Меня терзают смутные сомнения
С момента прочтения седьмой книги не даёт покоя
"- Я не думаю, что ты зря занимаешь тут место.Если бы Гарри не видел, как шевелятся губы Дадли, он не поверил бы своим ушам. И всё равно он несколько секунд смотрел на Дадли, прежде чем уяснил, что эти слова действительно произнёс его двоюродный брат. Не только произнёс, но и сильно покраснел при этом. Гарри охватило и смущение, и изумление сразу. - Ну… э-э-э… спасибо, Дадли.
Ему снова показалось, что Дадли борется с мыслями, слишком громоздкими для выражения, однако тот пробормотал:
- Ты спас мне жизнь.
- Вообще-то говоря, не жизнь, - ответил Гарри. - Дементоры забрали бы только твою душу.
Теперь он смотрел на двоюродного брата с удивлением. Ни в это лето, ни в прошлое они почти не разговаривали друг с другом, поскольку Гарри возвращался на Тисовую улицу ненадолго и большую часть времени проводил в своей комнате. Теперь же до него вдруг дошло, что чашка холодного чая, на которую он наступил нынче утром, была, пожалуй, вовсе не миной-ловушкой. И всё же, чувствуя себя растроганным, Гарри испытывал немалое облегчение от того, что Дадли исчерпал все имевшиеся у него возможности выражения чувств. Открыв рот ещё раз-другой и сделавшись совершенно багровым, Дадли замолчал.
Зато тётя Петунья вдруг разразилась слезами. Гестия Джонс даже наградила её взглядом одобрения, которое, впрочем, сменилось гневом, когда тётя Петунья бросилась обнимать не Гарри, а Дадли.
- Т-такой миленький, Дадлик, - всхлипывала она, прижимаясь к его могучей груди, - т-такой хороший м-мальчик… с-спасибо сказал…
- Да не сказал он никакого спасибо! - возмущённо воскликнула Гестия. - Он сказал всего-навсего, что не думает, будто Гарри зря занимал тут место.
- Да, но в устах Дадли это всё равно что «люблю тебя», - произнёс Гарри, разрывавшийся между раздражением и желанием расхохотаться - уж больно хороша была тётя Петунья, обнимавшая Дадли так, точно он минуту назад вынес Гарри из горящего дома."
Понятно, что Дурсли - это, прежде всего, комические персонажи, и определённый гротеск при описании их поступков неизбежен. Но не до такой же степени! Не отпускает меня подозрение, что без волшебного вмешательства тут не обошлось. Уж не находился ли Дадли под действием некоего проклятья, которое, вероятно, с него постепенно начало спадать?...
Да ну, бред какой-то.
Или?...
"- Я не думаю, что ты зря занимаешь тут место.Если бы Гарри не видел, как шевелятся губы Дадли, он не поверил бы своим ушам. И всё равно он несколько секунд смотрел на Дадли, прежде чем уяснил, что эти слова действительно произнёс его двоюродный брат. Не только произнёс, но и сильно покраснел при этом. Гарри охватило и смущение, и изумление сразу. - Ну… э-э-э… спасибо, Дадли.
Ему снова показалось, что Дадли борется с мыслями, слишком громоздкими для выражения, однако тот пробормотал:
- Ты спас мне жизнь.
- Вообще-то говоря, не жизнь, - ответил Гарри. - Дементоры забрали бы только твою душу.
Теперь он смотрел на двоюродного брата с удивлением. Ни в это лето, ни в прошлое они почти не разговаривали друг с другом, поскольку Гарри возвращался на Тисовую улицу ненадолго и большую часть времени проводил в своей комнате. Теперь же до него вдруг дошло, что чашка холодного чая, на которую он наступил нынче утром, была, пожалуй, вовсе не миной-ловушкой. И всё же, чувствуя себя растроганным, Гарри испытывал немалое облегчение от того, что Дадли исчерпал все имевшиеся у него возможности выражения чувств. Открыв рот ещё раз-другой и сделавшись совершенно багровым, Дадли замолчал.
Зато тётя Петунья вдруг разразилась слезами. Гестия Джонс даже наградила её взглядом одобрения, которое, впрочем, сменилось гневом, когда тётя Петунья бросилась обнимать не Гарри, а Дадли.
- Т-такой миленький, Дадлик, - всхлипывала она, прижимаясь к его могучей груди, - т-такой хороший м-мальчик… с-спасибо сказал…
- Да не сказал он никакого спасибо! - возмущённо воскликнула Гестия. - Он сказал всего-навсего, что не думает, будто Гарри зря занимал тут место.
- Да, но в устах Дадли это всё равно что «люблю тебя», - произнёс Гарри, разрывавшийся между раздражением и желанием расхохотаться - уж больно хороша была тётя Петунья, обнимавшая Дадли так, точно он минуту назад вынес Гарри из горящего дома."
Понятно, что Дурсли - это, прежде всего, комические персонажи, и определённый гротеск при описании их поступков неизбежен. Но не до такой же степени! Не отпускает меня подозрение, что без волшебного вмешательства тут не обошлось. Уж не находился ли Дадли под действием некоего проклятья, которое, вероятно, с него постепенно начало спадать?...
Да ну, бред какой-то.
Или?...