История мировых войн по Степлдону (Часть 2)
Продолжение статьи по мотивам книги Олафа Степлдона "Последние и первые люди". Начало смотрите здесь.
3. Время действия
Сравним события по сценарию «Последних и первых людей» и реальную историю XX века. Построим изложение в следующем порядке: время, которое заняли описываемые события; технологии ведения войны; основные тенденции в политике и экономике; причины и результаты узловых конфликтов.
Что касается времени, то история по Степлдону протекала примерно в три раза медленнее, чем в реальности. Англо-французская война в романе приходится на последнюю четверть двадцатого века, Русско-германская - на середину двадцать первого, Американо-европейская на конец двадцать первого века, а Китайско-американская происходит на рубеже двадцать второго и двадцать третьего столетий. Точка, «наиболее похожая на современность», о которой мы говорили в начале статьи, находится где-то в XXII веке. Сам писатель связывает такие сроки со сменой поколений: новая война происходит, когда умирают ветераны предыдущей. В нашей реальности промежутки между войнами оказались куда короче. От заключения Версальского мира до начала полномасштабной войны в Европе прошло 20 лет. Послевоенный мирный период продолжался гораздо дольше, но внутри него между периодами обострения международной обстановки проходили те же 15-20 лет [1]. Похоже, для ослабления страха перед новой войной достаточно вырасти молодому поколению, не помнящему старой, и времени на это требуется куда меньше. Впрочем, в нашей реальности кризисы в ходе Холодной войны так и не переросли в войну горячую, и причиной этому несомненно был сдерживающее воздействие ядерного паритета сверхдержав, который в реальности Степлдона отсутствовал.
4. Орудия уничтожения
В «Последних и первых людях» каждая новая мировая война затмевала по своей жестокости и разрушительности все предыдущие. Армии применяли все худшие достижения Первой мировой: сначала новые виды техники (в первую очередь самолёты), потом оружие массового поражения. Дело доходило до уничтожения целых стран и континентов.
В нашей истории такой «эскалации разрушения» не произошло. Одна из причин этого состоит в способности человечества учиться на своих ошибках, которая оказалась куда лучше, чем предполагал писатель. В романе Первые люди предстают существами крайне эмоциональными, способными за считанные дни разбудить в себе лютую ненависть к тому, кого они считают противником. Их идеалы, по словам рассказчика-сверхчеловека, «требовали от мозга такой живости и связности, которую едва ли могла обеспечить нервная система Первых людей».
В реальности имели место два процесса. С одной стороны, правительства и армейские командования стран, опасаясь потерь и разрушений, прибегали ко всё более косвенным, методам воздействия: региональным войнам, политическому давлению, гонке вооружений, пропаганде, манипуляции сознанием и проч. - что в конечном итоге позволило добиваться своих целей без явных военных действий. С другой - простые люди стали куда осторожнее относиться к перспективе «горячей» войны. Удивительный национальный подъём, который наблюдался во всех европейских странах в начале Первой мировой войны, в двадцатом веке более не повторялся, если только его не подогревали искусственно. В мире же «Последних и первых людей» он сопровождал начало каждой большой войны [2].
Особо следует отметить отсутствие в сценарии атомного оружия. В реальности оно сыграло огромную роль в появлении того страха перед войной, который привёл к появлению бесчисленных методов непрямого воздействия. В мире Степлдона атомное оружие технически невозможно. Любой достаточно сильный взрыв приводит в нём к детонации всех минералов, содержащих радиоактивные элементы, и планетарному пожару (именно это и погубило одну из последующих человеческих цивилизаций). Такая гипотеза высказывалась во времена написания книги, но впоследствии была экспериментально опровергнута.
5. Причины и ход мировых войн
Попробуем сравнить с реальной историей политические и экономические процессы, происходящие в степлдоновской реальности. Писатель изображает цепочку событий, в которой выделяются три узловых конфликта. Абстрагируясь от деталей, эти конфликты можно описать следующим образом:
1. Война между «старыми» великими державами, в ходе которой Европа перестаёт быть центром мировых противоречий и, вместе с тем, прекращает быть локомотивом мировой истории. Роль мирового лидера переходит к США, а ослабевшие европейские страны образуют союз.
2. Борьба между евразийской (Европейский союз) и океанической (США) державами. Первая, обладая большими амбициями, техническими, организационными и ресурсными возможностями, оказалась ограничена в плане дальнейшей экспансии и сочла наилучшим решением ударить против «слабого звена» в американской системе - России, что привело к разрушительной войне.
3. Окончательная схватка между евразийской и океанической державами. Европа погибает физически и остаётся лишь «книжным воспоминанием» для победившей американской цивилизации. Основным противником США оказывается Китай, который до того занимал позицию «третьего радующегося».
Если мы попытаемся сравнить эту схему с реальным ходом истории в 1930-2000 гг., то обнаружится ряд примечательных совпадений. Основными действующими лицами реальной истории также были океаническая и континентальная евразийская державы. Первая занимала господствующее положение в территориальном, экономическом, ресурсном и техническом плане; вторая обладала меньшим, но сопоставимым потенциалом и вместе с тем была ограничена в направлениях экспансии. Первой державой, как и у Степлдона были США, тогда как в роли второй выступил СССР.
Более того, можно найти реальные аналоги фантастических конфликтов, описанных в романе. Большая война в Европе действительно случилась. Она прошла совсем иначе и противоборствующие стороны в ней были другими - однако результаты оказались на удивление схожими. Европейские державы действительно перестали «делать историю», колониальные империи вскоре распались [3], а ослабленные метрополии объединились в Европейский союз [4].
Началась холодная война. СССР стал центром влияния в Евразии, тогда как на побережье континента США создали и поддерживали сеть баз и стран-союзников. В таких условиях попытки продолжить экспансию посредством атаки на «слабое звено» в системе противника предпринимались обеими сторонами практически постоянно. Самой серьёзной из них представляется Карибский кризис, который грозил перерасти в крупномасштабную войну между двумя супердержавами, способную нанести им громадный ущерб и полностью уничтожить само «слабое звено» - Кубу [5]. К счастью, в данном случае степлдоновского сценария удалось избежать.
В 80-х противостояние сверхдержав вступило в решающую фазу. В начале следующего десятилетия одна из них разрушилась изнутри. Победа была одержана невоенными средствами, благодаря чему удалось сохранить десятки миллионов жизней [6]. Результаты, однако, вновь оказались в высшей степени схожими: Советский Союз со своей особой культурой и человеческим типом исчез, оставшись для своих наследников и соседей лишь «книжным воспоминанием».
Можно сделать вывод, что сценарий, описанный Степлдоном, воплотился в реальной истории со следующими существенными оговорками:
- В середине 20-го века на мировой арене появилась новая сила - нацистская Германия, которая несмотря на непродолжительность своего существования успела принять решающее участие в мировой войне.
- Великой континентальной державой, противостоящей США, стала не послевоенная объединенная Европа, а СССР.
- Начиная с 60-х гг. заметным участником большой истории стали страны Ближнего Востока и Латинской Америки.
- Атомное оружие оказалось весьма сильным, но не настолько, насколько ожидал Степлдон. Благодаря этому сверхдержавы смогли накопить значительные ядерные арсеналы, но очень боялись их применить.
- К концу века характер войн существенно изменился. Интервенции стали в значительной степени культурными и виртуальными, что позволило отказаться от применения оружия массового поражения и сохранить десятки миллионов жизней [7].
[1] Если считать такими периодами обострения Карибский кризис и усиление гонки вооружений в начале 80-х гг.
[2] Впрочем причиной тому могла быть не лучшая природа человека, а просто то, что войны в нашей истории происходили быстрее и на начало следующей слишком живы были воспоминания о предыдущей.
[3] Этот процесс, столь значимый в нашей истории, совсем не описан у Степлдона. Из всех колоний в его романе упоминаются только британские доминионы и Индия.
[4] После войны Европу охватила прямо-таки эпидемия объединений. Каждая держава-победительница предложила свою версию союза. Великобритания основала зону свободной торговли (ЕАСТ). Франция при содействии Германии создала международную организацию, должную постепенно перерасти в конфедеративное или даже федеративное государство (ЕЭС). США озаботились проведением своего влияния в Европе через НАТО и ОЭСР. Наконец, СССР отодвинул свои границы ещё дальше на запад, обеспечив контроль над новыми территориями посредством СЭВ и Организации Варшавского договора. Из всего этого многообразия выжил и остался собственно европейским только один проект - ЕЭС, ныне Европейский Союз. Как ни странно, самая слабая из стран-победительниц предложила самую жизнеспособную версию единой Европы, возможно, потому что она в наибольшей степени учитывала интересы побежденных.
[5] Интересно, что в данном случае именно США, а не континентальная держава, как то описано в романе, готовились атаковать страну, находившуюся в непосредственной близости от себя. Очевидно, в нашей истории перевес сил на стороне США был существенно меньше, чем в версии реальности, описанной Степлдоном.
[6] Хотелось бы отметить ещё одну замечательную аналогию между степлдоновским изложением и нашей историей. В романе Европа применила атомное оружие лишь один раз, во время научной конференции. После этого оно по настоянию участников конференции было уничтожено, поскольку те сочли его слишком разрушительным. Такой пацифизм слабейшей стороны, приведший её к окончательному поражению, но позволивший избежать планетарной катастрофы, невольно вызывает ассоциации с «новым мышлением» и горбачевской внешней политикой.
[7] В первые десятилетия XXI мы, похоже, наблюдаем обратную картину.
( окончание следует)
Иллюстрация: кадр из фильма "Стена" по мотивам одноимённого альбома Pink Floyd.