БАБУШКИНЫ ПОДАРКИ
...Наша внезапная встреча подходила к концу. Причем, гораздо быстрее, чем мне бы хотелось! Конечно, неожиданной она была только для меня, а исход ее, если честно, был предрешен сразу. Ну, в самом деле, разве может человек справиться с дюжиной волков. Ну, ладно, ведьма! Только, вот, к сожалению, я колдую больше по части врачевания: травки там, заговоры, обереги. И боевых заклинаний знаю очень мало. А сил они вытягивают...
Тем более, меня поджидали даже не волки, волкодлаки. Которые сильнее, страшнее, крупнее. А, главное, разумнее.
Они расчетливо выждали, пока я истрачу весь небольшой запас боевой магии, вынуждая бить по ложным мишеням, а потом неожиданными короткими атаками вытянули всю оставшуюся силу. Тоже, не так уж и много, если говорить начистоту...
И теперь я представляла весьма жалкое зрелище. Прижавшись спиной к толстому стволу, затравлено смотрела на врагов, отчаянно сжимая последнее оружие. Охотничий нож с широким трехвершковым лезвием. Его костяная рукоять привычно легла в ладонь - старый друг был готов разделить со мной эту последнюю игру.
Оборотни выжидали. Никому не хотелось быть первым. А я прикидывала, успею ли выдернуть нож из первой жертвы, чтобы достать еще хотя бы одного? Получалось, что вряд ли.
Звери шагнули вперед. Как по команде, сжимая кольцо и сокращая расстояние для броска. Впереди крупная матерая самка, с рыжеватой шерстью и непонятным знаком, татуированным на внутренней части левого уха. Она смотрела на меня желтыми раскосыми глазами. Спокойно, без вражды и ненависти. Равнодушно и беспощадно. Все-таки, кажется, меня в самом деле заказали…
Чуть шевельнув пальцами, я поудобнее перехватила нож, пошире расставила ноги… Взгляд волчицы стал прицельным, она коротко встряхнулась и опустила голову к истоптанному снегу. Похоже, уже решила кому быть первым. Ну что ж, честный выбор. Вот, только, для меня это точно без вариантов…
Внезапно уши зверя дернулись. Не отрывая от меня пристального взгляда, она слегка повернула ушные раковины вправо, к чему-то прислушиваясь. Я невольно стрельнула туда взглядом и резко выпрямилась. Ладно еще, нож не выронила от удивления.
На поляну вышел жираф. Он совершенно дико смотрелся в этом заснеженном сибирском лесу. Огромный тяжелый зверь легко шагал по сугробам, совершенно не проваливаясь. Тонкий непрочный наст держал его, как хороший настил. Сделав несколько шагов, он остановился, внимательно глядя на нас.
От него шла ощутимая волна магической силы. Я впитывала ее, быстро восстанавливаясь и заряжая свои амулеты. Даже нож, всегда неохотно принимавший магию, едва заметно потяжелел и слегка нагрелся.
Стая, окружившая меня, сразу почуяла угрозу. Звери, прижав уши, неуверенно попятились, поджимая хвосты и поглядывая на главную. Та, смерила меня коротким и запоминающим взглядом и тут же резким прыжком вымахнула в сторону, моментально скрывшись за кустами. За ней быстро и охотно потянулись остальные. Через несколько секунд мы остались на поляне вдвоем.
Я подошла к жирафу. Снег, упавший ему на спину, таял, и короткая шерсть влажно блестела.
- Ты не простудишься? - вопрос прозвучал совершенно по-дурацки.
В ответ живая пирамида громко вздохнула и, сломавшись посередине, наклонилась и положила голову мне на плечо. Я чуть пошатнулась - тяжеловато. Осторожно потрогала коротенькие рожки, погладила бархатистые уши и смешную нижнюю губу, всю в колючих щетинках. Длинный черно-синий язык, как змея обвился вокруг моей руки. Похоже, это было дружеское рукопожатие.
Глаза, огромные и выпуклые, глубокие до головокружения. Их черно-фиолетовая загадочность глянула мне прямо в душу.
Не раздумывая, я стянула с шеи любимый шарф крупной вязки. Своими ручками я мужественно выплетала его полных три недели. И получился он теплым, пушистым, очень уютным. Привстав на цыпочки, я накрутила мой шарф на длинную шею. Хватило на четыре оборота.
Удивительный зверь выпрямился, задев ветку ближней сосны. Сухой снег посыпался мелкой пылью, искрясь в лучах заходящего солнца и облекая моего спасителя радужным ореолом. Он негромко фыркнул и произнес что-то вроде низкого короткого мычания. Затем, с невыразимой грацией поднимая складные ноги, слегка покачивая высоченной шеей, скрылся среди густых деревьев.
А на снегу не осталось следов. Кроме моих, конечно.
***
Небольшой бревенчатый домик, накрытый, словно белой шляпой, снежным сугробом, встретил теплом и уютом. Скинув заледеневшую меховую одежду, я в одних носках прошла в комнату. От горящего камина распространялось сухое тепло, едва заметно пахнущее смолистым дымом.
Кресло-качалка и мягкий плед приняли меня в свои объятья, а чашка горячего кофе успокоила нервы и вернула частичку спокойствия.
Ефим, мой домовой и управитель, терпеливо дождался момента, когда я согрелась, допила кофе и была готова к разговору. Но, похоже, мой рассказ его не очень удивил.
Щелкнув пальцами, он переместил стремянку поближе к нужной полке и, нарочито кряхтя, поднялся на самый верх. К заповедной полке, на которой лежали немногочисленные вещи моей бабки.
Вниз Ефим спустился с большой деревянной шкатулкой. В бытность бабули она была заговорена и, помню, ударила меня однажды несильным, но чувствительным разрядом.
Еще один щелчок, и темная вырезная крышка легко откинулась. Я подозревала, что и с полки вниз шкатулка могла бы спуститься самостоятельно, но Ефим любил подчеркивать свою незаменимость.
Внутри было полно каких-то пожелтевших бумаг. Я терпеливо ожидала, пока домовой вытащил, кажется с самого дна, небольшую тетрадь, одетую в потертую кожаную обложку.
Страница, заложенная необычным двуцветным шнурком, раскрылась сама собой. Ну, или от нового щелчка.
Весь разворот плотно заполняли жирафы. Большие и маленькие, одинокие и образующие небольшие группы. Они стояли, переплетаясь шеями, объедали листья с высоких раскидистых деревьев, пили из реки, смешно расставив длинные тонкие ноги…
На других страницах я увидела себя маленькую, наш дом, каких-то незнакомых людей. Некоторые из них, одетые в странные пестрые накидки, имели глянцево-коричневую кожу…
Собственно, это был, скорее, небольшой альбом, заполненный рисунками, примерно до половины. И на последнем листе, пустом, без рисунков, в нижнем левом углу коротким росчерком был нарисован странный маленький значок. Точно такой я уже видела сегодня. На ухе волчицы.
***
Я помнила, как умирала бабушка. Как она держала меня за руку, внимательно глядя тускнеющим, угасающим взглядом. Ее кожа, и так смуглая, в эти последние дни приобрела почти шоколадный оттенок. Строгое, застывшее лицо с черной волной пышных волос без единой седой нити, до сих пор снится мне, особенно глухими зимними ночами…
***
Неподвижно глядя в камин, я машинально поглаживала кожаную, мягкую на ощупь, обложку. Значит, бабушка оставила мне не только амулеты…
За окном послышались нежные звуки ледяного рожка. Там, на заснеженной поляне, на ровно лежащем белом покрывале, танцевали очаровательные вьюжинки. Веселые и, на первый взгляд, безобидные.
В самом деле, сегодня же праздник!