Переписка между правительственными органами о снабжении системы ГУИТУ НКЮ РСФСР от 1933 года
Я уже не раз и не два публиковал документы и затрагивал глобальную, но бессовестно плохо изученную тему Главных управлений исправительно-трудовых учреждений народных комиссариатов юстиции соответственных республик ССР в 1930-1934 гг.(не путать с ГУЛАГом ОГПУ-НКВД). Вкратце, я уже разъяснял почему данный сегмент советской уголовно-исполнительной системы представляет интерес- через пенитенциарные структуры ГУИТУ прошли сотни тысяч наших соотечественников, но никаких связных данных о движении заключенных, санитарном состоянии, смертности в местах лишения свободы гражданского ведомства для этого пятилетия в исторической науке до сих пор нет. Сколько людей погибло в данной системе также незивестно.Не существует никаких специальных монографий или даже статей посвященных именно ГУИТУ. В меру сил я стараюсь восполнить этот пробел.
"К концу 1934 г. к ГУИТУ НКЮ РСФСР относились 524 места лишения свободы, руководимых на местах областными (краевыми) управлениями исправительно-трудовых учреждений (УИТУ)( ГАРФ. Ф. 353. Оп. 10. Д. 60. Л.13.) В исправительно-трудовых учреждениях (ИТУ) содержалось 205 710 осужденных к лишению свободы (без учета несовершеннолетних), из них 69 595 - в так называемых ИТУ закрытого типа (т.е. в тюрьмах; в том числе 61 424 срочных и 8171 пересыльных). Кроме того, в тех же «учреждениях» находились 51 400 следственных заключенных. Точное число несовершеннолетних в документах отсутствует. Лимит специальных мест заключения для них - 9573(ГАРФ. Ф. 353. Оп. 10. Д. 60. Л.117.)"
Цит. по Система исправительно-трудовых лагерей в СССР / Сост.: Смирнов. М.Б. Науч. ред. Н Охотин Н.Г., Рогинский.А.Б. М., 1998.
В данном посте представлена довольно любопытная переписка между наркомом юстиции Н.Крыленко(его докладная записка от 7 мая 1933 года на имя председателя СНК СССР В.М. Молотова опубликована первой) с одной стороны, СНК, Комитетом по Заготовкам продуктов при СНК СССР и Народным комиссариатом Снабжения СССР с другой стороны. В докладной записке Крыленко не стесняется в выражениях, именуя общую ситуацию в пенитенциарной системе ГУИТУ "тяжелой, местами невыносимой". Нарком юстиции сетует о том, что из-за нереализации продуктовых фондов заключенные "не получают хлеба по установленной норме 750 грамм, а в некоторых областях выдача хлеба происходит по прежднему по полугодной норме или даже голодной норме(в Западной и др. областях 300 гр., в Киргизии- 200 гр. и т.д." Положение с одеждой лишенных свободы Крыленко прямо называет "катастрофическим", поскольку Комитет Товарных фондов удовлетворил лишь 12,5% заявки.
На мой взгляд, Крыленко нисколько не кривил душой.В 1933 году ситуация в системе ГУИТУ, насколько позволяют судить отрывочные сведения из региональных архивов, действительно была катастрофической. Места лишения свободы сотрясали мощные тифозные эпидемии, а заключенные страдали от массового голода. Процитирую документ, хранящийся в ЦА ФСБ, дабы проиллюстрировать всю беспрецедентность кризиса 1932-1933 гг.
"По полученным сведеньям от начальника санитарной части ЦИТУ Узбекистана в домзаках Узбекистана очень большая смертность от разного рода истощений и атрофий, которые не всегда диагностируются как пеллагра. В среднем умирает до 15% ежемесячно.В Самарканде в домзаке за 2 месяца умерло 12% населения, в Ташкентском ИТУ в янвале умерло 15%, в феврале 25% населения ИТУ, главным образом от истощения и атрофий, в Бек-Буди 10% содержащихся в ИТУ резко истощены.(Источник: ЦА ФСБ. Ф.2.Оп.11.Д.548.Л.70-113.Копия. Опубликовано:История сталинского Гулага. Конец 1920-х - первая половина 1950-х годов. Собр.док. в 7 т. Т. 3. Экономика Гулага. М., 2004. С. 501-525).
Аналогичная ситуация складывалась и в системе КУИТУ Сибири: ". С января по май 1932 года в тюрьмах Томска умерло 930 арестантов. А всего за этот год в лагерях и колониях Западной Сибири (без лагерей ОГПУ) было учтено 2519 смертей, вызванных голодом и болезнями. По официальной оценке, смертность достигала 32%."
Усугубляющем ситуацию фактором была экстремальная перегруженность инфраструктурных возможностей системы исполнения наказаний этого периода.
Процитирую еще один документ сибирского отделения КУИТУ.
"Анализируя статистические данные по смертности среди заключенных Том. ИТУ, прежде всего, должно отметить резкую разницу по возрастному и социальному составу в [статистических] материалах 1931 и1932 гг. В 1931 г. из всех умерших до 60% составляли старики в возрасте от 60 до 90 лет из дефилировавшего через ИТУ этапировавшегося кулачества, в 1932 г. из всех умерших 66% падает на возраст от 16 до 20 лет, причем контингентом, давшим эту смертность, оказывается так называемый соц[иально]-.вред[ный элемент]. Эта категория стала поступать в Том. ИТУ с середины 1931 г. в очень больших количествах и в ужасном состоянии - в высшей мере истощенные больные, совершенно раздетые (многие в одних трусах или в набедренных повязках - см. акты приема партий), о чем неоднократно сообщалось в Край.
Особо большую смертность среди вышесказанного контингента дает отечная болезнь, развивающаяся на почве подорванного еще до прибытия в Домзак питания, причем это заболевание (отечная болезнь) чаще всего заканчивается неудержимым поносом, не поддающемся ни медикаментозному, ни диетическому лечению. С диетой варьировать особенно трудно, так как при усиленном питании усиливается изнурительный понос, ведущий к смерти, голодная же диета совершенно не переносится… без того уже предельно истощенным организмом. Кроме отечной болезни среди соц. вреда чрезвычайно распространен туберкулез легких (скоротечная чахотка) и других органов, что объясняется ослабленностью организма и чрезмерной скученностью (перегрузка камер от 100% до 300%).
К подорванному питанию и недопустимой скученности присоединился еще сыпной тиф, который, будучи перенесен зимой 1931 г. значительной частью заключенного соц. вреда (всего свыше 700 заболеваний), окончательно подорвал сопротивляемость и без того слабого организма, создав благоприятную почву для быстро развивающейся кахексии, отечной болезни и туберкулеза, которые, не поддаваясь усилиям медперсонала в смысле медикаментозного лечения, часто заканчиваются смертельным исходом".
(Источник: ЦДНИ ТО. Ф. 81. Оп.2. Д.125. Л.88. Копия. Машинопись)
"В результате массовых беспорядочных арестов в тюрьмах(домах заключения), камерах предварительного заключения и следственных изоляторах оказалось во много раз больше заключенных, чем было положено по нормам. В ряде случаев разрыв доходил до десятикратного.(ГА РФ. Ф.Р-3316.Оп.64.Д.1266.Л.42.) <...>
По свидетельству сотрудника центрального аппарата ОГПУ, командированного в марте 1933г. на Украину и в Северо-Кавказский край, в тюрьмах даже крупных городов Украины(в Харькове, Киеве, Одессе) неработающие заключенные получали сто граммов хлеба в день, а работающие двести. Кроме этого, им выдавалась вода и 10 граммов круп. Больные заключенные в арестантских отделениях милиции получали по 50 граммов хлеба в день. “Здоровым” не давали ничего и “они жили либо за счет передач, либо совсем голодами”.(очевидно, что в основном голодали, так как получить передачу в голодной Украине было практически невозможно). “Положение на Украине таково,- делал вывод проверяющий, что не истощенных нет,- все абсолютно истощены».
Еще более худшее положение зафиксировал московский чиновник в Северно-Кавказском крае, где к ужасам голода добавлялась прогрессирующая эпидемия сыпного тифа"(ЦА ФСБ Ф.2.оп.11.д.546.Л.92-94)." Цит. по Хлевнюк О. В. Хозяин: Сталин и утверждение сталинской диктатуры. М., 2010.
В свете этих данных, самым парадоксальным, но очень характерным и показательным для советской модели экономической сверхэксплуатации того периода представляется пункт три из докладной записки наркома Крыленко- а именно конкретное доказательство того, что Комитет по заготовкам с.х. продуктов при СТО все равно продолжал изымать продукты питания из собственного хозяйства коллапсирующей системы ГУИТУ НКЮ(которые могли хоть как-то поддержать и спасти людей в домзаках и колониях от голодной смерти), даже в обстановке полноценной гуманитарной катастрофы и массовой гибели заключенных.
Докладная записка наркома юстиции Крыленко об улучшении снабжения лишенных свободы от 7 мая 1933 года.
2.
3.
Источник: Государственный архив Российской Федерации. Ф.5446.
Не публикую полный шифр, планирую использовать документы в публикации на бумаге.
"К концу 1934 г. к ГУИТУ НКЮ РСФСР относились 524 места лишения свободы, руководимых на местах областными (краевыми) управлениями исправительно-трудовых учреждений (УИТУ)( ГАРФ. Ф. 353. Оп. 10. Д. 60. Л.13.) В исправительно-трудовых учреждениях (ИТУ) содержалось 205 710 осужденных к лишению свободы (без учета несовершеннолетних), из них 69 595 - в так называемых ИТУ закрытого типа (т.е. в тюрьмах; в том числе 61 424 срочных и 8171 пересыльных). Кроме того, в тех же «учреждениях» находились 51 400 следственных заключенных. Точное число несовершеннолетних в документах отсутствует. Лимит специальных мест заключения для них - 9573(ГАРФ. Ф. 353. Оп. 10. Д. 60. Л.117.)"
Цит. по Система исправительно-трудовых лагерей в СССР / Сост.: Смирнов. М.Б. Науч. ред. Н Охотин Н.Г., Рогинский.А.Б. М., 1998.
В данном посте представлена довольно любопытная переписка между наркомом юстиции Н.Крыленко(его докладная записка от 7 мая 1933 года на имя председателя СНК СССР В.М. Молотова опубликована первой) с одной стороны, СНК, Комитетом по Заготовкам продуктов при СНК СССР и Народным комиссариатом Снабжения СССР с другой стороны. В докладной записке Крыленко не стесняется в выражениях, именуя общую ситуацию в пенитенциарной системе ГУИТУ "тяжелой, местами невыносимой". Нарком юстиции сетует о том, что из-за нереализации продуктовых фондов заключенные "не получают хлеба по установленной норме 750 грамм, а в некоторых областях выдача хлеба происходит по прежднему по полугодной норме или даже голодной норме(в Западной и др. областях 300 гр., в Киргизии- 200 гр. и т.д." Положение с одеждой лишенных свободы Крыленко прямо называет "катастрофическим", поскольку Комитет Товарных фондов удовлетворил лишь 12,5% заявки.
На мой взгляд, Крыленко нисколько не кривил душой.В 1933 году ситуация в системе ГУИТУ, насколько позволяют судить отрывочные сведения из региональных архивов, действительно была катастрофической. Места лишения свободы сотрясали мощные тифозные эпидемии, а заключенные страдали от массового голода. Процитирую документ, хранящийся в ЦА ФСБ, дабы проиллюстрировать всю беспрецедентность кризиса 1932-1933 гг.
"По полученным сведеньям от начальника санитарной части ЦИТУ Узбекистана в домзаках Узбекистана очень большая смертность от разного рода истощений и атрофий, которые не всегда диагностируются как пеллагра. В среднем умирает до 15% ежемесячно.В Самарканде в домзаке за 2 месяца умерло 12% населения, в Ташкентском ИТУ в янвале умерло 15%, в феврале 25% населения ИТУ, главным образом от истощения и атрофий, в Бек-Буди 10% содержащихся в ИТУ резко истощены.(Источник: ЦА ФСБ. Ф.2.Оп.11.Д.548.Л.70-113.Копия. Опубликовано:История сталинского Гулага. Конец 1920-х - первая половина 1950-х годов. Собр.док. в 7 т. Т. 3. Экономика Гулага. М., 2004. С. 501-525).
Аналогичная ситуация складывалась и в системе КУИТУ Сибири: ". С января по май 1932 года в тюрьмах Томска умерло 930 арестантов. А всего за этот год в лагерях и колониях Западной Сибири (без лагерей ОГПУ) было учтено 2519 смертей, вызванных голодом и болезнями. По официальной оценке, смертность достигала 32%."
Усугубляющем ситуацию фактором была экстремальная перегруженность инфраструктурных возможностей системы исполнения наказаний этого периода.
Процитирую еще один документ сибирского отделения КУИТУ.
"Анализируя статистические данные по смертности среди заключенных Том. ИТУ, прежде всего, должно отметить резкую разницу по возрастному и социальному составу в [статистических] материалах 1931 и1932 гг. В 1931 г. из всех умерших до 60% составляли старики в возрасте от 60 до 90 лет из дефилировавшего через ИТУ этапировавшегося кулачества, в 1932 г. из всех умерших 66% падает на возраст от 16 до 20 лет, причем контингентом, давшим эту смертность, оказывается так называемый соц[иально]-.вред[ный элемент]. Эта категория стала поступать в Том. ИТУ с середины 1931 г. в очень больших количествах и в ужасном состоянии - в высшей мере истощенные больные, совершенно раздетые (многие в одних трусах или в набедренных повязках - см. акты приема партий), о чем неоднократно сообщалось в Край.
Особо большую смертность среди вышесказанного контингента дает отечная болезнь, развивающаяся на почве подорванного еще до прибытия в Домзак питания, причем это заболевание (отечная болезнь) чаще всего заканчивается неудержимым поносом, не поддающемся ни медикаментозному, ни диетическому лечению. С диетой варьировать особенно трудно, так как при усиленном питании усиливается изнурительный понос, ведущий к смерти, голодная же диета совершенно не переносится… без того уже предельно истощенным организмом. Кроме отечной болезни среди соц. вреда чрезвычайно распространен туберкулез легких (скоротечная чахотка) и других органов, что объясняется ослабленностью организма и чрезмерной скученностью (перегрузка камер от 100% до 300%).
К подорванному питанию и недопустимой скученности присоединился еще сыпной тиф, который, будучи перенесен зимой 1931 г. значительной частью заключенного соц. вреда (всего свыше 700 заболеваний), окончательно подорвал сопротивляемость и без того слабого организма, создав благоприятную почву для быстро развивающейся кахексии, отечной болезни и туберкулеза, которые, не поддаваясь усилиям медперсонала в смысле медикаментозного лечения, часто заканчиваются смертельным исходом".
(Источник: ЦДНИ ТО. Ф. 81. Оп.2. Д.125. Л.88. Копия. Машинопись)
"В результате массовых беспорядочных арестов в тюрьмах(домах заключения), камерах предварительного заключения и следственных изоляторах оказалось во много раз больше заключенных, чем было положено по нормам. В ряде случаев разрыв доходил до десятикратного.(ГА РФ. Ф.Р-3316.Оп.64.Д.1266.Л.42.) <...>
По свидетельству сотрудника центрального аппарата ОГПУ, командированного в марте 1933г. на Украину и в Северо-Кавказский край, в тюрьмах даже крупных городов Украины(в Харькове, Киеве, Одессе) неработающие заключенные получали сто граммов хлеба в день, а работающие двести. Кроме этого, им выдавалась вода и 10 граммов круп. Больные заключенные в арестантских отделениях милиции получали по 50 граммов хлеба в день. “Здоровым” не давали ничего и “они жили либо за счет передач, либо совсем голодами”.(очевидно, что в основном голодали, так как получить передачу в голодной Украине было практически невозможно). “Положение на Украине таково,- делал вывод проверяющий, что не истощенных нет,- все абсолютно истощены».
Еще более худшее положение зафиксировал московский чиновник в Северно-Кавказском крае, где к ужасам голода добавлялась прогрессирующая эпидемия сыпного тифа"(ЦА ФСБ Ф.2.оп.11.д.546.Л.92-94)." Цит. по Хлевнюк О. В. Хозяин: Сталин и утверждение сталинской диктатуры. М., 2010.
В свете этих данных, самым парадоксальным, но очень характерным и показательным для советской модели экономической сверхэксплуатации того периода представляется пункт три из докладной записки наркома Крыленко- а именно конкретное доказательство того, что Комитет по заготовкам с.х. продуктов при СТО все равно продолжал изымать продукты питания из собственного хозяйства коллапсирующей системы ГУИТУ НКЮ(которые могли хоть как-то поддержать и спасти людей в домзаках и колониях от голодной смерти), даже в обстановке полноценной гуманитарной катастрофы и массовой гибели заключенных.
Докладная записка наркома юстиции Крыленко об улучшении снабжения лишенных свободы от 7 мая 1933 года.
2.
3.
Источник: Государственный архив Российской Федерации. Ф.5446.
Не публикую полный шифр, планирую использовать документы в публикации на бумаге.