Мой бесстрашный летающий бомж (ещё немного правды о Москве)
Хотите потерять провинциальную невинность и почувствовать себя настоящим москвичом - станьте на левую сторону эскалатора. Не успеете моргнуть, как вам в спину упрётся полгорода, и вы поймёте, что Мюнхгаузен таки не врал, когда рассказывал про свой знаменитый полёт на пушечном ядре. Моё боевое крещение из понаехавшего в съезжающего на попе состоялось именно таким любопытным образом. Зубастые ступени эскалатора оставили неизгладимый отпечаток в нижней части моей души, а сам я ещё минут десять чертыхался и отряхивал пальто от коренных жителей, которых не то из самосохранения, не то из подсознательного чувства мести, увлёк за собой в преисподнюю подземки. Один коротышка так и застрял у меня между лопаток - до сих пор не могу выковырять. Знакомый врач назвал это мислексией сросшихся близнецов и предложил операцию. Я пообещал подумать.
В целом же метро мне понравилось. Особенно Кольцевая ветка - подземный символ вечного движения. Её поезда никогда не видели конечной, а машинисты - сплошь буддисты, верящие в сансару и переселение смен. Люди на Кольцевой тоже особенные. Их мало волнует суетность жизни и прочий вайфай - лишь сон, крепкий здоровый сон. Они устраиваются поудобнее, ставят будильники «на попозже», а после отдаются в тёплые объятия метроморфея под умиротворяющее:
«Уважаемые граждане, уступайте места инвалидам, пенсионерам, пассажирам с детьми, а также тем, кто жёстко не выспался ночью»
Главное только не повторять мою ошибку и не засыпать под вечер, иначе можно часов, скажем, в шесть прикорнуть между красивой девушкой и белым воротничком с ноутбуком, а очнуться уже после полуночи в окружении любознательных унтералкоголиков и дружелюбных бомжей. Последние, кстати, являются своеобразными жрецами подземной сансары - носителями некой сакральной мудрости. Они настолько умиротворены и расслаблены, что из всех человеческих (читай - бренных) умений сохранили лишь способность сидеть и лежать. С места на место их переносит исключительно энергия «Ци» и дюжие сотрудники метрополитена - наверное, ученики или прислужники.
Когда я всё-таки вылупился из подземки обратно в мир людей, на улице уже стемнело и основательно приморозило. Узбеки-палаточники свернули свои овощные шатры, и теперь согревались чаем и матом, громко, с жестами обсуждая что-то на ломаном чём-то. Я зашёл в круглосуточный магазин. Продавщица тоже была похожа на узбека, только женщина. Она ни слова не понимала по-русски, зато обладала превосходным пространственно-ассоциативным мышлением. Она угадала почти всё, что я ей описал с помощью пантомимы и танца, кроме какао «Золотой ярлык». Но это была моя вина. Мне просто не хватило актёрского таланта и воображения.
Уже спускаясь с магазинных ступеней, мне посчастливилось поскользнуться и упасть. Во второй раз за день. Воспитанный американскими фильмами девяностых, я искренне верил, что по зимней Москве ходят медведи. Позже, не то у Бианки, не то в журнале “National Geographic” вычитал, что, если уж упал, нужно обязательно притвориться мёртвым. Говорят, в таких случаях медведи обнюхивают, забирают еду, деньги, телефон, одежду, но хотя бы не трогают. Меня всё-таки тронули. Открыв глаза, я увидел на фоне звёздного неба, - нет не Луну, - а круглое доброе и совсем не медвежье лицо.
- Молодой человек, с вами всё в порядке? - голос у лица был женский и заботливый, - Вы не ушиблись? Вам помочь?
Не дожидаясь ответа, незнакомка - между прочим, крепкого сложения, - собрала в кулёк продукты, которыми я салютовал при падении, а затем принялась хлопотать над моими оживающими костями. Видимо, неопытная в добрых поступках, она делала это искренне, но совершенно непрофессионально. Например, её вторая попытка поднять меня на ноги едва не стоила мне перелома позвоночника; пятая - черепно-мозговой травмы. А ещё она так настойчиво предлагала вызвать скорую, что в итоге я вызвал ей скорую, лишь бы с ней не случился припадок доброты и великодушия.
Взмокший, хромой, - чертыхаясь и спасаясь от помощи, - я нырнул в свой подъезд. Благо он был недалеко. Но и тут меня, оказывается, поджидали. На самом подходе к лифту дорогу мне преградило нечто - клетчатый плед, с торчащими во все стороны спицами для вязания.
- Вы из какой квартиры, молодой человек? - спросил плед, меж тем опасно сокращая дистанцию
- Из 674, - стараясь быть как можно менее подозрительным, залепетал я, - Зацепины. Это тётушка моя. Она уехала, а я пока у неё живу
- Ах Зацеееепины?! - плотоядно клацнули спицы, - А вы в курсе, что у них за консьержку не заплачено?
Выдержка из энциклопедии. Консьержка - это состоявшаяся в жизни вахтёрша. Венец коммунального творения. Как и метробомж, в ходе эволюции она почти утратила способность передвигаться, но всё же иногда поднимается на ноги: когда испытывает голод или ищет другую консьержку для спаривания и продолжения рода.
Второй вариант был явно не про меня, хотя первый пугал гораздо больше. Я слышал немало ужасных историй о том, как пропадали жильцы дома, а позже их находили в шерстяных коконах - гигантских вязаных носках, подвешенных к потолку. Подобная участь могла ожидать и меня, но я всё же собрался и попытался дать достойных отпор
- А что будет, если за вас не заплатить? - спросил я, посмотрев пледу прямо в глаза
- В смысле? Как это..? Чтооо?! - консьержка была в явном замешательстве
- В смысле вообще! - выпалил я, чувствуя, что вновь обретаю силы, - Зачем нам, простым жильцам, платить вам дань? Чтобы вы и дальше смотрели телевизор, вязали свои чёртовы коконы и перемывали всем кости по телефону? Вы следите за людьми, подслушиваете их разговоры, а, может даже, и в ФСБ стучите в случае чего. Зачем вы тут нужны, а?!
- Я охраняю покой этого дома! - голос понизился, спиц стало больше, а из-под увеличившегося в размерах пледа пошёл чёрный дымок, - Я защищаю вас, простых смертных!
- Чушь! - выпалил я, в свою очередь надвигаясь на противника, - Как только начинает пахнуть жареным, вы тут же задёргиваете свои занавесочки, вырубаете телевизор и мимикрируете под настенный ковёр, чтобы вас не дай бог никто не заметил! Если бы сейчас на моём месте был не я - интеллигентный молодой человек, - а какой-нибудь пьяный упырь, вы бы не вели себя так лихо. Сидели бы в своей каморке и носу не казывали. А так крутая она, понимаешь! Да я…
- Тебе конец, жалкая букашка! - голосом Дарта Вейдера продекларировал взбешённый плед, который теперь заполнял собой почти всю парадную, - Ты поплатишься за свои слова. ХА-ХА-ХА!
В следующую секунду заиграла музыка из сериала «Кармелита»: в меня полетели спицы и огненные клубки. Откуда-то набежали кошки - десятки, сотни кошек. Они вцеплялись мне в ноги, в полы пальто, в рукава, которыми я как мог защищал лицо. Окровавленный, израненный спицами и огнём, я всё же успел втиснуться в прибывший лифт. Его спасительные двери сомкнулись в тот момент, когда клетчатое чудище уже готово было объять моё существо своими завивающимися щупальцами. В лифт со мной попало четыре кошки. Пришлось их гладить.
На двенадцатом этаже, уже стоя перед дверью в тамбур, я долго не мог попасть в скважину. Руки тряслись не то от облегчения, не то от предчувствия чего-то ещё. К тому же замок заедал, и мне никак не удавалось провернуть ключ. Внезапно у меня за спиной раздался ужасный треск - дверь лестничной клетки вынесло, и на мой этаж вполз огромный клетчатый червь с лицом пледа. Проклиная советские замки, я заработал ключом ещё яростнее. Червь меж тем приблизился ко мне на расстояние пары метров, музыка из «Кармелиты» стала ещё громче и невыносимей. Клетчатая пасть разверзлась от пола до потолка, дохнув на меня зелёным чаем и бабушками. Я сжался на корточках у самого порога и уже готов был попрощаться с жизнью и ужином, как вдруг произошло нечто поистине необыкновенное. За мусоропроводом что-то закряхтело и зашевелилось. Буквально на моих глазах из грязных газет, пластиковых бутылок и пустых сигаретных пачек стал восставать самый настоящий бомж! Вернее, восседать. Он был в свитере с оленем, камуфляжных брюках и драных ботинках-катерпилларах, предположительно снятых с чьего-то трупа. От него так воняло, что клетчатый червь сморщился и отступил на несколько метров. Тогда бомж, не меняя удобной позы, воспарил над полом и медленно поплыл в сторону оторопевшего чудища, оставляя за собой ароматный кильватер из мусора и перегара.
- Уйди! - ревела консьержка, извиваясь и дымясь, - Сгинь!!!
Но бомж был неумолим. Сохраняя абсолютное спокойствие, он всё так же, по воздуху, приближался к червю, - движимый энергией «Ци» и ещё чем-то, нам смертным для понимания не доступным. Червь вопил, визжал, сжимался и уменьшался в размерах, при этом дымя всё гуще и отвратительнее. В конце концов, на полу остался лишь уголёк. Бомж нагнулся, взял его голыми пальцами, прикурил от него цибарку и затушил об стену. Затем развернулся и, как ни в чём не бывало, поплыл ко мне.
- Братиш, - икнул мой спаситель, - На опохмел не найдётся?
- Ага, сейчас… - надтреснуто, безвольно, всё ещё приходя в себя, обронил я: порылся в карманах и высыпал в землистые ладони пригоршню пятаков и десяток
- Спасибо, братиш, дай бог тебе здоровья, - беззубо улыбнулся бомж и окутал меня облаком папиросного дыма
Я закашлялся и зажмурился от глазной рези. Когда никотиновый туман немного рассеялся, мне представилась удивительная и прекрасная картина. Окно в конце коридора было распахнуто настежь. По прежнему не меняя позы и дымя цибаркой, в морозную звёздную даль уплывал мой супергерой - мой бесстрашный летающий бомж.
Я люблю Москву
If God likes my story then maybe he'll buy:
http://www.youtube.com/watch?v=vdJpRMnLWWI
Дмитрий Войтик ©
https://www.facebook.com/dvoytik