Шаламов и Мандельштам
Варлам Шаламов, «Шерри-бренди»
На сайте Михаила Мазеля, на сайте Виталия Лозовского
* * *
"[...] Я прочитаю рассказ «Шерри-бренди», написал его лет 12 тому назад на Колыме. Очень торопился поставить какие-то меты, зарубки. Потом вернулся в Москву и увидел, что почти в каждом доме есть стихи Мандельштама. Его не забыли, я мог бы и не торопиться. Но менять рассказ не стал.
Мы все свидетели удивительного воскрешения поэзии М. Впрочем, он никогда и не умирал. И не в том дело, что будто бы время всё ставит на свои места. Нам давно известно, что его имя занимает одно из первых мест в русской поэзии [...]"
"Вечер памяти О.Э.Мандельштама" (1965), из книги Шаламова "Воспоминания", с сайта Поэзия Московского университета; также на сайте «Данте XX века»
* * *
"...потом дали слово мне, и я начал, что Мандельштама не надо воскрешать - он никогда не умирал. Упомянул о судьбе акмеистов, список участников этой группы напоминает мартиролог, указал, что и в учении акмеистов было какое-то важное, здоровое зерно в самой их поэзии, которая дала силу встретить жизненные события.
Упомянул о Надежде Яковлевне как не только хранительнице заветов Мандельштама, но и самостоятельной яркой фигуре русской поэзии. Потом прочел свой рассказ «Шерри-бренди». Еще раньше, в середине вечера, Эренбург сообщил, что Надежда Яковлевна в зале. Приветственные хлопки минут 10, но потом Надежда Яковлевна поднялась и резко и сухо сказала: «Я не привыкла к овациям - садитесь на место и забудьте обо мне». Моим выступлением Надежда Яковлевна была довольна, кажется."
"В рассказе «Шерри-бренди» нарушения исторической правды меньше, чем в пушкинском «Борисе Годунове». Описана та самая пересылка во Владивостоке, где умер Мандельштам, дано точное клиническое описание смерти человека от голода, от алиментарной дистрофии, где жизнь то возвращается, то уходит. Где смерть то приходит, то уходит. Мандельштам умер от голода. Какая вам нужна еще правда? Я был заключенным, как и Мандельштам. Я был на той самой пересылке (годом раньше), где умер Мандельштам. Я - поэт, как и Мандельштам. Я не один раз умирал от голода и этот род смерти знаю лучше, чем кто-либо другой. Я был свидетелем и «героем» 1937 - 38 годов на Колыме. Рассказ «Шерри-бренди» - мой долг, выполненный долг."
Из писем Якову Гродзенскому с сайта "Данте XX века"
* * *
"Один из вечеров вошел в историю как ключевой эпизод литературного инакомыслия России той эпохи. Когда в серии "Библиотека поэта" в очередной раз, по политическим соображениям, задержали выход в свет сборника Мандельштама, в главной аудитории механико-математического факультета выступили вместе - трудно сейчас поверить - Илья Эренбург, Варлам Шаламов, и сама Надежда Мандельштам, вдова поэта. В аудиторию набилась гигантская толпа. Стояли и сидели в проходах. Это была несомненно политическая акция, увенчавшаяся успехом. И разгромом, в конечном счете, этой ренессансной атмосферы в университете, где в свое время ученые бродили рука об руку с поэтами."
Зиновий Зиник, "Ностальгия по советскому ренессансу", с сайта русской службы Би-Би-Си
_ _ _
«Сам Шаламов не был свидетелем его последних дней, но тем не менее «эффект присутствия» в повествовании налицо. Он выразился, во-первых, в фактически точном описании той самой пересылки во Владивостоке, на которой «умер Мандельштам и где автор рассказа был годом раньше». Во-вторых, будучи фельдшером лагерной больницы, Шаламов не раз наблюдал клинические признаки смерти от алиментарной дистрофии, «того самого голода», от которого умер Мандельштам.»
Лариса Жаравина, «Шаламов и Пушкин: проблема художественной достоверности»
________
"Лиственница в московской квартире дышала, чтобы напоминать людям их человеческий долг, чтобы люди не забыли миллионы трупов - людей, погибших на Колыме.
Слабый настойчивый запах - это был голос мертвых.
От имени этих мертвецов лиственница и осмеливалась дышать, говорить и жить. Для воскрешения нужна сила и вера. Сунуть ветку в воду - это далеко не все. Я тоже ставил ветку лиственницы в банку с водой: ветка засохла, стала безжизненной, хрупкой и ломкой - жизнь ушла из нее. Ветка ушла в небытие, исчезла, не воскресла. Но лиственница в квартире поэта ожила в банке с водой".
Варлам Шаламов, "Воскрешение лиственницы"
