Isarn Nebulat - легенда
Убийство сенешаля Андре де Шове [1], в котором обвиняли рыцарей д’Аниорт, стало сигналом к восстанию против Рима и короля Франции. «Дети Велиара», - говорит старый монах, вышли из пропастей, где они прятались, и пошли в атаку на епископа Тулузского [2]. Эти разбойники были всего лишь законными сеньорами Верфейля, замка, расположенного в шести лье к востоку от великого романского города. В прошлом веке их отцы, ярые альбигойцы, ответили на проповеди святого Бернара, как и на увещевания папского легата, только лишь шумным и торжествующим гвалтом. «Верфейль», - вскричал разгневанный аббат Клерво, - «Верфейль [3], да иссушит тебя Господь»! На самом деле крестовый поход, шестьюдесятью годами позже, иссушил не только Верфейль, но ещё и Тулузу и весь Юг, который никогда больше не зазеленел, сметённый ураганом с Севера. Симон де Монфор лишил владений шателенов Верфейля, отдал их земли епископу Фульку, и поручил защиту епископского домена французскому рыцарю по имени Одон или Отон де Лилье. «В этом замке», - говорит старый хронист, - «было сто домов рыцарей, обладателей оружия, знамён и боевых коней, которые одолели многочисленные войны, грады и бедность. Я сам в детстве видел дворянина Изарна Небулата, в былое время главного сеньора Верфейля, столетнего старца, живущего очень бедно в Тулузе и довольствующегося единственным боевым конём» [4].
После смерти Симона де Монфора старый Изарн Омрачённый, ибо это и означает “Nebulat” [5], который, вероятно, не довольствовался своим тощим конём, вновь вскочил на своего горячего боевого жеребца и повёл свой рыцарский клан в атаку на свою старую усадьбу Верфейль, на стенах которой был почти смертельно ранен молодой Отон д’Аниорт. Но король Людовик VIII изгнал его оттуда некоторое время спустя, и отдал Верфейль епископу Фульку, стороннику Франции; ограбление, которое было подтверждено Парижским договором.
Рыцари Верфейля, вынужденные жить в качестве файдитов, выходили, время от времени, из своих пещер и из своих лесов; они воевали против епископа, убивали клириков, отнимали его десятину, похищали его животных. Во время этого мира, который называли чудесным, Фульк не мог выехать из Тулузы кроме как в сопровождении иноземных солдафонов, и без того, чтобы не слышать, как около него грозно кричит старый Небулат, потрясающий своим копьём возмездия, и похожий, на своём измождённом скакуне, на призрак Времени и на привидение смерти. Разгневанный епископ взялся за графа Тулузского. Однажды он ему дерзко заявил: «Я знаю, что в прошлом году я, благодаря Господу и Вам, достаточно мирно собирал свои десятины. Я не сомневаюсь, что вы не являетесь тайным зачинщиком этих новых волнений. Но не полагайте, что я их буду терпеливо выносить. Вот прошёл уже год, как я вернулся в город. Я готов снова покинуть его стены. Мне было лучше в изгнании, чем в моей епархии» [6].
[1] Ок. 1230 г. (прим. пер.)
[2] Guil. de Puil., ch. XL.
[3] Vert feuil - «зелёный лист» (прим. пер.)
[4] Guil. de Puil., ch. 1.
[5] Буквально - «затуманенный» (прим. пер.).
[6] Guil. de Puil., ch. II.