О мировом заговоре, коммунизме и прочем (5)
Проблема и Волкова, и Галковского, как мне представляется, состоит в том, что оба они культурно и, так сказать, ментально живут 19-м веком - когда на мировой арене действовали "классические" государства и империи, когда у власти находились земельные по своему происхождению аристократии, которые осуществляли управление своими империями и творили культуру. 20-й век для обоих из них остается чем-то чуждым и непонятным, каким-то досадным и "неправильным" зигзагом истории. И хотя Галковский и пытается как-то осмыслить феномен "информационного общества" и даже пытается овладеть его техниками - фундаментальные перемены в мире, случившиеся в 20-м веке, ему внутренне чужды.
При этом Волков в данном конкретном споре старается придерживаться, как ему кажется, позиции "здорового скепсиса" и явно недооценивает возможности государства как особого рода структуированной иерархичной социальной суперсистемы. Конечно, большевики и Сталин не были сверхлюдьми, и во многом они были обычными заурядными политическими авантюристами. Тем менее мы можем заподозрить в наличии каких-то выдающихся качеств или гениальных способностей кремлевских старцев из советского Политбюро. Но обладание властью и государственным аппаратом, возможность распоряжаться колоссальными ресурсами огромной страны позволяло им управлять масштабными социальными, политическими и культурными процессами. И не только в самой Совдепии. Владение ключами от Коминтерна позволило Сталину также существенно влиять на политику Европы и всего мира. И, скажем, в сталинском ГПУ тоже, наверное, работали обычные профессионалы, а не суперагенты, но дотянуться они смогли даже до Мексики - преодолев все границы и все преграды.
То, что в Совдепии, несмотря на жесточайший государственный контроль и на присутствие государства во всех сферах общества - которые, сферы, во многом и были выстроены все тем же советским государством - в итоге начались неконтролируемые процессы распада, связано вовсе не с тем, что государство в принципе не способно управлять социальными процессами, а с тем, что вся социальная и экономическая реальность Совдепии, выстроенная по коммунистическим левацким рецептам, была противоестественной. И держаться такая реальность могла только при условии постоянного насилия и террора со стороны государства. Но как только террор прекратился и тиски государственного насилия после смерти Сталина немного ослабли - природа социальная и человеческая немедленно взяли свое, и подчинить ее советское государство было не в состоянии. Ну скажем, невозможно было что-то поделать с советской бесхозяйственностью и воровством - потому что эти явления были связаны с фундаментальными основами всей экономической системы Совдепии. А значит, Совдепия была обречена проиграть экономическую, военную и пропагандистскую гонку с Западом. А управлять с помощью террора и насилия, как при Сталине, советская элита уже не могла и не хотела. Поэтому в какой-то момент Совдепия просто пошла в разнос - так как невозможно идти против природы слишком долго.
Галковский же, напротив, чрезмерно преувеличивает возможности элит в управлении социальными, политическими и культурными процессами, и склонен чуть ли не обожествлять эти элиты, придавая им в своей конспирологии какие-то мистические сверхъестественные и супергениальные черты. Но западные элиты могущественны не столько потому, что обладают какими-то тайными или невероятными знаниями, а потому что они не пытаются идти против человеческой природы и истории, а просто направляют и корректируют социальные, политические и культурные процессы, происходящие в отдельных странах и в мире в целом, в нужную им сторону. И один из важнейших из этих процессов - который одинаково игнорируют и Волков, и Галковский, - состоит в формировании особого типа производства и особого способа управления и перераспределения благ - в формировании финансово-промышленного капитализма и соответствующих элит.
Именно с этим процессом связаны все потрясения и перемены в 20 веке и в современности. Как только производство основных благ перешло из аграрного сектора в промышленный - мир земельной аристократии и все, что с ним было связано: культура, общественные отношения, политика и дипломатия - немедленно "поплыл". А когда начал формироваться финансовый мир, который по сути управлял созданием и распределением благ в самой промышленности и в аграрном производстве - этот мир земельной аристократии и дворянской культуры просто рухнул. Ибо финансы не знают границ, не знают наций и народов, не знают никакой аристократии и никаких иных ценностей, помимо бесконечного приумножения своей сути - то есть беспрерывного обогащения и приумножения самих финансов. И отныне тот, кто управлял финансами - тот управлял и миром. Никакие государства, армии, культуры и церкви ничего не могли противопоставить этому новому могущественному центру силы. Отныне Лондон, а позднее Нью-Йорк - где расположены крупнейшие мировые финансовые центры - стали символами свободы, процветания, прогресса и будущего человечества.
Конечно, глупо думать, что этот процесс формирования финансового капитализма был как-то спланирован и реализован какими-нибудь масонами или жидами. Это был совершенно естественный исторический процесс, а масоны, жиды, британские элиты, коммунисты и все-все прочие были подчинены этому историческому процессу, пытаясь как-то его поставить себе на службу и выиграть от него. И англосаксы стерли в порошок Германию и Россию и подчинили себе весь мир только потому, что они сумели поставить этот процесс себе на службу, а вовсе не благодаря какому-то загадочному масонству или какой-то гениальной политике своих элит. Тот, кто сумел первым оседлать этот естественный исторический процесс - тот, конечно, и оказался впереди всех остальных, тот и стал лидером человечества и мировой истории. Ведь отныне сама история начала работать на них и в их пользу.
Но вот сути этого процесса ни Волков, ни Галковский совершенно не понимают, и полностью его игнорируют, продолжая смотреть на мир из ушедшего навсегда в прошлое 19-го аристократического мира классических государств и империй.
При этом Волков в данном конкретном споре старается придерживаться, как ему кажется, позиции "здорового скепсиса" и явно недооценивает возможности государства как особого рода структуированной иерархичной социальной суперсистемы. Конечно, большевики и Сталин не были сверхлюдьми, и во многом они были обычными заурядными политическими авантюристами. Тем менее мы можем заподозрить в наличии каких-то выдающихся качеств или гениальных способностей кремлевских старцев из советского Политбюро. Но обладание властью и государственным аппаратом, возможность распоряжаться колоссальными ресурсами огромной страны позволяло им управлять масштабными социальными, политическими и культурными процессами. И не только в самой Совдепии. Владение ключами от Коминтерна позволило Сталину также существенно влиять на политику Европы и всего мира. И, скажем, в сталинском ГПУ тоже, наверное, работали обычные профессионалы, а не суперагенты, но дотянуться они смогли даже до Мексики - преодолев все границы и все преграды.
То, что в Совдепии, несмотря на жесточайший государственный контроль и на присутствие государства во всех сферах общества - которые, сферы, во многом и были выстроены все тем же советским государством - в итоге начались неконтролируемые процессы распада, связано вовсе не с тем, что государство в принципе не способно управлять социальными процессами, а с тем, что вся социальная и экономическая реальность Совдепии, выстроенная по коммунистическим левацким рецептам, была противоестественной. И держаться такая реальность могла только при условии постоянного насилия и террора со стороны государства. Но как только террор прекратился и тиски государственного насилия после смерти Сталина немного ослабли - природа социальная и человеческая немедленно взяли свое, и подчинить ее советское государство было не в состоянии. Ну скажем, невозможно было что-то поделать с советской бесхозяйственностью и воровством - потому что эти явления были связаны с фундаментальными основами всей экономической системы Совдепии. А значит, Совдепия была обречена проиграть экономическую, военную и пропагандистскую гонку с Западом. А управлять с помощью террора и насилия, как при Сталине, советская элита уже не могла и не хотела. Поэтому в какой-то момент Совдепия просто пошла в разнос - так как невозможно идти против природы слишком долго.
Галковский же, напротив, чрезмерно преувеличивает возможности элит в управлении социальными, политическими и культурными процессами, и склонен чуть ли не обожествлять эти элиты, придавая им в своей конспирологии какие-то мистические сверхъестественные и супергениальные черты. Но западные элиты могущественны не столько потому, что обладают какими-то тайными или невероятными знаниями, а потому что они не пытаются идти против человеческой природы и истории, а просто направляют и корректируют социальные, политические и культурные процессы, происходящие в отдельных странах и в мире в целом, в нужную им сторону. И один из важнейших из этих процессов - который одинаково игнорируют и Волков, и Галковский, - состоит в формировании особого типа производства и особого способа управления и перераспределения благ - в формировании финансово-промышленного капитализма и соответствующих элит.
Именно с этим процессом связаны все потрясения и перемены в 20 веке и в современности. Как только производство основных благ перешло из аграрного сектора в промышленный - мир земельной аристократии и все, что с ним было связано: культура, общественные отношения, политика и дипломатия - немедленно "поплыл". А когда начал формироваться финансовый мир, который по сути управлял созданием и распределением благ в самой промышленности и в аграрном производстве - этот мир земельной аристократии и дворянской культуры просто рухнул. Ибо финансы не знают границ, не знают наций и народов, не знают никакой аристократии и никаких иных ценностей, помимо бесконечного приумножения своей сути - то есть беспрерывного обогащения и приумножения самих финансов. И отныне тот, кто управлял финансами - тот управлял и миром. Никакие государства, армии, культуры и церкви ничего не могли противопоставить этому новому могущественному центру силы. Отныне Лондон, а позднее Нью-Йорк - где расположены крупнейшие мировые финансовые центры - стали символами свободы, процветания, прогресса и будущего человечества.
Конечно, глупо думать, что этот процесс формирования финансового капитализма был как-то спланирован и реализован какими-нибудь масонами или жидами. Это был совершенно естественный исторический процесс, а масоны, жиды, британские элиты, коммунисты и все-все прочие были подчинены этому историческому процессу, пытаясь как-то его поставить себе на службу и выиграть от него. И англосаксы стерли в порошок Германию и Россию и подчинили себе весь мир только потому, что они сумели поставить этот процесс себе на службу, а вовсе не благодаря какому-то загадочному масонству или какой-то гениальной политике своих элит. Тот, кто сумел первым оседлать этот естественный исторический процесс - тот, конечно, и оказался впереди всех остальных, тот и стал лидером человечества и мировой истории. Ведь отныне сама история начала работать на них и в их пользу.
Но вот сути этого процесса ни Волков, ни Галковский совершенно не понимают, и полностью его игнорируют, продолжая смотреть на мир из ушедшего навсегда в прошлое 19-го аристократического мира классических государств и империй.