Венок на памятник погибшим - Лиенц 1945 г.
Воспоминания одной из тех немногих счастливцев, кому Господь судил остаться в живых и иметь возможность рассказать своим внукам о страшных событиях 50-летней давности.
Полвека тому назад, по соглашению Сталина с западными державами в лице Черчиля и Рузвельта были выданы на смерть и ссылку миллионы русских людей. Из всех стран западного мира только маленькая мужественная страна Лихтенштейн, не побоялась восстать против этого вопиющего злодеяния - она не выдала на расправу тех русских людей, которые оказались на ее территории. Слава и хвала этому современному Давиду не побоявшемуся пойти против Голиафа! Вечный покой всем невинным жертвам этого злодеяния, среди которых были не только казаки, солдаты и офицеры, но и женщины и дети и даже младенцы. Зная, что их ожидает "дома", многие предпочитали умереть, чем вернуться на родину. После побоища в лагере Пеггец, которое войдет в историю как Лиенцевское - по названию ближайшего городка - люди старались убежать в горы, которые находились за рекой Дравой. Когда это было обнаружено поставили на другом берегу пулемет. Люди увидя его бросались сами, другие даже с детьми в бурные воды и погибали. Другие вскрывали себе вены или как-нибудь иначе отнимали у себя жизнь "Отец народов" отказавшись даже от родного своего сына, погибшего в немецком плену заявил, что пленных у СССР нет, а есть только изменники родины. По всей Австрии и Германии, где находились русские лагеря военнопленных и беженцев происходили те же зверства. Всем известны лагеря Платлинга, где происходила выдача власовцев, Дахау, Кемпнена. А.И. Делианич писала, что произошло и с сербами националистами, войнами генерала Дражи Михайловича - 10 тысяч их было выдано и расстреляно как только перешли границу Австрии и попали "к себе домой".
Наше подрастающее поколение должно знать и помнить о той трагедии которая выпала на долю их соотечественников в те страшные послевоенные годы.
Пишущая эти строки девятилетней девочкой со своей мамой, тетями и маленькой четырехлетней кузиной волею Божию так же оказалась сразу после окончания войны в лагере Пеггец. Пока я жива, я не забуду тех страшных дней.
Был май, в лагере прошли слухи, что все должны будут возвращаться на родину. Люди ходили подавленными, объявили голодовку, отказываясь брать у англичан пищу, и консервы лежали большими горами-пирамидами. На них водрузили черные флаги и виднелись плакаты - «лучше смерть, чем возвращение на родину».
Англичане заявили, что 21 мая состоится конференция, на которую просят прибыть все начальство лагеря, всех генералов и офицеров. Они хотели обезглавить казаков, чтобы потом легче было справиться с ними. Когда стало ясно, что это ловушка, и обман был обнаружен, некоторые пытались бежать, прыгая на ходу с грузовиков и были убиты. Большинство же погибло в советских концлагерях, в ссылках, а генерал Петр Николаевич Краснов так же вывезенный и выданный из лагеря Пеггец и генерал Андрей Андреевич Власов и генерал Хельмут фон Панвиц - из других лагерей - были после показательного процесса повешены в Москве.
Вечная память всем этим героям, нашим русским и герою-немцу, сочувствовавшему казакам и разделившими с ним их судьбу.
После того как лагерь был «обезглавлен» и в нем оставались только рядовые казаки, женщины и дети, пришла и их очередь - 1-го июня англичане их тоже стали выдавать.
За несколько дней до выдачи по лагерю ездили джипы и военные в английской форме и по-русски сообщали, чтобы все готовились для отправки на родину. Как сейчас помню тот необъяснимый страх, который вызывали голоса раздававшиеся то с приближающейся, то с удаляющихся джипов.
И вот настал роковой день 1го июня 1945 года, когда был объявлен отъезд всех на родину.
Рано утром все собрались в лагерном храме на молитву, а потом с иконами и с хоругвями двинулись на большую площадь, в середине которой было сооружено возвышение и на нем сделан Алтарь. Началась Божественная Литургия. Народ стоял густой массой, в середине были женщины и дети, а мужчины - казаки стали вокруг них цепью.
Все горячо молились. Наступил самый важный момент - люди приступили к причастию. В это время, из подъехавших грузовиков стали выходить солдаты, разрывая живую цепь казаков, хватали их и других - всех подряд и бросали в грузовики. Кто-то успел приступить к чаше Жизни, а кого верю Ангел Господен причастил. Пытавшихся оказать сопротивление, да и не пытавшихся тоже били по голове прикладами.
Помню, как стоявшие вокруг меня люди, начав бежать, сбили меня с ног и побежали по мне. Я стала звать на помощь маму, которую потеряла в толпе, а потом уже в отчаянии и папу, хотя он и был от нас очень далеко и услышать меня не мог. Но позже, когда мы вновь соединились и начали делиться пережитым, папа рассказал мне, как в этот день он не находил себе покоя, - в его ушах звучал мой голос, зовущий его. Потом все в глазах потемнело - я потеряла сознание. Очнулась, когда площадь уже опустела. Лежали только насмерть затоптанные или задушенные люди. И вот моя мамочка нашла свою дочь живую и даже без особо сильных повреждений. Велика сила материнской любви! Не взирая на свои собственные ранения, она, с больной раненой ногой, искала меня и, найдя подняла и понесла в барак. Обмывая меня, она сказала, что отсюда мы с ней больше никуда бежать не будем. Пусть приходят и делают с нами что хотят. Силы оставили ее.
После этого, уже в другом лагере, ее положили в больницу, где она пробыла около двух месяцев, не будучи в состоянии ходить.
Пришли люди в английской форме (надо сказать обращаясь с нами вежливо) и повезли нас из лагеря к стоящему эшелону. В вагонах уже сидели люди. Помню себя на земле, в тени какого-то грузовика, и маму, достающую свои документы, доказывая по ним, что мы старые эмигранты, что папа мой - сербский офицер. Но никто на это не обращал никакого внимания. Мы были на очереди к погрузке в вагон. И вот, я верю, что не без Промысла Божия, почему-то сидевшую рядом с нами семью, кто-то решил спасти, погрузили в грузовик и вместе с ними и нас - группу в 8 человек - шесть женщин и двух девочек, и повезли в сербский лагерь. Там наши мытарства не кончились. Оттуда чуть было не увезли нас в Югославию,
Но в конце концов для нас лично все закончилось благополучно - мы попали в барак, на котором было написано то ли « statelos » то ли « stateless » - точно не помню - ("безподданные"). Сюда ночью часто прибегали перепуганные на смерть люди, и некоторых удавалось спасти - спрятать от выдачи, как например, одного маленького лет 3-4 мальчика, мать которого решила вернуться на родину, а его оставила у австрийских крестьян. «Бауэры» не захотели оставлять его у себя а привезли к нам в лагерь. Я очень просила маму взять его, мне так хотелось иметь братика, но мама лежала больная, а будущее было полно неизвестности. Его взяла семья, у которой были другие дети, но с ними был и их отец.
Где теперь эти добрые люди и этот милый белокурый малыш? Были-ли они спасены и спокойно доживают свой век на свободе, или их в конце концов выдали на расправу за грехи, которые заключались только в том, что они РУССКИЕ, не пожелавшие жить под гнетом тоталитарного режима и пытавшиеся "избрать свободу", в которой свободный мир, в лице своих правителей им так жестоко отказал?
Мимо этого лагеря, названия которого я не помню, проходили на "Восток" эшелоны, замедляя ход как раз у лагеря. В окнах вагонов мы видели лица, на которых было написано отчаяние.
Некоторые же возвращались с песнями и красными флагами, надеясь этим умилостивить и смягчить свою участь. Не думаю, что это им помогло. Со слов моей мамы и других очевидцев, знаю, что много ужасного видели они на страшном поле Пеггеца-Лиенца. Одну молодую мать видела мама держащей в обеих руках младенцев с посиневшими лицами и потрясённую сознанием, что оба они мертвы.
Люди прыгали в бурную Драву, тоже часто держа в руках детей, видя, что на другом берегу установлен пулемет и им не убежать в горы.
Кто не погиб сразу, а был отвезен в СССР и сослан в концлагерь часто погибал там, не выдержав срока.
Помяни, Господи, всех рабов Твоих, убиенных и умученных в эти страшные послевоенные годы.
Очевидец, выживший русский «холокост».