Татары и Средняя Азия.
В Европейской России острота классовой битвы в деревне складывалась в борьбе за землю… Здесь, в Средней Азии, борьба идет за воду.
Фрунзе. [1]
Это один из самых сложных и деликатных вопросов. Он касается той противоречивой роли, которую татары сыграли в истории среднеазиатских и кавказских народов.
Интуиция заставляла меня не пропускать любую информацию, касающуюся появления татар в Средней Азии. Позже я приступаю к собиранию материала по Кавказу. Через некоторое время я прихожу к выводу, что не ошибся. Я вдруг начинаю понимать, что интуиция подталкивала меня к методу определения «от противного». Народы огромного пространства называют татарами. И постепенно откалывается один народ за другим. Это - не татары, это - тоже не татары. Круг сужается. Почему? Это не просто отношение к этнониму, не просто осмысление своей истории, это и отношение, складывающееся у народов царской России к роли татар. Две представленные главы - «Средняя Азия и татары» и «Кавказ и татары» - в некоторой степени позволяют понять значение этой проблемы, которая безусловно требует более детального изучения. Я попытаюсь лишь очертить этот круг, обозначить возможные направления поиска. Чтобы приступить к изложению своей темы - татары и башкиры в истории Урала - я хотел попытаться, если не рассказать, кто такие татары, то хотя бы выяснить вопрос, кто такие нетатары. И в чем специфика темы, касающейся татар именно Урала. Для исторического сознания, такая постановка вопроса неприемлема. Я ставлю его как философ.
Наряду с просвещенческим значением - колониальная эксплуататорская политика по отношению к местным народом, беззастенчивый грабеж, где татары часто проявляли себя гораздо жестче русских колонизаторов. Именно татары прокладывали торговые пути на Восток. Первыми осваивали среднеазиатские, особенно тюркские рынки. Этот вопрос плохо освещен, а неприязнь жителей Средней Азии многим просто непонятна. На среднеазиатскую арену были перенесены внутренние противоречия татарского народа. Невозможно однозначно сказать о положительной или отрицательной роли. Она не оценена - это мое мнение. Не понять отношения к татарам российских правительств, т.е. русских - а это меня интересует прежде всего, не рассмотрев их роли в экспансии Средней Азии. Остро стоит проблема «права», права кого-либо чему-либо учить, преломленная через призму экономического интереса. Конечно же, идея Туранского государства - самонадеянна, и в конце концов логически приводит к выводу расчленения России на мусульманский восток и христианский запад. Отношение к идеологам этой политики иным быть не могло. Ужасно другое, Султан-Галиев и не предполагал, что за ним вереницей потянуться жертвы, не имевшие никакого отношения к гегемонистским татарским идеям. Не понять их роли, не рассматривая противоречия внутренние, но этот вопрос я, к сожалению, должен оставить за рамками своего исследования. Но ни в коей мере я не оцениваю политику Советского правительства как продолжение колонизаторской политики царского правительства. Среднеазиатскими республиками был сделан огромный рывок в развитии, в становлении национального самосознания, воспитании кадров, создании базы для развития национальной культуры и повышения благосостояния народа. Возможным вариантом мог быть афганский. Сегодня ясно, что Россия способна выжить без среднеазиатских республик, но выживут ли они без России? Покажет будущее. Я обращался к доступным мне источникам, относящимся к периоду «советской» истории.
Прежде несколько слов об этапах развития политики России к мусульманским народам Средней Азии и Кавказа, начиная с Екатерины Великой, в корне изменив политику России по отношению к исламу. По сравнению с предыдущим периодом ее можно назвать более цивилизованной, насколько это понятие вообще подходит к России. По крайней мере, Россия начинает понимать, что ислам можно
В 1871 году Н.И.Ильминский пишет: «… гораздо сильнее входят к ним чужие понятия с русской границы, только не русские, а татарские… это, быть может, условливается этнографическим сродством киргиз с татарами… татарская культура постепенно, хотя еще довольно медленно, развивается между киргизами». Отто Гетч в книге «Русский Туркестан…» в 1913 году писал: «Эти татарские интеллигенты в литературном и политическом отношении принадлежат теперь к передовым элементам ислама, к его самым энергичным и влиятельным приверженцам. И прежде всего им обязан ислам своим внутренним и внешним усилением и своим культурным ростом… Связь с мусульманским населением Туркестана создается при этом сама собой; и действительно, с севера к ним уже вносится панисламистская смута. Русское правительство боится этого проникновения татарских приверженцев ислама и по возможности не пускает их в Туркестан». [2]
Но иногда приходит другая мысль: татары становятся орудием экспансии русских (России) в Среднюю Азию. Нелепость. Имеющая под собой достаточные основания, чтобы просто быть.
Еще одно замечание. В сентябре 1917 года Всероссийское Харби шуро посылает в Ташкент вооруженные отряды для подавления выступлений трудящихся, отрядами командовали Альмяшев и Рафиков. [3]
В период революционных событий представители местных народов фактически не втянуты в политическую жизнь Туркестана. Краевой съезд партии социал-революционеров так формулировал свою позицию: «Главное признать автономную самостоятельность Туркестана под контролем до выращивания туземной интеллигенции». Местные народности называли не иначе как туземцами. В первом составе правительства (ноябрь 1917 г.) не было ни одного узбека, туркмена, казаха или киргиза. 1 декабря в Коканде был созван чрезвычайный краевой мусульманский съезд, который объявил автономию Туркестана, известную впоследствии под названием «кокандской автонимии» На съезде было избрано правительство во главе с Мустафой Чокаевым. «Доказательством того, что съезд и избранное им правительство были контрреволюционными, может служить следующее: на съезде принимали активное участие представители Дутова и известные миллионеры-хлопковики: Потеляхов, Юсуф Давыдов, братья Вадьяевы и другие, которые к основным местным национальностям никакого отношения не имели, кроме разве того, что нажили свои миллионы на поте и крови узбекской, туркменской и таджикской бедноты». [4] Это правительство просуществовало до февраля 1918 года.
«Кто стоял во главе кокандского правительства и кто были его активными организаторами? Мустафа Чокаев, Мир-Адыль, Камаль-Казы, Мир Камил-Мир Муминбаев, Ахметджан Хаджи Темир-беков, Саид Ахмат-Ходжа Гияс Ходжаев - все известные землевладельцы, хлопковики, мануфактуристы, представители крупной городской буржуазии Ферганской долины. А вот представители Ташкента: Ариф Ходжа Азиз-Ходжаев (миллионер), Каримдат Шамсутдинов, Мулла-Кары, Мунавар-Абдурашидов, имевшие связь с известным башкирским националистом Заки-Валидовым, Мирза-Ахмед Кушбегиев, Касым Хан-Казы и братья Иногамовы, известные миллионеры-хлопковики - Яушевы, Юсуф Давыдов, братья Симхаевы, братья Вадьяевы, Потеляхов и др. В составе правительства «кокандской автономии» было 43% представителей татарской буржуазии». [5] Нет, я не всегда верю на слово. Но это мнение заставляет задуматься.
Вот, что писал Шамиль Усманов об участии татар в гражданской войне на востоке: «Роль, которую играли красные командиры-мусульмане в революционной борьбе на Востоке, громадна… Роль краскома на Востоке не ограничивается одним лишь командованием частями, в глухих и темных кишлаках и аулах он являлся одновременно агитатором, организатором и учителем. Бухарские газеты в одно время пестрели известиями об открытии краскомами-татарами школ, курсов, театров, библиотек и т.п..
Ликвидацией басмачества мы многим обязаны краскомам - воспитанникам мусульманских курсов». [6]
Ахмадиев Шагит Гимадутдинович - нарком просвещения Туркестанской республики, член ТуркЦИКа 1919-1921 гг. [7]
Еникеев Нигматулла Салимгареевич, работавший в свое время в Перми заведующим организационно-агитаторским подотделом губернского отдела по делам мусульман, после службы в 1-й отдельной приволжской татарской стрелковой бригаде в сентябре 1920 года является начальником политуправления народного военного назирата Бухарской народной советской республики. [8]
1920 год. В январе в Среднюю Азию направлен поезд «Красный Восток», комиссаром которого назначен Георгий Сафаров, работавший в свое время и на Урале. Из татарских большевиков с поездом отправлены А.Гумеров, Ш.Ахмадеев, Ф.Султанбек, М.Будайли (заместитель Г.Сафарова, редактор поездной газеты «Кызыл Шарк», выходившей на четырех языках), беспартийные работники. Перед отправкой поезда с руководителями бригады имел полуторачасовую беседу Ленин, разъясняя, насколько важна их миссия. В течение нескольких месяцев «Красный Восток» проделал огромную агиатционно-организационную работу, после чего почти половина состава политотдела поезда, в их числе Будайли, была оставлена в Средней Азии для оказания помощи новой власти. С лета 1920 года Махмуд Гадиевич Будайли выполняет ряд ответственных поручений, помогая становлению государственных учреждений молодых республик Средней Азии в качестве народного комиссара печати Бухарской народной республики, заместителя чрезвычайного посла РСФСР в Хорезме, заместителя наркома национальностей Туркестана. Только в 1922 году он возвращается в Татарию. [9]
Действия татарской бригады у Андижана. Переговоры с курбаши Махкам-ходжи, проведенные Ибрагимовым [10], очень просты. Ибрагимов верит словам о возможном прекращении военных действий против Красных и с горсткой бойцов отправляется в кишлак курбаши. «Нас встретил Акбар-Али - брат Махкам-ходжи. Он пригласил меня в комнату. Я зашел. Там стоял маленький столик, на котором лежал коран. Акбар-Али сказал:
- Вот коран. Мы решили перейти к вам, но опасаемся за свою жизнь. Вы, как командир-мусульманин, поклянитесь кораном, что, перейдя к вам, мы будем в безопасности.
Я согласился это сделать. Ритуал был исполнен. Махкам-ходжа вышел вперед и сказал по-узбекски - «сулх» (мир)». [11] Интересно, что Ибрагимов принимает решение не обезоруживать этот отряд. Ибрагимов так оценивал участие татарской бригады: «В результате полугодовых беспрерывных боевых действий частей татарской бригады в Оренбургских степях, в районе Аральского моря и Казалинска, открылся путь в Туркестан. Якуб Чанышев отмечает, что татарская бригада шла в авангарде 1-й революционной армии. «Бойцы 3-го полка, при поддержке лихой батареи, руководимые своим любимым командиром Мавлюдовым и военным комиссаром Г.Касимовым, в исключительно трудных условиях местности, климата, снабжения и сложной политической обстановке, дрались отчаянно, проявляя массовый героизм.
Бойцы и командиры наступали почти босиком, ибо старая обувь износилась, а новая не поступала. Бойцы находили выход из положения - они обертывали ноги кусками кошмы (войлока), которые завязывали веревками, носовыми платками и старым бельем. (…) Многие переболели тифом…
Образцы героического труда показали врачи и медицинские сестры. Многих из них М.В.Фрунзе представил к награде, и в том числе двух родных сестер Марьям и Айшу Сайновых - добровольцев из Казани, воспитанниц первого татарского профессора Абубека Терегулова. Позднее М.И.Калинин вручил обеим сестрам ордена Красного Знамени. (…)
Среди женщин узбечек и таджичек работали татарки - жены командиров, сотрудницы политического отдела. Многие из них за это были вырезаны басмачами».
Переговоры Чанышева с Хал-Ходжой, приводят к тому, что отряд последнего прекращает боевые действия против Красной Армии. Есть еще примеры, когда переговоры поручаются татарским командирам. [12]
Другой эпизод. Сентябрь. Взятие Красной армией Старой Бухары. «На одной из площадей татарский батальон Красной Армии натолкнулся на процессию духовенства в ослепительно белых чалмах. Муллы, поднимая кораны, громко взывали к красноармейцам-татарам: Правоверные, не троньте нас! Не желая дать повода для контрреволюционной агитации, красноармейцы приостановили наступление. Как только бойцы опустили винтовки, первый ряд мулл расступился, и из-за него выскочили с пулеметами и гранатами эмирские стрелки. Уважение к предателям-муллам дорого обошлось татарскому батальону…» Так прокомментировал эпизод старший адъютант Фрунзе. [13]
1921 год. Март. На Совете назиров его председатель Юсупов весьма недвусмысленен. «Чужеземные (татары) незаконно вмешиваются во внутренние дела государства и ведут антиправительственную агитацию. А руководитель представительства РСФСР в Хиве позволяет им это делать. В целях устранения этих разногласий мы послали делегацию в Ташкент просить туркбюро прислать к нам комиссию. До возвращения нашей делегации из Ташкента правительство приостанавливает избирательную компанию». [14] Сам по себе вопрос, конечно, очень непростой. Невозможно не учитывать национальной розни между туркменами и узбеками. Одна из прокламаций юсуповского правительства: «Татары и русские хотят свергнуть правительство, отменить шариат и истребить весь народ». [15] Автор воспоминаний резюмирует «Жалоба Юсупова и его единомышленников на наших братьев - русских и татар - являлась ничем иным как провокацией в духе буржуазного национализма». [16] Это немного успокаивает.
Касимов Самигулла после борьбы с басмачами с 1923 по 1925 - в руководящих органах ЦК компартии и правительстве Узбекистана. [17]
Акчурин Алимджан Калимуллович в 1920 году становится членом правительства Хивинской (Хорезм) Советской народной республики. Он - участник Бухарской революции, до 1927 года работает в Таджикистане. Именно ему как председателю Революционного военного трибунала БСНР было поручено провести суд над главным министром Усманбеком Кушбилеем и другими высшими сановниками. [18]
Параллельно решается задача воспитания военных кадров из представителей местных народов. В Фергане создается школа для младшего командного состава. Среди русских командиров нет людей знающих узбекский язык. «Вскоре из частей Ферганской группы войск начал прибывать командный состав, владевший узбекским языком, в большинстве татары». Так вспоминает командующий войсками Ферганской Области в 1923 году А.Тодорский. [19]
Проходят годы. В 1969 году в Алма-Ате выходит книга М.Фазылова «Религия и национальные отношения», где автор Насыри и Файзханов (такое, пожалуй, татарину, будь он коммунист или антикоммунист, в голову не придет) называет, как и Гаспринского, главарями Джадидизма, которые «претендовали на руководство тюркоязычным и мусульманским населением России и в своих действиях опирались на Турцию». Или докторская диссертация Х.З.Акназарова «Проникновение ислама в Казахстан, его эволюция и пути преодоления», защищенная в Баку в 1974 году. В ней утверждается, что татарская интеллигенция насаждала в Казахстане джадидизм, религиозное мракобесие и национализм. И в этом значительная доля правды. [20]
И отдельный большой и темный вопрос. Давайте дадим слово самому Султан-Галиеву:
«Из чего же я исходил, думая, что мне удастся уговорить З.Валидова перейти на сторону Советской власти?
Из того, что надеялся доказать ему, что басмаческое движение есть гибель мусульманского востока, что при всех условиях (выделено С.-Г.) приведет к тяжелой и непоправимой катастрофе всю Среднюю Азию, а также Киргизию, Татарию и Башкирию.
Я надеялся доказать, что если даже допустить возможность наибольшего басмаческого успеха (и то как интервенционистского) с отделением от Советской России всех восточных ее окраин, то и тогда оно в конце концов привело бы к неизбежной катастрофе, т.к. результатом этого явилось бы восторжествование в России самой черной реакции, а эта последняя неизбежно вызвала бы за антисемитизмом рано или поздно страшнейшую и невиданную в истории резню и истребление татаро-башкир, киргиз и тех же туркестанцев, так как русские реакционеры считают одной из причин своего поражения в борьбе с Советами «предательство» татаро-башкир и других народностей России». [21]
Но почему султангалеевщина становится столь опасной, почему туранский вопрос не идет ни в какое сравнение с украинским (внутриславянским) или грузинским (внутрихристианским). В полемике с Шамсутдиновым и Г.Ибрагимовым Султан-Галиев исходит, кажется из материалистического понимания истории: «если хочешь иметь «национальную» культуру, то добивайся известной системы национальной экономики…» «При чем, - пишет Султан-Галиев, - я отрицал возможность широкого и углубленного развития «мелких» национальных культур и высказывал предположение об ассимиляции с культурой более сильных соседних племен. Речь в данном случае шла конкретно о татарской, башкирской, казахской, узбекской, туркменской и прочих национальных культурах. Я доказывал, что если эти «культуры» не сольются в одну общую массу и взаимно не ассимилируют друг друга, то неизбежен процесс постепенного «поглощения» их русскими на Западе (татары и башкиры) и китайцами или индусами - на Востоке. Отсюда мой конечный вывод о необходимости создания Туранской Федеративной Советской Социалистической Республики в системе СССР и необходимости полного государственного отделения от России в случае поражения революции». [22] Это показания на заседании комиссии ЦКК в феврале 1929 года. Они могут быть сфальсифицированы. Но суть не в этом. Пусть это документ «страхов» Сталина. «Страхов» перед возможностью появления «пятой колонны. В Справке Комитета партийного контроля при ЦК КПСС, Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС, Прокуратуры СССР и КГБ СССР эти слова не подвергаются сомнению и когда они цитируется, то объясняются просто: «В этих теоретических построениях можно было усмотреть все, что угодно: утопические планы, необоснованные прогнозы, наивные мечтания и многое другое, но никак не антисоветские устремления». [23] Конечно, вырвав из контекста, и тем более, когда спешишь развалить Советский Союз. Это 1990 год.
В анализе мысли Султан-Галиева о неизбежности развала СССР, авторы Справки, следующим образом объясняют его выводы: крах «мировой революции», поражение революции России в войне с мировым империализмом или перерождение страны в силу Новой экономической политики, соответственно наступление черносотенной реакции и возвращению к колониальной политике по отношению к тюркским народам. Эти опасению приводят к мысли необходимости гарантий для тюркских народов. Гарантия создание Туранской республики.
В работе «Методы антирелигиозной пропаганды среди мусульман» Султан-Галиев обосновывает положение, что руководство в борьбе за новый строй среди тюркских народов Поволжья, Урала и Средней Азии должны и могут возглавить татары, как наиболее пролетаризированный и культурный народ. Нет, прямого текста он никогда себе не позволит. Косвенный? - Башкиры: «Достаточно в данном случае указать хотя бы на то, что они до сего времени не имеют еще своего литературного языка, пользуясь для этого татарским языком. Литература, театр и искусство переняты ими у татар». Киргизы: «В отношении характера восприятия ислама киргизы находились в аналогичных условиях с башкирами: духовенство среди киргизов насаждалось татарами. (Киргизия подчинялась оренбургскому магометанскому духовному собранию). Причем туда шли самые слабые его элементы, отбросы. Каждое лето и весну туда отправлялось из мусульманских духовно-конфессиональных школ несметное количество шакирдов (бурсаков), имея целью дешевую эксплоатацию доверчивых киргизов именем религии. Все те, кто среди татар не годился даже в «фараши» (сторож мечети), там делался «мулла-аки»: духовным «руководителем». Туркестан: «И тут антагонизм, который мы наблюдаем между сартами и бухарцами, с одной стороны, и татарами - с другой, в значительной степени объясняется тем, что идейную борьбу с религиозным фанатизмом и культурной отсталостью в Туркестане и Бухаре возглавляют татары. Ведь недавно только, всего лишь в 1918 году, бухарское духовенство во главе с эмиром устроило грандиозный погром, вырезав более 5-ти тысяч татар как джадидистов». Азербайджан: «Азербайджан пережил аналогичный с поволжскими татарами период развития, правда, в более слабой форме, чем у них, но все же пережил». [24] Это самонадеянность дремала в татарах всегда. А в данном случае, это позиция, не умещаясь в рамках «местного национализма», вроде не тянет и на великодержавный шовинизм. Но основания «не любить» татар «более отсталым народам» дает.
И все же думается, что Сталин как восточный человек прекрасно мог понимать Султан-Галиева, что он не договаривает. Темна душа восточного человека. Примером тому метания Валидова, и симпатия к нему Султан-Галиева, и недоверие Султан-Галиева как восточного человека Сталину. Победил тот, кто сильней боялся. В свете этих дискуссий гений ленинского ума предстает как воплощенная диалектика, невероятная способность реагировать на изменение обстоятельств, соотноситься с ними, решать, выбирать. Гений сталинского ума - как полная противоположность, необходимость в отлитых установленных формах, абсолютная статика, догма, нерешение, невыбор. Эта статика делает его стальным, незыблемым, богоподобным для народа. Невозможно закрыть глаза на потоки слез народных, сопровождавших вождя в последний путь. Если говорить об оппозиции, здесь каждой личности присуща своя позиция, ярко окрашенная и эмоциально выраженная. И в этом контексте абсолютное отсутствие позиции у Сталина. Именно это «отсутствие», неподвижность, «пустота» обретает черты государственной целесообразности. В любом случае «свершения» Союза потрясают своим грандиозным размахом - империя оказалась единственной возможностью не утратить своей независимости. До революции можно не говорить о тюркских народах как нациях. Сегодня это сформировавшиеся культуры со своим ярко выраженным характером, вываренном в «интернациональном» казане Советского Союза.
Примечания.
30 лет, с 1916 по 1946 год, собирает киргизский эпос «Манас» татарский учитель-востоковед Каюм Мифтахов, так и не увидев плодов своего труда. Эта работа никому не нужна - ни киргизам, ни казахам, ни татарам, ни русским. Вот несколько строк из письма Бартольда Мифтахову: «Само собой разумеется, что собранный Вами материал по этнографии казах-киргизов представлял бы большой интерес для тюркологов… но условия печатания у нас таковы, что на печатание работы в 48 печатных листов в сколько-нибудь скором времени нет никакой надежды. Все-таки казалось бы естественнее всего печатать такую работу если не в Ташкенте, то в Оренбурге, где есть киргизское государственное издательство… или в Казани. (…) Неужели в самом деле существует такое милли дошманлык (национальная вражда) между татарами и казахами-киргизами и неужели только из-за Вашего татарского происхождения нет надежды напечатать в стране, где играют «роль» казах-киргизы, такую работу…» [25]
[1] Сиротинский С. Туркестанский фронт. // Октябрьская социалистическая революция и гражданская война в Туркестане. Ташкент, 1957. - с.225.
[2] Юлдашбаев Б.Х. Национальный вопрос в Башкирии накануне и в период Октябрьской революции. Уфа,1984. - с.38-39.
[3] Мухарямов М.К. Октябрь и национальный вопрос в Татарии. Казань, 1958. - с.52.
[4] Ташпулатов Ю. За счастье народное. // Октябрьская социалистическая революция и гражданская война в Туркестане. Ташкент, 1957. - с.108, 110.
[5] Ташпулатов Ю. За счастье народное. // Октябрьская социалистическая революция и гражданская война в Туркестане. Ташкент, 1957. - с.111.
[6] Гиззатуллин И.Г. Защищая завоевания Октября. М.,1979. 160 с. - сс..91-92.
[7] Сабиров С. Ахмадиев Шагит Гимадутдинович. // Борцы за счастье народное. Книга 2-я. Казань,1983. - с.24.
[8] Гиззатулин И. Еникеев Нигматулла Салимгареевич. // Борцы за счастье народное. Книга 2-я. Казань,1983. - с.118.
[9] Султанбеков Б.Ф. Первая жертва Генсека. Мирсаид Султан-Галиев: Судьба. Люди. Время. - Казань, 1991. - сс..60-61.
[10] Ибрагимов Ю.И. - команлир 1-й татарской бригады Красной армии в 1919 г. Член Реввоенсовета Туркфронта в 1920 г. Военный визир Бухарской Народной Республики в 1920 г.
[11] Ибрагимов Ю. Боевые действия татарской бригады. // Октябрьская социалистическая революция и гражданская война в Туркестане. Ташкент, 1957. - с.241.
[12] Чанышев Я.Боевые действия татарской бригады. // Октябрьская социалистическая революция и гражданская война в Туркестане. Ташкент, 1957. - сс..237-254.
[13] Сиротинский С. Туркестанский фронт. // Октябрьская социалистическая революция и гражданская война в Туркестане. Ташкент, 1957. - с.231.
[14] Ахангаров М. Хорезм в 1920-1921 гг. // Октябрьская социалистическая революция и гражданская война в Туркестане. Ташкент, 1957. - с.513.
[15] Ахангаров М. Хорезм в 1920-1921 гг. // Октябрьская социалистическая революция и гражданская война в Туркестане. Ташкент, 1957. - с.511-512.
[16] Ахангаров М. Хорезм в 1920-1921 гг. // Октябрьская социалистическая революция и гражданская война в Туркестане. Ташкент, 1957. - с.514.
[17] Сайдашева М. Касимов Самигулла Сынгатуллович. // Борцы за счастье народное. Книга 2-я. Казань,1983. - с.180.
[18] Акчурин Алимджан Калимуллович. // Борцы за счастье народное. Книга 3-я. Казань,1988. - с.20-21.
[19] Тодорский А. Ликвидация басмачества в Фергане. // Октябрьская социалистическая революция и гражданская война в Туркестане. Ташкент, 1957. - с.225.
[20] Фасеев К.Ф. Глашатай дружбы народов. // Выдающийся просветитель-демократ Каюм Насыри. (сб-к). Казань, 1976. - с.44.
[21] Султанбеков Б.Ф. Первая жертва Генсека. Мирсаид Султан-Галиев: Судьба. Люди. Время. - Казань, 1991. - с.129.
[22] Мирсаид Султан-Галиев. Избранные труды. Казань, 1998. - сс..630.
[23] Мирсаид Султан-Галиев. Избранные труды. Казань, 1998. - сс..690.
[24] Мирсаид Султан-Галиев. Избранные труды. Казань, 1998. - сс..372-373.
[25] Амирханова Л. Каюм Мифтахов. - Гасылрар-авазы - Эхо веков. Казань, 2001, №№1-2, сс.158-160.
А также:
- Тагиров И. Мирсаид Султан-Галиев: «Признания» - Эхо веков, 2010-2011.
- Котюкова Т. О поездке С. Н. Максудова в 1910 г. в Туркестан. - Эхо веков, 2007, №1.
...