ночь, сад, хэйян или продолжение темы
Сижу в ашраме, как истинный эстет, наблюдаю луну в окне, читаю "Гэндзи-моногатари" (вещичке как раз исполнилась тысяча лет). Так вот, други, это прекрасно!
Пусть меня самого
Ждут долгие годы скитаний,
Рядом с тобой
Останется зеркало это,
А в нем - отраженье мое.
Пасторальный роман со всеми сентиментальными прелестями, удивительная "природа чувств": жизнь, в которой есть все, но как бы нет ничего такого, к чему стоило бы отнестись всерьез. Потому что "и это пройдет", так что не стоит задерживаться. Но при этом - он очень добрый. Мир, "где уместны, конечно, утраты, и отчаянье даже, но чтобы/Милосердие в каждом движенье и красавица в каждом окне". Все в чем-то дети: как бы ни были неразумны и непоследовательны, все равно прекрасны и достойны прощения. И не несчастны, но - несчастливы. Начиная с главного героя: принц Гэндзи - это трогательнейшее существо, наделенное всеми мыслимыми достоинствами - он бесконечно добр, бесконечно сострадателен и чист сердцем, тонок и деликатен, талантлив во всем, к чему бы ни приложил руку, при этом красив какой-то настолько проникновенной красотой, что никто не в силах остаться к ней равнодушным и не поддаться этому совершенному обаянию. Это такой божественный музыкальный инструмент. Единственная его слабость, собственно, придающая образу особую человечность - это неиссякаемое чувственное любопытство, толкающее его на поиск новых ощущений и бесконечные любовные приключения. Причем и здесь он остается вполне собой, принимая на себя пожизненные заботы о каждом своем, даже самом мимолетном, увлечении. В результате, годам к 20 он уже, не покладая рук, работает один как целая канцелярия по написанию и рассылке писем и стихов огромному количеству прекрасных (и не очень) дам, дабы, не приведи бог, никого не обидеть и не обойти вниманием:) Это при том, что он заботливый муж и зять и, кроме того, глубоко и постоянно любит женщину, которая, в силу своего положения, не может ответить ему взаимностью.
Там есть несколько сцен, которые как-то очень живо и непосредственно трогают и по сей день. Например, сцена "домашнего" праздника в священной роще, где молодые придворные блещут талантами в присутствии императора и всего двора, и Гэндзи исполняет "танец опадающих листьев". Это кульминация всей его жизни, момент наивысшей полноты счастья и торжества: он молод, восхитительно красив и талантлив, он влюблен и знает, что любим, хотя и отвергнут, и вообще, его абсолютно все любят и он любит всех, весь мир принадлежит ему, и он полон жизнью до краев. И даже ночью после праздника он бродит по темному саду хмельной и счастливый, с увядшими уже хризантемами в волосах, и все никак не может угомониться. А сейчас он восхитительно танцует, и в это время в роще поднимается ветер и срывает с деревьев мириады алых листьев. И просто видишь этот медленный танец на ветру, в вихре стремительно уносящейся листвы. Какой образ!
И через несколько лет Гэндзи, уже утративший почти всех, кто сейчас восхищенно за ним наблюдает, проезжая через ту самую рощу по пути в изгнание, вдруг вспомнит это место и этот день... и вот тут история вдруг приобретает глубину. Ему только 25 лет, а он уже потерял почти всех, кого любил, а с остальными расстался добровольно, и чувствует, что его уже почти ничто не держит в этом мире.
А есть места таки очень забавные. Вот этот, например, прелестный образец мужского трепа о дамах тысячелетней давности, по-моему, не утратил актуальности и по сей день. Все как в жизни: собрались случайно, зацепились языками, в результате забыли кто куда шел, расселись и разлеглись, и понеслась (это место достойно быть процитированным полностью, зацените):
.
" Женщин не принято обучать наукам, но, обладая даже самой малой долей сообразительности, они могут познать многое. Достаточно лишь видеть и слышать. Находятся и такие, которые в конце концов начинают ловко писать «истинными знаками» и, потеряв всякое чувство меры, перегружают ими свои письма, причем нередко обращенные к женщине же, что вовсе недопустимо. На такое послание глядя, невольно содрогаешься от отвращения: «Право, разве пристало женщине…» Сама-то она, возможно, и не замечает, какое нелепое впечатление производит ею написанное, но стоит прочесть вслух!.. И ведь зачастую так пишут дамы самого высокого ранга.
А некоторые мнят себя поэтессами, просто шагу не могут ступить без стихов, то и дело, причем, как правило, некстати, шлют тебе свои произведения, где в первой же строке непременно содержится намек на какое-либо выдающееся событие древности, и ты оказываешься в весьма затруднительном положении. Не ответишь вовсе - прослывешь бесчувственным мужланом, не сможешь ответить достойно - позор на твою голову! Бывает, спешишь утром во Дворец либо на праздник Пятой луны, либо по случаю иного какого торжества, до аира ли тут? А тебе приносят письмо с многозначительными намеками на какие-то корни… Или на Девятый день - обдумываешь тему для сложнейших китайских стихов, ни минуты свободной, а тут - новое послание и какие-то намеки на росу, лепестки хризантем… Приходится выдумывать что-то, хотя мысли заняты совершенно другим. Получи ты это письмо в другое время, оно наверняка показалось бы тебе занятным, даже, может быть, утонченным, но, придя слишком уж некстати, оно так и остается не оцененным по достоинству. Причиной же тому - невнимательность к чувствам и обстоятельствам других людей, качество, свидетельствующее скорее о недостатке истинной душевной тонкости.
Так же и в остальном. Когда человек не обладает внутренним чувством, помогающим ему понять, что уместнее в тот или иной миг, при тех или иных обстоятельствах, он будет производить куда более приятное впечатление, ежели постарается держаться поскромнее и не станет при каждом удобном случае требовать от окружающих признания своей утонченности. Более того, даже когда тебе что-то доподлинно известно, лучше делать вид, будто ничего не знаешь, а уж если очень захочется о чем-то рассказать, то по крайней мере не выкладывай всего сразу, а постарайся о некоторых обстоятельствах умолчать…"
И еще - ну конечно, просто прелестны многочисленные стихи (в основном танка), которыми щедро приправлено повествование. Некоторые - просто очень трогательные.
Вот, например, компания друзей, добровольно последовавших за Гэндзи в изгнание (опять-таки, не все так плохо), наблюдает за полетом диких гусей и вздыхает о женах и возлюбленных, оставшихся в столице:
"- Эти первые гуси -
Не друзья ли мой любимой?
В небе путь свой верша,
Пролетают они надо мною,
Крича так тоскливо, тревожно... -
произносит Гэндзи, а Ёсикиё добавляет:
- Посмотришь на них:
Вереницей потянутся в памяти
Минувшие годы...
А ведь не были эти гуси
Нам друзьями в те времена...
Затем вступает Мимбу-но таю:
- Родные края
По собственной воле покинув,
Гуси летят...
Прежде думалось, как же они далеко,
По ту сторону туч...
А вот какую песню сложил Укон-но дзо-но куродо:
- Землю свою
Покинув, по небу странствий
Блуждают гуси...
Утешенье у них одно -
Никто не отбился от стаи...
Что будет с тем, кто потеряет друзей? - добавляет он."
А к китайцам (Маш, бальзам на твою душу) я, кажется, тоже начинаю приобретать вкус, ибо они там довольно обильно цитируются. А вот это прямо про меня и ашрам:)
"Солнце высоко, выспался я, и все же не хочется мне вставать.
В тесной каморке, под двойным одеялом, холод совсем не страшен.
Слушаю колокол храма Иай, изголовье чуть приподняв,
Смотрю на снег на вершине Сянлу, шторы откинув край.
Славились в древности горы Лу, жил здесь в изгнанье Куан.
Сыма - вполне подходящее званье, чтоб до старости с ним прожить.
Там, где мир на душе и тело спокойно, там и есть родная обитель.
А родина? Почему же должна ею быть одна лишь Чаньань?"
Это из Бо Цзюйи
В общем, читаю дальше, но уже горячо рекомендую.