КРЫМ: ПУТИН ПРОТИВ РЕАЛЬНОСТИ
Нижче - мій переклад свіжої статті відомого історика Тімоті Снайдера. Спеціально для російськомовних друзів.
КРЫМ: ПУТИН ПРОТИВ РЕАЛЬНОСТИ
Тимоти Снайдер
Российское вторжение и оккупация украинского полуострова Крым - бедствие для европейского миропорядка. Но еще более критично то, как Президент России Владимир Путин воспринимает свои действия. Подсказки - прямо перед нами, в риторике непрекращающейся кремлевской пропаганды в российских СМИ. Среди непрерывно повторяющихся понятий - "фашистский переворот" в Украине и "российские граждане", страдающие от него. Путинское оправдание оккупации части Украины и захвата всей страны - спасение русских от фашистов.
Давайте рассмотрим каждую из этих идей по очереди. Действительно ли нынешнее украинское руководство пришло к власти в результате фашистского переворота? Как знает каждый, наблюдавший за развитием событий, в массовых протестах против режима Януковича, начавшихся в ноябре, принимали участие миллионы людей самого разнообразного социального положения. После того, как 20-го февраля режим попытался и не смог подавить протест, расстреливая митингующих с городских крыш, переговорщики от Европейского Союза подготовили договор, согласно которому Янукович уступит власть парламенту. Вместо того чтобы, как и было обещано, подписать соответствующие законы, Янукович бежал в Россию.
Парламент объявил, что Президент отказался от выполнения своих обязанностей, и, согласно применяемому в таких случаях протоколу, самостоятельно продолжил процесс конституционных реформ. Президентские выборы были назначены на май, было сформировано новое правительство. Премьер-министр - либеральный консерватор, один из двух вице-премьеров - еврей; губернатор одного из наиболее важных восточных регионов, Днепропетровска, - президент Всеукраинского союза еврейских общественных организаций. Хотя конституционные нюансы и подлежат обсуждению, этот процесс никак нельзя назвать переворотом. И тем более, этот переворот нельзя назвать фашистским. Сокращение полномочий президента, назначение президентских выборов и восстановление демократических принципов - это полная противоположность тому, чего потребовал бы фашизм. Лидеры еврейского сообщества недвусмысленно заявили о своей поддержке нового правительства и своем полном неприятии российского вторжения.
Из восемнадцати министерских постов нового правительства трое заняты членами правой партии "Свобода". Ее лидер получил меньше 2-х процентов голосов в недавнем опросе, проведенном после того, как началось российское вторжение в Крым - событие, которое, казалось бы, должно было сыграть на руку националистам. Так или иначе, но это - единственное зерно правды, на основании которого, согласно с традиционными правилами пропаганды, был состряпан путинский "фашистский переворот".
Во второй идее, утверждающей, что российские граждане в Украине подвергаются притеснениям - нет даже этого. За последние несколько месяцев в Украине был убит только один российский гражданин. Он не подвергался опасности со стороны участников украинских протестов или нынешнего правительства. Как раз наоборот. Он сражался за украинскую революцию и был убит пулей снайпера.
Как бы то ни было, поскольку украинское законодательство не предусматривает двойного гражданства, в этой стране проживает совсем немного граждан России. Но давайте посмотрим внимательнее на тех, кто действительно находится в Украине: одна примечательная группа - это военные и моряки на военной базе в Севастополе. Поскольку они - военные на военной базе, то им вряд ли нужна защита. Другая крупная группа - это те российские особые отряды, которые сейчас оккупируют Крым. Третья группа - это россияне, завезенные автобусами через границу для того, чтобы устраивать пророссийские демонстрации и избивать украинских студентов в городах восточной Украины. Последняя группа российских граждан - это бывшие сотрудники особого подразделения милиции, участвовавшие в разгоне демонстраций. Получив в качестве награды российский паспорт, теперь они могут беспрепятственно ездить в Россию. Ни одна из этих групп, как бы мы не напрягали воображение, не может быть описана как меньшинство, страдающее от притеснений и требующее защиты.
Путин и прочие размывают категорию гражданства, говоря о русских "соотечественниках", категории, не имеющей правового статуса. Под понятием соотечественников Путин имеет в виду тех людей, которых российское правительство считает россиянами - или тех, которые, согласно утверждениям Кремля, идентифицируют себя, как русских - и таким образом требуют защиты. Аргумент такого рода, необходимость защиты Volksgenossen [нем. - соотечественников], был весьма эффективно использован Адольфом Гитлером в 1938-м году для предъявления требований Германии к Австрии и позже, к Судетланду (Судетской области) в Чехословакии. Гитлеровская подмена государственных границ границами этнической принадлежности привела к Мюнхенской конференции, уступкам и Второй мировой войне. Российский историк Андрей Зубов развил сравнение с нацистской агрессией еще дальше, проводя параллели между действиями Путина и аншлюсом, и напоминая о том, что аншлюс привел к войне, обернувшейся против тех, кто ее начал. Эта параллель была также отмечена главным раввином Украины.
Даже если бы защита Volksgenossen была законно обоснована, сложно было бы понять, кого именно следует считать такими людьми. То, что украинцы говорят на русском - это правда, но это не делает их русскими, точно так же, как то, что я пишу на английском, не делает меня англичанином. Языковой вопрос легко может сбить с толку. Граждане Украины обычно говорят на двух языках, украинском и русском. Русские, будучи целями их собственной пропаганды, очень редко говорят на двух языках. Оказалось достаточно просто уравнять способность говорить на русском с русской самоидентичностью, требующей российской защиты. Конечно, некоторые граждане Украины воспринимают себя как русских - таких около 17-ти процентов населения - но это не значит, что они подвергаются дискриминации или идентифицируют себя с российским государством. Даже в Крыму, где эмоциональные связи с украинском государством самые слабые, только один процент населения считает Россию своей родиной.
Во время недавних протестов русскоязычные украинцы и представители этнических русских меньшинств в восточной Украине четко заявили, что они категорически отвергают какие-либо заявления о том, что им необходима защита России. Одна петиция от русскоязычных украинцев и русских в Украине содержала просьбу к Путину оставить украинских граждан в покое с тем, чтобы они сами решали свои проблемы. Ее подписало около 140-ка тысяч человек. Это поразительно, поскольку каждый, подписавший петицию может попасть в немилость к российской власти, если Россия завершит захват страны. Однако это совершенно логично. Русские в Украине пользуются базовыми политическими правами, тогда как русские в Российской Федерации их лишены.
Почему же, несмотря на ее явную абсурдность, эта пропаганда так важна для режима Путина? Самой очевидной причиной является то, что пропаганда исполняет техническую функцию продвижения идеи войны. Такая превосходная пропагандистская машина, как у России, может найти возможность повторять свое сообщение снова и снова немного по-разному и в разных форматах. Множество людей на Западе сейчас распространяют российскую пропаганду - иногда за деньги, иногда из невежества, иногда по причинам, понятным только им самим. Тем, кто повторяет российские пропагандистские идеи, не требуется убеждать, а только лишь задавать рамки дискуссии. Если люди из свободных обществ позволяют задавать правила дискуссии правителям несвободных обществ, они не заметят того, как вокруг них разворачивается история (в Европе только что произошла революция!) и не поймут того, насколько быстро необходимо формулировать политику в отчаянной ситуации (одна европейская страна только что вторглась в другую!). Пропаганда может исполнять свою техническую функцию, несмотря на то, насколько она абсурдна.
Однако у пропаганды есть более глубокая и более важная функция. Пропаганда, по крайней мене, в старом Советском Союзе, была не отредактированной версией реальности, но скорее ключевой составляющей предприятия по созданию иной реальности. Когда мы опровергаем пропаганду фактами и аргументами и даже когда мы обсуждаем ее социальные функции, мы попадаем в некий умозрительный мир, мы с самого начала принимаем ограничения наблюдения и рациональности и пытаемся изменить ситуацию, исходя из того, что, по нашему мнению, мы видим и понимаем. Но это - не единственная возможная психическая реальность. В Советском Союзе, многие, верившие в обещания коммунизма, считали будущее не менее (если не более) реальным, чем настоящее. Советская пропаганда создавала не версию мира, в котором мы живем, но скорее, образ будущего мира. Если мы взглянем на нынешнюю российскую пропаганду под этим углом, мы поймем, почему ее авторов совершенно не беспокоят фактические ошибки и противоречия.
Возьмем, к примеру, идею еврейских нацистов, с которой нужно разобраться, если допустить, что нынешняя кремлевская пропаганда о революции в Киеве имеет хоть какое-то логическое обоснование. Утверждается, что нацисты совершили переворот; в наблюдаемой реальности мы видим, что некоторые люди в новой власти - евреи. И затем мы выражаем скептицизм касательно того, что евреи - нацисты или того, что нацистский переворот привел евреев на верхние ступени украинского государственного аппарата.
Однако, в идеологии Советского Союза и его коммунистических союзников идентификация евреев с нацистами была удобной для власть имущих, и таким образом еврейские нацисты стали пропагандисткой реальностью. За годы, предшествующие смерти Сталина, Израиль стал частью «международного заговора», управляемого фашистами на капиталистическом Западе. После Шестидневной войны Советы представляли израильских солдат и граждан, как имитаторов Вермахта и СС. Эта пропаганда посодействовала изгнанию евреев из коммунистической Польши. Тот факт, что евреи уехали из Польши в Израиль и США, был представлен, как доказательство того, что они все это время были фашистами. Режим посчитал нападки на евреев политически удобными для своего собственного будущего, и евреи, в некотором смысле, были превращены в нацистов.
Таким образом, пропаганда - это не дефектное описание реальности, но сценарий для последующих действий. Если мы рассмотрим пропаганду Путина в советских понятиях, мы поймем, что вторжение в Крым - это не реакция на реальную угрозу, но скорее попытка создать угрозу, которая спровоцирует взрыв насилия, способный изменить мир. Пропаганда - это часть деятельности, которую она призвана оправдывать. С этой точки зрения, российское вторжение должно привести к ответной реакции националистов в Украине, которая сделала бы российскую историю о фашистах, так сказать, ретроспективно правдивой. Если Украина будет не в состоянии провести выборы, она будет выглядеть мене похожей на демократию. Выборы запланированы, однако их нельзя провести в регионах, оккупированных иностранными силами. Таким образом, военные действия могут сделать пропаганду похожей на правду. Даже Организация по безопасности и сотрудничеству в Европе не может исполнить свою наблюдательскую миссию.
Более того, на пресс-конференции 4-го марта Путин заявил, что украинское государство больше не существует, как таковое, и таким образом, не защищено договорами или законом. Это - весьма радикальна позиция, особенно, если вспомнить выводы нацистских юристов о Польше после немецкого вторжения в эту страну в 1939-м году. Отсутствие государства как будто бы оправдывает какие угодно военные действия без юридических ограничений, поскольку Украина с этой точки зрения - территория вне закона.
Когда парламент Российской Федерации (выступив единогласно во вполне уместном старомодном советском стиле) дал Путину право ввести войска в Украину, он определил цель войны, как нормализацию социально-политической ситуации. Это - эффектная риторика, поскольку подразумевает, что происходящее в мире, реальная политика и общество настоящей Украины - ненормальны. Это - формулировка с ужасающими следствиями. Сколько насилия нужно применить и сколько нужно сменить поколений, чтобы украинское общество было "нормализировано", то есть, пока якобы искусственная западная идея демократии будет устранена, а якобы новоизобретенная украинская национальная идентичность забыта? Цена для русских, равно как и для украинцев была бы ошеломляющей, практически невероятной.
Мы, возможно, не видим той новой реальности, для воплощения которой готовит мир российская пропаганда, но, похоже, что Путин, по крайней мере, иногда, уже живет в ней. Немецкий канцлер Ангела Меркель - уроженка восточной Германии, говорящая на русском и знающая кое-что о коммунизме - заметила, что Путин живет "в ином мире". Но что, если пропаганда, пусть даже достигшая успеха в притуплении чувствительности Запада, не сможет воплотить этот новый мир в реальность?
Когда Путин сидел на пресс-конференции, ссутулившись в своем кресле и перемежая остроты с противоречивыми конструкциями, казалось, что он пытается согласовать тактику и идеологию. Он показал себя, как прекрасный тактик, гораздо более гибкий и беспощадный, чем почти кто-либо, с кем он имел дело. Свой план в Крыму он реализовал блестяще. Он нарушил все правила в насильственном действии, которое должно было распахнуть двери настоящему миру, миру, о котором он мечтает, блистательному собиранию русских земель и народов.
Однако это драматическое действие не претворило в жизнь воображаемую реальность. Украина не проявила себя, как русская земля, страдающая под гнетом временной власти нескольких фашистов, чей переворот можно отменить. Напротив, она похожа на страну, чье революционное настроение только консолидировалась от иностранного вторжения. Как сказал главный раввин Украины несколько дней назад: "Во время революции было много разных мнений, но сейчас эти различия исчезли." Он продолжил: "Нам противостоит внешняя угроза под именем Россия. Она объединила всех."
Сейчас по всей стране собираются протесты против российской оккупации, даже на юге и востоке, где большинство людей смотрят российские каналы и где экономика тесно связана с Россией. Украинцы, еще несколько дней назад конфликтовавшие друг с другом из-за своей собственной революции, сейчас протестуют вместе под одними флагами. Происходили и жестокие стычки, как, например, в Харькове, но они были спровоцированы россиянами, завезенными на автобусах через границу. Вряд ли избиение украинских студентов российскими "туристами" (как, с типичным юмором, называют их украинцы) поспособствует тому, что украинцы начнут считать себя российскими "соотечественниками".
Униформы без различительных знаков, в которых прибыли в Крым российские войска специального назначения, сами по себе способны рассказать историю. Вторжение должно было стать стремительным жестом, который изменит мир. Но с каждым проходящим днем эти лыжные маски и униформы без обозначений начинают походить на символ стыда, сомнений и безответственности - более того, отрицания реальности. Под крымским солнцем черные операции [black operation - секретная операция, прим. переводчика] начинают выглядеть немножко серыми. Путину, наверное, доставляло удовольствие планировать операцию, в которой его войска могут делать вид, что появились ниоткуда. Но с его стороны было удивительно по-детски отрицать то, что знали все: то, что это российские войска. Было похоже на то, что ему хотелось, чтобы тактическая игра продолжалась как можно дольше, чтобы помечтать еще чуть-чуть. Украинские моряки в Крыму ответили ему достаточно резко, четкими русскими предложениями, сформулированными гораздо лучше, чем выступление Путина.
Цена, которую за действия России могут заплатить Европа, Украина и сама Россия, очень реальна. Пропаганда обеспечила элегантное обоснование для российской тактики и отчетливо описала российскую мечту об Украине. Но, в конечном итоге, пропаганда - это все, что связывает тактику и мечту, и эта связь выдает желаемое за действительное. Не существует реальной политики или стратегии, только лишь талантливый, раздираемый противоречиями тиран, который колеблется между умозрительными мирами, связанными только материей лжи. Путин стоит перед выбором: использовать гораздо большее насилие в надежде, что следующая волна, наконец, воплотит его мечту, или попытаться найти выход, который обеспечит ему частичную победу, что было бы мудро, но крайне обидно. И, кажется, он ощущает всю тяжесть этого выбора.
КРЫМ: ПУТИН ПРОТИВ РЕАЛЬНОСТИ
Тимоти Снайдер
Российское вторжение и оккупация украинского полуострова Крым - бедствие для европейского миропорядка. Но еще более критично то, как Президент России Владимир Путин воспринимает свои действия. Подсказки - прямо перед нами, в риторике непрекращающейся кремлевской пропаганды в российских СМИ. Среди непрерывно повторяющихся понятий - "фашистский переворот" в Украине и "российские граждане", страдающие от него. Путинское оправдание оккупации части Украины и захвата всей страны - спасение русских от фашистов.
Давайте рассмотрим каждую из этих идей по очереди. Действительно ли нынешнее украинское руководство пришло к власти в результате фашистского переворота? Как знает каждый, наблюдавший за развитием событий, в массовых протестах против режима Януковича, начавшихся в ноябре, принимали участие миллионы людей самого разнообразного социального положения. После того, как 20-го февраля режим попытался и не смог подавить протест, расстреливая митингующих с городских крыш, переговорщики от Европейского Союза подготовили договор, согласно которому Янукович уступит власть парламенту. Вместо того чтобы, как и было обещано, подписать соответствующие законы, Янукович бежал в Россию.
Парламент объявил, что Президент отказался от выполнения своих обязанностей, и, согласно применяемому в таких случаях протоколу, самостоятельно продолжил процесс конституционных реформ. Президентские выборы были назначены на май, было сформировано новое правительство. Премьер-министр - либеральный консерватор, один из двух вице-премьеров - еврей; губернатор одного из наиболее важных восточных регионов, Днепропетровска, - президент Всеукраинского союза еврейских общественных организаций. Хотя конституционные нюансы и подлежат обсуждению, этот процесс никак нельзя назвать переворотом. И тем более, этот переворот нельзя назвать фашистским. Сокращение полномочий президента, назначение президентских выборов и восстановление демократических принципов - это полная противоположность тому, чего потребовал бы фашизм. Лидеры еврейского сообщества недвусмысленно заявили о своей поддержке нового правительства и своем полном неприятии российского вторжения.
Из восемнадцати министерских постов нового правительства трое заняты членами правой партии "Свобода". Ее лидер получил меньше 2-х процентов голосов в недавнем опросе, проведенном после того, как началось российское вторжение в Крым - событие, которое, казалось бы, должно было сыграть на руку националистам. Так или иначе, но это - единственное зерно правды, на основании которого, согласно с традиционными правилами пропаганды, был состряпан путинский "фашистский переворот".
Во второй идее, утверждающей, что российские граждане в Украине подвергаются притеснениям - нет даже этого. За последние несколько месяцев в Украине был убит только один российский гражданин. Он не подвергался опасности со стороны участников украинских протестов или нынешнего правительства. Как раз наоборот. Он сражался за украинскую революцию и был убит пулей снайпера.
Как бы то ни было, поскольку украинское законодательство не предусматривает двойного гражданства, в этой стране проживает совсем немного граждан России. Но давайте посмотрим внимательнее на тех, кто действительно находится в Украине: одна примечательная группа - это военные и моряки на военной базе в Севастополе. Поскольку они - военные на военной базе, то им вряд ли нужна защита. Другая крупная группа - это те российские особые отряды, которые сейчас оккупируют Крым. Третья группа - это россияне, завезенные автобусами через границу для того, чтобы устраивать пророссийские демонстрации и избивать украинских студентов в городах восточной Украины. Последняя группа российских граждан - это бывшие сотрудники особого подразделения милиции, участвовавшие в разгоне демонстраций. Получив в качестве награды российский паспорт, теперь они могут беспрепятственно ездить в Россию. Ни одна из этих групп, как бы мы не напрягали воображение, не может быть описана как меньшинство, страдающее от притеснений и требующее защиты.
Путин и прочие размывают категорию гражданства, говоря о русских "соотечественниках", категории, не имеющей правового статуса. Под понятием соотечественников Путин имеет в виду тех людей, которых российское правительство считает россиянами - или тех, которые, согласно утверждениям Кремля, идентифицируют себя, как русских - и таким образом требуют защиты. Аргумент такого рода, необходимость защиты Volksgenossen [нем. - соотечественников], был весьма эффективно использован Адольфом Гитлером в 1938-м году для предъявления требований Германии к Австрии и позже, к Судетланду (Судетской области) в Чехословакии. Гитлеровская подмена государственных границ границами этнической принадлежности привела к Мюнхенской конференции, уступкам и Второй мировой войне. Российский историк Андрей Зубов развил сравнение с нацистской агрессией еще дальше, проводя параллели между действиями Путина и аншлюсом, и напоминая о том, что аншлюс привел к войне, обернувшейся против тех, кто ее начал. Эта параллель была также отмечена главным раввином Украины.
Даже если бы защита Volksgenossen была законно обоснована, сложно было бы понять, кого именно следует считать такими людьми. То, что украинцы говорят на русском - это правда, но это не делает их русскими, точно так же, как то, что я пишу на английском, не делает меня англичанином. Языковой вопрос легко может сбить с толку. Граждане Украины обычно говорят на двух языках, украинском и русском. Русские, будучи целями их собственной пропаганды, очень редко говорят на двух языках. Оказалось достаточно просто уравнять способность говорить на русском с русской самоидентичностью, требующей российской защиты. Конечно, некоторые граждане Украины воспринимают себя как русских - таких около 17-ти процентов населения - но это не значит, что они подвергаются дискриминации или идентифицируют себя с российским государством. Даже в Крыму, где эмоциональные связи с украинском государством самые слабые, только один процент населения считает Россию своей родиной.
Во время недавних протестов русскоязычные украинцы и представители этнических русских меньшинств в восточной Украине четко заявили, что они категорически отвергают какие-либо заявления о том, что им необходима защита России. Одна петиция от русскоязычных украинцев и русских в Украине содержала просьбу к Путину оставить украинских граждан в покое с тем, чтобы они сами решали свои проблемы. Ее подписало около 140-ка тысяч человек. Это поразительно, поскольку каждый, подписавший петицию может попасть в немилость к российской власти, если Россия завершит захват страны. Однако это совершенно логично. Русские в Украине пользуются базовыми политическими правами, тогда как русские в Российской Федерации их лишены.
Почему же, несмотря на ее явную абсурдность, эта пропаганда так важна для режима Путина? Самой очевидной причиной является то, что пропаганда исполняет техническую функцию продвижения идеи войны. Такая превосходная пропагандистская машина, как у России, может найти возможность повторять свое сообщение снова и снова немного по-разному и в разных форматах. Множество людей на Западе сейчас распространяют российскую пропаганду - иногда за деньги, иногда из невежества, иногда по причинам, понятным только им самим. Тем, кто повторяет российские пропагандистские идеи, не требуется убеждать, а только лишь задавать рамки дискуссии. Если люди из свободных обществ позволяют задавать правила дискуссии правителям несвободных обществ, они не заметят того, как вокруг них разворачивается история (в Европе только что произошла революция!) и не поймут того, насколько быстро необходимо формулировать политику в отчаянной ситуации (одна европейская страна только что вторглась в другую!). Пропаганда может исполнять свою техническую функцию, несмотря на то, насколько она абсурдна.
Однако у пропаганды есть более глубокая и более важная функция. Пропаганда, по крайней мене, в старом Советском Союзе, была не отредактированной версией реальности, но скорее ключевой составляющей предприятия по созданию иной реальности. Когда мы опровергаем пропаганду фактами и аргументами и даже когда мы обсуждаем ее социальные функции, мы попадаем в некий умозрительный мир, мы с самого начала принимаем ограничения наблюдения и рациональности и пытаемся изменить ситуацию, исходя из того, что, по нашему мнению, мы видим и понимаем. Но это - не единственная возможная психическая реальность. В Советском Союзе, многие, верившие в обещания коммунизма, считали будущее не менее (если не более) реальным, чем настоящее. Советская пропаганда создавала не версию мира, в котором мы живем, но скорее, образ будущего мира. Если мы взглянем на нынешнюю российскую пропаганду под этим углом, мы поймем, почему ее авторов совершенно не беспокоят фактические ошибки и противоречия.
Возьмем, к примеру, идею еврейских нацистов, с которой нужно разобраться, если допустить, что нынешняя кремлевская пропаганда о революции в Киеве имеет хоть какое-то логическое обоснование. Утверждается, что нацисты совершили переворот; в наблюдаемой реальности мы видим, что некоторые люди в новой власти - евреи. И затем мы выражаем скептицизм касательно того, что евреи - нацисты или того, что нацистский переворот привел евреев на верхние ступени украинского государственного аппарата.
Однако, в идеологии Советского Союза и его коммунистических союзников идентификация евреев с нацистами была удобной для власть имущих, и таким образом еврейские нацисты стали пропагандисткой реальностью. За годы, предшествующие смерти Сталина, Израиль стал частью «международного заговора», управляемого фашистами на капиталистическом Западе. После Шестидневной войны Советы представляли израильских солдат и граждан, как имитаторов Вермахта и СС. Эта пропаганда посодействовала изгнанию евреев из коммунистической Польши. Тот факт, что евреи уехали из Польши в Израиль и США, был представлен, как доказательство того, что они все это время были фашистами. Режим посчитал нападки на евреев политически удобными для своего собственного будущего, и евреи, в некотором смысле, были превращены в нацистов.
Таким образом, пропаганда - это не дефектное описание реальности, но сценарий для последующих действий. Если мы рассмотрим пропаганду Путина в советских понятиях, мы поймем, что вторжение в Крым - это не реакция на реальную угрозу, но скорее попытка создать угрозу, которая спровоцирует взрыв насилия, способный изменить мир. Пропаганда - это часть деятельности, которую она призвана оправдывать. С этой точки зрения, российское вторжение должно привести к ответной реакции националистов в Украине, которая сделала бы российскую историю о фашистах, так сказать, ретроспективно правдивой. Если Украина будет не в состоянии провести выборы, она будет выглядеть мене похожей на демократию. Выборы запланированы, однако их нельзя провести в регионах, оккупированных иностранными силами. Таким образом, военные действия могут сделать пропаганду похожей на правду. Даже Организация по безопасности и сотрудничеству в Европе не может исполнить свою наблюдательскую миссию.
Более того, на пресс-конференции 4-го марта Путин заявил, что украинское государство больше не существует, как таковое, и таким образом, не защищено договорами или законом. Это - весьма радикальна позиция, особенно, если вспомнить выводы нацистских юристов о Польше после немецкого вторжения в эту страну в 1939-м году. Отсутствие государства как будто бы оправдывает какие угодно военные действия без юридических ограничений, поскольку Украина с этой точки зрения - территория вне закона.
Когда парламент Российской Федерации (выступив единогласно во вполне уместном старомодном советском стиле) дал Путину право ввести войска в Украину, он определил цель войны, как нормализацию социально-политической ситуации. Это - эффектная риторика, поскольку подразумевает, что происходящее в мире, реальная политика и общество настоящей Украины - ненормальны. Это - формулировка с ужасающими следствиями. Сколько насилия нужно применить и сколько нужно сменить поколений, чтобы украинское общество было "нормализировано", то есть, пока якобы искусственная западная идея демократии будет устранена, а якобы новоизобретенная украинская национальная идентичность забыта? Цена для русских, равно как и для украинцев была бы ошеломляющей, практически невероятной.
Мы, возможно, не видим той новой реальности, для воплощения которой готовит мир российская пропаганда, но, похоже, что Путин, по крайней мере, иногда, уже живет в ней. Немецкий канцлер Ангела Меркель - уроженка восточной Германии, говорящая на русском и знающая кое-что о коммунизме - заметила, что Путин живет "в ином мире". Но что, если пропаганда, пусть даже достигшая успеха в притуплении чувствительности Запада, не сможет воплотить этот новый мир в реальность?
Когда Путин сидел на пресс-конференции, ссутулившись в своем кресле и перемежая остроты с противоречивыми конструкциями, казалось, что он пытается согласовать тактику и идеологию. Он показал себя, как прекрасный тактик, гораздо более гибкий и беспощадный, чем почти кто-либо, с кем он имел дело. Свой план в Крыму он реализовал блестяще. Он нарушил все правила в насильственном действии, которое должно было распахнуть двери настоящему миру, миру, о котором он мечтает, блистательному собиранию русских земель и народов.
Однако это драматическое действие не претворило в жизнь воображаемую реальность. Украина не проявила себя, как русская земля, страдающая под гнетом временной власти нескольких фашистов, чей переворот можно отменить. Напротив, она похожа на страну, чье революционное настроение только консолидировалась от иностранного вторжения. Как сказал главный раввин Украины несколько дней назад: "Во время революции было много разных мнений, но сейчас эти различия исчезли." Он продолжил: "Нам противостоит внешняя угроза под именем Россия. Она объединила всех."
Сейчас по всей стране собираются протесты против российской оккупации, даже на юге и востоке, где большинство людей смотрят российские каналы и где экономика тесно связана с Россией. Украинцы, еще несколько дней назад конфликтовавшие друг с другом из-за своей собственной революции, сейчас протестуют вместе под одними флагами. Происходили и жестокие стычки, как, например, в Харькове, но они были спровоцированы россиянами, завезенными на автобусах через границу. Вряд ли избиение украинских студентов российскими "туристами" (как, с типичным юмором, называют их украинцы) поспособствует тому, что украинцы начнут считать себя российскими "соотечественниками".
Униформы без различительных знаков, в которых прибыли в Крым российские войска специального назначения, сами по себе способны рассказать историю. Вторжение должно было стать стремительным жестом, который изменит мир. Но с каждым проходящим днем эти лыжные маски и униформы без обозначений начинают походить на символ стыда, сомнений и безответственности - более того, отрицания реальности. Под крымским солнцем черные операции [black operation - секретная операция, прим. переводчика] начинают выглядеть немножко серыми. Путину, наверное, доставляло удовольствие планировать операцию, в которой его войска могут делать вид, что появились ниоткуда. Но с его стороны было удивительно по-детски отрицать то, что знали все: то, что это российские войска. Было похоже на то, что ему хотелось, чтобы тактическая игра продолжалась как можно дольше, чтобы помечтать еще чуть-чуть. Украинские моряки в Крыму ответили ему достаточно резко, четкими русскими предложениями, сформулированными гораздо лучше, чем выступление Путина.
Цена, которую за действия России могут заплатить Европа, Украина и сама Россия, очень реальна. Пропаганда обеспечила элегантное обоснование для российской тактики и отчетливо описала российскую мечту об Украине. Но, в конечном итоге, пропаганда - это все, что связывает тактику и мечту, и эта связь выдает желаемое за действительное. Не существует реальной политики или стратегии, только лишь талантливый, раздираемый противоречиями тиран, который колеблется между умозрительными мирами, связанными только материей лжи. Путин стоит перед выбором: использовать гораздо большее насилие в надежде, что следующая волна, наконец, воплотит его мечту, или попытаться найти выход, который обеспечит ему частичную победу, что было бы мудро, но крайне обидно. И, кажется, он ощущает всю тяжесть этого выбора.