ТОП-100 любимых киноперсонажей (XVI)
№ 21. Майкл Дорси / «Тутси» (1982) Сидни Поллак
Образец уютной комедии, которая и спустя более 30 лет дарит смех и греет своим теплом. Многие любимые актеры еще молодые и не забронзовевшие в статусе кинозвезд. Дастин Хоффман полон обаяния и естественной легкости, что позже ушло безвозвратно, но здесь им можно любоваться и искренне аплодировать! Наверное, люблю его больше всего именно в «Тутси» и «Крамер против Крамера», а вовсе не в «Человеке дождя», в котором он уже в полной мере «великий драматический актер».
Майкл - безработный актер с большими амбициями, но отчаянное безденежье доводит его до ручки и в итоге он не просто оказывается занят в одной из второстепенных ролей в самой что ни на есть глупейшей мыльной опере с говорящим названием «Юго-западный госпиталь» (понятно, что сюжет будет крутиться вокруг бесконечных романов врачей и медсестер, это вам не «Доктор Хаус»), но и играть ему предстоит в женском обличье, ведь мужских персонажей не требовалось, а работа была очень нужна! Большому кораблю больше плавание, а Майкл хоть и не великого роста, но, повторюсь, больших амбиций, поэтому уже вскоре его героиня - страшненькая, но дерзкая мисс Кимберли - становится всеамериканской любимицей за воинственный феминизм, жизнерадостную улыбку и кладезь житейских мудростей, а роль из числа второстепенных становится одной из центральных. Вот только ни поклонники сериала, ни коллеги (в том числе та, по ком томится в любовной неге Майкл) знать не знают о том, что за маской актрисы Дороти Майклс скрывается актер Майкл Дорси.
№ 20. Салли Боулз / «Кабаре» (1972) Боб Фосс
Наверное, «Кабаре» единственный фильм, на который я не рвался попасть в детстве, когда он шел в кинотеатре (а тогда даже в нашей провинции в кинотеатрах была настоящая бомбардировка шедеврами, прорвавшимися в прокат на последнем издыхании СССР, хоть и вперемешку со шлаком, который сейчас смотреть и в голову не пришло бы), потому что я не любил мюзиклы, а о «Кабаре» тогда так много говорили во всяких передачах, посвященных кино. Увидел впервые лет в 16 и это было невероятной силы потрясением, которое любовь к мюзиклам не пробудило, но «Кабаре» и по сей день входит в число моих любимых фильмов. Начать с того, что для меня было совершенно неожиданным, что фильм вовсе не состоит из условностей жанра и в промежутке между музыкальными номерами это «просто фильм» с набором тем, которые свойственны кино совершенно иных направлений. Это я уже потом узнал кто такой Кристофер Ишервуд, книги которого взяты за основу сюжет фильма Фосса и тогда же стал интересоваться чем так особенна была атмосфера Германии 30-х с ее декадентским упадком и бурлеском, саму суть которых так ярко передала героиня Лайзы Минелли - «существо падшее, но очаровательное», как говаривали легкомысленные аристократы в классических романах. Салли нелепая, вульгарная, прожженная, но в то же время открытая и искренняя, совершающая поступки далеко не моральные, но никогда жестокие. Ее бешеная жажда жизни в клоунских глазах - это то, что навсегда останется со мной.
Ну и куда ж без песен, если это мюзикл
№ 19. Алекс / «Заводной апельсин» (1971) Стэнли Кубрик
Малькольм МакДауэлл в расцвете таланта в руках великого и ужасного Кубрика. Как печально, что таких ярких ролей у МакДауэлла было мало, но и одной этой роли было бы достаточно, чтобы о нем помнили всегда. Юный социопат кубриковской антиутопии вызывает два противоположных желания - убить его и любоваться им. Жестокость Алекса такова, что все с ним происходящее после процесса «перевоспитания» абсолютно заслуженно, но невольно начинаешь болеть за него и почти радуешься, когда он вновь обретает утраченные было навыки. Не потому что убивать, грабить и насиловать хорошо, но потому что способ воздействия на его психику и поведение выбран не менее садистский, чем его привычки до того, а потому преступник и общество уравниваются в аморальности, только вот он хотя бы красив и по-своему талантлив, а они - нет. Не думаю, что Кубрик одобрил бы такой подход, но слова из песни не выкинешь - Алекса многие зрители ненавидят со всей любовью в сердце.
№ 18. Мэгги / «Кошка на раскаленной крыше» (1958) Ричард Брукс
Теннеси Уильямса категорически не устроила экранизация одной из лучших его пьес, но то не вина Элизабет Тейлор, которая и рада бы отменить кодекс Хейнса, запрещавший произносить вслух многое из того, что только тонким намеком подразумевалось в экранизации, но это уж точно было не в ее силах, а то что в ее - она отыграла по полной. Когда-то Тейлор казалась мне вульгарной бабищей очень среднего таланта, но категоричность суждений присуща юности и вот теперь я вижу в ней совершенно иное. Нет, она по-прежнему среднего таланта и все так же «с вульгаринкой», но обаяние личности и яркая красота вопиет о том, что второй такой Тейлор нет и не будет. Более того, именно в роли Мэгги она как никогда уместна, ведь в пьесе Уильямса героиня такой и была - сексуальной и яркой, но немного грубоватой, тот случай, когда «девчонку можно вытащить из провинции, но провинцию из девчонки - никогда». Однако, помимо сексуальности Мэгги обладала еще и обаянием, благодаря которому почитатели пьесы прощали ей гадкие вещи, которые она играючи произносила вслух. Такой она и была - сладкой и гадкой, но не приторной, как Монро. Уильямс, между тем, не был бы Уильямсом, не надели он свою сладко-гадкую героиню некоторым надломом, который наделяет ее большей глубиной, чем это кажется на первый взгляд и в случае Мэгги это сплошное уязвленное самолюбие, вызванное и более низким происхождением, чем у мужа, и неудачными попытками родить наследника в семье, глава которой - большой Па - ставит это во главу угла в принятии решения кому оставить наследство. Но главное - молодой красавец муж совершенно не хочет ее и предпочитает общество бутылки, а не Мэгги. В фильме, конечно, «побеждает любовь и взаимопонимание», в то время как в пьесе Мэгги прекрасно догадывается отчего муж грустит по погибшему другу и побеждает вовсе не любовь, но взаимопонимание на определенном этапе, к тому же она прет как танк, но это такой танк с плачущим сердцем.
Возможно, тот факт, что Тейлор снималась в «Кошке» вскоре после гибели своего мужа, сыграл свою роль и столь необходимый «уильямовский надлом» буквально сквозит в ее взгляде, а роль Мэгги остается в ее фильмографии в числе лучших.
№ 17. Яглика / «Красота порока» (1986) Живко Николич
Хорватская актриса Мира Фурлан большинству современных зрителей известна по сериалам «Lost» и «Вавилон-5», которые я благополучно пропустил, но рад, что после распада Югославии она не затерялась подобно многим другим актерам и ее карьера сравнительно успешно сложилась на Западе (она не только актриса, но и певица). Киноманы помнят ее и по фильму Кустурицы «Папа в командировке», но сколько тех киноманов, а между тем не только на всем постсоветском пространстве, но и вообще в большинстве странах бывшего соцлагеря Фурлан на самом деле многие видели в югославской драме «Красота порока», широко известной в силу своей эротической направленности. Однако, зритель-то валил именно на эротику, а не драму, а Фурлан запомнили просто как «красивую югославскую актрису», без всяких там имен. Это воспоминание из разряда «первый эротический фильм, который я посмотрел на широком экране», а он гораздо больше, чем это. Увы, как Югославия канула в лету, так и многие фильмы этой уже не существующей страны теперь доступны только в плохом качестве, во всяком случае мне попадались только плохие оцифровки с видеокассет, да и по телевидению была показана копия довольно низкого качества.
Чтобы понять характер героини Фурлан, достаточно описать начало фильма: в горной деревушке, где царят патриархальные нравы на уровне средневековья, муж застает жену с любовником, который благополучно надевает штаны и уходит, а вот жена смиренно печет хлеб для супруга, который потом отведет ее в горы и после ее слов «Да простится тебе, муж мой, не ты убиваешь меня, а твой осквернённый хлеб» убивает ее ударом молотка по голове, на которую предварительно кладет испеченный ею хлеб.
Так там принято. Яглика - из этих мест, там муж второй после Бога, там в постель ложатся в одежде и во время близости лицо принято накрывать платком. Но в деревне средневековье, а мир на месте не стоит и Яглике вместе с мужем приходится отправиться на заработки в город, где нравы иные и глобализация берет свое - иностранным туристам здесь рады, ведь у туристов есть деньги, ну и клиент всегда прав, в общем. Родственник устраивает Яглику горничной в курортном отеле с маленькой спецификой - он для нудистов. Не сложно представить шок этой женщины, которая даже в таком месте носит форму, похожую на тюремную робу. Но смысл не в том, что бы сопоставить ханжество одних с распущенностью других, ко всему быстро привыкаешь в конце-то концов, как привыкает к обнаженным телам и Яглика. Сарказм режиссера направлен и на готовых публично озвучить вслух смену приоритетов (администратор курорта - партийного вида бесполая дама солидных лет, вещающая, что «готова жизнь положить за дело нудизма!». Смысл речей вроде иной, чем до «глобализации» но риторика ровно та же, что до нее) и на тех, у кого приоритетов на самом деле никаких и нет, кроме наживы любыми средствами и в их случае свобода трансформируется в свинцовый такой разврат. Так вот Яглика - искренний неофит. Сначала ее поражает свобода иностранцев, практикующих нудизм, потом она начинает присматриваться к ним и проникается самой идеей свободы и открытости (настолько, что когда супруг в очередной раз возжелал любви, рискнула снять с лица платок и поцеловать его, но себе дороже вышло), распознав в ней красоту. Но судьба неофитов часто такова, что они оказываются обмануты в своих ожиданиях и не всегда способны отличить зерна от плевел. Символично, что весь фильм любуясь красивой парой, которая постепенно и изящно вовлекает ее в свои сексуальные игры, она в итоге обнаруживает в их номере уже совсем других людей - старых, обрюзгших, уродливых. Очень пресыщенных. И что остается ей? «Муж мой, не ты убиваешь меня, а твой оскверненный хлеб». Впрочем, это не финал, не стану выдавать его, вдруг кто-то и впрямь захочет увидеть это кино.
Образец уютной комедии, которая и спустя более 30 лет дарит смех и греет своим теплом. Многие любимые актеры еще молодые и не забронзовевшие в статусе кинозвезд. Дастин Хоффман полон обаяния и естественной легкости, что позже ушло безвозвратно, но здесь им можно любоваться и искренне аплодировать! Наверное, люблю его больше всего именно в «Тутси» и «Крамер против Крамера», а вовсе не в «Человеке дождя», в котором он уже в полной мере «великий драматический актер».
Майкл - безработный актер с большими амбициями, но отчаянное безденежье доводит его до ручки и в итоге он не просто оказывается занят в одной из второстепенных ролей в самой что ни на есть глупейшей мыльной опере с говорящим названием «Юго-западный госпиталь» (понятно, что сюжет будет крутиться вокруг бесконечных романов врачей и медсестер, это вам не «Доктор Хаус»), но и играть ему предстоит в женском обличье, ведь мужских персонажей не требовалось, а работа была очень нужна! Большому кораблю больше плавание, а Майкл хоть и не великого роста, но, повторюсь, больших амбиций, поэтому уже вскоре его героиня - страшненькая, но дерзкая мисс Кимберли - становится всеамериканской любимицей за воинственный феминизм, жизнерадостную улыбку и кладезь житейских мудростей, а роль из числа второстепенных становится одной из центральных. Вот только ни поклонники сериала, ни коллеги (в том числе та, по ком томится в любовной неге Майкл) знать не знают о том, что за маской актрисы Дороти Майклс скрывается актер Майкл Дорси.
Click to view№ 20. Салли Боулз / «Кабаре» (1972) Боб Фосс
Наверное, «Кабаре» единственный фильм, на который я не рвался попасть в детстве, когда он шел в кинотеатре (а тогда даже в нашей провинции в кинотеатрах была настоящая бомбардировка шедеврами, прорвавшимися в прокат на последнем издыхании СССР, хоть и вперемешку со шлаком, который сейчас смотреть и в голову не пришло бы), потому что я не любил мюзиклы, а о «Кабаре» тогда так много говорили во всяких передачах, посвященных кино. Увидел впервые лет в 16 и это было невероятной силы потрясением, которое любовь к мюзиклам не пробудило, но «Кабаре» и по сей день входит в число моих любимых фильмов. Начать с того, что для меня было совершенно неожиданным, что фильм вовсе не состоит из условностей жанра и в промежутке между музыкальными номерами это «просто фильм» с набором тем, которые свойственны кино совершенно иных направлений. Это я уже потом узнал кто такой Кристофер Ишервуд, книги которого взяты за основу сюжет фильма Фосса и тогда же стал интересоваться чем так особенна была атмосфера Германии 30-х с ее декадентским упадком и бурлеском, саму суть которых так ярко передала героиня Лайзы Минелли - «существо падшее, но очаровательное», как говаривали легкомысленные аристократы в классических романах. Салли нелепая, вульгарная, прожженная, но в то же время открытая и искренняя, совершающая поступки далеко не моральные, но никогда жестокие. Ее бешеная жажда жизни в клоунских глазах - это то, что навсегда останется со мной.
Ну и куда ж без песен, если это мюзикл
№ 19. Алекс / «Заводной апельсин» (1971) Стэнли Кубрик
Малькольм МакДауэлл в расцвете таланта в руках великого и ужасного Кубрика. Как печально, что таких ярких ролей у МакДауэлла было мало, но и одной этой роли было бы достаточно, чтобы о нем помнили всегда. Юный социопат кубриковской антиутопии вызывает два противоположных желания - убить его и любоваться им. Жестокость Алекса такова, что все с ним происходящее после процесса «перевоспитания» абсолютно заслуженно, но невольно начинаешь болеть за него и почти радуешься, когда он вновь обретает утраченные было навыки. Не потому что убивать, грабить и насиловать хорошо, но потому что способ воздействия на его психику и поведение выбран не менее садистский, чем его привычки до того, а потому преступник и общество уравниваются в аморальности, только вот он хотя бы красив и по-своему талантлив, а они - нет. Не думаю, что Кубрик одобрил бы такой подход, но слова из песни не выкинешь - Алекса многие зрители ненавидят со всей любовью в сердце.
№ 18. Мэгги / «Кошка на раскаленной крыше» (1958) Ричард Брукс
Теннеси Уильямса категорически не устроила экранизация одной из лучших его пьес, но то не вина Элизабет Тейлор, которая и рада бы отменить кодекс Хейнса, запрещавший произносить вслух многое из того, что только тонким намеком подразумевалось в экранизации, но это уж точно было не в ее силах, а то что в ее - она отыграла по полной. Когда-то Тейлор казалась мне вульгарной бабищей очень среднего таланта, но категоричность суждений присуща юности и вот теперь я вижу в ней совершенно иное. Нет, она по-прежнему среднего таланта и все так же «с вульгаринкой», но обаяние личности и яркая красота вопиет о том, что второй такой Тейлор нет и не будет. Более того, именно в роли Мэгги она как никогда уместна, ведь в пьесе Уильямса героиня такой и была - сексуальной и яркой, но немного грубоватой, тот случай, когда «девчонку можно вытащить из провинции, но провинцию из девчонки - никогда». Однако, помимо сексуальности Мэгги обладала еще и обаянием, благодаря которому почитатели пьесы прощали ей гадкие вещи, которые она играючи произносила вслух. Такой она и была - сладкой и гадкой, но не приторной, как Монро. Уильямс, между тем, не был бы Уильямсом, не надели он свою сладко-гадкую героиню некоторым надломом, который наделяет ее большей глубиной, чем это кажется на первый взгляд и в случае Мэгги это сплошное уязвленное самолюбие, вызванное и более низким происхождением, чем у мужа, и неудачными попытками родить наследника в семье, глава которой - большой Па - ставит это во главу угла в принятии решения кому оставить наследство. Но главное - молодой красавец муж совершенно не хочет ее и предпочитает общество бутылки, а не Мэгги. В фильме, конечно, «побеждает любовь и взаимопонимание», в то время как в пьесе Мэгги прекрасно догадывается отчего муж грустит по погибшему другу и побеждает вовсе не любовь, но взаимопонимание на определенном этапе, к тому же она прет как танк, но это такой танк с плачущим сердцем.
Возможно, тот факт, что Тейлор снималась в «Кошке» вскоре после гибели своего мужа, сыграл свою роль и столь необходимый «уильямовский надлом» буквально сквозит в ее взгляде, а роль Мэгги остается в ее фильмографии в числе лучших.
№ 17. Яглика / «Красота порока» (1986) Живко Николич
Хорватская актриса Мира Фурлан большинству современных зрителей известна по сериалам «Lost» и «Вавилон-5», которые я благополучно пропустил, но рад, что после распада Югославии она не затерялась подобно многим другим актерам и ее карьера сравнительно успешно сложилась на Западе (она не только актриса, но и певица). Киноманы помнят ее и по фильму Кустурицы «Папа в командировке», но сколько тех киноманов, а между тем не только на всем постсоветском пространстве, но и вообще в большинстве странах бывшего соцлагеря Фурлан на самом деле многие видели в югославской драме «Красота порока», широко известной в силу своей эротической направленности. Однако, зритель-то валил именно на эротику, а не драму, а Фурлан запомнили просто как «красивую югославскую актрису», без всяких там имен. Это воспоминание из разряда «первый эротический фильм, который я посмотрел на широком экране», а он гораздо больше, чем это. Увы, как Югославия канула в лету, так и многие фильмы этой уже не существующей страны теперь доступны только в плохом качестве, во всяком случае мне попадались только плохие оцифровки с видеокассет, да и по телевидению была показана копия довольно низкого качества.
Чтобы понять характер героини Фурлан, достаточно описать начало фильма: в горной деревушке, где царят патриархальные нравы на уровне средневековья, муж застает жену с любовником, который благополучно надевает штаны и уходит, а вот жена смиренно печет хлеб для супруга, который потом отведет ее в горы и после ее слов «Да простится тебе, муж мой, не ты убиваешь меня, а твой осквернённый хлеб» убивает ее ударом молотка по голове, на которую предварительно кладет испеченный ею хлеб.
Так там принято. Яглика - из этих мест, там муж второй после Бога, там в постель ложатся в одежде и во время близости лицо принято накрывать платком. Но в деревне средневековье, а мир на месте не стоит и Яглике вместе с мужем приходится отправиться на заработки в город, где нравы иные и глобализация берет свое - иностранным туристам здесь рады, ведь у туристов есть деньги, ну и клиент всегда прав, в общем. Родственник устраивает Яглику горничной в курортном отеле с маленькой спецификой - он для нудистов. Не сложно представить шок этой женщины, которая даже в таком месте носит форму, похожую на тюремную робу. Но смысл не в том, что бы сопоставить ханжество одних с распущенностью других, ко всему быстро привыкаешь в конце-то концов, как привыкает к обнаженным телам и Яглика. Сарказм режиссера направлен и на готовых публично озвучить вслух смену приоритетов (администратор курорта - партийного вида бесполая дама солидных лет, вещающая, что «готова жизнь положить за дело нудизма!». Смысл речей вроде иной, чем до «глобализации» но риторика ровно та же, что до нее) и на тех, у кого приоритетов на самом деле никаких и нет, кроме наживы любыми средствами и в их случае свобода трансформируется в свинцовый такой разврат. Так вот Яглика - искренний неофит. Сначала ее поражает свобода иностранцев, практикующих нудизм, потом она начинает присматриваться к ним и проникается самой идеей свободы и открытости (настолько, что когда супруг в очередной раз возжелал любви, рискнула снять с лица платок и поцеловать его, но себе дороже вышло), распознав в ней красоту. Но судьба неофитов часто такова, что они оказываются обмануты в своих ожиданиях и не всегда способны отличить зерна от плевел. Символично, что весь фильм любуясь красивой парой, которая постепенно и изящно вовлекает ее в свои сексуальные игры, она в итоге обнаруживает в их номере уже совсем других людей - старых, обрюзгших, уродливых. Очень пресыщенных. И что остается ей? «Муж мой, не ты убиваешь меня, а твой оскверненный хлеб». Впрочем, это не финал, не стану выдавать его, вдруг кто-то и впрямь захочет увидеть это кино.