2015. Политическая летопись (4)
Окончание. Начало здесь, здесь и здесь.
[8. Кредит, который лопнул. Сирийское урегулирование.]
8. Кредит, который лопнул. Сирийское урегулирование.
Нагнетание антитурецкой истерии и введение первых экономических санкций против Турции стало главным медийным фоном подготовки к саммиту ООН по вопросам климата в Париже, который должен был открыться 30 ноября в присутствии многих мировых лидеров. Анкара, со своей стороны, подбросила дровишек в пропагандистский костёр, интесифицировав контакты с укрохунтой и, не исключено, дав отмашку Азербайджану на обострение карабахского конфликта. Но при этом турецкая сторона искала способ сгладить осадок от инцидента и предлагала провести встречу двух президентов на полях парижского саммита. По сути, вопрос, состоится эта встреча или нет, превратился в главную интригу накануне саммита, затмившую даже вопрос о новой встрече с Обамой. Когда же в день саммита стало известно, что опоздавший на два часа Путин отказался встречаться с Эрдоганом, это было преподнесено как чуть ли не триумфальное проявление великодержавной твёрдости, отказ от ожидаемого многими скептиками очередного прогиба и возврат к суверенной внешней политике.
Но пока пропаганда смаковала эту эпохальную пэрэмогу, в кулуарах саммита проходит встреча Путина с Обамой, на которой, судя по всему, стороны вернулись к обсуждению анталийской «буфетной» сделки. Как бы ни брыкалась хунта, Штатам нужна частичная стабилизация, фиксация хотя бы промежуточного статус-кво, в том числе для предъявления своей общественности в ходе предвыборной кампании. И они её добивались, используя в том числе дополнительный сирийский рычаг.
Очевидно, что и донбасскую тему, и сирийскую администрация Обамы должна успеть закрыть не позже лета 2016 года. Оставлять эту тягомотину нельзя. Тем более, что момент подходящий: Москва готова сдать и то, и другое. Сирийская авантюра из попытки приобрести влияние на Запад, стала ещё одним рычагом влияния Запада на РФ. Как и в случае с Донбассом, российская элита банально не выдержала повышения рисков. Это всё равно что блефующий мелкой ставкой игрок не выдержал, когда противник поставил «на все» и сбросил карты. Правда, в нашем случае и Запад ещё не ставил «на все», и карты сбросить не так уж просто, но психологический порог допустимости риска был пройден. Теперь Штаты готовы удовлетвориться полученным выигрышем и ради этого готовы пойти даже на временное вынесение за скобки крымской темы, которую, очевидно, передадут уже следующей администрации. Это, конечно же, не готовность к признанию присоединения Крыма де-факто, а всего лишь готовность не педалировать этот вопрос до поры. Но и в этом варианте сделка была принята Кремлём, которому на данном этапе уже неважно, признают или не признают Крым, главное - сдать Донбасс без новой эскалации.
По причине электоральных временных рамок, Вашингтон занимал крайне жёсткую позицию в отношении пролонгации Минска-2, до последнего настаивая на дедлайне конца 2015 года. Так же и в сирийском вопросе, несмотря на возражения союзников в регионе, США форсировали реализацию достигнутых договорённостей, заранее анонсировав встречу Лаврова и Керри в Нью-Йорке 18 декабря. Решение двух вопросов идёт практически синхронно.
7 декабря в Киев с официальным визитом прилетел Джо Байден, и после встреч с руководством хунты выступил с программной речью в Верховной Раде. В российских СМИ эту речь пересказывали весьма фрагментарно, выпустив самый главный пассаж, в котором чётко излагалась позиция Вашингтона по минским договорённостям. Пожалуй, его стоит привести целиком:
«Россия должна заставить сепаратистов провести выборы по украинскому законодательству и в соответствии со стандартами ОБСЕ и отменить незаконные выборы, которые уже были проведены. Заложники, удерживаемые Россией и её марионетками, должны быть возвращены. Российские войска должны уйти. Украинская часть границы должна быть передана под украинский контроль. Если всё это будет сделано - только если они сделают всё, и только после того, как они это сделают, - Украина будет обязана выполнить свою часть обязательств, включая амнистию для тех, кто не совершил тяжких преступлений, и предоставление Донбассу особого самоуправления (devolved administration). Но мы чётко дали понять России и всему миру, что длительная отсрочка и затягивание времени неприемлемо. Это относится и к выборам в Донбассе. Они могут пройти только так, как условлено в минском соглашении. Должен быть обеспечен полный доступ СМИ. Украинским партиям должно быть позволено открыто конкурировать. С полным и беспрепятственным мониторингом ОБСЕ. С полноценным избирательным правом для лиц, перемещённых из Донбасса и живущих в любых других уголках Украины. Все вооружения должны быть свёрнуты и храниться под контролем ОБСЕ. Это произойдёт только если Россия выполнит свои обязательства, сделает своё дело. Если она на это пойдёт, тогда вы должны выполнить свои, потому что это лучший шанс сохранить Донбасс в составе Украины, завершить конфликт и начать восстановление украинского суверенитет и территориальной целостности».
Не нужно никакой конспирологии или инсайдов из «башен», всё сказано прямым текстом. Сначала Москва выводит войска, передаёт границу и проводит выборы с украинскими партиями и выехавшими в Украину беженцами, отменяя прошлогоднюю самодеятельность, а потом Украина предоставляет частичную амнистию, вводит какое-то самоуправление для Донбасса и проводит конституционную реформу.
Да, после этого пассажа Байден начинает слезливым голосом уговаривать украинских парламентариев провести конституционную реформу с децентрализацией (которую, по слухам, велено принять в последнем чтении на текущей сессии Рады, длящейся до середины января), рассказывает, как это важно для построения новой нации, а потом оправдательным тоном, обернувшись к президиуму, произносит двусмысленную фразу «Вопрос федерализма - это то, что почти не позволило нашей нации появиться на свет. Автономные, независимые штаты со стремлением иметь собственную полицию, со стремлением иметь собственную систему образования, иметь собственное правительство по объединённой конституции…» [1] - тут визитёр запнулся и переключился на тему коррупции. Судя по интонации и произнесённому вступлению, имелось в виду, что у них тоже штаты хотели больше независимости и больше полномочий, но эту проблему удалось решить, и теперь они нормально взаимодействуют в рамках единой конституции. Как бы там ни было, ни о какой федерализации Украины Байден дословно не говорил, а слово «федерализм» прозвучало там применительно к американской практике и в негативном ключе.
Помимо этого, во время визита Байдена хунта возобновила подачу электроэнергии в Крым по одной из четырёх веток, правда, это не решало проблем полуострова, тем более, что действующий контракт на её поставку истекал в конце года. К тому же, через несколько дней было объявлено о начале уже вполне законной, одобренной правительством торговой блокады Крыма, а «общественные активисты» начали прощупывать возможность организации морской блокады.
Однако номинальная готовность США к компромиссу с Москвой сопровождалась демонстрацией готовности к усилению давления в случае, если Кремль не примет предложенных условий. Параллельно, продолжался курс на лишение РФ всех оставшихся рычагов влияния на хунту. 8 декабря МВФ принимает решение об изменении правил кредитования стран и прописывает возможность предоставления займов странам, объявившим дефолт по государственному долгу. Тем самым МВФ открывает возможность для спонсирования хунты, даже если та откажется выплачивать РФ «кредит Януковичу» в 3 млрд. долларов. Оглашенная Путиным ещё на саммите в Анталье уступка в отношении возможности реструктуризации этого кредита осталась невостребованной. Ни МВФ, ни ЕС не согласились предоставить гарантий выплаты. Последний вообще призвал Москву согласиться на общие условия реструктуризации. Ещё один рычаг влияния из рук Кремля был выбит, причём выбит самым циничным способом.
Тем временем Вашингтон форсировал выполнение достигнутых в Анталье и Париже договорённостей с Путиным, прежде всего, в сирийском вопросе. Американцы недвусмысленно обозначили свою задачу - добиться того, чтобы переходное правительство в Сирии начало формироваться не позже марта 2016 года. Выработать необходимую договорную основу для этого в многостороннем формате не получается, после российско-турецкого обострения венский формат фактически развалился. Поэтому приходится воспользоваться механизмом Совбеза ООН, а потом уже ставить локальных и региональных игроков перед фактом. Отсюда произвольное назначение министерской встречи 18 декабря в Нью-Йорке (где заседает Совбез), для подготовки которой в Москву 15 декабря приезжает Джон Керри.
Надо сказать, что на этот раз визит Керри был обставлен гораздо более помпезно, чем майский полусекретный приезд в Сочи. Публичная часть и общение с народом явно были призваны подчеркнуть отсутствие враждебного настроя и показать Путину, что, несмотря на официальную пропаганду, народ не воспринимает Америку как врага. О содержательной части переговоров известно мало. В отношении Донбасса, из слов самого американского госсекретаря на совместном пресс-подходе с Лавровым можно понять, что Штаты не настроены соглашаться на пролонгацию Минска-2 на сколь-нибудь длительный срок, настаивают на его скорейшем выполнении и требуют уже сейчас допустить наблюдателей ОБСЕ на весь участок границы ДЛНР [2]. Также был сделан акцент на необходимости усиления двусторонних контактов по этому вопросу путём, в том числе, возобновления работы формата Карасин-Нуланд.
Но очевидно, что сирийская тема всё же занимала центральное место на московских переговорах. Два дня спустя Путин расскажет на пресс-конференции, что Керри привозил на согласование проект резолюции Совбеза ООН накануне заседания 18 декабря. Сама по себе эта резолюция, которую в сети уже успели прозвать минским сговором для Сирии, предусматривает чёткий порядок и сроки политического процесса: начало переговоров и прекращение огня в январе 2016 года, формирование переходного правительства и передача ему власти «в пределах шестимесячного срока», разработка новой конституции и проведение президентских выборов в 18-месячный срок. При этом резолюция содержит неоднократные отсылки к Женевскому заявлению 2012 года и венским заявлениям 2015 года, что во многом соответствует той позиции, которую продвигала Москва всё это время, о согласованной и мирной передаче власти путём политического диалога.
С одной стороны, это можно представить (и активно представляется штатными рупорами кремлёвской пропаганды) как достижение российской дипломатии, ведь в итоге всё свелось именно к двустороннему уровню согласования и последующему утверждению в СБ ООН, как того и хотели в Кремле, когда затевали сирийскую авантюру. Образцовый механизм для решения периферийных конфликтов, который все эти годы Москва безуспешно предлагала то Вашингтону, то европейским столицам.
Но с другой, за приемлемой формой скрывается весьма неблаговидная подоплёка и содержание достигнутого компромисса. Вместо равноправного диалога и сближения позиций путём взаимных уступок, мы имеем дело с поспешным принятием американского подхода и вкраплением в него некоторых российских условий. Понятно, что у американцев были свои причины спешить с формальным закреплением этого подхода в качестве базовой схемы урегулирования в обход своих неудобных ближневосточных союзников. Однако Москва в этом деле выступила не равноправным партнёром и «вершителем судеб мира», а всего лишь «мальчиком на подхвате» у Вашингтона, сумевшим вовремя оказать тому необходимые услуги. Фигурально выражаясь, РФ выиграла в конкурсе на наибольшие уступки США в сирийском вопросе: если Турция, Катар и Саудовская Аравия жёстко выторговывали свою долю в пост-асадовской Сирии, то РФ согласилась на американскую схему, не выставляя особых условий в отношении дальнейшей судьбы своего союзника и «братской Сирии».
В результате, на выходе получился наспех скроенный, довольно сырой компромисс, самое ценное в котором - это факт его легитимизации на высшем международно-правовом уровне. Американцы получили главное - конкретные сроки передачи власти. При этом сам механизм её передачи прописан довольно аморфно, ведь ни список террористических организаций, ни характер новой конституции, ни территориальное устройство страны так и не были утверждены. В резолюции упоминаются только ИГИЛ, Ан-Нусра и Аль-Каеда, остальных ещё надо будет согласовать в венском формате, который признан «центральной платформой для содействия усилиям ООН» в сирийском урегулировании (что косвенно указывает на ситуативность двустороннего согласования с РФ: один раз послужили - и хватит, возвращаемся за общий стол). Москва же получила только видимость ситуативного партнёрства с Вашингтоном, но получила только благодаря стечению обстоятельств (временным рамкам у американской дипломатии и её трениям с ближневосточными союзниками) и ценой жизней своих солдат и сдачи ближайшего союзника Асада. Конечно, схема с переходным правительством позволяет официальной пропаганде надувать щёки и вещать о том, как мы сохранили Асада на целых 18 месяцев! Но представители американской стороны эти хотелки отбрасывают, считая, что формирование переходного «инклюзивного» правительства само по себе означает отстранение Асада от управления страной.
Поэтому, если рассудить здраво, то она напоминает не столько минский сговор, сколько соглашение Януковича с европейскими посредниками 21 февраля 2014 года, в котором была заложена та же формула с временным номинальным сохранением Януковича, но в передачей реальной власти «правительству национального единства». Учитывая судьбу соглашения 21 февраля, жизнеспособность резолюции 18 декабря вызывает большие сомнения, поскольку далеко не все «внутрисирийские силы» и их внешние покровители согласны с таким подходом.
Сомнения эти усиливаются тем фактом, что за день до «крайне продуктивного» визита Керри в Москву в Эр-Рияде объявляется о создании ещё одной антиИГИЛовской коалиции под началом Саудовской Аравии и Турции. Разочарованные тем, что даже прямая военная провокация не привела к срыву буфетной сделки РФ и США, турки пошли на вхождение в сепаратную «исламскую» коалицию со своими конкурентами на сирийском поле, способствуя тем самым оформлению суннитско-шиитского разделения в сирийском конфликте.
Сложно сказать, насколько серьёзным является это начинание, военные союзы в арабском мире редко идут дальше громких заявлений, особенно когда у каждого игрока есть свои интересы и своя клиентела в зоне конфликта. Но сам факт того, что эту коалицию приветствовали многие европейские лидеры и не очень приветствовали в Вашингтоне, является довольно симптоматичным. Нынешняя администрация прикладывала немало усилий для того, чтобы её примирение с шиитским миром не привело к антагонизации и объединению суннитского. Не в последнюю очередь это достигалось за счёт усиления внутренних противоречий в странах - потенциальных лидерах такого объединения. Однако такое балансирование было относительно успешным лишь до тех пор, пока развитие событий на сирийском театре шло к неминуемому военному поражению Асада. Теперь же арабских шавок заставляют отдать уже почти выгрызенную ими сирийскую кость за полшага до победы и договариваться с противником, навязывая при этом условия, выработанные у них за спиной. Можно предугадать, что американцы постараются всячески уладить эти разногласия и учесть интересы своих союзников, но сам факт компромисса с шиитским миром для них уже вряд ли приемлем как таковой.
[9. Легенда о пролонгации Минска-2.]
9. Легенда о пролонгации Минска-2.
При очевидном желании Штатов ускорить слив ДЛНР, Вашингтон не спешил оказывать давление на хунту в вопросе местных выборов, предпочитая, как и летом, отдавать эти мелкие детали на откуп европейским союзникам и позволяя Москве самостоятельно разбираться со своими партнёрами. Однако после разрешения ситуации с российским кредитом у РФ уже не остаётся прямых рычагов влияния на хунту, а европейские визави не спешат активизировать диалог. После провальной встречи министров нормандской четвёрки 2 ноября, закончившейся констатацией необходимости вернуться к диалогу на высшем уровне, никаких поползновений к такому диалогу у Берлина и Парижа не наблюдалось. Тогда как хунта вовсю разогнала военную машину и снова угрожала военной эскалацией.
В подобных условиях в Кремле прибегают к неожиданному способу влияния - одностороннему исключению Украины из зоны свободной торговли СНГ. Указ об этом был размещён на сайте президента РФ в семь часов вечера 16 декабря и, судя по реакции в Брюсселе, стал для европейцев полной неожиданностью.
Ещё летом все проблемные вопросы для нынешней восточной политики ЕС, как считалось, были сняты (см. пункт 6 «Принуждение к уступкам. Саммита Париже»). Позиция Астаны и Минска надёжно блокировала правовые пути для исключения Украины из ЗСТ СНГ. А иные способы особо не рассматривались. В качестве ответной меры на вступление в силу ЗСТ Украины с ЕС рассматривалось только продуктовое эмбарго, введением которого Медведев грозил ещё осенью. Но европейцы полагали, что они обезопасили себя и от этой напасти, пригрозив в случае его применения выйти из трёхсторонних переговоров по ассоциации. Учитывая, с каким трудом Москва добивалась их проведения, угроза считалась достаточной, чтобы удержать РФ от резких шагов.
И вот без особого публичного обсуждения на следующий день после визита Керри Путин подписывает указ, не вписывающийся ни в какие юридические рамки. Ручаться, конечно, нельзя, но есть небеспочвенное подозрение, что подобная мера если не была подброшена заокеанским гостем, то как минимум была им санкционирована. Недаром американские официальные лица, не упускающие возможности лишний раз проехаться по Путину, не проронили ни одного слова по этому поводу, хотя весь процесс заключения и реализации Соглашения об ассоциации Украины с ЕС комментировали довольно охотно.
Можно даже предположить, почему Вашингтон занял подобную позицию. Вопросы ассоциации, санкций против РФ и минских соглашений изначально были тесно увязаны с проектом соглашения о Трансатлантическом торгово-инвестиционном партнёрстве (ТТИП). В западных кругах давно уже ходит секрет Полишинеля, что летом 2014 года Обама заставил Меркель пойти на секторальные санкции против РФ шантажом по ТТИП. Тот факт, что полное вступление в силу ассоциации и ЗСТ, выполнение Минска-2, снятие санкций с РФ и заключение ТТИП планировалось на один срок - конец 2015 года - служит дополнительным тому свидетельством.
Но первоначальные планы сорвались: разногласия в правящей немецкой коалиции, общественные протесты и какие-то другие закулисные факторы, о которых можно только гадать, помешали выйти на подписание в приемлемый для партнёров срок. Для решения проблемных вопросов на конец апреля 2016 года назначается визит Обамы в Берлин, и ТТИП уже сейчас фигурирует первым пунктом повестки дня планируемых переговоров. Месседж более чем ясный: «Ангела, это твой последний шанс!». И чтоб Меркель не почивала всё это время на лаврах, ей срывают её главный политический проект, стратегию изменения геополитического баланса и заодно выхода на российский рынок через нормативную и экономическую экспансию в Восточную Европу с помощью соглашений об ассоциации. Это пока что только догадки, делать выводы можно будет, только когда (и если) ТТИП будет подписано, но тем не менее, не учитывать этот фактор нельзя - слишком уж нетипичным было поведение Вашингтона в ситуации с указом Путина 16 декабря. При этом позиция США беспроигрышная при любом варианте развития событий. Если РФ экономически отгородится от Украины и ЕС, то тем хуже станет экономическое положение и РФ, и ЕС с Украиной, которые в итоге станут сговорчивее и начнут чаще идти навстречу американским пожеланиям (при этом утонуть Украине всё равно не дадут). Если экономические отношения РФ и ЕС-Украины восстановятся, то только ценой таких дополнительных политических уступок РФ, которые перекроют для США улучшение экономического положения РФ и ЕС-Украины.
Возвращаясь к самому этому указу, нужно отметить, что, помимо активизации минского процесса, он преследовал ещё как минимум две цели. Во-первых, он должен был стать предметом торга в ходе финального раунда трёхсторонних переговоров по ассоциации на министерском уровне, намеченных на 21 декабря. Надо признать, что Москва опомнилась и начала пытаться выдвигать какие-то содержательные инициативы в отношении ассоциации только к осени. К переговорам по сути проблемы приступили только тогда, когда необходимость в них уже отпала, и последние раунды проводились только для того, чтобы ещё раз показать недоговороспособность контрагентов. Но сенсации не получилось - переговоры закончились демонстративным демаршем ЕС с обвинениями в срыве в адрес российской стороны. Более того, Москву обвинили в нарушении минских соглашений, которые, помимо известного Комплекса мер, включают, как известно, Декларацию с обязательствами приступить к трёхсторонним переговорам. На следующий день Путин публично пожаловался на плохое поведение представителей ЕС, правда, выразив при этом уверенность, что «договариваться всё равно придётся».
И во-вторых, в довершение картины, указ, обнародованный накануне саммита ЕС, на котором должны были утверждать продление антироссийских секторальных санкций, формирует новый инструмент торга в вопросе их снятия, чтобы иметь возможность требовать этого от Евросоюза не за выполнение минских соглашений, а за возврат к нынешнему режиму торговли в СНГ. Поскольку, при всей желательности слива, сценарий заморозки конфликта в Донбассе с помощью затягивания выполнения Минска-2 всё ещё рассматривается в Москве как вероятный в случае, если хунта сорвёт намеченные договорённости, российские эксперты уже давно вбрасывают идеи о том, что может стать поводом для отмены санкций вместо минских соглашений. Одним из таких поводов может выступать восстановление действия ЗСТ СНГ в отношении, как того требует Евросоюз, и окончательная реализация его вильнюсской стратегии.
Вполне ожидаемо, фортепляс Кремля не получил поддержки со стороны союзников по ЕАЭС, которые, собравшись на свой саммит 21 декабря в Москве, ограничились решением «в течение первого квартала изучить ряд вопросов», касающихся последствий ассоциации для ЕАЭС. Ещё одним примечательным эпизодом этого дня стала речь президента Армении Сержа Саргсяна на одновременно проходящем саммите ОДКБ, в которой он обвинил союзников в недостаточном учёте армянских интересов в ходе нарастающего обострения карабахского конфликта.
Для демонстрации серьёзности намерений и придания путинскому указу хоть какой-то правовой основы, 22 декабря закон об исключении Украины из ЗСТ СНГ принимает Госдума, наделяя президента полномочиями самостоятельно возобновить действие договора. Это ещё раз подтверждает догадку, что возобновлять всё-таки собираются, и исключение - не стратегический шаг, направленный на срыв вильнюсской стратегии ЕС, а тактический манёвр для дальнейшего торга. Показательно, что даже по официальным сопроводительным документам закон был внесён в Думу только 17 декабря, то есть никакой предварительной заготовки не было, этот «туз в рукаве» никто намеренно не держал и не думал к нему прибегать.
Неизвестно, под влиянием ли этого манёвра или по каким-то другим скрытым пока причинам, взаимодействие с европейской стороной, как и деятельность минской Контактной группы, резкой активизируется. Ещё 21 декабря Песков заявлял об отсутствии каких-либо планов по диалогу в рамках нормандской четвёрки, но уже к концу недели становится известно о том, что вскоре должен состояться новый телефонный разговор в этом формате. А 26 декабря РФ назначает Бориса Грызлова своим официальным представителем в Контактной группе, серьёзно повышая тем самым уровень политического представительства.
Обещанный телефонный разговор действительно происходит «под ёлочку», 30 декабря, и завершается уже по традиции публикацией разных пресс-релизов, сопоставляя которые, можно понять смысл достигнутых договорённостей. Российская сторона делает главный акцент на пролонгации Минска-2 на 2016 год. Похоже, сам факт пролонгации и возможности и дальше вести торг без перехода к эскалации в Кремле уже считается достижением, даже если это будет сопровождаться обстрелами и конфликтом низкой интенсивности по плану Горбулина. Но другие участники переговоров об этом не сообщают. Хунта повторяет свои требования про доступ ОБСЕ к границе и возвращается к идее направления в зону конфликта гражданской миссии ЕС. Пресс-релиз на сайте Елисейского дворца сообщает о необходимости «полностью и окончательно выполнить минские соглашения в 2016 году».
Но наиболее подробный отчёт о переговорах содержится на сайте канцелярии Меркель. Из него следует, что лидеры уделили особое внимание проведению местных выборов Донбассе в первой половине 2016 года, что до конца января подгруппа по политическим вопросам под председательством Пьера Мореля должна согласовать специальный закон и что на время проведения выборов должны быть приняты специальные меры безопасности. Для контроля за этим процессом в январе должны ещё раз собраться министры иностранных дел четвёрки. Коротко и ясно.
А главное, снова сходятся все сроки. Санкции ЕС продлены на первое полугодие, минские соглашения нужно воплотить в жизнь к этому же моменту, на этот же срок принимаются меры ограничения торговли (например, контроль за реэкспортом из Казахстана, и украинское эмбарго на российские товары тоже действует до 1 августа 2016 года). Итак, у нас нет полноценной пролонгации, а есть условные сроки, в которые партнёры готовы «решить определённые вопросы». И весь 2016 год они не покрывают.
Интенсификация переговорного процесса закономерно привела к действиям хунты по его торможению или срыву. Накануне Нового года подрывается одна работающая ЛЭП, введённая в строй во время приезда Байдена. Одновременно заканчивается и срок контракта на поставку электроэнергии в Крым, так что предъявлять претензии за «невыполнение контрактных обязательств» уже некому. Парадоксально, но цикличность 2015 года проявляется и в этом аспекте. Если прошлый год заканчивался унизительным признанием на камеру Козака о заключении контракта на поставку электроэнергии Украине по льготным ценам ради обеспечения Крыма (до этого успевшего провести несколько дней без света), то этот закончился не менее унизительным признанием Новака о поручении Путина провести опрос о согласии крымчан на подписание нового контракта, где Крым и Севастополь будут значиться как территория Украины. Ощущение дежа вю приобрело законченный вид.
***
Что же можно сказать о событиях прошедшего года в целом? Наверное, в первую очередь, что он так ничего и не окончил, став каким-то «промежуточным» годом, периодом «между здесь и там». Процесс, запущенный два года назад, пока так никуда и не пришёл. Но что ещё важнее, он разуверил нас в возможности положительного исхода.
Мы провели этот год в предчувствии грядущего финала, которого ждали и боялись одновременно. Ждали его неизбежности и боялись его неизбежной боли. Придумывали, как его сорвать, как сделать его больнее для тех, благодаря кому он стал неизбежным. Но он подступал, с каждым месяцем становясь всё ближе и ближе, всё отчётливее демонстрируя нам свой ужас. Подступал, но не наступил. И вроде бы хорошо, что не наступил, но тревога только нарастает. Ожидание становится тягостнее и больнее, чем само наступление. Тягостнее ещё и потому, что за этот год стало абсолютно очевидно - поражение в финале не станет финальным поражением. Не станет даже тревожным звоночком для общества. А только превратится в ещё один пункт в длинном списке сданных российским руководством позиций, который сам по себе никого уже не удивляет и не возмущает.
Ну и что с того, что эту позицию можно было не сдавать? Что были все шансы отстоять и упрочить? Что это сдача грозит катастрофой уже в ближайшем будущем? Нет, в текущем состоянии общества разрыва шаблона не произойдёт, пробуждения не будет. Для пробуждения нужно работать, работать денно и нощно, отбиваясь не только от лживой пропаганды, представляющей каждое поражение как выдающуюся победу, но и разномастных пораженческих течений, рядящихся в одежды патриотов. Нас ждёт война на несколько фронтов, война с многочисленными кривыми зеркалами, искажающими действительность на свой лад и к своей пользе. Война с предательством и лицемерием всех типов. Финал драмы в Новороссии становится прелюдией битвы за Россию.
***
В политическом плане незаконченность 2015 года тоже проявилась в полной мере. Все игроки так или иначе приблизились к своим конечным целям, но до конца их не реализовали. Слова «в полушаге от» лучше всего характеризуют сложившееся положение.
Запад свою задачу минимум на этот года выполнил - удержал конфликт в Донбассе с тлеющем состоянии, избежал чрезмерной эскалации и дотянул время до конца года. Правда, начатый слив до конца не довели, но добились от Путина кардинальных уступок на этом направлении. Также не завершены переговоры по ТТИП, зато заключено соглашение о Транстихоокеанской зоне свободной торговли, вторая часть глобального проекта Обамы, и завершена ратификация ассоциации Украины с ЕС. Штаты довели до конца планируемую сделку с Ираном и наметили схему перехода власти в Сирии. В конце года, как и ожидалось, снято эмбарго на экспорт американской нефти, заключены предварительные договорённости о поставках газа.
Большая часть задач по принуждению РФ к капитуляции выполнена, для этого даже не пришлось задействовать в полной мере все имеющиеся рычаги, которые всё равно остаются в распоряжении и в любой момент могут быть использованы. Это и отъём активов по делу ЮКОСа, и пресловутый трибунал по Боингу, доклад о падении которого переносился трижды в течение года и сейчас назначен на грядущий февраль, и отключение СВИФТа и прочие санкционные новинки. Западу сейчас важно стабилизировать ситуацию, консолидировать выигрыш и зафиксировать полученные преимущества в новой континентальной и глобальной конструкции.
Форсировать процесс унасекомивания РФ пока нет нужды - всё развивается по сценарию сдачи без боя, наименее рискованному и затратному. Те вопросы и регионы, где Москва до недавних пор имела остаточные значимые преимущества, используются как болевые точки, нажим на которые с помощью угрозы военной эскалации превращают их сначала в предметы торга, а затем в рычаги влияния и шантажа РФ. Можно с уверенностью говорить, что только когда все эти преимущества будут выбиты из рук Москвы или скорее отданы ею за фантик ситуативного партнёрства с Западом, наши противники перейдут ко второй стадии, переформатированию самой РФ и её правящего режима. Но эта миссия наверняка будет передана уже следующей американской администрации.
Кремль продолжил начатое в прошлом году движение к собственной катастрофе, ускорив его открытыми сирийским и турецким фронтами. Обе опоры путинской власти - уровень жизни граждан за счёт высоких цен на нефть и высокий рейтинг поддержки за счёт видимости успешной внешнеполитической стратегии - серьёзно подкосились, хотя и не рухнули окончательно. Нарастающее давление вовне сопровождается брожением умов внутри. Но в высоких кабинетах ещё надеются удержаться на плаву за счёт дополнительных уступок и проявлений гибкости, подыгрывая тем самым своим противникам. Сдача того, что ещё осталось в собственном ареале, и попытка изобразить влияние в местах, где никаких стартовых позиций уже давно нет, - это верный путь к капитуляции.
Надежда на спасительные прямые удары, ещё тлевшая в начале года, оказалась тщетной. Каждый такой удар в течение года приводил к ещё большим уступкам или раздуванию шапкозакидательской патриотической истерии. Турецкий афронт в конце года, кажется, вообще стал подарком судьбы для кремлёвской пропаганды, позволившим затереть на второй план ставший уже ненужным угар против Украины, в отношении которой российские высшие чиновники выбирали всё более примирительный тон, и неудобный антизападный настрой, явно неуместный в условиях настойчивых попыток «стабилизации конфронтации».
Что до Новороссии, то надо смотреть правде в глаза: в уходящем году пресловутый слив всё-таки состоялся - в идейном и политическом плане. Он пока что не довершён сливом военным, но это уже не играет значимой роли и даже не вызывает особого эмоционального накала. Слив Новороссии воплотился не в передаче границы, а в предательском убийстве и устранении лидеров восстания, не в водружении сине-жёлтой тряпки, а в экономической блокаде с редкими подачками в виде гуманитарных конвоев, не в наступлении ВСУ, а в выдавливании новороссийских беженцев из РФ. Слив воплотился в череде предательских шагов, в ликвидации любых внутренних препятствий для слива, в том, как через колено ломали волю к сопротивлению у народа Донбасса. Это сложно принять, а ещё сложнее смириться.
Но в этом отношении понимание промежуточности происходящего слива как раз необходимо для того, чтобы не поддаться деморализации. Слив Новороссии, даже если он и обретёт законченные юридические формы в новом году, всё равно не будет окончательным и бесповоротным. Геополитическая катастрофа РФ только разворачивается, и Новороссия уже стала символом борьбы за русскую идею для многих здоровых общественных сил, которые, хочется верить, ещё скажут своё слово в построении по-настоящему новой России.
Автор выражает благодарность уважаемому miguel-kud за помощь в подготовке материала.
[1] «This issue of federalism is the thing that almost prevented our nation from coming into being. Autonomous independent states, their determination to have their own police forces, their determination to have their education system, to have their own government under the united Constitution».
[2] And it’s our hope that the sooner the Minsk agreements are implemented and implemented in full, the better, and U.S. and EU sanctions can be rolled back. So we’re prepared to use all of the tools at our disposal and we all understand what has to happen: The OSCE needs access. President Putin has agreed on steps that need to be taken. The government in Kyiv also has steps that we agree need to be taken, and we intend to work hard in order to see that both sides’ obligations under this agreement are met.
[8. Кредит, который лопнул. Сирийское урегулирование.]
8. Кредит, который лопнул. Сирийское урегулирование.
Нагнетание антитурецкой истерии и введение первых экономических санкций против Турции стало главным медийным фоном подготовки к саммиту ООН по вопросам климата в Париже, который должен был открыться 30 ноября в присутствии многих мировых лидеров. Анкара, со своей стороны, подбросила дровишек в пропагандистский костёр, интесифицировав контакты с укрохунтой и, не исключено, дав отмашку Азербайджану на обострение карабахского конфликта. Но при этом турецкая сторона искала способ сгладить осадок от инцидента и предлагала провести встречу двух президентов на полях парижского саммита. По сути, вопрос, состоится эта встреча или нет, превратился в главную интригу накануне саммита, затмившую даже вопрос о новой встрече с Обамой. Когда же в день саммита стало известно, что опоздавший на два часа Путин отказался встречаться с Эрдоганом, это было преподнесено как чуть ли не триумфальное проявление великодержавной твёрдости, отказ от ожидаемого многими скептиками очередного прогиба и возврат к суверенной внешней политике.
Но пока пропаганда смаковала эту эпохальную пэрэмогу, в кулуарах саммита проходит встреча Путина с Обамой, на которой, судя по всему, стороны вернулись к обсуждению анталийской «буфетной» сделки. Как бы ни брыкалась хунта, Штатам нужна частичная стабилизация, фиксация хотя бы промежуточного статус-кво, в том числе для предъявления своей общественности в ходе предвыборной кампании. И они её добивались, используя в том числе дополнительный сирийский рычаг.
Очевидно, что и донбасскую тему, и сирийскую администрация Обамы должна успеть закрыть не позже лета 2016 года. Оставлять эту тягомотину нельзя. Тем более, что момент подходящий: Москва готова сдать и то, и другое. Сирийская авантюра из попытки приобрести влияние на Запад, стала ещё одним рычагом влияния Запада на РФ. Как и в случае с Донбассом, российская элита банально не выдержала повышения рисков. Это всё равно что блефующий мелкой ставкой игрок не выдержал, когда противник поставил «на все» и сбросил карты. Правда, в нашем случае и Запад ещё не ставил «на все», и карты сбросить не так уж просто, но психологический порог допустимости риска был пройден. Теперь Штаты готовы удовлетвориться полученным выигрышем и ради этого готовы пойти даже на временное вынесение за скобки крымской темы, которую, очевидно, передадут уже следующей администрации. Это, конечно же, не готовность к признанию присоединения Крыма де-факто, а всего лишь готовность не педалировать этот вопрос до поры. Но и в этом варианте сделка была принята Кремлём, которому на данном этапе уже неважно, признают или не признают Крым, главное - сдать Донбасс без новой эскалации.
По причине электоральных временных рамок, Вашингтон занимал крайне жёсткую позицию в отношении пролонгации Минска-2, до последнего настаивая на дедлайне конца 2015 года. Так же и в сирийском вопросе, несмотря на возражения союзников в регионе, США форсировали реализацию достигнутых договорённостей, заранее анонсировав встречу Лаврова и Керри в Нью-Йорке 18 декабря. Решение двух вопросов идёт практически синхронно.
7 декабря в Киев с официальным визитом прилетел Джо Байден, и после встреч с руководством хунты выступил с программной речью в Верховной Раде. В российских СМИ эту речь пересказывали весьма фрагментарно, выпустив самый главный пассаж, в котором чётко излагалась позиция Вашингтона по минским договорённостям. Пожалуй, его стоит привести целиком:
«Россия должна заставить сепаратистов провести выборы по украинскому законодательству и в соответствии со стандартами ОБСЕ и отменить незаконные выборы, которые уже были проведены. Заложники, удерживаемые Россией и её марионетками, должны быть возвращены. Российские войска должны уйти. Украинская часть границы должна быть передана под украинский контроль. Если всё это будет сделано - только если они сделают всё, и только после того, как они это сделают, - Украина будет обязана выполнить свою часть обязательств, включая амнистию для тех, кто не совершил тяжких преступлений, и предоставление Донбассу особого самоуправления (devolved administration). Но мы чётко дали понять России и всему миру, что длительная отсрочка и затягивание времени неприемлемо. Это относится и к выборам в Донбассе. Они могут пройти только так, как условлено в минском соглашении. Должен быть обеспечен полный доступ СМИ. Украинским партиям должно быть позволено открыто конкурировать. С полным и беспрепятственным мониторингом ОБСЕ. С полноценным избирательным правом для лиц, перемещённых из Донбасса и живущих в любых других уголках Украины. Все вооружения должны быть свёрнуты и храниться под контролем ОБСЕ. Это произойдёт только если Россия выполнит свои обязательства, сделает своё дело. Если она на это пойдёт, тогда вы должны выполнить свои, потому что это лучший шанс сохранить Донбасс в составе Украины, завершить конфликт и начать восстановление украинского суверенитет и территориальной целостности».
Не нужно никакой конспирологии или инсайдов из «башен», всё сказано прямым текстом. Сначала Москва выводит войска, передаёт границу и проводит выборы с украинскими партиями и выехавшими в Украину беженцами, отменяя прошлогоднюю самодеятельность, а потом Украина предоставляет частичную амнистию, вводит какое-то самоуправление для Донбасса и проводит конституционную реформу.
Да, после этого пассажа Байден начинает слезливым голосом уговаривать украинских парламентариев провести конституционную реформу с децентрализацией (которую, по слухам, велено принять в последнем чтении на текущей сессии Рады, длящейся до середины января), рассказывает, как это важно для построения новой нации, а потом оправдательным тоном, обернувшись к президиуму, произносит двусмысленную фразу «Вопрос федерализма - это то, что почти не позволило нашей нации появиться на свет. Автономные, независимые штаты со стремлением иметь собственную полицию, со стремлением иметь собственную систему образования, иметь собственное правительство по объединённой конституции…» [1] - тут визитёр запнулся и переключился на тему коррупции. Судя по интонации и произнесённому вступлению, имелось в виду, что у них тоже штаты хотели больше независимости и больше полномочий, но эту проблему удалось решить, и теперь они нормально взаимодействуют в рамках единой конституции. Как бы там ни было, ни о какой федерализации Украины Байден дословно не говорил, а слово «федерализм» прозвучало там применительно к американской практике и в негативном ключе.
Помимо этого, во время визита Байдена хунта возобновила подачу электроэнергии в Крым по одной из четырёх веток, правда, это не решало проблем полуострова, тем более, что действующий контракт на её поставку истекал в конце года. К тому же, через несколько дней было объявлено о начале уже вполне законной, одобренной правительством торговой блокады Крыма, а «общественные активисты» начали прощупывать возможность организации морской блокады.
Однако номинальная готовность США к компромиссу с Москвой сопровождалась демонстрацией готовности к усилению давления в случае, если Кремль не примет предложенных условий. Параллельно, продолжался курс на лишение РФ всех оставшихся рычагов влияния на хунту. 8 декабря МВФ принимает решение об изменении правил кредитования стран и прописывает возможность предоставления займов странам, объявившим дефолт по государственному долгу. Тем самым МВФ открывает возможность для спонсирования хунты, даже если та откажется выплачивать РФ «кредит Януковичу» в 3 млрд. долларов. Оглашенная Путиным ещё на саммите в Анталье уступка в отношении возможности реструктуризации этого кредита осталась невостребованной. Ни МВФ, ни ЕС не согласились предоставить гарантий выплаты. Последний вообще призвал Москву согласиться на общие условия реструктуризации. Ещё один рычаг влияния из рук Кремля был выбит, причём выбит самым циничным способом.
Тем временем Вашингтон форсировал выполнение достигнутых в Анталье и Париже договорённостей с Путиным, прежде всего, в сирийском вопросе. Американцы недвусмысленно обозначили свою задачу - добиться того, чтобы переходное правительство в Сирии начало формироваться не позже марта 2016 года. Выработать необходимую договорную основу для этого в многостороннем формате не получается, после российско-турецкого обострения венский формат фактически развалился. Поэтому приходится воспользоваться механизмом Совбеза ООН, а потом уже ставить локальных и региональных игроков перед фактом. Отсюда произвольное назначение министерской встречи 18 декабря в Нью-Йорке (где заседает Совбез), для подготовки которой в Москву 15 декабря приезжает Джон Керри.
Надо сказать, что на этот раз визит Керри был обставлен гораздо более помпезно, чем майский полусекретный приезд в Сочи. Публичная часть и общение с народом явно были призваны подчеркнуть отсутствие враждебного настроя и показать Путину, что, несмотря на официальную пропаганду, народ не воспринимает Америку как врага. О содержательной части переговоров известно мало. В отношении Донбасса, из слов самого американского госсекретаря на совместном пресс-подходе с Лавровым можно понять, что Штаты не настроены соглашаться на пролонгацию Минска-2 на сколь-нибудь длительный срок, настаивают на его скорейшем выполнении и требуют уже сейчас допустить наблюдателей ОБСЕ на весь участок границы ДЛНР [2]. Также был сделан акцент на необходимости усиления двусторонних контактов по этому вопросу путём, в том числе, возобновления работы формата Карасин-Нуланд.
Но очевидно, что сирийская тема всё же занимала центральное место на московских переговорах. Два дня спустя Путин расскажет на пресс-конференции, что Керри привозил на согласование проект резолюции Совбеза ООН накануне заседания 18 декабря. Сама по себе эта резолюция, которую в сети уже успели прозвать минским сговором для Сирии, предусматривает чёткий порядок и сроки политического процесса: начало переговоров и прекращение огня в январе 2016 года, формирование переходного правительства и передача ему власти «в пределах шестимесячного срока», разработка новой конституции и проведение президентских выборов в 18-месячный срок. При этом резолюция содержит неоднократные отсылки к Женевскому заявлению 2012 года и венским заявлениям 2015 года, что во многом соответствует той позиции, которую продвигала Москва всё это время, о согласованной и мирной передаче власти путём политического диалога.
С одной стороны, это можно представить (и активно представляется штатными рупорами кремлёвской пропаганды) как достижение российской дипломатии, ведь в итоге всё свелось именно к двустороннему уровню согласования и последующему утверждению в СБ ООН, как того и хотели в Кремле, когда затевали сирийскую авантюру. Образцовый механизм для решения периферийных конфликтов, который все эти годы Москва безуспешно предлагала то Вашингтону, то европейским столицам.
Но с другой, за приемлемой формой скрывается весьма неблаговидная подоплёка и содержание достигнутого компромисса. Вместо равноправного диалога и сближения позиций путём взаимных уступок, мы имеем дело с поспешным принятием американского подхода и вкраплением в него некоторых российских условий. Понятно, что у американцев были свои причины спешить с формальным закреплением этого подхода в качестве базовой схемы урегулирования в обход своих неудобных ближневосточных союзников. Однако Москва в этом деле выступила не равноправным партнёром и «вершителем судеб мира», а всего лишь «мальчиком на подхвате» у Вашингтона, сумевшим вовремя оказать тому необходимые услуги. Фигурально выражаясь, РФ выиграла в конкурсе на наибольшие уступки США в сирийском вопросе: если Турция, Катар и Саудовская Аравия жёстко выторговывали свою долю в пост-асадовской Сирии, то РФ согласилась на американскую схему, не выставляя особых условий в отношении дальнейшей судьбы своего союзника и «братской Сирии».
В результате, на выходе получился наспех скроенный, довольно сырой компромисс, самое ценное в котором - это факт его легитимизации на высшем международно-правовом уровне. Американцы получили главное - конкретные сроки передачи власти. При этом сам механизм её передачи прописан довольно аморфно, ведь ни список террористических организаций, ни характер новой конституции, ни территориальное устройство страны так и не были утверждены. В резолюции упоминаются только ИГИЛ, Ан-Нусра и Аль-Каеда, остальных ещё надо будет согласовать в венском формате, который признан «центральной платформой для содействия усилиям ООН» в сирийском урегулировании (что косвенно указывает на ситуативность двустороннего согласования с РФ: один раз послужили - и хватит, возвращаемся за общий стол). Москва же получила только видимость ситуативного партнёрства с Вашингтоном, но получила только благодаря стечению обстоятельств (временным рамкам у американской дипломатии и её трениям с ближневосточными союзниками) и ценой жизней своих солдат и сдачи ближайшего союзника Асада. Конечно, схема с переходным правительством позволяет официальной пропаганде надувать щёки и вещать о том, как мы сохранили Асада на целых 18 месяцев! Но представители американской стороны эти хотелки отбрасывают, считая, что формирование переходного «инклюзивного» правительства само по себе означает отстранение Асада от управления страной.
Поэтому, если рассудить здраво, то она напоминает не столько минский сговор, сколько соглашение Януковича с европейскими посредниками 21 февраля 2014 года, в котором была заложена та же формула с временным номинальным сохранением Януковича, но в передачей реальной власти «правительству национального единства». Учитывая судьбу соглашения 21 февраля, жизнеспособность резолюции 18 декабря вызывает большие сомнения, поскольку далеко не все «внутрисирийские силы» и их внешние покровители согласны с таким подходом.
Сомнения эти усиливаются тем фактом, что за день до «крайне продуктивного» визита Керри в Москву в Эр-Рияде объявляется о создании ещё одной антиИГИЛовской коалиции под началом Саудовской Аравии и Турции. Разочарованные тем, что даже прямая военная провокация не привела к срыву буфетной сделки РФ и США, турки пошли на вхождение в сепаратную «исламскую» коалицию со своими конкурентами на сирийском поле, способствуя тем самым оформлению суннитско-шиитского разделения в сирийском конфликте.
Сложно сказать, насколько серьёзным является это начинание, военные союзы в арабском мире редко идут дальше громких заявлений, особенно когда у каждого игрока есть свои интересы и своя клиентела в зоне конфликта. Но сам факт того, что эту коалицию приветствовали многие европейские лидеры и не очень приветствовали в Вашингтоне, является довольно симптоматичным. Нынешняя администрация прикладывала немало усилий для того, чтобы её примирение с шиитским миром не привело к антагонизации и объединению суннитского. Не в последнюю очередь это достигалось за счёт усиления внутренних противоречий в странах - потенциальных лидерах такого объединения. Однако такое балансирование было относительно успешным лишь до тех пор, пока развитие событий на сирийском театре шло к неминуемому военному поражению Асада. Теперь же арабских шавок заставляют отдать уже почти выгрызенную ими сирийскую кость за полшага до победы и договариваться с противником, навязывая при этом условия, выработанные у них за спиной. Можно предугадать, что американцы постараются всячески уладить эти разногласия и учесть интересы своих союзников, но сам факт компромисса с шиитским миром для них уже вряд ли приемлем как таковой.
[9. Легенда о пролонгации Минска-2.]
9. Легенда о пролонгации Минска-2.
При очевидном желании Штатов ускорить слив ДЛНР, Вашингтон не спешил оказывать давление на хунту в вопросе местных выборов, предпочитая, как и летом, отдавать эти мелкие детали на откуп европейским союзникам и позволяя Москве самостоятельно разбираться со своими партнёрами. Однако после разрешения ситуации с российским кредитом у РФ уже не остаётся прямых рычагов влияния на хунту, а европейские визави не спешат активизировать диалог. После провальной встречи министров нормандской четвёрки 2 ноября, закончившейся констатацией необходимости вернуться к диалогу на высшем уровне, никаких поползновений к такому диалогу у Берлина и Парижа не наблюдалось. Тогда как хунта вовсю разогнала военную машину и снова угрожала военной эскалацией.
В подобных условиях в Кремле прибегают к неожиданному способу влияния - одностороннему исключению Украины из зоны свободной торговли СНГ. Указ об этом был размещён на сайте президента РФ в семь часов вечера 16 декабря и, судя по реакции в Брюсселе, стал для европейцев полной неожиданностью.
Ещё летом все проблемные вопросы для нынешней восточной политики ЕС, как считалось, были сняты (см. пункт 6 «Принуждение к уступкам. Саммита Париже»). Позиция Астаны и Минска надёжно блокировала правовые пути для исключения Украины из ЗСТ СНГ. А иные способы особо не рассматривались. В качестве ответной меры на вступление в силу ЗСТ Украины с ЕС рассматривалось только продуктовое эмбарго, введением которого Медведев грозил ещё осенью. Но европейцы полагали, что они обезопасили себя и от этой напасти, пригрозив в случае его применения выйти из трёхсторонних переговоров по ассоциации. Учитывая, с каким трудом Москва добивалась их проведения, угроза считалась достаточной, чтобы удержать РФ от резких шагов.
И вот без особого публичного обсуждения на следующий день после визита Керри Путин подписывает указ, не вписывающийся ни в какие юридические рамки. Ручаться, конечно, нельзя, но есть небеспочвенное подозрение, что подобная мера если не была подброшена заокеанским гостем, то как минимум была им санкционирована. Недаром американские официальные лица, не упускающие возможности лишний раз проехаться по Путину, не проронили ни одного слова по этому поводу, хотя весь процесс заключения и реализации Соглашения об ассоциации Украины с ЕС комментировали довольно охотно.
Можно даже предположить, почему Вашингтон занял подобную позицию. Вопросы ассоциации, санкций против РФ и минских соглашений изначально были тесно увязаны с проектом соглашения о Трансатлантическом торгово-инвестиционном партнёрстве (ТТИП). В западных кругах давно уже ходит секрет Полишинеля, что летом 2014 года Обама заставил Меркель пойти на секторальные санкции против РФ шантажом по ТТИП. Тот факт, что полное вступление в силу ассоциации и ЗСТ, выполнение Минска-2, снятие санкций с РФ и заключение ТТИП планировалось на один срок - конец 2015 года - служит дополнительным тому свидетельством.
Но первоначальные планы сорвались: разногласия в правящей немецкой коалиции, общественные протесты и какие-то другие закулисные факторы, о которых можно только гадать, помешали выйти на подписание в приемлемый для партнёров срок. Для решения проблемных вопросов на конец апреля 2016 года назначается визит Обамы в Берлин, и ТТИП уже сейчас фигурирует первым пунктом повестки дня планируемых переговоров. Месседж более чем ясный: «Ангела, это твой последний шанс!». И чтоб Меркель не почивала всё это время на лаврах, ей срывают её главный политический проект, стратегию изменения геополитического баланса и заодно выхода на российский рынок через нормативную и экономическую экспансию в Восточную Европу с помощью соглашений об ассоциации. Это пока что только догадки, делать выводы можно будет, только когда (и если) ТТИП будет подписано, но тем не менее, не учитывать этот фактор нельзя - слишком уж нетипичным было поведение Вашингтона в ситуации с указом Путина 16 декабря. При этом позиция США беспроигрышная при любом варианте развития событий. Если РФ экономически отгородится от Украины и ЕС, то тем хуже станет экономическое положение и РФ, и ЕС с Украиной, которые в итоге станут сговорчивее и начнут чаще идти навстречу американским пожеланиям (при этом утонуть Украине всё равно не дадут). Если экономические отношения РФ и ЕС-Украины восстановятся, то только ценой таких дополнительных политических уступок РФ, которые перекроют для США улучшение экономического положения РФ и ЕС-Украины.
Возвращаясь к самому этому указу, нужно отметить, что, помимо активизации минского процесса, он преследовал ещё как минимум две цели. Во-первых, он должен был стать предметом торга в ходе финального раунда трёхсторонних переговоров по ассоциации на министерском уровне, намеченных на 21 декабря. Надо признать, что Москва опомнилась и начала пытаться выдвигать какие-то содержательные инициативы в отношении ассоциации только к осени. К переговорам по сути проблемы приступили только тогда, когда необходимость в них уже отпала, и последние раунды проводились только для того, чтобы ещё раз показать недоговороспособность контрагентов. Но сенсации не получилось - переговоры закончились демонстративным демаршем ЕС с обвинениями в срыве в адрес российской стороны. Более того, Москву обвинили в нарушении минских соглашений, которые, помимо известного Комплекса мер, включают, как известно, Декларацию с обязательствами приступить к трёхсторонним переговорам. На следующий день Путин публично пожаловался на плохое поведение представителей ЕС, правда, выразив при этом уверенность, что «договариваться всё равно придётся».
И во-вторых, в довершение картины, указ, обнародованный накануне саммита ЕС, на котором должны были утверждать продление антироссийских секторальных санкций, формирует новый инструмент торга в вопросе их снятия, чтобы иметь возможность требовать этого от Евросоюза не за выполнение минских соглашений, а за возврат к нынешнему режиму торговли в СНГ. Поскольку, при всей желательности слива, сценарий заморозки конфликта в Донбассе с помощью затягивания выполнения Минска-2 всё ещё рассматривается в Москве как вероятный в случае, если хунта сорвёт намеченные договорённости, российские эксперты уже давно вбрасывают идеи о том, что может стать поводом для отмены санкций вместо минских соглашений. Одним из таких поводов может выступать восстановление действия ЗСТ СНГ в отношении, как того требует Евросоюз, и окончательная реализация его вильнюсской стратегии.
Вполне ожидаемо, фортепляс Кремля не получил поддержки со стороны союзников по ЕАЭС, которые, собравшись на свой саммит 21 декабря в Москве, ограничились решением «в течение первого квартала изучить ряд вопросов», касающихся последствий ассоциации для ЕАЭС. Ещё одним примечательным эпизодом этого дня стала речь президента Армении Сержа Саргсяна на одновременно проходящем саммите ОДКБ, в которой он обвинил союзников в недостаточном учёте армянских интересов в ходе нарастающего обострения карабахского конфликта.
Для демонстрации серьёзности намерений и придания путинскому указу хоть какой-то правовой основы, 22 декабря закон об исключении Украины из ЗСТ СНГ принимает Госдума, наделяя президента полномочиями самостоятельно возобновить действие договора. Это ещё раз подтверждает догадку, что возобновлять всё-таки собираются, и исключение - не стратегический шаг, направленный на срыв вильнюсской стратегии ЕС, а тактический манёвр для дальнейшего торга. Показательно, что даже по официальным сопроводительным документам закон был внесён в Думу только 17 декабря, то есть никакой предварительной заготовки не было, этот «туз в рукаве» никто намеренно не держал и не думал к нему прибегать.
Неизвестно, под влиянием ли этого манёвра или по каким-то другим скрытым пока причинам, взаимодействие с европейской стороной, как и деятельность минской Контактной группы, резкой активизируется. Ещё 21 декабря Песков заявлял об отсутствии каких-либо планов по диалогу в рамках нормандской четвёрки, но уже к концу недели становится известно о том, что вскоре должен состояться новый телефонный разговор в этом формате. А 26 декабря РФ назначает Бориса Грызлова своим официальным представителем в Контактной группе, серьёзно повышая тем самым уровень политического представительства.
Обещанный телефонный разговор действительно происходит «под ёлочку», 30 декабря, и завершается уже по традиции публикацией разных пресс-релизов, сопоставляя которые, можно понять смысл достигнутых договорённостей. Российская сторона делает главный акцент на пролонгации Минска-2 на 2016 год. Похоже, сам факт пролонгации и возможности и дальше вести торг без перехода к эскалации в Кремле уже считается достижением, даже если это будет сопровождаться обстрелами и конфликтом низкой интенсивности по плану Горбулина. Но другие участники переговоров об этом не сообщают. Хунта повторяет свои требования про доступ ОБСЕ к границе и возвращается к идее направления в зону конфликта гражданской миссии ЕС. Пресс-релиз на сайте Елисейского дворца сообщает о необходимости «полностью и окончательно выполнить минские соглашения в 2016 году».
Но наиболее подробный отчёт о переговорах содержится на сайте канцелярии Меркель. Из него следует, что лидеры уделили особое внимание проведению местных выборов Донбассе в первой половине 2016 года, что до конца января подгруппа по политическим вопросам под председательством Пьера Мореля должна согласовать специальный закон и что на время проведения выборов должны быть приняты специальные меры безопасности. Для контроля за этим процессом в январе должны ещё раз собраться министры иностранных дел четвёрки. Коротко и ясно.
А главное, снова сходятся все сроки. Санкции ЕС продлены на первое полугодие, минские соглашения нужно воплотить в жизнь к этому же моменту, на этот же срок принимаются меры ограничения торговли (например, контроль за реэкспортом из Казахстана, и украинское эмбарго на российские товары тоже действует до 1 августа 2016 года). Итак, у нас нет полноценной пролонгации, а есть условные сроки, в которые партнёры готовы «решить определённые вопросы». И весь 2016 год они не покрывают.
Интенсификация переговорного процесса закономерно привела к действиям хунты по его торможению или срыву. Накануне Нового года подрывается одна работающая ЛЭП, введённая в строй во время приезда Байдена. Одновременно заканчивается и срок контракта на поставку электроэнергии в Крым, так что предъявлять претензии за «невыполнение контрактных обязательств» уже некому. Парадоксально, но цикличность 2015 года проявляется и в этом аспекте. Если прошлый год заканчивался унизительным признанием на камеру Козака о заключении контракта на поставку электроэнергии Украине по льготным ценам ради обеспечения Крыма (до этого успевшего провести несколько дней без света), то этот закончился не менее унизительным признанием Новака о поручении Путина провести опрос о согласии крымчан на подписание нового контракта, где Крым и Севастополь будут значиться как территория Украины. Ощущение дежа вю приобрело законченный вид.
***
Что же можно сказать о событиях прошедшего года в целом? Наверное, в первую очередь, что он так ничего и не окончил, став каким-то «промежуточным» годом, периодом «между здесь и там». Процесс, запущенный два года назад, пока так никуда и не пришёл. Но что ещё важнее, он разуверил нас в возможности положительного исхода.
Мы провели этот год в предчувствии грядущего финала, которого ждали и боялись одновременно. Ждали его неизбежности и боялись его неизбежной боли. Придумывали, как его сорвать, как сделать его больнее для тех, благодаря кому он стал неизбежным. Но он подступал, с каждым месяцем становясь всё ближе и ближе, всё отчётливее демонстрируя нам свой ужас. Подступал, но не наступил. И вроде бы хорошо, что не наступил, но тревога только нарастает. Ожидание становится тягостнее и больнее, чем само наступление. Тягостнее ещё и потому, что за этот год стало абсолютно очевидно - поражение в финале не станет финальным поражением. Не станет даже тревожным звоночком для общества. А только превратится в ещё один пункт в длинном списке сданных российским руководством позиций, который сам по себе никого уже не удивляет и не возмущает.
Ну и что с того, что эту позицию можно было не сдавать? Что были все шансы отстоять и упрочить? Что это сдача грозит катастрофой уже в ближайшем будущем? Нет, в текущем состоянии общества разрыва шаблона не произойдёт, пробуждения не будет. Для пробуждения нужно работать, работать денно и нощно, отбиваясь не только от лживой пропаганды, представляющей каждое поражение как выдающуюся победу, но и разномастных пораженческих течений, рядящихся в одежды патриотов. Нас ждёт война на несколько фронтов, война с многочисленными кривыми зеркалами, искажающими действительность на свой лад и к своей пользе. Война с предательством и лицемерием всех типов. Финал драмы в Новороссии становится прелюдией битвы за Россию.
***
В политическом плане незаконченность 2015 года тоже проявилась в полной мере. Все игроки так или иначе приблизились к своим конечным целям, но до конца их не реализовали. Слова «в полушаге от» лучше всего характеризуют сложившееся положение.
Запад свою задачу минимум на этот года выполнил - удержал конфликт в Донбассе с тлеющем состоянии, избежал чрезмерной эскалации и дотянул время до конца года. Правда, начатый слив до конца не довели, но добились от Путина кардинальных уступок на этом направлении. Также не завершены переговоры по ТТИП, зато заключено соглашение о Транстихоокеанской зоне свободной торговли, вторая часть глобального проекта Обамы, и завершена ратификация ассоциации Украины с ЕС. Штаты довели до конца планируемую сделку с Ираном и наметили схему перехода власти в Сирии. В конце года, как и ожидалось, снято эмбарго на экспорт американской нефти, заключены предварительные договорённости о поставках газа.
Большая часть задач по принуждению РФ к капитуляции выполнена, для этого даже не пришлось задействовать в полной мере все имеющиеся рычаги, которые всё равно остаются в распоряжении и в любой момент могут быть использованы. Это и отъём активов по делу ЮКОСа, и пресловутый трибунал по Боингу, доклад о падении которого переносился трижды в течение года и сейчас назначен на грядущий февраль, и отключение СВИФТа и прочие санкционные новинки. Западу сейчас важно стабилизировать ситуацию, консолидировать выигрыш и зафиксировать полученные преимущества в новой континентальной и глобальной конструкции.
Форсировать процесс унасекомивания РФ пока нет нужды - всё развивается по сценарию сдачи без боя, наименее рискованному и затратному. Те вопросы и регионы, где Москва до недавних пор имела остаточные значимые преимущества, используются как болевые точки, нажим на которые с помощью угрозы военной эскалации превращают их сначала в предметы торга, а затем в рычаги влияния и шантажа РФ. Можно с уверенностью говорить, что только когда все эти преимущества будут выбиты из рук Москвы или скорее отданы ею за фантик ситуативного партнёрства с Западом, наши противники перейдут ко второй стадии, переформатированию самой РФ и её правящего режима. Но эта миссия наверняка будет передана уже следующей американской администрации.
Кремль продолжил начатое в прошлом году движение к собственной катастрофе, ускорив его открытыми сирийским и турецким фронтами. Обе опоры путинской власти - уровень жизни граждан за счёт высоких цен на нефть и высокий рейтинг поддержки за счёт видимости успешной внешнеполитической стратегии - серьёзно подкосились, хотя и не рухнули окончательно. Нарастающее давление вовне сопровождается брожением умов внутри. Но в высоких кабинетах ещё надеются удержаться на плаву за счёт дополнительных уступок и проявлений гибкости, подыгрывая тем самым своим противникам. Сдача того, что ещё осталось в собственном ареале, и попытка изобразить влияние в местах, где никаких стартовых позиций уже давно нет, - это верный путь к капитуляции.
Надежда на спасительные прямые удары, ещё тлевшая в начале года, оказалась тщетной. Каждый такой удар в течение года приводил к ещё большим уступкам или раздуванию шапкозакидательской патриотической истерии. Турецкий афронт в конце года, кажется, вообще стал подарком судьбы для кремлёвской пропаганды, позволившим затереть на второй план ставший уже ненужным угар против Украины, в отношении которой российские высшие чиновники выбирали всё более примирительный тон, и неудобный антизападный настрой, явно неуместный в условиях настойчивых попыток «стабилизации конфронтации».
Что до Новороссии, то надо смотреть правде в глаза: в уходящем году пресловутый слив всё-таки состоялся - в идейном и политическом плане. Он пока что не довершён сливом военным, но это уже не играет значимой роли и даже не вызывает особого эмоционального накала. Слив Новороссии воплотился не в передаче границы, а в предательском убийстве и устранении лидеров восстания, не в водружении сине-жёлтой тряпки, а в экономической блокаде с редкими подачками в виде гуманитарных конвоев, не в наступлении ВСУ, а в выдавливании новороссийских беженцев из РФ. Слив воплотился в череде предательских шагов, в ликвидации любых внутренних препятствий для слива, в том, как через колено ломали волю к сопротивлению у народа Донбасса. Это сложно принять, а ещё сложнее смириться.
Но в этом отношении понимание промежуточности происходящего слива как раз необходимо для того, чтобы не поддаться деморализации. Слив Новороссии, даже если он и обретёт законченные юридические формы в новом году, всё равно не будет окончательным и бесповоротным. Геополитическая катастрофа РФ только разворачивается, и Новороссия уже стала символом борьбы за русскую идею для многих здоровых общественных сил, которые, хочется верить, ещё скажут своё слово в построении по-настоящему новой России.
Автор выражает благодарность уважаемому miguel-kud за помощь в подготовке материала.
[1] «This issue of federalism is the thing that almost prevented our nation from coming into being. Autonomous independent states, their determination to have their own police forces, their determination to have their education system, to have their own government under the united Constitution».
[2] And it’s our hope that the sooner the Minsk agreements are implemented and implemented in full, the better, and U.S. and EU sanctions can be rolled back. So we’re prepared to use all of the tools at our disposal and we all understand what has to happen: The OSCE needs access. President Putin has agreed on steps that need to be taken. The government in Kyiv also has steps that we agree need to be taken, and we intend to work hard in order to see that both sides’ obligations under this agreement are met.