Театр-студия пантомимы Юрия Попова: воспоминания студийцев. Часть 2
слева направо: Игорь Данилевский, Владимир Шкрылев, Лариса Кузнецова, Юрий Попов, Лев Палий, Владимир Бурнашов
Лариса Кузнецова: Помню, был еще у нас спектакль "Война". Это был политический заказ. "Войну" заказал горком комсомола и администрация ростовского университета. Мы показали этот спектакль на фестивале в РГУ, а потом повезли его на студенческий фестиваль в Ереван.
В 1976 году Юра поставил "Ромео и Джульетту". Джульетту играла Оля Гайдай, Ромео - Цех, Тибальда - Гена Рыгалов, мой ученик из студии пантомимы для глухих детей. Репетировали "Ромео и Джульетту" уже во Дворце культуры энергетиков (театр Попова перешел туда). Но показывали мы этот спектакль всего несколько раз в ТЮЗе и Лендворце. Наши спектакли в то время иногда сопровождались художественными выставками.
Юра не хотел, чтобы я выходила замуж, а когда увидел меня беременной, чуть в обморок не упал. Боялся, что я потеряю форму. Я к тому времени уже была лауреатом международного конкурса пантомимы. Вела свои собственные студии пантомимы: на худграфе пединститута, где училась, и во всесоюзном обществе глухих для детей и молодежи. Там мне уже платили. До 1982 года я занималась пантомимой профессионально. Сейчас вместе с Геной Рыгаловым преподаю пластику в школе красоты "Имидж".
Юра Попов и Лариса Кузнецова
Лев Палий: Я уже говорил, что вначале мы репетировали при ДКС, а потом перешли во Дворец Культуры энергетиков. Мы выступали часто и на разных площадках города: в университете, в ВТО, в ТЮЗе, в Лендворце, в ДК Ростсельмаш. Нас приглашали на большие концерты во Дворец Спорта как оригинальный жанр.
Администрация домов культуры, где мы репетировали, иногда привлекала нас к плановой культурной работе, и мы ездили с концертами в агитбригадах. В агитбригады Юра отправлял Володю Бурнашова и Цеха, потому что они хорошо показывали пластические этюды. Это была общественная нагрузка на студию. За выступления нам не платили. Насколько я помню, никакой материальной поддержки не было. Никакой материальной базы не было. Какие-то копейки выделяли на декорации. Костюмы делали за свой счет.
Моя будущая жена Ира пришла к нам за кулисы после спектакля на университетском фестивале. Мы познакомились, она влилась в нашу компанию. Через год мы поженились. Юре это не понравилось, у него были другие планы для нас. В 1976 году я ушел в армию.
Володя Цех и Лев Палий
Ирина Палий
Лариса Кузнецова: С 1974 года студия Попова становится очень популярной, приходит много новых ребят и девушек: Борис Штейнберг, Оксана Зуева, Олег Ковтун, Саша Сокол, Миша Марочкин, Игорь Ваганов, Оля Гайдай и многие другие.
Лева Палий и Игорь Данилевский были рацио нашей студии, а Цех и я - эмоцио. У Володи Бурнашова была административная жилка.
Сказать, кто был лучшим мимом, - невозможно. У каждого была своя интересная техника, особенности пластики.
в центре Володя Цех и Игорь Ваганов
стоят слева направо: Паша Омельченко, Игорь Ваганов, последний Володя Цех
сидит Василий Чаусов
Оксана Зуева
Игорь Данилевский и Володя Цех
Лев Палий: У нас в коллективе не было никакой конкуренции ни здоровой, ни нездоровой.
Лариса Кузнецова: Юра всегда хотел, чтобы мы были духовным, телесным и интеллектуальным оркестром.
Я помню, что в любовных сценах мы не касались друг друга, а только имитировали касание.
Цех: В 1974 году в Ростов приехал театр на Таганке. Мы ходили на все их спектакли. Однажды по приглашению Юры они пришли к нам на репетицию, посмотрели нас и сделали такое замечание: "В вас чувствуется что-то пионерское, зажатое. В вашей пластике недостаточно выражена ваша чувственность".
Лев Палий: Мы были юные и прекрасные. Мы были чувственны по определению, кто ж в 17 лет не чувственный? Наши личные отношения, наша дружба создавали единство театра как целого.
Цех: Мне пантомима до фени была. Мне важны были человеческие отношения. Наша жизнь и общение за сценой для меня были важнее всего.
Лев Палий: Ты был не один такой. Для меня тоже самым важным было наше общение. Связующим в театре были наши личные отношения.
Лариса Кузнецова: Спектакли были внешним продуктом, внешним следом нашей совместной жизни. Моя мама иногда говорила, когда я шла на репетицию: "Опять пошла в свою секту?"
Цех: Наше общение и повседневная жизнь были пронизаны духом игры. Мы могли разыграть этюд прямо на улице или в транспорте.
Лариса Кузнецова: Например, я помню, стоим около кинотеатра "Россия" зимой. Вовка срывает с меня колонковую шапочку, надев ее на руку, прячет у себя за пазухой и изображает, как шапка оживает, шевелится, превращается в зверька, забавно двигается.
Или, например, навстречу нам идет ребенок и стреляет из игрушечного пистолета. А Цех берет и падает по-настоящему, и умирает. Мальчик был в ужасе!
Я помню, что мы никогда не пропускали занятия, даже когда болели. Все, что мы делали, нам нравилось. Мы жили на положительных эмоциях.
