Материнское поведение и эндогенные опиаты
В продолжение темы «сигнальной наследственности» в материнском поведении у млекопитающих.
***
«В период перед родами и сразу после них у самок млекопитающих активизируется работа опиоидных систем мозга. Активация этой системы при родах и кормлении детёнышей молоком способствует положительному аффекту от материнского поведения у приматов Старого света, человекообразных обезьян и человека (Martel et al., 1993; Broad et al., 2006). [см. также здесь, В.К. ]
Соответственно, блокада опиоидных рецепторов в ранний послеродовой период оказывает явный негативный эффект на отношения «мать-детёныш». Эксперименты с введением налоксона (блокирующего опиоидные рецепторы) показали важность эндогенных опиоидов доля материнского поведения макак-резусов. Налоксон уменьшает заботу и защиту детёнышей в первые недели после родов, когда мать обычно посвящает большую часть времени своему новорожденному.
Матери, которым вводили налоксон, пренебрегали своими младенцами, не брали их на руки, не возвращали их обратно, когда детёныши уползали далеко от неё. Обычно, когда детёныши достигают 8-недельного возраста, у макаков-резус наблюдается множество взаимных чисток в диаде мать-дитя. Налоксонированные матери не образуют с детёнышем таких диад, более того, они позволяют всем другим самкам чистить своего малыша. В то же время самки из контрольной группы, которым вместо налоксона вводился физиологический раствор, не позволяли этого делать, защищали своих детёнышей, и были очень нежны с ними (Martel et al., 1993; Keverne et al., 1997). При этом налоксонированные матери не отказывались кормить молоком, но сами не предлагали детёнышу сосать, и инициатива кормления принадлежала только детёнышу.
Приматы и другие млекопитающие имеют общие механизмы вовлечённости опиоидной системы мозга в материнское поведение, но последствия опиоидной блокады у мелких млекопитающих (т.е. с маленьким мозгом) существенно сильнее затрагивают именно биологические аспекты материнского поведения. Так, например, у грызунов и овец нарушения эндогенной опиоидной системы полностью разрушают материнское поведение, включая кормление молоком (Kevene et al., 1997).
Эти различия могут отражать большую степень свободы материнского поведения приматов от гормональных детерминантов, при пропорционально большей зависимости от социальных влияний. Они показывают возрастающее значение эмоционального подкрепления для механизма материнской привязанности к детёнышу [и этот механизм становится более генерализованным: помимо подкрепления от актуальных связей со своим детёнышем, он включает в себя прошлый опыт общения с чужими детёнышами и их родителями, что автор показывает в предыдущих главах - В.К.].
Поскольку героин является антагонистом этих же опиоидных рецепторов , можно предполагать его отрицательные последствия на систему привязанности матери к ребёнку. Действительно, женщины, систематически употребляющие героин, разрушают многие близкие отношения, в том числе и с собственными детьми. Так, к одному году только 50% младенцев остаются с матерями, злоупотребляющими героином, а к школьному возрасту только 12% детей остаётся с ними (Mayes, 1995). Остальные были отданы на усыновление или воспитывались другими родственниками.
В сравнении с другими наркотиками, например метадоном, процент брошенных детей был намного выше. В исследовании, где была использована выборка, точно выровненная по возрасту матерей, этническому и социально-экономическому положению, и весу новорожденных, было показано, что матери, использующие метадон, оказывали существенно большую протективную поддержку и меньше подвергали детей пренебрежению и жестокому обращению.
У приматов с большим мозгом показано, что в процессах образования привязанности матери к детёнышу участвуют эндогенные опиоидные системы, имеющие рецепторы в вентральном стриатуме (Koob, Le Moat, 1997). Эта зона мозга связана с системой подкрепления и имеет дофаминовую проекцию на средний мозг.
Во взаимодействии матери с детёнышем у приматов большое значение имеет материнский груминг, особенно лица, рук и гениталий детёныша. Это как раз те части тела, которые испытывают самые большие фенотипические изменения во время онтогенеза. Поскольку матери приматов совершают такой груминг очень часто, происходит непрерывная проверка изменений, которые совершаются в этих областях (Kaplan et al., 1992; Kaplan, Rodgers, 1999). Такой «апдейт» информации связан с деятельностью префронтально-вентрально-стриатной системы, которая непосредственно связана с эмоциональным мозгом через миндалину. Таким образом, позитивные эмоциональные реакции, которые испытывает самка, взаимодействуя с детёнышем, улучшают материнскую заботу без какого-либо участия основных репродуктивных гормонов - без прайминга, который произошёл во время беременности (Levy, Fleming, 2006).
У человека, используя магнитно-резонансную томографию, показали те зоны мозга, которые возбуждаются в процессе материнской заботы. Эти мозговые структуры включают в себя, в частности и системы, связанные с подкреплением - мезолимбические дофаминовые системы от вентральной тегментальной зоны, вентральный стриатум и миндалину (Lorberbaum et al., 2002). Интересно, что процесс азартных игр, потребление кофеина и шоколада связаны со сходным паттерном нейробиологической активности (Greenberg et al., 1999) [также здесь и здесь].
Е.П.Крученкова, 2008. Материнское поведение млекопитающих. М.: УРСС. С.108-109.
P.S. То есть два типа влияний: эндогенное биохимическое и внешняя социальная стимуляция. И приматы предсказуемо отличаются от других млекопитающих тем, что у них второе сильнее первого (ну и в филогенетическом ряду, ведущем к человеку, та же тенденция). Материнское поведение приматов всё больше зависит от эмоционального подкрепления, получаемого во взаимодействиях (не только со своим детёнышем в рамках выводка, но и с другими детёнышами и их родителями в рамках группы) и всё меньше от гормональных детерминантов. То есть уменьшение зависимости от «биологического» с соответствующим усилением социальных влияний и «сигнальной наследственности» начинается уже у приматов, а у человека эта тенденция достигает максимума.
И, шире, человеческий интеллект, человеческие чувства и человеческое общество с такими его признаками, как поддержка слабых (1, 2, 3), идея справедливости и равенства, обмен услугами, имеют явные корни в животном мире, зародыши всех этих форм обнаруживаются у антропоидов и даже у низших обезьян. Но не язык и, шире, символизация, создающая культуру, появление которых связано с производительным трудом, отсутствующим даже у антропоидов («Происхождение языка: новые факты и теории», 1 и 2).