15.6
Это, всего лишь, самые свежие проказы младших из не худого общего списка.
Мать продолжает сновать туда-сюда, помогает бабуле стаскивать горячее к столу. Печь это огромная, с зияющей чёрной дырой и отскобленной бабуркой
[1] спящая зверюга - если она не в работе. И с пылающим огненным жерлом - лютый дракон - тотчас после растопки: «Не подходи, спалю!»
Изразцы совершенно не по-деревенски, а по-купечески вольно, по-барски щедро опоясывают огромную печь крестильной величины с двух главных фасадов. Остальное - простая, слегка ошкорлупленная Михейшей и остальными детьми, вкусная с детства извёстка двадцатилетней давности производства.
Оттого у Полиевктовых деток ровные от рождения, частые - без прорежек, белые зубы. Правда, с тонкой интеллигентской оболочкой: называется это дело эмалью. Именно об такую эмаль тупятся лезвия пиратских сабель.
Здоровьем в семье никто не жалуется. Авдотье - шестьдесят семь, Федот Иванович всего на восемь лет старше. Но ничего: по-железному скрипят уральские корни.
Кровь Михейши разбавлена алтайской, тульской и мариинской кровью благодаря привнесениям по линии матери.
Никто из самых старших ложиться на плоскую лавку со свечами в изголовьях и с медью в орбитах век пока не собирается.
Помалкивал бы лучше про стеклянные - чёрт их дери - бриллианты Михейша, а теперь безбожно выкручивается, завирает от немалой обиды.
- Мама, какое: всё само повыскакивало от старости. Вечного ничего в колечках и брошках. Зубчики, глянь, какие мягкие. Разогнулись. Или Хвост куснул. Или Шишок Второй упёр. Этот всё в доме сжевал или закатил под диваны. Он умный, как человек. Вспомните, как мяско из пельменей вытаскивал - тесто ему в позор кушать. Как наблюдал за всеми: - добренький такой котик, а сам по ночам что творил? А как на засов кидался, а как дверь с наскока открывал, помните?
Да, все помнят это. Даже две младшие сестрёнки - простоволосые соломенные красавицы двух с половиной и четырёх лет, шныряющие в чепчиках, мамочкиных шапочках с перьями, в ременчатых греческих сандалиях и в бабкиных, с Англии, босоножках, и в туфлях с модными каблуками по всему дому, растаскивающие по своим конуркам неприбранных вовремя шахматных коней, королев, ладей и персонажей Человечкиных баталий, не взирая на значимость сценарных постановок уровня Аустерлица.
Они могут стибрить главных героев битвы, обобрать с них блестяшки и красивую, сверкающую разными цветами металлическую стружку, приносимую отцом из прикотельной слесарки специально для вооружения Михейшиного войска. Стружка и колечки используются Михейшей в производстве лат.
Девчонки воруют так ловко, что под утро Михейша основательно недопонимает что к чему, и не может сходу оценить силу ущерба. Тогда он, шлёпая по доскам тапочной бязью с поблёкшими, но когда-то яркими - лимонного цвета помпонами, идёт разбираться в соседние горенки.
В таких случаях в дом прилетает и поселяется на время шутливый и гвалдёжный гном-проказник Gross Ham-Gamm
[2].
С переусердствующим Гамом-Хамом становится не просто шумно, а бесшабашно ГРОМКО.
Легко стать жертвой, сбитой летающими по лестницам и комнатам юными воровками чужого добра, и запросто стать сшибленной с доски пешкой ограбленным - и потому злющим как цепной пёс - хозяином несметных, но слабо учтённых Михейшиной бухгалтерией сокровищ.
(продолжение следует)
fрэндить [1] Бабурка - печная задвижка.
[2] Михейша тут переводит как «Большой Хам и Гам»(шум, гвалт, галдёж и пр.).