Сценическое олицетворение реальности
Сейчас его чаще всего применяют в качестве обозначения бейсбольного кэтчера, но в добейсбольные времена в Японии вообще, и в Кабуки в частности, словом 捕手 - торитэ обозначались рядовые сотрудники квартальных и районных управ, в чьи функции входило патрулирование улиц и надзор за общественным порядком. Простой народ эту публику в целом дистанцированно уважал, но, в отличие от, скажем, пожарных, предпочитал обходиться без проявления трепетной любви к ним.
Торитэ, при том что были выходцами из прочих сословий, были олицетворением самурайского порядка, при чем олицетворением, с которым, в отличие от самурайских начальников, исполнявших полицейские функции, среднестатистический житель большого города встречался на ежедневной основе. Понятное дело, что не из-за основной массы таких ежедневных контактов в народном сознании зародилась эта неприязнь. Торитэ в основной массе своей были обычными старательными японскими служаками, количество дурных людей в их рядах не превышало среднестатистического количества среди представителей других профессий. Однако именно из них состояли оцепления, когда городские власти проводили облавы на нелегальные игорные заведения, или же бани, в которых банщицы оказывали не только помывочные услуги. Узнавали о подобных местах власти чаще всего не от преисполненных сознательности горожан, но через тайных осведомителей, которых простой народ нередко ассоциировал с торитэ.
Все это в меньшей степени относится ко временам, раннего и среднего периода Эдо, но чем дряхлее становилось самурайское мироустройство, тем большее недовольство от его уклада испытывали представители прочих сословий и тем жестче были методы воздействия на это недовольство со стороны правящего сословия. История позднего периода Эдо - это во многом история достаточно жесткого контроля и вмешательства со стороны высших в важнейшие сферы жизни низших, а также непрямого сопротивления низших этому контролю и вмешательству. Процесс повышения градуса жесткости был очень медленным, и период Эдо был больше похож вовсе не на историю пламенной борьбы из норовящих снова реинкарнировать марксистско-ленинских исторических хрестоматий нашего прошлого, но скорее на сложные взаимоотношения главы большого семейства со своими домочадцами. Глава этот одиозен, суров жесток и очень требователен к другим, одна из его главная проблем - неспособность самому соответствовать тем требованиям и ограничениям, которые он своей властью накладывает на домочадцев. У домочадцев есть свои привычки и обыкновения, многие из которых противоречат жизненным ценностям главы семейства. Он ведет с ними борьбу, стремясь всех в большом доме привести в соответствие своим воззрениям.
Кабуки был одним из таких противоречащих картине мира самурайского сословия явлений. Например, идеалом бытовой стороны самурайского уклада жизни, была неоконфуцианская умеренность и бережливость, которые во многих своих проявлениях очень похожи на скопидомство. Самураи сумели из этой особенности своего мировоззрения вывести целую гирлянду восхищающих иностранцев высоких эстетических категорий. Эта умеренность была огромным благом во времена феодальных междоусобиц и смут, но с наступлением периода мира и спокойствия под владычествованием дома Токугава она превратилась в нечто, по смыслу похожее на наши нынешние "духовные скрепы".
Вот что пишет об этом аспекте Зои Кинкейд:
"Они [актеры] подвергались длительным гонениям. В истории мировых театров будет сложно найти более глубокие предубеждения, или более совершенную неприязнь к актерам, нежели та, что досталась актерам Кабуки.
Такое положение вещей сложилось преимущественно по причине практиковавшегося в бакуфу Токугава отношения к театру. С официальной точки зрения театр был вульгарным предприятием, оказывающим разлагающее воздействие на общество. Театр влиял на умы людей при помощи постановки социальных сюжетов, власти стремились контролировать бьющую ключом жизнь, которая была возможна благодаря походам в театр. Еще театр поощрял роскошь, что побуждало людей сходить с пути экономии, и жаждать роскошные дома, обстановку и одежду наподобие той, что они видели на сцене.
Строгий контроль над актерами происходил не от желания правящих классов повышать и улучшать уровень жизни тех, кем они правили. Он был частью их плана сдерживания природной демократии, которая наподобие приливной волны грозила усилиться до состояния угрозы благополучия сёгуната.
Мёрдок, характеризуя правление сёгунов в своей «Истории Японии», раскрыл суть этой темы, написав так: «Машина эдосского усреднения перевела Японию из состояния прогрессирующего в статичное. Это произошло, главным образом, потому что токугавские лизоблюды своего времени желали сохранить свои позиции…»"
Кабуки в известном смысле можно считать театром, в непрямой форме декларирующим недовольство простого народа обществом, обустроенным по самурайским "духовным скрепам". Торитэ в Кабуки являются одним из элементов, с помощью которого это недовольство находило выражение. Как известно, их основная задача - разлетаться в разные стороны во время стилизованных боевых схваток главных героев с массовкой, олицетворяющей присутствие реальности в вымышленном театральном действии.