"Колымские рассказы" в "Краткой истории русской литературы" Таис Линдстром, 1978
Таис Линдстром (Thaīs S. Lindstrom) - славистка, преподаватель Кейсовского университета Западного резервного района (Western Reserve University), Кливленд, штат Огайо, автор нескольких монографий по русской литературе ("Nikolay Gogol", "Tolstoi en France 1886-1910", "From the beginnings to Chekov"). В 1978 году вышел второй том ее "Краткой истории русской литературы" - Thaīs S. Lindstrom. Concise History of Russian Literature: 1900 to the Present. Vol. 2", New York : New York University Press, 1978, одна из 314 страниц которой посвящена Варламу Шаламову. На английский в ту пору было переведено только четыре его рассказа - "Почерк", "Калигула", "Последний бой майора Пугачева" и "По лендлизу". В статье говорится о двадцати семи рассказах - двадцать семь рассказов содержит французский сборник "Recits de Kolyma" (1969), составленный из циклов "Артист лопаты" и "Левый берег".
Хотя Варлам Шаламов, пишет Линдстром, вошел в литературу как поэт, помнить его будут по "Колымским рассказам" (1969), полу-беллетристическому, полу-документальному труду, основанному на его лагерном опыте. Он был арестован накануне чисток в 1937 году и отправлен в трудовой лагерь на Колыму, расположенную в самом дальнем северо-восточном районе Сибири, где в 1925-м были открыты месторожения золота.
Шаламов провел в лагере семнадцать лет. После освобождения в 1954 он начал складывать воедино воспоминания о своем заключении, которое, вероятно, пережил только потому, что случайно попал в состав лагерной администрации в качестве медработника. Мрачный реализм его повествования не способствует расслабленному чтению. Писатель более изобретательный или стремящийся к популярности поместил бы свои рассказы в более широкое пространство вымысла и избавил бы читателя от самых невыносимых сцен жестокости, изложенных для вящего эффекта в суховатой, придерживающейся фактов манере. Но эти двадцать семь эпизодов раскрывают различные аспекты лагерной жизни, преобразованной Шаламовым в священную драму жизненного опыта. Незабываемо надгробное слово, в котором автор оплакивает безвременную смерть товарищей. За эпитафией следуют яркие зарисовки жестокого произвола или работы до истощения сил, пока, наконец, все они не будут сброшены в мерзлые ямы в окрестностях рудника рядом с бесчисленными трупами других заключенных.
Помимо нескончаемой жестокости, зверства, садизма, царящих в отношениях между заключенными и заключенными и тюремщиками, ужасают сами бесчеловечные условия труда на горных работах. Нормы определяются сверху для всей бригады, невыполнение карается голодом и расстрелами. Случайное проявление сочувствия в разговоре, жест симпатии или доверия, освещающие тот или иной пассаж, только оттеняют скотство, господствующее в этом скудном забытом мире людей, в которых все меньше от человека. Как пишет автор в заключении этого свидетельства ада на земле, "каждый, кто здесь побывал, неизменно становится хуже, чем был".
Хотя Варлам Шаламов, пишет Линдстром, вошел в литературу как поэт, помнить его будут по "Колымским рассказам" (1969), полу-беллетристическому, полу-документальному труду, основанному на его лагерном опыте. Он был арестован накануне чисток в 1937 году и отправлен в трудовой лагерь на Колыму, расположенную в самом дальнем северо-восточном районе Сибири, где в 1925-м были открыты месторожения золота.
Шаламов провел в лагере семнадцать лет. После освобождения в 1954 он начал складывать воедино воспоминания о своем заключении, которое, вероятно, пережил только потому, что случайно попал в состав лагерной администрации в качестве медработника. Мрачный реализм его повествования не способствует расслабленному чтению. Писатель более изобретательный или стремящийся к популярности поместил бы свои рассказы в более широкое пространство вымысла и избавил бы читателя от самых невыносимых сцен жестокости, изложенных для вящего эффекта в суховатой, придерживающейся фактов манере. Но эти двадцать семь эпизодов раскрывают различные аспекты лагерной жизни, преобразованной Шаламовым в священную драму жизненного опыта. Незабываемо надгробное слово, в котором автор оплакивает безвременную смерть товарищей. За эпитафией следуют яркие зарисовки жестокого произвола или работы до истощения сил, пока, наконец, все они не будут сброшены в мерзлые ямы в окрестностях рудника рядом с бесчисленными трупами других заключенных.
Помимо нескончаемой жестокости, зверства, садизма, царящих в отношениях между заключенными и заключенными и тюремщиками, ужасают сами бесчеловечные условия труда на горных работах. Нормы определяются сверху для всей бригады, невыполнение карается голодом и расстрелами. Случайное проявление сочувствия в разговоре, жест симпатии или доверия, освещающие тот или иной пассаж, только оттеняют скотство, господствующее в этом скудном забытом мире людей, в которых все меньше от человека. Как пишет автор в заключении этого свидетельства ада на земле, "каждый, кто здесь побывал, неизменно становится хуже, чем был".