Урочище Каракты и гора Конопелькина
4 августа
Подъём по куруму - урочище Каракты - истоки Болюнку - ерник - Тондолабеса - белоножка - гора Конопелькина
Перед восхождением набрали две двухлитровые бутылки воды. Сразу от табора начинался курум, по которому мы и пошли. Курумами называются каменные осыпи, которые простираются по склонам сопок, но могут располагаться и на пологих водоразделах и долинах, где их иногда называют каменные моря или каменные реки. Обычно, они встречаются в пересечённой местности умеренного или холодного климатических поясов. Курумы отличаются от обычной каменной осыпи тем, что глыбы в них хорошо сцеплены друг с другом и при ходьбе почти не шатаются. Правда, так бывает в нижней половине курума. Ближе к его вершине камни становятся меньше по размеру и уже не так прочно занимают свои места. На севере Хабаровского края, в хребте Сунтар-Хаята, распространены щебнистые и даже дресвяные курумы. Когда пройдёшь по ним, за тобой остаются светлые следы свеже перевёрнутых камней, на фоне тёмных, покрытых лишайником, нетронутых. В тёплом и влажном климате Сихотэ-Алиня курумы выглядят по-другому. Здесь нередко можно встретить осыпи из огромных двух-трёхметровых валунов и глыб, покрытых не то что лишайником, а толстым слоем мха и кустарником. В нижней части такого курума на валунах могут даже расти небольшие деревца, а пространство между глыбами заплетено лианами. Передвигаться по таким местам сплошное мучение.
Курум, по которому мы поднимались, был хорошо проходим. Было очень удобно подниматься по нему, словно по ступеням гигантской лестницы.
Когда он закончился, и пошёл крутой склон, заросший травой и тонкими деревцами, мы стали скользить и падать, хватаясь за ветки. Хотя на небе не было солнца и всё было затянуто облаками, было жарко и душно. Вода в бутылках быстро исчезала. Чем выше, тем чаще становились остановки. Наконец, склон перешёл в пологий гребень, и мы остановились в нескольких сотнях метров от вершины горы Конопелькина.
Слабый ветер был не способен сдуть рой белоножки, которая нас окружила. Но мы были рады, что забрались на водораздел ещё до обеда. Вокруг на десятки километров простиралось застывшее море таёжных сопок и хребтов. Было необычно осознавать, насколько далеко ты сейчас не то что от дома, а даже от дороги и машины. И впереди предстоит маршрут, уводящий ещё дальше в глушь.
В нескольких километрах к северо-западу от нас, за верховьями речки Болюнку, простиралось высокогорное (по меркам Приморья) плато. На картах оно подписано как урочище Каракты.
Несколько лет назад, когда я рассматривал топографический атлас Приморского края оно попадалось мне на глаза. Тогда я ещё отметил про себя, что название ассоциируется у меня с Тмутараканью, то есть, с теми самыми «куличками», где живёт чёрт. Я тогда и подумать не мог, что когда-нибудь окажусь здесь, в Карактах, у «чёрта на куличках». Это действительно Затерянный Мир - плато на самом севере Приморья, на высоте 1300 - 1400 м над у.м., площадью 15 квадратных километров, покрытое тайгой, горной тундрой и курумами, вдали от сёл и автодорог. В центре плато, словно искусственно насыпанная груда камней возвышается гора Бя, с отметкой 1466 м.
Теперь нашей задачей было найти воду. Мы прошли по западным склонам горы Конопелькина, покрытым густыми зарослями кустарниковой ольхи и кедровым стлаником. Удача улыбнулась нам - на северо-западном склоне горы, в истоке небольшого распадка, притока Болюнку, мы нашли маленький ручеёк. Высота этого места была чуть более 1100 м, поэтому нам даже не пришлось далеко спускаться вниз с водораздела.
Времени было ещё предостаточно и у меня возник сумасшедший план: не тащить дальше рюкзаки, а попытаться до наступления ночи сбегать в самую дальнюю точку маршрута, отобрать пробы и вернуться сюда. Дениса я оставил разбивать табор и варить ужин, а сам взял молоток, подписал мешочки для проб, наскоро перекусил подогретой тушёнкой с чаем и лепёшкой - и быстро зашагал на север по хребту, в сторону Самарги.
Быстро шагать, правда, не получилось. С первых же метров начались густые заросли кедрового стланика и ольхи. Я думал, что по гребню будет идти получше. Но там оказалось ещё хуже. Кедровый стланик уступил место берёзовому ернику. Вот это действительно было препятствие - так препятствие! Жёсткие ветки стланиковой формы берёзы, вырастающие по пояс и по грудь, росли близко расположенными пучками. Ветки одного пучка глубоко проникали среди веток соседнего и переплетались с ними. Обойти их не было никакой возможности. Переступить - тоже. Оставалось только медленно продираться.
Местами берёзовый ерник сменялся стлаником, зарослями ольхи и короткими участками низкорослого, но густого ельника. Ветки цеплялись за одежду, хлестали по лицу, запутывались в ногах. Я начал переживать, что могу не успеть вернуться засветло. На одной из вершинок хребта я остановился, чтобы отдохнуть. Тут же на моё разгорячённое лицо накинулось полчище белоножки. Эта небольшая, но очень агрессивная муха с белыми лапками атакует в дневное время, когда комары и мокрец мало активны. Ей не страшны ни сухость, ни жара, ни ветер. Впиваясь, она выкусывает маленький кусочек кожи, так, что в ранке остаётся капелька крови. Ещё белоножка обожает лезть в глаза, так, что их бывает невозможно открыть, чтобы посмотреть на карту или навигатор. Всё приходится делать на ходу, попутно отмахиваясь, просто стоять невозможно.
Подгоняемый белоножкой, я двинулся дальше через ерники горной лесотундры. Мучения были не напрасны - я достиг-таки бассейна реки Самарга! По боковой гривке я прошёл в верховья речки Тондолабесы, притока Большой Сохатки. Для отбора пробы требовалось зайти в намеченный квадрат подальше, но склон вниз становился круче. Справедливо рассудив, что путь назад будет тяжелее, я пересёк границу квадрата и прошёл дальше всего на 100 м или три угловых секунды. Формально, пробу можно было отобрать и здесь, чем я воспользовался. Сил идти дальше не было.
Над самым водоразделом поползли облака. Пока я отбирал и документировал пробу, облака начали цепляться за вершины хребта, и вскоре он весь потонул в молочной пелене.
С собой у меня был навигатор, но я в него почти не заглядывал. Ветер дул ровно в левую скулу, дорога была уже знакома, вершинка, где нужно было свернуть, запомнилась мне каменистым пятачком, на котором я боролся с белоножкой. Настроение было приподнятым - основную часть работы в этом маршруте мы с Денисом выполнили. У вершины горы Конопелькина заросли отступили и начала попадаться карликовая голубика. Было ещё светло и я задержался здесь. Лакомясь спелой ягодой, я не спеша поднялся к тригопункту, расположенному на отметке 1260 м над у.м.
С востока, со стороны моря, дул прохладный ветер. Облака клубились и внизу, в долинах, и над вершинами. Время от времени очередное облако накрывало хребет и всё тонуло в серой пелене вечернего тумана.
Сам тригопункт, можно сказать, «ископаемый динозавр» уже ушедшей эпохи - сделан даже не из железных уголков, как большинство тригопунктов, а из еловых жердей. Судя по топографической карте этого района, она была составлена по материалам топосъёмки 1965 года. Значит, этот «памятник архитектуры» стоит здесь уже пол века, назло всем ветрам, дождям, снегопадам и лесным пожарам.
Стало темнеть, в лесу было сумрачно. Сквозь ветви елей тускло отсвечивали угли костра. Денис уже сварил суп и дожидался моего прихода.