Страдать. Страдать! Страдать!!!
Нашла в своем давнем-давнем стихотворении строчки:
"...ты, Олицетворивший первые мечты, Моим метаньям ниспославший имя."
А стихи первой любви посвящались. То есть, нежданному явлению героя с визитом.
Любовной истории как таковой и не произошло, но какие страсти пережила! И главное, догадалась уже в шестнадцать лет, что метания крепко сидят внутри организма и просто повод нужен для прорыва наружу.
Мы сидели мы за одной партой с пятого класса. Я тихо красавца Валеру любила и пыталась привлечь внимание. Стихи даже писать начала. Красиво так. Сижу я , в окно смотрю, выражение на лице отстраненное от происходящего и беззвучно губами шевелю. Записываю, перечеркиваю, опять пишу. О чем на уроках речь шла - понятия не имела. Даже отдаленного.
Наконец, к четырнадцати годам я участвовала в республиканском слете молодых поэтов, меня показали по телевизору и я заслужила право на свидание. Мы бродили по городу и над городом плыла "сиреневая бездна". Не знаю, может бездна и впрямь плыла. А потом я увидела его с девочкой Светой. Они в одном дворе жили и она ему тоже нравилась. Я там случайно оказалась, к подруге в гости приходила. Увидела их, и... Перестала с ним разговаривать. Намертво. Два года ни гу-гу. На телефонные звонки не отвечала. Он все пытался объяснить, что просто во дворе Свету встретил. Но не успевал. Я трубку бросала. Мама знала, что я страдаю. Все знали, что я страдаю. Мы по-прежнему сидели с Валерой за одной партой и не общались.
Смешная, конечно, история. Потом я в музыкальное училище поступила. А еще через год группа бывших одноклассников ко мне на день рождения пришла. И Валера с ними. По поводу чего и стихи написались, посвященные переживаниям от встречи.
Прорвалась наружу привычка страдать. Или склонность, способность. А может, любовь к страданиям. Которая как химический элемент внутри сидит. До поры до времени тихо. А потом элемент вступает во взаимодействие с еще какими-то элементами и происходит бурная реакция. Которая часто никакого отношения к человеку, формально послужившему поводом для переживаний, не имеет.
С тех пор и пошло. Либо встречаю человека, с которым тихо и логично складывается кусок жизни, либо адская машина страданий начинает работать. Метания обретают новое имя. Тогда ничего не складывается, но остановить машину или отключить не представляется возможным. Она сама включается и выключается. Без моего участия. Если честно, я эту машину боюсь. Она со мной в диалог не вступает. Хотя непосредственно во мне и находится. Раньше нравилось, когда машина сотрясать бытие принималась. Вдохновение ощущала и прилив энергии. Существовала в тридцать четвертом измерении и чувствовала счастье. Совершала поступки, сплошь неадекватные, но запоминающиеся надолго. Интересные как участникам истории, так и наблюдателям со стороны.
Теперь я стараюсь переключиться, если вибрацию чувствую. Отвлечься. Иногда получается.
А однажды "наблюдателем со стороны" стала я сама. Полюбил меня вполне серьезный господин, до того момента жизни ни в каких страстях явно не участвовавший. Не закален и неподгодовлен. Буря переживаний, которую - не скажу, чтобы я так уж и провоцировала. Незнакомые доселе ощущения заполонили серьезного господина до отказу. Чего он только не совершал! А я говорила, что это пройдет-забудется. Посмотрит на меня и не вспомнит, отчего я рядом.
Как-то он напился и при большом скоплении народу бился головой об асфальт. Хотя личность достаточно уважаемая и популярная. Потом с гордостью показывал мне травмы на лице, считая, видимо, что это любовные шрамы. А я не могла принять решение. А время шло. Еще немного - и я бы поверила, что чувства, свалившегося на израненную голову, хватит на нас двоих с избытком. Что мне исключительно повезло и на ровном месте встретила Вечную Любовь и Рыцаря оной. Но рубцы Рыцаря быстро затянулись.
Для полного выздоровления уехал мой пылкий обожатель в дальние края. Не так, чтобы надолго - недель пять отсутствовал. Вернулся - и даже ручку заморскую или шоколадку мне не привез. Что меня очень обидело. Рыцари Особенной Любви без подарка для Дамы Сердца из дальних стран не возвращаются - это я знаю точно. С детства.
А он только оздоровился и помрачнел. Про чувства не помнил. Я вздохнула с облегчением - ну вот, никакая это не была Особенная Любовь. Та не проходит. А его взбудораженность могла бы только превратиться в крепкую основу несчастного брака.
Отчаянные страсти улетучились, отчувствовался - и затих. Оттрепетал. Вернулся в привычный образ и к жене. Нет, к жене, кажется, не вернулся. Уехал в столицу. Планы в жизнь претворять. Говорили, что он продюсер телекомпании. Говорили, блестящую карьеру сделал.
Не так давно и совершенно случайно - увидела его в качестве собственного корреспондента одного их престижных телеканалов. Делал репортаж о футбольном матче. С пригородного стадиона. Борода уже седеть начала. Серьезный такой. И никаких шрамов ни на лице, ни в облике не наблюдалось.
Просто однажды Страдание посетило. Незваное. Перекрестился, видать, - и стряхнул за ненадобностью.
Завидую.
"...ты, Олицетворивший первые мечты, Моим метаньям ниспославший имя."
А стихи первой любви посвящались. То есть, нежданному явлению героя с визитом.
Любовной истории как таковой и не произошло, но какие страсти пережила! И главное, догадалась уже в шестнадцать лет, что метания крепко сидят внутри организма и просто повод нужен для прорыва наружу.
Мы сидели мы за одной партой с пятого класса. Я тихо красавца Валеру любила и пыталась привлечь внимание. Стихи даже писать начала. Красиво так. Сижу я , в окно смотрю, выражение на лице отстраненное от происходящего и беззвучно губами шевелю. Записываю, перечеркиваю, опять пишу. О чем на уроках речь шла - понятия не имела. Даже отдаленного.
Наконец, к четырнадцати годам я участвовала в республиканском слете молодых поэтов, меня показали по телевизору и я заслужила право на свидание. Мы бродили по городу и над городом плыла "сиреневая бездна". Не знаю, может бездна и впрямь плыла. А потом я увидела его с девочкой Светой. Они в одном дворе жили и она ему тоже нравилась. Я там случайно оказалась, к подруге в гости приходила. Увидела их, и... Перестала с ним разговаривать. Намертво. Два года ни гу-гу. На телефонные звонки не отвечала. Он все пытался объяснить, что просто во дворе Свету встретил. Но не успевал. Я трубку бросала. Мама знала, что я страдаю. Все знали, что я страдаю. Мы по-прежнему сидели с Валерой за одной партой и не общались.
Смешная, конечно, история. Потом я в музыкальное училище поступила. А еще через год группа бывших одноклассников ко мне на день рождения пришла. И Валера с ними. По поводу чего и стихи написались, посвященные переживаниям от встречи.
Прорвалась наружу привычка страдать. Или склонность, способность. А может, любовь к страданиям. Которая как химический элемент внутри сидит. До поры до времени тихо. А потом элемент вступает во взаимодействие с еще какими-то элементами и происходит бурная реакция. Которая часто никакого отношения к человеку, формально послужившему поводом для переживаний, не имеет.
С тех пор и пошло. Либо встречаю человека, с которым тихо и логично складывается кусок жизни, либо адская машина страданий начинает работать. Метания обретают новое имя. Тогда ничего не складывается, но остановить машину или отключить не представляется возможным. Она сама включается и выключается. Без моего участия. Если честно, я эту машину боюсь. Она со мной в диалог не вступает. Хотя непосредственно во мне и находится. Раньше нравилось, когда машина сотрясать бытие принималась. Вдохновение ощущала и прилив энергии. Существовала в тридцать четвертом измерении и чувствовала счастье. Совершала поступки, сплошь неадекватные, но запоминающиеся надолго. Интересные как участникам истории, так и наблюдателям со стороны.
Теперь я стараюсь переключиться, если вибрацию чувствую. Отвлечься. Иногда получается.
А однажды "наблюдателем со стороны" стала я сама. Полюбил меня вполне серьезный господин, до того момента жизни ни в каких страстях явно не участвовавший. Не закален и неподгодовлен. Буря переживаний, которую - не скажу, чтобы я так уж и провоцировала. Незнакомые доселе ощущения заполонили серьезного господина до отказу. Чего он только не совершал! А я говорила, что это пройдет-забудется. Посмотрит на меня и не вспомнит, отчего я рядом.
Как-то он напился и при большом скоплении народу бился головой об асфальт. Хотя личность достаточно уважаемая и популярная. Потом с гордостью показывал мне травмы на лице, считая, видимо, что это любовные шрамы. А я не могла принять решение. А время шло. Еще немного - и я бы поверила, что чувства, свалившегося на израненную голову, хватит на нас двоих с избытком. Что мне исключительно повезло и на ровном месте встретила Вечную Любовь и Рыцаря оной. Но рубцы Рыцаря быстро затянулись.
Для полного выздоровления уехал мой пылкий обожатель в дальние края. Не так, чтобы надолго - недель пять отсутствовал. Вернулся - и даже ручку заморскую или шоколадку мне не привез. Что меня очень обидело. Рыцари Особенной Любви без подарка для Дамы Сердца из дальних стран не возвращаются - это я знаю точно. С детства.
А он только оздоровился и помрачнел. Про чувства не помнил. Я вздохнула с облегчением - ну вот, никакая это не была Особенная Любовь. Та не проходит. А его взбудораженность могла бы только превратиться в крепкую основу несчастного брака.
Отчаянные страсти улетучились, отчувствовался - и затих. Оттрепетал. Вернулся в привычный образ и к жене. Нет, к жене, кажется, не вернулся. Уехал в столицу. Планы в жизнь претворять. Говорили, что он продюсер телекомпании. Говорили, блестящую карьеру сделал.
Не так давно и совершенно случайно - увидела его в качестве собственного корреспондента одного их престижных телеканалов. Делал репортаж о футбольном матче. С пригородного стадиона. Борода уже седеть начала. Серьезный такой. И никаких шрамов ни на лице, ни в облике не наблюдалось.
Просто однажды Страдание посетило. Незваное. Перекрестился, видать, - и стряхнул за ненадобностью.
Завидую.