К АНАЛИЗУ КОНЦЕПТА «ВЕРА» В РЕЛИГИОЗНЫХ СОЧИНЕНИЯХ Л.Н. ТОЛСТОГО (Критика на Г. Ореханова)
(Критика церковно-богословского подхода Георгия Ореханова)
Лев Николаевич в книгах «На каждый день» и «Путь жизни» начинает изложение христианских истин с главнейшего концепта ВЕРЫ (религии). Даже БОГ в его высоком, ИМперсоналистическом учении отодвигается на второй план - и воззрения Толстого на ВЕРУ объясняют, почему...
Это тоже тема на отдельную статью - как минимум. По счастью, Толстым она уже написана, и имеет «говорящее» заглавие: «Что такое религия и в чём сущность её?» Завершается она вот таким определением того, что НЕ ЕСТЬ и что ЕСТЬ религия:
«Религия не есть раз навсегда установленная вера в совершившиеся будто бы когда-то сверхъестественные события и в необходимость известных молитв и обрядов; не есть также, как думают учёные, остаток суеверий древнего невежества, который не имеет в наше время значения и применения в жизни; РЕЛИГИЯ ЕСТЬ УСТАНАВЛИВАЕМОЕ, СОГЛАСНОЕ С РАЗУМОМ И СОВРЕМЕННЫМИ ЗНАНИЯМИ ОТНОШЕНИЕ ЧЕЛОВЕКА К ВЕЧНОЙ ЖИЗНИ И К БОГУ, КОТОРОЕ ОДНО ДВИЖЕТ ЧЕЛОВЕЧЕСТВО ВПЕРЁД К ПРЕДНАЗНАЧЕННОЙ ЕМУ ЦЕЛИ»
(35, 197 - 198; ВЫДЕЛЕНИЕ наше. - Р. А.
Здесь и далее ссылки на Полное собрание сочинений Л.Н. Толстого (Юбилейное) даются в круглых скобках, обозначением номера тома и страницы в нём. Все наши ВЫДЕЛЕНИЯ в тексте особо оговариваются. - Роман Алтухов).
Иначе говоря, религия христианина НЕ ЕСТЬ и не может быть бездумным и слепым последованием тому, что вдолблено о Боге в детские головы родителями и попами или в малодумающие взрослые - какими-нибудь «миссионерами», агитаторами, размазывающими по умам свой религиозный спам. Это не вера доверия. Это вера ПОНИМАЮЩЕГО ДИСКУРСА человека с природой и другими людьми, с Высшими Законами жизни всех разумных существ всех Божьих миров. Основа же понимания и мудрого, любовного отношения к другим - применённое К СЕБЕ САМОМУ знание: как проверенная тысячами лет мудрость, выражение Откровения Бога, так и более молодое и даже современное знание НАУЧНОЕ, как специальные, так и общенаучная картина мира. Такой союз истинной науки и истинной религии долженствует разрушить человеческую ложь и подтвердить истину древнего Откровения о применении в мире людей всеобщих Высших Законов бытия.
Итак, ВЕРУ (религию), опираясь на вышеприведённый и ряд иных текстов Л.Н. Толстого (его записи в Дневнике разных лет) мы можем определить так:
«Истинная религия есть, устанавливаемое человеческим разумом и согласное с его разумом и современными, научными и религиозными (откровение) знаниями человека такое его отношение к окружающей его бесконечной жизни и её первооснове - Богу, которое связывает его временную жизнь с этой Бесконечностью, придаёт ей смыслы и значение, неуничтожимые грядущей гибелью временного материального тела, и руководит его помыслами и поступками».
Разумеется, из этого определения следует, как главное, доверие человека Богу и тем пророкам и учителям человечества, которые учили Его Истине; а во-вторых - доверие формирующейся в новейшую эпоху Научной Картине Мира - объективному знанию, которое может исправить ошибки великих учителей и изобличить лжепророков. Церковники и сектанты XX-XXI столетий более всего боятся этого изобличения их полоумных догм, и вся их в отношении научного знания деятельность - либо отравление религиозным эрзацем дискурсов научного сообщества (засчёт включения в него своих адептов), либо - богословское лукавое приспособленчество к всё новым и новым, разбивающим их ложь в пух и прах, научно проверенным, истинным знаниям, ПАРАЗИТИРОВАНИЕ на них и их ограниченной доступности для рядовых адептов церковных и сектантских лжеучений.
Вообще чем значимее концепт в изначальном, неизвращённом попами и толковниками учении Бога и Христа (а значит - и в проповедании Льва-учителя), тем разительнее отличия его семантического наполнения от того, которое придаёт ему Г. Ореханов (в книге 2016 г. «Лев Толстой. Пророк без чести») и его церковь. Таковы ключевые концепты БОГ и ВЕРА.
Выше нами дано определение ВЕРЫ, нигде в текстах Л. Н. Толстого в таком же виде не встречающееся, но ВЫВОДИМОЕ из его рефлексий в отношении данного концепта.
Конечно, Ореханов, как и везде в своей розовой книжице, в анализе концепта ВЕРА априори утверждает «истинность» исключительно своей церкви и её учения, равно как и уникальность в христианстве - везде в книге своей пиша: «Церковь», с титульной буквы, что по законам русского языка относится к обозначению на письме УНИКАЛЬНЫХ сущностей (Бог, Вселенная, Млечный Путь и т.д.). Такое волюнтаристское возвеличение исторической церкви «православия» неизбежно меняет и семантическое наполнение концепта ВЕРА, который у Ореханова включает в себя такие семемы, как «вероучение» (как замкнутая, мёртвая система), «догматы», «подчинение» (разума), «доверие» (попам, а не Богу!), «обрядоверие» и под.
Особенно бесит московского протоиерея именно то, что христианство Христа и Толстого, «христианство не как мистическое учение, а как новое жизнепонимание», жило и живёт как ОТКРЫТАЯ, живая и развивающаяся система. Ядовито, ненавистнически толстовед в рясе подчёркивает что Лев Николаевич так и не «догадался» замкнуть её: «оформить своё учение в виде последовательной системы или доктрины (понадобилась помощь В. Черткова)» (Орех. - 2016. С. 201).
Он здесь негативно характеризует себя, да ещё разве что - Черткова, за которым уже жена Толстого и многие другие современники наблюдали тенденцию УЗОСТИ МЫШЛЕНИЯ, характерной для творцов сект, как осуждённый Л.Н. Толстым древний лжеапостол Павел (Савл). Из узости, зашоренности, фанатизма Черткова проистекала и та НЕТЕРПИМОСТЬ «в агрессивной форме», которую, вослед за В.В. Зеньковским, Г. Ореханов решительно приписывает Льву Толстому (Там же. С. 200). Это - ложь ЧИСТАЯ, неосновательная как облачко. ОТКРЫТАЯ СИСТЕМА религии Иисуса и Льва подразумевает, как и в случае других таких систем, ОБМЕН С ВНЕСИСТЕМНЫМИ СРЕДАМИ - ЭНЕРГЕТИЧЕСКИЙ И ИНФОРМАЦИОННЫЙ. Терпимость, даже любопытство Толстого к самым разным религиозным доктринам (от умнейшего В.С. Соловьёва до полоумных фанатиков «скопцов») следует объяснять именно этим.
Это - та непостижная ПОКА уму человеческому форма материального и личностного бытия, которая и есть грядущая Церковь истинная Христова, соединение разумных человеческих существ в Боге и высшем актуальном понимании жизни, открытом им.
Но такой церкви нет пока… Есть - единичные, как рассеянное по странам и векам Стадо Божие, её сочлены. И их горящее ВЕРОЙ к Богу сердце способно зажигать другие - глаголом проповеди. Именно это имел в виду упоминаемый Орехановым публицист начала XX столетия В.Ф. Эрн, когда писал (статья «Толстой против Толстого») о воздействии Толстого на изуверившуюся в его эпоху интеллигенцию, сопоставимое по неотвратимости и мощи «стихийной силе вулкана» ( http://az.lib.ru/e/ern_w_f/text_0010.shtml ).
Очень харктерна гнусненькая реакция Ореханова на этот образ старого публициста:
«Вулканическая стихийность Толстого […] натолкнулась на Камень Церкви, ушиблась о Него, обиделась и по своей гордости и лукавству затаилась» (Там же. С. 202).
Ореханову импонирует деление Эрном Толстого на «природного» (образно это Ерошка) и «искусственного», выморочного (соответствующего образу Нехлюдова). Так ему легче в глазах массового дилетанта читателя «ниспровергнуть» обоих - утвердив, как истину in der letzten Instanz, учение своей церкви. Надеемся, читатель избавит нас от необходимости доказывать то, о чём хороший школьный учитель литературы непременно сообщает даже детям-учащимся: ошибочность полной ассоциации личности Толстого с ЛЮБЫМ (Иртеньев, Оленин, Ерошка, Безухов, Левин, Иван Васильевич [«После бала»], Нехлюдов всех времён…) из его литературных образов и персонажей его книг. В своём жизненном пути к Богу он - частично - в каждом из них… и НИ В КОМ.
С той же степенью произвольности (но без орехановской едкости и затаённой злобы) можно было бы утверждать, что это ЦЕРКОВЬ российского «православия» в лице Льва-учителя и в его проповеди, воротившей миру исконное учение Христа больно натолкнулась на «камень, который отвергли строители», встающий наконец в наши дни, в 20-21 веках, на должное место - «во главу угла» (Мф. 21: 42).
Первосвященникам и старейшинам Вифанским, говоря слово в храме их, сказал это Иисус… И ещё добавил:
«…Отнимется от вас Царство Божие и дано будет народу, приносящему плоды Его <т.е. слушающимися Бога - своих разума и совести, а не попов - и работающих для Царства его. - Р. А.>;
и тот, кто упадёт на этот камень, разобьётся, а на кого он упадёт, того раздавит» (Мф. 21: 43 - 44).
Вероятно, эти слова Христа и имел в виду В.Ф. Эрн, когда писал, что веротворящая «сила» адресованного российским и мировым изуверам христианского слова Льва Николаевича проистекает из «соприкосновения с народной душой и великой стихией народной жизни».
Не знал Иисус, что через 2 000 лет паразитирующая на преданиях о нём церковь ложного «христианства» будет таким монстром, что камень его учения, брошенный Толстым, как Давидом в Голиафа, не поразил, а только пребольно ожёг её - как бешеную собаку или свинью - заставив в 1880-1900-е гг. гнусно тявкать и визжать тысячами глоток богословов, церковных публицистов и проповедников, «ниспровергавших» «ересь Толстого», а в эпоху атеизма и СССР - именно что «затаиться», и озлобиться на Льва-учителя за это время так, так, что даже просьбы в начале 21 века влиятельных в России её адептов о важном для них снятии с Л.Н. Толстого через 100 лет пресловутого «отлучения» - привели только к эмоциональному утверждению оного.
Наконец, в заключение неплохо показать пример того, как тенденциозно, лживо обращается Ореханов с источниками для своей мифотворной «аргументации». Он провоцирует читателя своей розовой книжки 2016 года отнестись с неприязнью к христианской идее Л.Н. Толстого о соединении человечества в одной Церкви, одной ВЕРЕ, одном актуальном религиозном понимании жизни. Толстой - противник веры как «личного дела каждого». Иллюстрирует это Ореханов, приводя отрывок из СПОРА, навязанного в 1910 году Льву Николаевичу сектантами «добролюбовцами» и записанного - по ходу разговора и по мере понимания его - А. Б. Гольденвейзером. Цитата в книге Ореханова такова (слова Толстого):
«Я совсем веры не признаю. Сознание - вот что нужно… Вера - это то, чего я без памяти боюсь» (Орех. - 2016. С. 209).
А вот соответствующий отрывок из воспоминаний А. Б. Гольденвейзера:
« <Сектант Николаев: > - А как же вера? Нужно внушить другому свою веру.
<Толстой: > - Я совсем веры не признаю. Сознание - вот что нужно, СОЗНАНИЕ СВОЕЙ БОЖЕСТВЕННОСТИ. Вера - это то, чего я без памяти боюсь. Я не только не придаю ей значения, а я хочу ее к чертовой матери послать! Потому что суеверие не только в причастии, а и в том, чтобы собраться вместе и молчать или молиться. Нужна не вера, а нужно сознание…» (Гольденвейзер А.Б. Вблизи Толстого. - М., 2002. - С. 372 - 373. Выделение в тексте наше. - Р. А.).
«...Своей божественности» - договорил бы повтором истинный русский христианин, если бы его не перебили. Таким образом, Толстой отрицает в отрывке не личное общение человека с Богом, не «свою колею» всякой личности на пути к грядущему религиозному единению человечества, а - как раз то, что вредит и мешает этим процессам: сектантский раскол с последующим «омертвением» (обращением в закрытые догматические системы) сектантских протестных дискурсов, отражающих индивидуальные богоискания религиозно чутких личностей. Толстой отрицает ВЕРУ ПО ДОВЕРИЮ, подчинение разума и нравственного чувства мнению догматического проповедника, церковного или сектантского вожака.
Как ни смешно, но завершает Ореханов свой анализ концепта ВЕРА в христианских проповедях и примере земной жизни Л.Н. Толстого - как раз утверждением, что Толстой был не таков, как крысившиеся на него и оголтело с ним спорившие фанатики: он так и не завершил (не «замкнул» в мёртвую и мертвящую догму) своих «противоречивых» идей в их «непоследовательном» изложении (Там же). Да, отчасти это было связано и с невозможностью социального существа человека, и Толстого и том числе, «жить по заповедям Христовым» - в социальном и нравственном «вакууме», не встречая сопротивления общественного «материала», то есть окружения. Но совершенно напрасно лукавый поп выводит из этого отсутствие якобы у Толстого «духовного ориентира» и его «нравственную растерянность» в 1900-е годы, до самого конца жизни (Там же. С. 209 - 210).
Это не «растерянность», злая ты лживая сука, а - отрешённость и УСТАЛОСТЬ! Потребность привала, отдыха перед БОЛЕЕ ВАЖНЫМ для сознательного сына Божия ПЕРЕХОДОМ. Без семейных склок и наезжавших в дом специально для религиозных споров нравственно «толстокожих» гостей… Религиозные воззрения Толстого, пишешь ты, «застыли в форме трагического недоумения» (Там же. С. 210). Дневниковые размышления и прозрения Толстого до последних его дней - отрицают эту «застылость»! А значит - речь должна идти не о «трагедии» Толстого религиозной, а о ДРАМЕ, оборвавшейся для немногих понимавших сюжет зрителей прежде угадываемого ими светлого её конца. Драме, которую и являет нам жизнь Христа и всех истинных его учеников и последователей, которую и должна представлять жизнь разумного, сознательного дитя Божия - всякого человека!
Роман Алтухов.
28 октября 2018 г.
Ясная Поляна
________________________________________