О ЗЛОДЕЯХ, ОГРАБИВШИХ НАРОД (О настоящем смысле популярной цитаты из Дневника Льва Толстого)
В 1881 году семья Толстых переехала в Москву, чтобы, как это принято называть - «дать детям образование». Под этим подразумевались не только университет для старшего сына и гимназия для младших. Речь шла о ПРИНЦИПИАЛЬНОМ выборе жены Толстого, Софьи Андреевны, желавшей для своих детей «образованности» светской - соответствующей её представлениям о жизни семейства «достаточного сословия».
Первым московским адресом семейства в 1880-х были не знаменитая усадьба в Хамовниках, где Толстой позднее мог чувствовать себя хоть немного ближе к природе благодаря обширному саду, а дом в Денежном переулке, при котором сада не было…
Вонь и шум огромного города оглушили с первых дней привычного к здоровой усадебной жизни Толстого, а суета и погоня за роскошной жизнью членов семьи, в которую вовлекли и его - отвращала. 27 августа он писал в Дневнике: «Соня в Москве. Покупки. Делать то, что не нужно - грех». И имея в виду какой-то неизвестный нам случай, Толстой сравнивает с этим случаем хлопоты жены об устройстве гостиной и пишет: «Разбранить человека за портрет государя навыворот и гостиную купить - одинаково безумно и ведёт к злу» (49, 57).
О своём душевном состоянии Л. Н. Толстой в начале сентября 1881 г. писал своим друзьям и единомышленникам А. А. Бибикову и В. И. Алексееву в частности следующее:
«Я попал сюда в страшный сумбур - театр, гости, суета и странно - ушёл в себя и чувствовал, и чувствую себя лучше, чем когда-нибудь. Несогласие моё с окружающей жизнью больше и решительнее, чем когда-нибудь; и я всё яснее и определённее вижу свою роль и держусь её. -Смирение и сознание того, что всё, чтò мне противно теперь, есть плод моих же ошибок и потому - прощение других и укоризна себе».
И далее, словно крик души:
«Серёжа уехал уж в Москву, мы переезжаем 15-го. Я НЕ МОГУ СЕБЕ ПРЕДСТАВИТЬ, КАК Я БУДУ ТАМ ЖИТЬ» (63, 76).
«Необходимый» с точки зрения Софьи Андреевны переезд её с мужем в родной ДЛЯ НЕЁ город - стал трагедией жизни Л.Н. Толстого, превратив впоследствии в затяжную драму и жизнь членов его семьи. Ведь именно на рубеже 1870-80-х гг. Лев Николаевич пережил мировоззренческий кризис, и, как сам описал это в 1879-1884 гг. сперва в «Исповеди», а после в книге «В чём моя вера?» -- от общего толпе поклонничества мирским лжи и злу пришёл к новому, христиански-религиозному, пониманию жизни. И главным соблазном для него было: либо (что было бы лучше) уединиться от мирской суеты в усадьбе, отпустив семью жить в городе, «переварить» в себе обретённое Свыше откровение, сделать важнейшие первые шаги духовно-нравственного совершенствования… либо - открыть как можно большему числу людей только что самим постигнутые высокие истины и сделать как можно большее число людей свидетелями и участниками, сопутниками собственного возрастания в Боге и Христе. Принудительный переезд фактически вынудил выбрать ВТОРОЕ: в ущерб собственной душе, огромную просветительскую работу - как посредством личных бесед, так и публикаций, книгоиздательской деятельности… Специфические трудности этого поприща потребовали присутствия в жизни Толстого и специфических людей - одновременно единомышленников и умелых помощников. Один из них, Владимир Чертков, сыграл в судьбе всей семьи Толстых поистине роковую роль…
Открыла этот «ящик Пандоры», обрушила, сама не ведая, на себя, детей и мужа эти несчастья - главная их впоследствии жертва, С.А. Толстая, с её убеждённостью в необходимости переезда с мужем и совместной жизни в Москве. Доживая последние дни в сентябре 1881 г. в Ясной Поляне, «передумать» она не желала, но всё сильнее ощущала, что что-то НАЧИНАЕТ идти не так - и виновницей в этом она сама! Уже в начале XX столетия в мемуарах «Моя жизнь» она вспоминала о тех днях:
«С грустью доживали мы свои последние дни в Ясной Поляне. Дети ходили прощаться и с любимыми местами, и с собаками, и с дворовыми, и крестьянскими людьми и детьми. Понемногу начали укладываться… Дети уже почти не учились, были в большом волнении и меняли настроение: то пленяла их новизна городской жизни, то огорчала разлука с старой привычной обстановкой. […] Семимесячная беременность делалась невыносимо тяжела, и я изнемогала от трудов и усталости» (МЖ - 1. С. 349).
Родившийся 31 октября Алёша умрёт в январе 1886 г., став первой из детских жертв Толстых городскому аду. Смерть младшего, Ванички, в 1895 г. - окончательно сломит мать: морально, физически и психически… но и тогда она НЕ РАСКАЕТСЯ и многого так и НЕ ПОЙМЁТ.
Оба супруга и все дети, покидая в разное время Ясную Поляну, чувствовали себя… вероятно, как чувствует себя самоубийца, уходя в последний раз из дома навстречу смерти: «…Нездоровилось, было уныло, грустно, многие плакали, провожая и уезжая» (Там же).
Родной город встретил Sophie предзнаменованием - пожалуй, весьма красноречиво-зловещим:
«Въезжаем в Москву, в город, и первое впечатление - громадное зарево пожара на Никольской. Сгорело много в ту ночь; убытки считались миллионами, и тяжёлое чувство вызвала тогда в нас эта огненная картина пожара, с огненным небом, бегущей и кричащей толпой, летящими во весь дух пожарными» (Там же).
Родня, Пётр Берс с женой Ольгой встретили потрясённую сестру, успокоили и наскоро соорудили скромный «английский» ужин - холодный ростбиф и чай.
«Дом похвалили, но, несмотря ни на что, все сразу поверглись в уныние, и все легли спать с какой-то непобедимой тоской в душе. …Началась новая, непривычная и более тяжёлая во всех отношениях городская жизнь» (Там же) -- так завершает Софья Андреевна своё мемуарное повествование о низвержении в московский ад…
Она «забыла» дописать, что спалось, да и жилось семейству в первые дни и ночи весьма непокойно. «Оказалось, что перегородки между комнатами такие тонкие, что в каждой комнате было слышно всё, что делалось и говорилось в соседних комнатах» -- сообщает Н.Н. Гусев (Материалы… 1881 - 1885. Указ. изд. С. 61).
Отвлекались же от этих неурядиц жена и дети Толстого - конечно же, светскими развлечениями и покупками всё новой роскоши для нового-хренового своего дома в «опупенно-блатном» даже в те времена месте города Москвы.
С первых дней нездоровость, ненормальность городской (хуже того -- московской) жизни буквально «оглушили» и супругов, и их детей, в чём позднее сознавалась и сама Софья Андреевна в своих мемуарах:
«То уныние, которое почувствовалось всеми в первый день нашего переезда в Москву (15-го сентября), шло первые дни, всё усиливаясь. Ходили по комнатам растерянные, не знали, за что взяться, чем заняться. <…>
Лев Николаевич почти со мной не разговаривал и всё время ДАВАЛ МНЕ ЧУВСТВОВАТЬ, что я его мучаю, что жизнь его вся отравлена мной; и я не переставая плакала. Наконец он разразился целым потоком упрёков, говоря, что, если бы я его любила, я не избрала бы для него этой огромной комнаты <имеется в виду кабинет Льва Николаевича в новом доме. - Р. А.>, где каждое кресло, стоящее 22 рубля, могло бы дать счастье мужику, который купил бы на них корову или лошадь. Что ему всё время хочется плакать… Он уже забыл, что писал мне из Самары, что будет во всём мне помогать, и иначе стал смотреть на наше московское житьё. Но он не был в этом виноват; он жил всегда под впечатлением минуты, и на этот раз было то же самое. По-видимому, он сам не ожидал, что жизнь в Москве так сильно повлияет на него в смысле тоски и тяжёлых впечатлений, и совершенно забывал, что всею предыдущей жизнью готовил семью к жизни в Москве, к университету для Серёжи и выездам для Тани» (МЖ - 1. С. 354).
Надо много лет прожить рядом с человеком, чтобы ТАК метко охарактеризовать его - со «слабой» стороны: стороны его былых грехов, заблуждений и новейших компромиссов с жизнью… Вероятно, Толстой всё-таки не «забыл» своих письменных 1881 года обещаний жене. Просто - он не был ТАКИМ, КАК ОНА. Напомним читателю о той черте характера Софьи Андреевны, которую замечали за ней уже её отец и члены семьи: острые переживания любых несчастий сочетались в ней с обречённой ГОТОВНОСТЬЮ к ним, настороженным ОЖИДАНИЕМ их, доходящим до НЕУМЕНИЯ сполна отдаваться повседневным радостям жизни или находить именно радостное в мало радостном (а не наоборот!) Л Лев Николаевич, как и большинство людей, предпочитал при неприятных поворотах судьбы не отдаваться ни истерии, ни мрачной депрессии и отчаянию, а искать положительного и в негативном, СОЗИДАТЬ его - например, вопреки чувствам и желаниям, помогая жене в переезде, обещая ей скорую жизнь в отвратной - для него - Москве… Если Толстому в первые дни отказала эта психологическая «защита» большинства психически ЗДОРОВЫХ людей - значит, ему реально было ОЧЕНЬ плохо. К несчастью, его настроение совершенно расстроило его неуравновешенную жену; депрессивные настроения сочетались в ней с установкой на НЕОБРАТИМОСТЬ, непоправимость совершившейся по ЕЁ инициативе перемены в жизни мужа и детей.
Дети были отданы на учение в «ужасные» (в восприятии Толстого-христианина) места. Илья и Лев, например, - в частную гимназию Льва Поливанова. Могло бы быть и хуже… но в казённой гимназии с Толстого потребовали подписки о политической благонадёжности его детей… и он гневно «взбрыкнул» -- отозвавшись в том смысле, что не может и не хочет ручаться подобным ручательством даже за СЕБЯ. Старшая дочь Татьяна, как и мечтала, поступила в Школу живописи и ваяния - т.е. одно из тех заведений, к которым Толстой, в одни и те же годы со своим будущим английским кумиром Джоном Рёскиным, относился уже тогда, как минимум, скептически. Наконец, старший сын Сергей, переживая в ту пору фазу юношеского максимализма и нигилизма, поступил в университет на ОТДЕЛЕНИЕ ЕСТЕСТВЕННЫХ НАУК - будто издеваясь над отцом, ненавидевшим «модные» естественнонаучные учения.
И вот тогда, на апофеозе отвращения и отчаяния в отношении окружившей его БЫТОВОЙ ПОВСЕДНЕВНОСТИ суетной жизни совершенно не слышавшего и не внимавшего ему семейства, Лев Николаевич доверил личному Дневнику своему некоторую критическую запись.
Запись Дневника от 5 октября 1881 года, по авторитетнейшему научному Полному собранию сочинений Л.Н. Толстого в 90 томах:
«Прошёл месяц - самый мучительный в моей жизни. Переезд в Москву. Всё устраиваются. Когда же начнут жить? Всё не для того, чтобы жить, а для того, что так люди. Несчастные! И нет жизни.
Вонь, камни, роскошь, нищета. Разврат. Собрались злодеи, ограбившие народ, набрали солдат, судей, чтобы оберегать свою оргию, и пируют. Народу больше нечего делать, как, пользуясь страстями этих людей, выманивать у них назад награбленное. Мужики на это ловчее. Бабы дома, мужики трут полы и тела в банях, возят извозчиками » (см. том 49, страница 58).
Эта запись показывает, в частности, НАСКОЛЬКО «врозь» шла уже тогда жизнь супругов Толстых: пока Софья Андреевна «раскидывала» детей по городским образовательным притонам, заводила новые и “освежала” давнишние светские связи - муж и в городе высматривал “своё”: мужиков, трудящийся народ… Модных салонов и магазинов для него - будто не существует. Чтоб прийти в себя, «оттянуться» он едет… к мужику-праведнику, живущему в Тверской губернии, о котором он узнал от знакомого исследователя жизни сектантов Пругавина:
«Был в Торжке у Сютаева. Утешенье» (Из записей того же дня).
В Москве он тоже находит уникального человека, воплотившего в повседневной жизни его, столь расходящийся с семейным, идеал жизни - мистического философа и аскета Н. Ф. Фёдорова. Побывав у него, Толстой записал в Дневнике под тем же 5 октября такие строки: «Николай Фёдорович - святой. Каморка. Исполнять! - это само собой разумеется. - Не хочет жалованья. Нет белья, нет постели» (Там же).
Вот, собственно, говоря, и всё… Это один из самых АПОЛИТИЧНЫХ периодов жизни Льва Николаевича - с максимальным интересом к древней христианской, еврейской, античной и восточной мудрости, к идее личного самосовершенствования, служения ближним, и минимальным - к «свежим» новостям… Даже Толстой-старец 1900-х годов не был так чужд политике… Общение Толстого с деятелями радикальной антиправительственной оппозиции не носило характер ПОЛИТИЧЕСКОГО единомыслия - ни в 1870-80-е годы, ни позднее.
А между тем запись эта была уже в Российской Империи понята, как не просто социально-обличительная, но и общественно и политически «вредная». Уже в 1911 г., в книге, изданной в память Толстого, из цитаты было вырезано упоминание о СОЛДАТАХ и СУДЬЯХ - прислужниках «злодеев, ограбивших народ».
(Самая большая хохма в том, что и современные цитатчики в интернете, искажая цитату, «цензурируют» чаще всего именно это место:
«…НАБРАЛИ СОЛДАТ, СУДЕЙ, ЧТОБЫ ОБЕРЕГАТЬ ИХ ОРГИЮ…».
Видимо, им неприятно опознавать в заказчиках «услуг» полицаев, солдат и судей СЕБЯ! )
Эта же запись, уже без цензурных изьятий, достаточно часто цитировалась в толстоведческой и популярной литературе ещё эпохи СССР - в особенности десятилетий Хрущёва и Брежнева, когда торжествовала установка идеологии -- преподносить Толстого как «недозрелого», с «религиозными пережитками», социалиста. Установка, восходящая к пакостным статейкам с.-д. Володьки Ульянова, столь любимых многими и авторитетных до сих пор в России. Соответственно, в современной России эту цитату из дневника Толстого, в разной степени обкоцанную и искажённую, тиражирует в интернете всякого рода «оппозиция» -- как «системная» (поклонники КПРФ), так и несистемная (навальнята, либероидная и т.п. сволочь).
Для примера: https://vk.com/wall187475322_45207
(публикация поклонника современных «коммунистов» в сети ВКонтакте).
А вот - публикация другого очень левого (во всех смыслах этого слова…) чувака, поклонника «товарища» Сталина - что само по себе маркер идиотства; надо признать, таки гораздо умней и лаконичней в плане иллюстрирования: https://vk.com/wall177729390_12754
Одна из регулярных публикаций в ВКонтакте некоего Станислава Гетмана (https://vk.com/stgetman ), гомосексуалиста и либерала из большого города Новосибирска: https://vk.com/wall-37761588_39673
Стоит подчеркнуть, что Стасик-пидорасик уже «замусолил» эту цитату, как собственный анальный кнот - частотой и настырностью использования в антироссийской пропаганде.
Вот пол. единомышленник Гетьмана репостит его стряпню, поминая в комментарии бедолагу Гоголя: https://vk.com/wall86591007_48164
А вот политическое видео на Ютьюб неких «Кооб» (?? - не интересно выяснять даже, кто такие…), так же использовавшее цитату: https://www.youtube.com/watch?time_continue=161&v=K0PUxAMdT_M
Достаточно… Прочие публикации с вышеприведённым текстом Дневника Толстого от 5 октября 1881 г. - в таком же стиле и мировоззренческом ключе. И в видео, и на иллюстрациях использованы образы высокопоставленных в современной России персон - чиновников, премьер-министра, президента, патриарха господствующей церкви…
Между тем, как вы можете видеть из представленного нами здесь и интимного (мыслей и чувств Л.Н. Толстого в эти дни), и внешне-биографического (жизни Л.Н. Толстого) контекстов, полный и оригинальный текст распространяемой сейчас по интернету и всё набирающей популярность цитаты из толстовского Дневника критически заострён отнюдь не против "верхушки" общества, "богатеев" или правительства, а - против ВСЕХ пользователей и рабов "приятной" городской жизни как таковых.
«Собрались ЗЛОДЕИ, ограбившие НАРОД…»
КТО для Толстого 1880-х «злодеи» и КТО «народ»?
Как можно судить из написанного им позднее трактата о городской нищете «Так что же нам делать?», трудящаяся городская беднота для Льва Николаевича - ВСЁ ЕЩЁ народ, пусть и «испорченный» уже городом.
А кто - ИСТИННЫЙ, не испорченный, здоровый?
Для Толстого 1880-х НАРОД - ЭТО ПАХАРИ, КРЕСТЬЯНЕ. Мужики и бабы. Без представлений о «священной» частной собственности. Без «правосознания» и умения, главное - желания пользоваться услугами полицаев или судилищ. Зато - с верой Христовой (пусть и в церковном, суррогатном, варианте…), с представлением, что жить надо ДОБРО, ПРАВЕДНО, по-Божьи и по Христу, а не «по закону» да «понятиям», лишь Уголовный кодекс чтя…
А вы КТО, гг., публикующие данные слова Толстого? Вы - искони городские приблуды на подачках от буржуазии. Вы и родились-то многие уже в городах... Вы - ЧАСТЬ той порочной системы, которая выживает «на плечах» «силовиков», тюремщиков, судей… Вы сами - рабы суеверий и страстей, которыми пользуются богачи и правительство, чтоб удерживать вас по городам. Вы сейчас, в начале 21 века, не украденное у села назад вертаете, а сами - часть грабительской машины лжехристианской цивилизации.
Цивилизации БЕЗБОЖНОЙ, ибо вся она «замешана» на ФОБИЯХ, животном страхе - детерминирующем с глубокой, Дохристианской, древности поведение индивидов и обществ. Грабёж, мену, торговлю… накопление материальных запасов и сбережений… замки, засовы, стены - которыми всё это запирается от обездоленных… Военщину, полицейщину, судилища - для охраны и расправы с посягателями.
Всё это существует - от плевания вашего на Бога и Христа. От БЕЗВЕРИЯ, которое уже в сочинении 1882 - 84 гг. «В чём моя вера?» Толстой признает главной бедой «цивилизованного» человечества…
Вера творит чудеса, и могла бы избавить людей от городского рабства - страхов и страстей… Но это НЕ ВАШ выбор. Солдаты и судьи - ВАШ.
Вот так-то, анафемы!
Мужики и бабы в цитате из Дневника Льва Николаевича - это те, кто были не просто приманены в город какими-то заманками, а ВЫНУЖДЕНЫ БЫЛИ, в условиях невежества, омрачённости от нищеты, безземелия, ехать «на заработки» в город. В трактате «Так что же нам делать?» Толстой особенно подчёркивал, что все они - всё-таки НАРОД, крестьяне, так как не утратили ни общинного сознания, ни христианской веры, ни навыков крестьянского труда…
У теперешних городских всего этого НЕ БЫЛО ОТ РОЖДЕНИЯ! И вы - витийствуете в интернете НЕ ПОНЯТЫМИ ВАМИ словами Толстого??
«Уж чья бы коровка мычала…»
ЧтО такое города, центры современной евро-американской, ЛЖЕхристианской цивилизации?
Искони города явились как центры разбойничьих грабительский гнёзд тех, кто своими ручками не желал трудиться: центры сбора и удержания насилием отобранного у трудящегося народа продукта. Для обороны от конкурирующих разбойников и от самого, могущего восстать, трудового люда потребовались крепости и войско. Для обеспечения повседневной жизни этой властвующей, считающей богатства и вооружённой мрази - потребовались ремесленные трудники, селившиеся близ таких крепостей. Уже этот самый «пригородской пролетариат» были в нравственном отношении худшие, подлейшие из тружеников люди, не желавшие служить своими трудами равным с ними, народу, а искавшие особенных выгод подле грабителей и убийц народа. Но они ещё - хотя бы трудились настоящим трудом. Чего не скажешь о прочих «горожанах»: учёных книжниках, спекулянтах, кубышечниках, разных «деятелях литературы и искусства»… Те уж - откровенно настаивали и настаивают на своей «особости», на своей поголовной необходимости для «культуры» (хотя большинство в течение жизни не окультуривает даже самих себя: не совершенствует своей человеческой природы) и «цивилизации» (т.е., этимологически, как раз для этих самых civitatis - нагороженных и огороженных, ограждённых военщиной и полицейщиной, разбойничьих гнёзд).
При эволюции городской жизни разбойникам, затворившимся от обокраденного ими народа, стало неловко обходиться для своей от него и от других разбойников обороны одними силами материального оружия: и явилось в «новую», буржуазную эпоху оружие информационное. Попов с их вечным благословением общественных зол «божественной» санкцией потеснили новые брёхотворцы: учёные и пишущие интеллигенты с их мифотворением об особенных исторических, экономических, юридических и социологических «законах», о некоем «общественном договоре» тружеников с разбойниками и их прихвостнями, равно как и с прочими придумками, служащими единой цели: скрыть от обманываемого, эксплуатируемого, обкрадываемого в рабстве трудовом и убиваемого в рабстве военном народа реальные основы появления и эволюции городов и государств: желание наиболее хищных и злых, безнравственных отроду людей грабить и жить халявой, не трудясь, а людей беспринципных, слабых, подлых - кормиться «интеллигентным» трудом при этих, более «успешных», греховодниках и преступниках воли Божией.
Так что, казалось бы, ни писорчуки-щелкопёры и учёные книжники, ни торгаши, ни кубышечники и ростовщики, ни прочие паразиты на шее трудящегося русского народа никак не имеют права заявлять от имени этого, унижаемого, обманываемого и ограбляемого ими народа никаких претензий в отношении того положения, в котором они, вместе с власть имущими, удерживают народ уже самим своим положением народных захребётников. Слезь сперва с чужой шеи - а там уж будет видно, что можешь сделать ещё, помимо этого…
ПОМНИТЕ это, ПОМНИТЕ!
Не забывайте, что бОльшая часть городов и России исторически возникла как результат грабежа, войны или торговой наживы. То есть - вы, пользователи ВКонтактика, Ютьюба и всего интернета, кроме того ещё и пользователи старого грабежа и ПАССИВНЫЕ, но всё-таки совершители нового: самой своей многомиллионной оравой, которую нужно кормить и обеспечивать... Вы, большинство из вас, ЛИШНИЕ, паразиты на планете Земля, т.к. сама городская буржуазная цивилизация - паразит, язвы на теле планеты Земля. Вы не нужны ни Богу для Его замысла о Человеке, ни Природе как ИЗБЫТОЧНЫЙ количеством и вредный поведением биологический вид. НЕ НУЖНЫ, и знаете, периодически ЧУВСТВУЕТЕ это! И потому жить, выживать вы можете ТОЛЬКО преступным ограблением Природы и трудящегося в ней сельского, истинного народа - и, что ещё хуже, ПОРАБОЩЕНИЕМ, РАЗВРАЩЕНИЕМ его своими городскими заманками! Действуете подкупом и ОБМАНОМ - системно, очень хорошо в наши дни организованным, но и ЗАВУАЛИРОВАННЫМ, прикрытым множеством лживых отмазок и оправданий для продолжения существования денег, городов, государств, судилищ, полицаев, войск...
Иначе говоря, «злодеи, грабящие народ» в 21 столетии - это ОТНЮДЬ не одно буржуазное правительство и попы ложного (церковного) христианства. ЗЛОДЕИ, ОГРАБИВШИЕ и грабящие НАРОД, ЭТО и ВЫ все с вашим зависимым от города, от правительства, от работодателей и ИСКУССТВЕННО созданных рабочих мест, от денег, банков - т.е. гнусно-паразитическим - положением.
В приведённой нами дневниковой записи Толстого - целая система образов... Но КТО из них ближе к вам? Уж точно не мужики и бабы, приезжавшие на заработки из деревень! А как раз такие, как вы, которым они тёрли и хлестали вениками в банях их поганые буржуйские Ж…. Подавали выпивку и тёрли полы в питейных заведениях... Возили извозчиками...
Как раз те ближе к вам, кто всю жизнь «устраиваются» снобски, по той или другой городской моде - чтоб «всё, как у людей». Набирая частенько «кредитов» и прочих долгов...
«Торжество равнодушия, приличия, привычности зла и обмана» (63, 81) -- это про ВАШ образ жизни пишет Толстой!
И не только московский - и петербургский, и новосибирский (ну, как же стасик, г. Етьман, жил бы в патриархальной русской деревне - без елдиномышенников по педерастии??), и тульский, и щёкинский (Щёкино - ближайший от нас дрянной городок районного масштаба)…
Вот ЭТО, цитируя Дневник и иные тексты Льва Николаевича Толстого, прошу вас не забывать!
_____________________