Котенок и Маленькие Предметы
Котенок, которого, отметим, вообще-то звали Дирижер, просто он на это имя не отзывался, считал себя очень, очень ловким. Просто таки самым ловким существом на свете! "Если и есть кто-то на свете ловчее меня, - думал, наверное, Котенок, - То живет он не иначе как на Аляске!" И грациозно вспрыгивал на спинку дивана. Иногда, правда, грациозно вспрыгнуть у него не выходило, и тогда он вцеплялся в диван всеми когтями и влезал уже как есть, без всякой грации. От этого из обивки дивана выдергивались ниточки и свисали сбоку, вроде бахромы. Иногда даже Прожилая Миссис Вуду с волосами белыми и мягкими как буклированная пряжа смотрела на эту бахрому и говорила:
- Что это наш диван так оброс? Не иначе, как кто-то по нему лазил! - и так укоризненно смотрела на Котенка, а Котенок, конечно же, сразу делал вид, что он тут ни при чем, как всегда делают кошки в таких случаях.
И правда, не мог же Котенок признаться, что у него не всегда получается грациозно вспрыгнуть на спинку дивана с первого раза? Будучи таким ловким и грациозным, Котенок очень любил, когда его хвалят, или хотя бы когда можно похвалить себя самому. Поэтому, взобравшись на диван, он не спрыгивал на подушки и засыпал, как сделал бы Вильгельм, доведись ему оказаться на диване, а вместо этого сначала прохаживался по спинке дивана, выгнув спину и подняв хвост, в одну сторону, а потом в другую. После этого, он сладко потягивался и зевал (главное, когда вы потягиваетесь и зеваете на спинке дивана - не упасть), а потом мелко-мелко перебирая лапками спускался на один из подлокотников, подходил к самому-самому его кончику и укладывался там в позе, в которой у Прожилой Миссис Вуду на комоде лежал гипсовый сфинкс. Потом ему надоедало лежать на самом-самом кончике подлокотника дивана, он осторожно поднимался (раньше-то он поднимался быстро и весело, но при этом часто падал с подлокотника попой вниз, а согласитесь, трудно чувствовать себя самым ловким и грациозным на свете, когда только что упал попой вниз с подлокотника дивана) и спрыгивал на пол. Каждый раз, когда он это делал, Мистер Вуду задумчиво говорил что-нибудь вроде:
- Не знаю, не знаю, что имели в виду те, кто говорил о неслышности кошачьих шагов! Разве что им надо было бы чаще мыть уши!
Но Котенок всегда игнорировал его замечания. Он вообще игнорировал все замечания кроме тех, в которых упоминалась его красота, грация, игрушечная мышка или кошачьи консервы.
Еще котенок просто обожал комод Пожилой Миссис Вуду. Вот уж где можно было показать свою грацию и изящество во всей красе! Во-первых, комод у нее был большой и старый, такой старый, что нижний ящик, в котором Пожилая Миссис Вуду хранила постельное белье, почти никогда не закрывался до конца, а значит, в него можно было залезть и валяться там в наволочках и простынях, и даже при удаче как следует замотаться в полотенце. Во-вторых, на крышке комода стояло зеркало на высокой тонкой ножке, а на его оправу Пожилая Миссис Вуду вешала свои украшения. Рядом с зеркалом стояла музыкальная шкатулка с балериной, замочек на которой со временем ослабел, и теперь крышка откидывалась и балерина появлялась от самого легчайшего нажатия лапки. Котенок очень любил открывать музыкальную шактулку с балериной, хотя музыку и не ценил. Но самым главным на комоде Пожилой Миссис Вуду были фарфоровые фигурки!
Дело в том, что Пожилая Миссис Вуду никогда особенно не любила фарфоровые фигурки, зато они любили ее очень. Они стекались к ней из разных мест и скапливались на всех поверхностях, какие только могли найти - на комоде, на книжных полках, на полочках в серванте. И все малознакомые дамы (и, как правило, дамы не очень приятные) видя эти фигурки, думали про себя "Ага!!! Теперь-то я точно знаю, кому подарить писающего фарфорового ангелочка, которого мне прислал на рождество двоюродный племянник из Атланты!" А потом брали - и дарили. И поэтому вся крышка комода Пожилой Миссис Вуду постепенно заросла фигурками. Там были ангелочки и маленькие балерины, и китайские мальчики, и детки в костюмах для хэллоуина, и пасхальные курочки и корзинки, и все они были на вид такие сладкие как леденцы, и розовые или в цветочках. А Котенок ужасно, ужасно любил ходить между ними, очень ловко и грациозно ставя свои лапки - две передние - белые, и две задние - черные. Так он обычно ходил, и ходил, пока не встречал на своем пути что-нибудь высокое - например, зеркало Пожилой Миссис Вуду или подсвечник. Тогда он, как всякий котенок, сразу начинал тянуться к этому высокому, и тереться об него сначала щекой, потом ухом, а потом и шеей. Тут уж высокий предмет обычно не выдерживал и падал, сшибая с места две, а то и три фигурки. Или, если падал особенно неудачно - то сразу пять. Фигурки валились кругом, падали на пол и порой даже разбивались, а Котенок смотрел с комода вниз с таким видом, как будто очень удивлен и озадачен их поведением. Тут из кухни обычно приходила Пожилая Миссис Вуду, качала головой и прогоняла Котенка, а потом собирала осколки фигурок в совок и выкидывала в мусорное ведро.
А Котенок каждый раз смотрел, как Пожилая Миссис Вуду с волосами белыми и мягкими как буклированная пряжа ставит на комод новую фигурку взамен разбитой и довольно жмурился, как будто сделал что-то хорошее и полезное. И правда, если бы он ничего хорошего не сделал, зачем бы Пожилая Миссис Вуду всегда при этом тихонько про себя улыбалась?
- Что это наш диван так оброс? Не иначе, как кто-то по нему лазил! - и так укоризненно смотрела на Котенка, а Котенок, конечно же, сразу делал вид, что он тут ни при чем, как всегда делают кошки в таких случаях.
И правда, не мог же Котенок признаться, что у него не всегда получается грациозно вспрыгнуть на спинку дивана с первого раза? Будучи таким ловким и грациозным, Котенок очень любил, когда его хвалят, или хотя бы когда можно похвалить себя самому. Поэтому, взобравшись на диван, он не спрыгивал на подушки и засыпал, как сделал бы Вильгельм, доведись ему оказаться на диване, а вместо этого сначала прохаживался по спинке дивана, выгнув спину и подняв хвост, в одну сторону, а потом в другую. После этого, он сладко потягивался и зевал (главное, когда вы потягиваетесь и зеваете на спинке дивана - не упасть), а потом мелко-мелко перебирая лапками спускался на один из подлокотников, подходил к самому-самому его кончику и укладывался там в позе, в которой у Прожилой Миссис Вуду на комоде лежал гипсовый сфинкс. Потом ему надоедало лежать на самом-самом кончике подлокотника дивана, он осторожно поднимался (раньше-то он поднимался быстро и весело, но при этом часто падал с подлокотника попой вниз, а согласитесь, трудно чувствовать себя самым ловким и грациозным на свете, когда только что упал попой вниз с подлокотника дивана) и спрыгивал на пол. Каждый раз, когда он это делал, Мистер Вуду задумчиво говорил что-нибудь вроде:
- Не знаю, не знаю, что имели в виду те, кто говорил о неслышности кошачьих шагов! Разве что им надо было бы чаще мыть уши!
Но Котенок всегда игнорировал его замечания. Он вообще игнорировал все замечания кроме тех, в которых упоминалась его красота, грация, игрушечная мышка или кошачьи консервы.
Еще котенок просто обожал комод Пожилой Миссис Вуду. Вот уж где можно было показать свою грацию и изящество во всей красе! Во-первых, комод у нее был большой и старый, такой старый, что нижний ящик, в котором Пожилая Миссис Вуду хранила постельное белье, почти никогда не закрывался до конца, а значит, в него можно было залезть и валяться там в наволочках и простынях, и даже при удаче как следует замотаться в полотенце. Во-вторых, на крышке комода стояло зеркало на высокой тонкой ножке, а на его оправу Пожилая Миссис Вуду вешала свои украшения. Рядом с зеркалом стояла музыкальная шкатулка с балериной, замочек на которой со временем ослабел, и теперь крышка откидывалась и балерина появлялась от самого легчайшего нажатия лапки. Котенок очень любил открывать музыкальную шактулку с балериной, хотя музыку и не ценил. Но самым главным на комоде Пожилой Миссис Вуду были фарфоровые фигурки!
Дело в том, что Пожилая Миссис Вуду никогда особенно не любила фарфоровые фигурки, зато они любили ее очень. Они стекались к ней из разных мест и скапливались на всех поверхностях, какие только могли найти - на комоде, на книжных полках, на полочках в серванте. И все малознакомые дамы (и, как правило, дамы не очень приятные) видя эти фигурки, думали про себя "Ага!!! Теперь-то я точно знаю, кому подарить писающего фарфорового ангелочка, которого мне прислал на рождество двоюродный племянник из Атланты!" А потом брали - и дарили. И поэтому вся крышка комода Пожилой Миссис Вуду постепенно заросла фигурками. Там были ангелочки и маленькие балерины, и китайские мальчики, и детки в костюмах для хэллоуина, и пасхальные курочки и корзинки, и все они были на вид такие сладкие как леденцы, и розовые или в цветочках. А Котенок ужасно, ужасно любил ходить между ними, очень ловко и грациозно ставя свои лапки - две передние - белые, и две задние - черные. Так он обычно ходил, и ходил, пока не встречал на своем пути что-нибудь высокое - например, зеркало Пожилой Миссис Вуду или подсвечник. Тогда он, как всякий котенок, сразу начинал тянуться к этому высокому, и тереться об него сначала щекой, потом ухом, а потом и шеей. Тут уж высокий предмет обычно не выдерживал и падал, сшибая с места две, а то и три фигурки. Или, если падал особенно неудачно - то сразу пять. Фигурки валились кругом, падали на пол и порой даже разбивались, а Котенок смотрел с комода вниз с таким видом, как будто очень удивлен и озадачен их поведением. Тут из кухни обычно приходила Пожилая Миссис Вуду, качала головой и прогоняла Котенка, а потом собирала осколки фигурок в совок и выкидывала в мусорное ведро.
А Котенок каждый раз смотрел, как Пожилая Миссис Вуду с волосами белыми и мягкими как буклированная пряжа ставит на комод новую фигурку взамен разбитой и довольно жмурился, как будто сделал что-то хорошее и полезное. И правда, если бы он ничего хорошего не сделал, зачем бы Пожилая Миссис Вуду всегда при этом тихонько про себя улыбалась?