Справедливость, право - это межи
Справедливость - одна из самых популярных социальных тем. Наряду со свободой, равенством, братством, демократией... Но разговоры на эти темы, как правило, туманны и бестолковы, потому что построены на традициях употреблять плеоназмы, тропы (иносказания) и слова, которые могут наполняться разным смыслом, вплоть до противоположных. Эти традиции закреплены в многочисленных текстах, включая законы и даже конституции. Включая и Конституцию России, за поправки в которую мы скоро будем голосовать, хотя эти поправки нисколько не отменяют указанные традиции, а даже усугубляют их.
О справедливости, как, впрочем, и на другие социальные темы, часто говорят плеоназмами: социальная справедливость, правовая справедливость… Тавтология «частная собственность» для одних означает справедливость, а для других несправедливость, особенно социальную несправедливость, и эти другие призывают уничтожить частную собственность.
Плеоназмы, включая тавтологии, - безграмотность, уместная лишь в шутках. Серьёзное отношение к плеоназмам обессмысливает слова, из которых состоит плеоназм. Плеоназмы, особенно тавтологии, позволяют создавать оксюмороны. Из тавтологии «частная собственность» легко получается оксюморон «общественная собственность». Оксюморон, потому что нельзя быть одновременно обособленным и общим. А на оксюмороне, как на противоречивом выражении, можно построить любое «доказательство». «Если дважды два - пять, то я Папа Римский» - убедительно «доказал» Бертран Рассел.
Гуманитарии частым употреблением плеоназмов, оксюморонов и многозначных слов придали им видимость терминов. Эти слова и выражения вошли в словари, энциклопедии, законы и стали признаком «учёной» речи. Наоборот, простоту и ясность современные гуманитарии принимают за недостаток образования и профессионализма.
«Справедливость у каждого своя» - любят говорить гуманитарии. Но если под словами каждый понимает своё, никакого обсуждения в принципе не получится. Получится трёп, сотрясение воздуха, порча бумаги, бестолковое мелькание букв на мониторах. В современных социальных обсуждениях непонимание похуже вавилонского. При вавилонском столпотворении люди видели, что перестали понимать друг друга. У нас не видят: ведь слова знакомые, привычные, внесённые в словари, справочники и даже в законы.
Умные и нравственные люди сторонятся «дискуссий» на социальные темы, где оппоненты не только не понимают друг друга, но даже не понимают, что не понимают. Участвовать в них - себя не уважать. Возможно, поэтому Максимилиан Волошин столь негативно высказался о ярых поборниках справедливости:
"Идея справедливости - самая жестокая и самая цепкая из идей, овладевавших когда-либо человеческим мозгом. Когда она вселяется в сердца и мутит взгляд человека, то люди начинают убивать друг друга. Самые мягкие сердца она обращает в стальной клинок и самых чувствительных людей заставляет совершать зверства" ("Пророки и мстители"). Спасибо Андрею Щетникову за эту цитату.
Плодотворному обсуждению справедливости (и прочих социальных феноменов) должно предшествовать создание языка, на котором сформулированы проверяемые истины, аксиомы. И я предлагаю десять таких аксиом о чувствах (https://ridero.ru/books/mezhevaya_teoriya_prava/freeText). Аксиомы увязывают чувства с делами.
Важнейшие слова аксиом достойны стать терминами, то есть одинаково понимаемыми словами, которые не приводят к противоречиям. И среди этих слов есть межа (граница, грань), которая разделяет дефицитные, ценные возможности, запрещает пользоваться чужими возможностями, превращая их таким образом в права. Если есть межа, то есть смысл говорить о правах, о справедливости. Если межи нет (если нет такого понятия у спорящих), осмысленный разговор о правах, о справедливости невозможен. Возможен лишь бессмысленный спор с применением плеоназмов и оксюморонов о социальной или правовой справедливости в условиях частной и общественной собственности.
Межа - это запрет покушаться на чужое. Этот запрет и превращает защищённые ценные ресурсы в права. Кто нарушает права, преступает межу - правонарушитель, преступник, подлежащий наказанию в виде лишения части своих прав. Справедливо, когда эта часть тем больше, чем опаснее преступление. Кто не нарушает права, не преступает межу - тот правый, справедливый человек. Кто покушается на права правого - преступник.
Межи - это всё то, чем мы доказываем своё право: это законы, договоры, чеки, объяснения, чертежи, метки… Всякое свидетельство того, что это - моё, а то - твоё.
«Зачем «межи», если есть «права»? зачем множить слова?», - спросят некоторые.
Отвечаю: пока мы одним понятием - МЕЖА - не обозначим все возможные способы возникновения прав, мы будем путаться в деталях и не видеть главного: права - это размежёванные ценные ресурсы. Без МЕЖИ нет ПРАВА.
А вот когда мы называем размежёванные ценные возможности тавтологией «частная собственность», то этого не видно. Многие полагают, что на смену частной собственности должна прийти неразмежёванная общественная собственность, и тогда прав у каждого будет ещё больше. Но где нет размежевания, где нет частного, там нет права, там бесправие, там произвол, там беспредел тех, кто приобрёл власть выступать от имени общества.
Когда-то на заре цивилизации наши предки для счёта разных предметов применяли разные числа. Вот и с пониманием права, справедливости мы ещё на заре цивилизации и ещё не понимаем, что все без исключения права - это размежёванные дефицитные ресурсы. Надо кончать с этой зарёй и переходить к цивилизованному пониманию права: право - это межи.