Сюрреализм и книги Франца Кафки
Издания Кафки нередко иллюстрируют работами сюрреалистов или магических реалистов. К примеру, обложка издания «Замка» 1991 года украшена «Красной моделью» (1937) Рене Магритта, а форзац - его же «Угрожающим убийцей» (1926-27).
Что общего между несчастным писателем-служащим канцелярии и сумасбродными художниками-экспериментаторами? Действительно, и писатель, и художники отличаются склонностью к мрачному абсурду, увлеченностью своими видениями и мистической в них верой. Кроме того, художественное пространство и у Кафки, и у многих сюрреалистов, например, у Магритта, - эдакое non-site place.
И Кафка, и сюрреализм сегодня почти одинаково популярны. В прозу Кафки никто особенно не вчитывается, однако все кому не лень используют слово «кафкианский», имея в виду неразрешимые, абсурдные до дрожи ситуации. Кроме того, читатели полны сочувствия к несчастному чеху, у которого жизнь совсем не сложилась, и ищут тени своих неудач в его книгах.
Неугасающая популярность сюрреалистов обусловлена, с одной стороны, фигуративностью их работ: в них читаются узнаваемые сюжеты. С другой стороны, там есть «изюм» - набор странных, необъяснимых деталей. Сюрреалисты попали, что называется, в жилу: с их подачи на поверхности холста оказались человеческие сны, оговорки, галлюцинации, ошибки восприятия. Многим зрителям это кажется откровением, тонким и цепляющим нюансом. Это вовремя поняли второе и третье поколение «художников
бессознательного» и превратили сюрреализм в эстетику сюрреализма.
Почему же сюрреалистические сюжеты так и хочется зарифмовать с «кафкианством»? Почему имя Магритта часто стоит рядом с именем Кафки? Только ли дело в эстетике абсурда? А откуда он берется, этот самый абсурд? Может быть, он - только следствие каких-то других операций?
Фуко в работе «Это не трубка» о картине Магритта строит схемы: «это не ”трубка”» и «это не ”это не трубка”» и «”это не трубка” это не ”это не трубка”». Попробуй отыщи настоящую трубку, да и вообще, стоит ли ее искать, если у нас уже есть нечто новое - «Это не трубка»? Вместе с тем, Фуко говорит о невозможности отображения реальных предметов, о том, что появился некий барьер между реальностью произведения и реальностью того, что имеет место.
Франц Кафка. Деревья
Ведь мы - словно бревна на снегу. Кажется, что они лежат на скользком насте и их можно легким толчком отодвинуть. Нет, нельзя, потому что они крепко связаны с землей. Но смотри-ка, даже и это - только кажется.
О подобном барьере пишет и Валерий Подорога в работе «Франц Кафка. Конструкция сновидения». По словам философа, барьер - «несущий элемент организации пространства» у Кафки. Он существует не для того, чтобы его преодолеть, напротив, он сам по себе ценен. Неприкосновенность и непреодолимость барьера гарантируют жизнь художественному миру Кафки. Отсюда и вся его абсурдность.
Даже когда героям Магритта и Кафки кажется, что они освободились от своих барьеров и выбрались на волю, это только кажется.
Франц Кафка. Желание стать индейцем
А быть бы индейцем - прямо сейчас - и на скачущей лошади, косо наклонясь вперед, вновь и вновь чуть подрагивать над подрагивающей землей, и уже не давать лошади шпор, ведь и нет никаких шпор, и отбросить поводья, ведь нет и поводьев, и едва различать превращающуюся перед тобой в чисто выкошенный луг землю - уже без лошадиной шеи и лошадиной головы.