Калиф-аист и общий культурный контекст
Вчерашний пост неожиданно привлек внимание масс, причем почему-то вызвал у некоторых незнакомцев раздражение и даже негодование. Я и не предполагала, что на мою песню акына "мне в детстве подумалось, что это сказка из Тысяча и одной ночи, а она нет" будет реакция общественности.
Реакция общественности была следующей:
1) "Можно спросить: а зачем это нужно было выяснять? Если речь о книжке, то на обложке написано имя автора, а если речь о мультфильме, то там в начале тоже указано."
2) "Надо же, какая новость. А Сказка о золотой рыбке -не русская народная. И оно себя филологом еще называет."
3) "Простите меня. Узнать в таком возрасте, что "Калиф-аист" это сказка Гауфа, это настолько сильно в моем понимании... Я Вам даже завидую. Вам еще столько предстоит узнать, я думаю... столько открытий впереди..."
Мне кажется, у этих комментариев есть некая общая позиция: смутное чувство, что не просто стыдно чего-то (предположительно) общеизвестного не знать, но должно быть стыдно в этом признаваться. И если первый комментатор просто удовлетворился риторическим вопросом в смысле "зачем вообще это было узнавать, если и так все известно", то далее уже последовало обычное про "как этого можно было не знать" и профнепригодность.
Возможно, я слишком глубоко анализирую, но мне это кажется любопытной иллюстрацией к некоторым тезисам Алексея Юрчака в монографии "Это было навсегда, пока не кончилось" (я знакома только с более ранней английской версией). В частности, Юрчак пишет о важности общего культурного контекста для последнего советского поколения, о культуре цитатности и об использовании этого общего контекста для маркировки "своих" и "чужих". В случае с постом о "Калифе-аисте" мы видим, что люди, читая какой-то совершенно проходной пост в жж о том, что кто-то их культурный контекст не разделяет, испытывают достаточно сильные чувства для того, чтобы пристыдить автора поста. Тут особенно интересен последний комментарий, который начинается с извинения (то есть подразумевая, что он должен быть обиден), и далее сообщает обиняками, что если мне не было известно авторство этой сказки, то, должно быть, мне вообще мало что известно.
Пользуясь этим случаем, я признаюсь, кроме того, что мне также до вчерашнего дня не был знаком фильм "Калиф-аист" 1968-го года, и если бы не друг В., я бы так и не узнала, что там творчески переработана песня Битлз "Can't buy me love":
Реакция общественности была следующей:
1) "Можно спросить: а зачем это нужно было выяснять? Если речь о книжке, то на обложке написано имя автора, а если речь о мультфильме, то там в начале тоже указано."
2) "Надо же, какая новость. А Сказка о золотой рыбке -не русская народная. И оно себя филологом еще называет."
3) "Простите меня. Узнать в таком возрасте, что "Калиф-аист" это сказка Гауфа, это настолько сильно в моем понимании... Я Вам даже завидую. Вам еще столько предстоит узнать, я думаю... столько открытий впереди..."
Мне кажется, у этих комментариев есть некая общая позиция: смутное чувство, что не просто стыдно чего-то (предположительно) общеизвестного не знать, но должно быть стыдно в этом признаваться. И если первый комментатор просто удовлетворился риторическим вопросом в смысле "зачем вообще это было узнавать, если и так все известно", то далее уже последовало обычное про "как этого можно было не знать" и профнепригодность.
Возможно, я слишком глубоко анализирую, но мне это кажется любопытной иллюстрацией к некоторым тезисам Алексея Юрчака в монографии "Это было навсегда, пока не кончилось" (я знакома только с более ранней английской версией). В частности, Юрчак пишет о важности общего культурного контекста для последнего советского поколения, о культуре цитатности и об использовании этого общего контекста для маркировки "своих" и "чужих". В случае с постом о "Калифе-аисте" мы видим, что люди, читая какой-то совершенно проходной пост в жж о том, что кто-то их культурный контекст не разделяет, испытывают достаточно сильные чувства для того, чтобы пристыдить автора поста. Тут особенно интересен последний комментарий, который начинается с извинения (то есть подразумевая, что он должен быть обиден), и далее сообщает обиняками, что если мне не было известно авторство этой сказки, то, должно быть, мне вообще мало что известно.
Пользуясь этим случаем, я признаюсь, кроме того, что мне также до вчерашнего дня не был знаком фильм "Калиф-аист" 1968-го года, и если бы не друг В., я бы так и не узнала, что там творчески переработана песня Битлз "Can't buy me love":
Click to view