, не делает различия между "полезными" инвестициями, способствующими росту и бесполезными накоплениями богатств.
Итак, наша аквадеспотия, не имея возможности приложить труд к чему-то полезному, начинает накапливать в гробницах колосальные сокровища. Так все могло бы и продолжаться тысячелетиями, если бы не одно важное обстоятельство, которое с течением времени неизбежно сводит на нет возможности по строительству пирамид. Это рост численности населения.
Люди размножаются, год от года их становится все больше. Казалось бы, главный фактор производства растет. Однако природных ресурсов при этом больше не становится. Медленно, но верно, растущее население откусывает все большую долю пирога, которым прежде могла распоряжаться элита. D теперь растет не потому, что расширяется ирригационная сеть, а потому, что земледельцам, сидящим на все более мелких клочках земли нужно что-то есть.
Конечно, элита, чтобы сохранить свое положение, может принимать меры к ограничению роста населения, оно может сокращаться в результате войн или катастрофических процессов, но все это ни в коей мере не способно восстановить механизм роста, который больше не работает.
Так наступают темные века.
Впрочем, не все так мрачно. Кое-какие инновации способны появиться и в этих условиях. Как мы видели, распространение коневодства и бронзы, существенно изменило условия если не для производства стоимости, то во всяком случае для ее концентрации в руках организованной военной аристократии.
В эпоху бронзы, как мы видели, государства возникают повсюду, где только биологическая продуктивность и плотность населения были достаточны для того, чтобы с некоторой территории собирать достаточно податей, для содержания государственного аппарата и войска. И повсюду бешено растет спрос на медь и олово. Там где спрос, там, конечно, появляется и предложение. Древние прекрасно разбирались в рудах и все нужные месторождения, которые только можно было обнаружить, были вскоре найдены и освоены. Этот рост имел совершенно другой характер, чем рост древних гидравлических цивилизаций. Он целиком опирался на торговлю и на оборот металла.
В сельском хозяйстве металлы, конечно, тоже могли быть полезны. Но вряд ли использование дорогостоящей бронзы было способно радикально повышать производительность земледелия. Однако это вовсе это не означает, что нельзя было нарастить товарное производство продовольствия. Для этого нужна была только самая малость - создать крупные имения, работающие на рынок. Что может быть проще, если есть свободная земля? Проблема только в том, что в экологически равновесном состоянии свободной земли нет. Ведь она вся занята общинами и поделена на мелкие наделы.
Впрочем, и это не беда, если есть спрос. Рост государств, торговли металлами, ремесленного производства и городов стимулировал спрос на продовольствие. За продукты земледелия платили на рынках уже металлом. Но главное - землю теперь тоже можно было купить за металл.
Правда, для этого нужно было что-то сделать с сидящими на земле людишками. Например, превратить в рабов. Обладая землей и рабами можно было создавать большое хозяйство, способное давать продукт для рынка. А значит приобретать металлические предметы роскоши, лошадей, оружие - все дела.
Казалось бы, вот он неисчерпаемый источник процветания. Механизм экономического роста, который сам подстегивает себя. Оставалось только идти вперед, в светлое рабовладельческое будущее.
Но приближался экзистенциальный кризис, который потрясет все основы складывавшейся уже несколько тысячелетий цивилизации. Этот кризис получил у историков название "бронзового коллапса", или "катастрофы бронзового века".
Вопрос только в том, что дальше происходит с результатами труда. Как получается, что с течением времени производимая стоимость увеличивается, растет поток материальных и нематериальных благ, иначе говоря, наблюдается экономический рост? И может ли случиться так, что однажды этот процесс пойдет вспять?
В посте Посох Птаха мы договорились, что стоимость, которую производит некоторое изолированное общество, может использоваться тремя различными путями: на текущее воспроизводство (D), на непроизводительное потребление (W), а также на на то, что возможно увеличит уровень производства в будущем (A). Балансовое уравнение, описывающее, на что может быть "потрачена" произведенная стоимость, иначе говоря, выполненный обществом труд, мы записали там же.
Y = D + W + A (1)
Но как образуется эта стоимость? От чего зависит Y? Экономисты говорят, что уровень производства определяется факторами производства, такими как труд, капитал и природные ресурсы. Это верно, но все же позволим себе внести некоторые уточнения.
Представляется, все же более правильным будет сказать, что труд - это не просто один из факторов, а скорее труд - это и есть производство. А вот фактором его может быть население, ресурс рабочей силы. Логично, чем больше население (P - population), тем больше рабочей силы можно привлечь для труда, тем больше стоимости можно произвести, и, кстати, что немаловажно, тем больше можно выделить стоимости на непроизводительное потребление элиты (W).
С другим фактором производства - капиталом, несколько сложнее. Что есть капитал? Современные экономисты "капитал" трактуют очень широко. Настолько, что придумали даже такой оксюморон, как "человеческий капитал", понимая под этим образование, здоровье, профессиональные навыки и другие качества населения. Не будем спорить с учеными людьми и будем считать, что капитал это вообще накопленное "богатство", стоимость, т.е. продукты труда всякого рода.
Ясно, что некоторая часть этого накопленного благосостояния - не просто лежит без дела, а необходима опять же для труда, то есть для производства стоимости. Эта часть, назовем ее, производительный капитал (Kv). Чем она больше, тем при прочих равных условиях больше может быть произведено стоимости. Но если так, то очевидно, что есть и другая часть накопленного богатства, которая для дела не используется, а лежит просто так, мертвым грузом. Это вроде бы тоже капитал, но на производство стоимости он никоим образом не влияет. Обозначим эту часть буквами Kc.
Каналы, дамбы и прочие гидротехнические сооружения, предназначенные для мелиорации и ирригации в древней Месопотамии или Египте - это и есть Kv, производительный капитал. Это та стоимость, которая не только сама создается трудом и но и очень хорошо помогает производить еще больше стоимости.
Больше каналов - больше урожай. Чем больше урожай, тем больше можно привлечь людей для строительства каналов, тем больше и роскошнее храм для богов, тем лучше содержание жрецов, отправляющих культ и руководящих работами по развитию ирригационой сети. Вкладывая часть производимой стоимости в развитие ирригации (A), элита, принимающая решения, получает и себе долю малую (W). Поэтому, жрецам нет резона скупиться на A и они строят все новые каналы для пропитания богов.
Это и есть механизм экспоненциального экономического роста. Впервые в истории человечества он в полной мере появляется среди бескрайних болот Месопотамии, а также в долине Нила и в других долинах крупных рек аридной зоны.
Производственный капитал Kv появляется и растет только благодаря тому, что общество какую-то часть своего труда тратит на его создание.
Но как мы уже видели, в мире, где постоянно возрастает хаос, для поддержания порядка нужно трудиться. Ирригационная сеть не вечна, каналы заиливаются, дамбы размывает паводком. Все это хозяйство нужно постоянно поддерживать. Боги почему-то не хотят рыть каналы и насыпать дамбы. Это должны делать люди. А людям нужно кушать. Поэтому сумма составляющих D + A нашего балансового уравнения должна быть достаточной для того, чтобы ирригационная сеть не только не приходила в негодность, но и расширялась. D - в данном случае, затраты на поддержание ирригационной сети, а A - затраты на ее расширение, а также и на совершенствование технологии.
Но что значит "затраты"? Это продовольствие и другие предметы потребления "черноголовых" или "энгаров", людей, которые строят каналы, пашут, сеют, одним словом трудятся на храмовое хозяйство. Другими словами, люди, работающие над поддержанием и расширением ирригационной сети должны получать продукт, который образуется, как конечный результат их труда. А иначе никак. Без еды человек жить, а тем более работать не может, даже если он трижды раб.
Теперь мы можем записать выражение для баланса производственного капитала
ΔKv = D + A - δKv,
где δKv - износ капитала, традиционно коэффициент износа капитала обозначается буквой δ. Экономический рост, опережающий рост населения, наблюдается тогда, когда растет производительный капитал. В данном случае, когда процесс строительства ирригационной сети идет быстрее, чем естественный процесс ее разрушения. Все, что для этого нужно - хорошо кормить людей, которые работают на строительстве каналов.
По-существу, люди, занятые в хозяйстве нома получает ровно столько, сколько они и производят (D), то есть в количестве выполняемого ими труда. Откуда же тогда берется излишек, который можно использовать для расширенного воспроизводства, на постройку храма или еще для чего-то (W + A)?
Жрецы могли отвечать на это, что дополнительный продукт появляется благодаря богам. Но мы-то понимаем, что излишек возникает благодаря коллективному труду. То есть он не может быть отнесен на счет трудовых усилий какого-то конкретного человека или семьи, он возникает именно потому, что люди трудятся сообща. Конечно, это не означает, что его нельзя было кому-то присвоить.
Проблема только в том, что бесконечно расширять ирригационную сеть невозможно по причине ограниченности территории, на которой возможно орошаемое земледелие. Так, наконец, мы добрались до третьего фундаментального фактора производства. Это природные ресурсы. Наша способность производить стоимость и увеличивать ее производство, тем или иным способом зависит от физической доступности природных ресурсов.
Но само по себе количество ресурсов особенного значения не имеет. Ведь нельзя же использовать сразу все ресурсы. Значит дело не в абсолютном количестве какого-либо ресурса, а в его доступности. Доступность ресурса - это ничто иное как количество труда, необходимое для получения одной единицы данного ресурса. Иначе говоря, стоимость этой единицы.
Итак, теперь мы можем записать:
Y = f(P, Kv, r)
Уровень производства зависит от населения, от накопленного производственного "капитала", а также от стоимости добычи природных ресурсов. Отметим еще раз очень важное обстоятельство. Kc, то есть уровень накопленного капитала, не используемого в производстве, в нашу формулу не входит и на общий уровень производства никак не влияет. Ну, совершенно никак. Это важно. Можно построить огромную пирамиду, чтобы сохранить богатство на тысячи лет, но она не позволит увеличить производство ячменя.
Если прирост производственного капитала зависит от величин D и A, то стоимость природных ресурсов растет по своим собственным законам. Пока она не зависит от общего уровня производства Y, плотности населения P или накопленного капитала Kv, то все прекрасно. Но на практике ресурсы конечны, поэтому рано или поздно тут появляется обратная зависимость.
Допустим стоимость постройки канала обратно пропорциональна территории долины, оставшейся не занятой уже существующей ирригационной сетью. Если земли больше не остается, стоимость новых работоспособных каналов устремляется в бесконечность. Чтобы учесть фактор цены ресурса мы можем видоизменить выражение для прироста Kv следующим образом:
ΔKv = D + A/r - δKv,
Таким образом, получаем модель роста с учетом экологических ограничений. Со временем D стабилизируется и становится постоянной величиной, A вовсе сходит на нет, вследствие своей бессмысленности. Прирост производительного капитала становится равен нулю.
Куда же теперь девается весь продукт труда? Он идет теперь в основном на непроизводительное потребление (W), ведь ничего больше не остается, кроме как строить пирамиды. Теперь растет только Kc. Общество наполняет гробницы чудесными произведениями искусства, золотом, скарабеями, метеоритным железом, все это тоже инвестиции с точки зрения экономической теории. Только вот помочь увеличить производство продовольствия такие инвестиции никак не способны. Вот почему в посте Посох Птаха нам пришлось немного поправить уважаемых ученых экономистов и ввести собственные буквенные обозначения. Ведь та же модель Солоу, например, не делает различия между "полезными" инвестициями, способствующими росту и бесполезными накоплениями богатств.
Итак, наша аквадеспотия, не имея возможности приложить труд к чему-то полезному, начинает накапливать в гробницах колосальные сокровища. Так все могло бы и продолжаться тысячелетиями, если бы не одно важное обстоятельство, которое с течением времени неизбежно сводит на нет возможности по строительству пирамид. Это рост численности населения.
Люди размножаются, год от года их становится все больше. Казалось бы, главный фактор производства растет. Однако природных ресурсов при этом больше не становится. Медленно, но верно, растущее население откусывает все большую долю пирога, которым прежде могла распоряжаться элита. D теперь растет не потому, что расширяется ирригационная сеть, а потому, что земледельцам, сидящим на все более мелких клочках земли нужно что-то есть.
Конечно, элита, чтобы сохранить свое положение, может принимать меры к ограничению роста населения, оно может сокращаться в результате войн или катастрофических процессов, но все это ни в коей мере не способно восстановить механизм роста, который больше не работает.
Так наступают темные века.
Впрочем, не все так мрачно. Кое-какие инновации способны появиться и в этих условиях. Как мы видели, распространение коневодства и бронзы, существенно изменило условия если не для производства стоимости, то во всяком случае для ее концентрации в руках организованной военной аристократии.
В эпоху бронзы, как мы видели, государства возникают повсюду, где только биологическая продуктивность и плотность населения были достаточны для того, чтобы с некоторой территории собирать достаточно податей, для содержания государственного аппарата и войска. И повсюду бешено растет спрос на медь и олово. Там где спрос, там, конечно, появляется и предложение. Древние прекрасно разбирались в рудах и все нужные месторождения, которые только можно было обнаружить, были вскоре найдены и освоены. Этот рост имел совершенно другой характер, чем рост древних гидравлических цивилизаций. Он целиком опирался на торговлю и на оборот металла.
В сельском хозяйстве металлы, конечно, тоже могли быть полезны. Но вряд ли использование дорогостоящей бронзы было способно радикально повышать производительность земледелия. Однако это вовсе это не означает, что нельзя было нарастить товарное производство продовольствия. Для этого нужна была только самая малость - создать крупные имения, работающие на рынок. Что может быть проще, если есть свободная земля? Проблема только в том, что в экологически равновесном состоянии свободной земли нет. Ведь она вся занята общинами и поделена на мелкие наделы.
Впрочем, и это не беда, если есть спрос. Рост государств, торговли металлами, ремесленного производства и городов стимулировал спрос на продовольствие. За продукты земледелия платили на рынках уже металлом. Но главное - землю теперь тоже можно было купить за металл.
Правда, для этого нужно было что-то сделать с сидящими на земле людишками. Например, превратить в рабов. Обладая землей и рабами можно было создавать большое хозяйство, способное давать продукт для рынка. А значит приобретать металлические предметы роскоши, лошадей, оружие - все дела.
Казалось бы, вот он неисчерпаемый источник процветания. Механизм экономического роста, который сам подстегивает себя. Оставалось только идти вперед, в светлое рабовладельческое будущее.
Но приближался экзистенциальный кризис, который потрясет все основы складывавшейся уже несколько тысячелетий цивилизации. Этот кризис получил у историков название "бронзового коллапса", или "катастрофы бронзового века".