6.11 Часть третья - разговоры в семье
Утром еще я посмотрела на предыдущий день и поняла, как мало я успела сделать. Что толку писать обширные планы, когда по наблюдениям последнего времени я успеваю поделать дела четыре и то не на такой размах, как мне мерещилось в омнистской голове.
Пришла поговорить к мужу - вот, говорю, явно же я успеваю не столько, сколько хочу. Мне кажется, пора это признать и не поднимать эффективность, а снижать требования к себе. Реально так и планировать всего три-четыре дела и понимать, что даже их я сделаю совсем понемногу… Начать считать это нормой жизни и не страдать.
А он мне говорит: нельзя напиться из пожарного гидранта.
Я в изумлении на него гляжу и предлагаю объяснить.
И он мне говорит следующее. Твои привычки омнистские остались из прошлого. Тогда всего было намного меньше. Не удивительно, что ты все успевала - и прочесть все новое, и обдумать все идеи, и сделать все по дому. У тебя тогда жизнь текла тоненькой струйкой из крана, и ты присасывалась и не только все до капли выпивала, так еще и отрицательное давление создавала - когда готовность пить есть, а воды нет.
А сейчас представь, что вода бьет из сорванного пожарного гидранта - толстым мощным потоком. Не только выпить это все невозможно, даже просто напиться нельзя - сунешься и тебя собьет и унесет этим потоком. А ты все к нему пытаешься применить умения прошлого.
Отвернись от него, поставь свой столик у ручья, зачерпывай стаканчик и пей его не торопясь, не глядя на остальную воду. Она никуда не денется, всегда будет что зачерпнуть, но при этом ее так много, что ты не сможешь все выпить. Значит, нужно наплевать на эту цель вообще.
Я прямо в задумчивости от него отошла. И теперь, когда я начинаю паниковать, что мало успеваю, он мне кричит: нельзя напиться из пожарного гидранта!
И еще одну мысль рассказал на прогулке.
Я, говорит, понял, почему бабушки так пичкают едой внуков.
У родителей, у взрослых, по отношению к детям есть мощный инстинкт нянчения, заботы. И пока они маленькие - он по-всякому удовлетворяется, все подряд жизненное для них нужно делать. А когда они выросли, попу им вытирать не нужно, за руку не поводишь, шапочку подвязать не получается. А инстинкт остается. А еда - она неотменима с возрастом. Человек всегда должен есть, всегда проголодаться может - и это забота, которую законно можно впихнуть и взрослому - и он, в отличие от шапочки, часто соглашается. Вот весь этот инстинкт заботы и воплощается в кормежке. “А пирожочков бабушкиных?”
Я подумала - и правда:) Когда ребенок вырос, я стала гораздо сильнее заботиться о ее еде, уговаривать поесть, беспокоиться, не голодна ли она. Раньше этого точно не было:) Поест, когда захочет или когда все есть сядут. А теперь она в дверь - и я тут же: ты голодная? Что-нибудь хочешь? А вот у меня треугольнички! А вот тефтельки очень вкусные! А перцы тушеные хочешь? А мой салат? На прямо мою миску, я только что сделала!
Аааа, смешно самой:)
Пришла поговорить к мужу - вот, говорю, явно же я успеваю не столько, сколько хочу. Мне кажется, пора это признать и не поднимать эффективность, а снижать требования к себе. Реально так и планировать всего три-четыре дела и понимать, что даже их я сделаю совсем понемногу… Начать считать это нормой жизни и не страдать.
А он мне говорит: нельзя напиться из пожарного гидранта.
Я в изумлении на него гляжу и предлагаю объяснить.
И он мне говорит следующее. Твои привычки омнистские остались из прошлого. Тогда всего было намного меньше. Не удивительно, что ты все успевала - и прочесть все новое, и обдумать все идеи, и сделать все по дому. У тебя тогда жизнь текла тоненькой струйкой из крана, и ты присасывалась и не только все до капли выпивала, так еще и отрицательное давление создавала - когда готовность пить есть, а воды нет.
А сейчас представь, что вода бьет из сорванного пожарного гидранта - толстым мощным потоком. Не только выпить это все невозможно, даже просто напиться нельзя - сунешься и тебя собьет и унесет этим потоком. А ты все к нему пытаешься применить умения прошлого.
Отвернись от него, поставь свой столик у ручья, зачерпывай стаканчик и пей его не торопясь, не глядя на остальную воду. Она никуда не денется, всегда будет что зачерпнуть, но при этом ее так много, что ты не сможешь все выпить. Значит, нужно наплевать на эту цель вообще.
Я прямо в задумчивости от него отошла. И теперь, когда я начинаю паниковать, что мало успеваю, он мне кричит: нельзя напиться из пожарного гидранта!
И еще одну мысль рассказал на прогулке.
Я, говорит, понял, почему бабушки так пичкают едой внуков.
У родителей, у взрослых, по отношению к детям есть мощный инстинкт нянчения, заботы. И пока они маленькие - он по-всякому удовлетворяется, все подряд жизненное для них нужно делать. А когда они выросли, попу им вытирать не нужно, за руку не поводишь, шапочку подвязать не получается. А инстинкт остается. А еда - она неотменима с возрастом. Человек всегда должен есть, всегда проголодаться может - и это забота, которую законно можно впихнуть и взрослому - и он, в отличие от шапочки, часто соглашается. Вот весь этот инстинкт заботы и воплощается в кормежке. “А пирожочков бабушкиных?”
Я подумала - и правда:) Когда ребенок вырос, я стала гораздо сильнее заботиться о ее еде, уговаривать поесть, беспокоиться, не голодна ли она. Раньше этого точно не было:) Поест, когда захочет или когда все есть сядут. А теперь она в дверь - и я тут же: ты голодная? Что-нибудь хочешь? А вот у меня треугольнички! А вот тефтельки очень вкусные! А перцы тушеные хочешь? А мой салат? На прямо мою миску, я только что сделала!
Аааа, смешно самой:)