История и эволюции городской торговли в картинках
История торговли как обмен товарно-материальными ценностями известна с каменного века. Уже тогда она существовала в привычном для нас значении: предложение к обмену с целью извлечения выгоды. Сначала торговля была исключительно натуральной и произошла она, по одной из версий, из обычая обмениваться подарками. Такой обмен носил символическое значение и санкционировал мир, союз, дружбу. Позже люди стали обмениваться предметами равноценными, например, молоток взамен топора или мясо животного вместо овощей или фруктов. Главными предпосылками для дальнейшего развития торговли стала специализация промышленности и монета, роль которой у разных народов играли драгоценности, рабы, меха, скот и т. д. История торговли в древнем Востоке уходит за 3,5 тысячелетия до н. э. Главными отраслями производства тогда были оружие, керамика и ткани. В Египте в ту эпоху существовала преимущественно сухопутная торговля: караваны привозили предметы роскоши - благоухания, металлы, дерево, драгоценные камни. Восточные торговцы раскидывали огромные шатры и раскладывали свой товар на продажу.
Торговали на рынках, на площади по определенным дням, и вместо лавок там были прилавки или лотки. Массовое распространение стационарные лавки получили лишь в XVII веке. Причем Лопе де Вега, с благородным негодованием бичуя Мадрид, пишет, что «все вокруг превратилось в лавки», а Даниэль Дефо примерно то же замечает про Лондон - «разрастание числа лавок сделалось чудовищным». Просвещенные джентльмены выражали свою антипатию в пьесах и памфлетах, а люди менее достойные прибегали к действиям - лавки громили и поджигали, тем более что держали их часто иностранцы, итальянцы в Северной Европе, а в Центральной и Южной - и вовсе евреи с армянами.
Торговцы - люди чужие, и в этой чуждости, мне кажется, таится удивительный успех новации, которая произошла в наполеоновской Франции. Из восточных походов Наполеона французы привезли пассажи. Пассаж - крытая улица, которая вся состоит из лавок,- это, в принципе, принадлежность восточного базара, в Дамаске или Стамбуле они вполне себе дожили до современности. В Париже до сих пор остались километры пассажей, от Пале-Рояля до Севастопольского бульвара вы можете пройти по 13 пассажам километров семь, петляя самым странным образом - все это построено в первой половине XIX века, еще до реконструкции барона Османа. Пассаж - это лавка под крышей, в ней нет никакой новации, кроме одной: она на своем законном месте, среди других лавок, и тут действуют другие правила, чем в остальном городе. Ту же самую функцию выполняют торговые улицы европейских городов - просто пассажи делают это концентрированнее.
Тут выяснилась одна особенность торговли. Магазины, расположенные рядом, собирают куда больше народу каждый, чем когда они по-отдельности. Для продавца и покупателя сегодня это самоочевидно, но вообще-то это не вполне тривиальное поведение. Так не ведут себя церкви, школы, административные здания, хотя театры, музеи, рестораны дают схожий эффект. Советская власть, к слову, пыталась распределить магазины по принципу доступности - равномерно среди домов, как поликлиники или детские сады, чтобы все граждане были на равных расстояниях от нужного им товара. Так нет, граждане не находили это удобным и шли туда, где магазинов побольше, в надежде, что там и выбор побогаче, хоть опыт и доказывал им тщету этих иллюзий. Концентрация лавок, однако, сама по себе не произвела еще революции, она была предпосылкой. Революция произошла в 1850-х. Благодаря роману Эмиля Золя «Дамское счастье» мы знаем ее автора - Аристид Бусико.
.jpg)
Дело в том, что в лавках торговались. Цена менялась в зависимости от социального статуса покупателя, степени его знакомства с продавцом, едва заметных отличий в качестве товара и т. д. Собственно, каждый знаком с этим по опыту посещения любого рынка. Бусико, открывший свой магазин Le Bon Marche, придумал фиксированную цену. У него оказалось много лавок в одном месте, где все продавалось по фиксированной цене.
В течение короткого времени - примерно 30 лет - из этого изобретения родились великие европейские универмаги - Printemps, Samaritaine и Galeries Lafayette в Париже, Galleria Vittorio Emanuele II в Милане, Harrods в Лондоне, Верхние торговые ряды (ГУМ) в Москве и десятки других, менее знаменитых. Универмаг на некоторое время стал самым важным архитектурным жанром. Это было место главных архитектурных новаций, города стали бредить универмагами, как до того бредили музеями, театрами и вокзалами. В здании Верхних торговых рядов в Москве была своя электростанция и электрическое освещение - в этот момент остальная Москва освещалась газом. Под зданием была проложена рельсовая система грузового передвижения - притом что сами товары в магазин доставлялись еще на телегах с лошадьми. В здании впервые в Москве появился лифт - его привезли прямо с Парижской всемирной выставки. В здании был создан первый в Москве общественный туалет. Тут впервые были построены снегоплавильные установки.
Но поток новаций не проясняет, а затемняет суть происшедшего. Концентрация лавок и фиксированная цена привели к появлению своеобразного конвейера торговли. Если при покупке не торгуются, то время, которое тратится на одного покупателя, резко сокращается. Кроме того, в роли продавца может выступать гораздо менее квалифицированный человек. Универмаг так же относится к лавке, как завод к кустарной мастерской. По сути, это был институт индустриализации торговли, завод по торговле, и, как всякий завод, он был на порядок эффективнее мастерской и на порядок более открыт к инновациям.
Вопрос в том, что эта фабрика производит. Тут за последние сто лет произошла сначала революция, а потом контрреволюция. В великих универмагах Европы торгующей единицей была отдельная фирма. По сути, это та же лавка, хотя и модернизированная универмагом. У нее был свой профиль, своя история, свой набор товаров. Но были и неудобства - человек пришел за штанами, а штаны продаются в десяти местах, и их трудно сравнить между собой.
Американцы произвели следующую революцию в торговле - они придумали department store. Вместо сотен фирм были придуманы отделы - департаменты. Есть отдел мужской одежды, в нем есть отдел штанов - и пожалуйста, выбирай любые. Издержки на поиски нужного товара сократились, сократилось и количество необходимых продавцов, производительность их труда резко выросла. Когда в 1953 году Анастас Микоян заново открывал ГУМ, он перестроил магазин из системы классического универмага в американский department store. «Без продавца!» - так гордо называлась одна из статей об открытии ГУМа, и это было чудо: вместо десятка прилавков один большой торговый зал, и в нем - только, скажем, детская одежда. Это, конечно, завод нового уровня, он лучше, быстрее, эффективнее обслуживает поток. Но он не создает потока.
У великих универмагов обнаружилось неожиданное конкурентное преимущество. Когда они создавались, его не было. Они строились в исторической городской среде, в старом городе, и department store в той же среде ничем им не уступал. Однако когда возник модернистский город - неважно, в виде ли бесконечных многоквартирных домов или коттеджей,- то отдел, где висят бесконечные штаны, выглядел их прямым продолжением. Он был так же безнадежно однообразен. А вот классический универмаг с его сотнями фирм, лавок, кафе, универмаг, выросший из пассажа, перекрытой городской улицы,- он был другим пространством. Он сам порождал поток.
1980-е годы - это момент контрреволюции в торговле. Это появление ТРЦ, торгово-развлекательного центра. Магазин вновь разделен на сотни отдельных лавок. Кроме этого, в него включено все, что встречается в историческом городе. Рестораны, кафе, кинотеатры, спортивные площадки, зимние сады, детские площадки, аттракционы, художественные галереи и т. д. Магазин перестал быть фабрикой по производству торговли. Он стал фабрикой по производству города. Надо сказать, что у этой институции масса достоинств. Это изобретение, в которое вложена масса ума. Если представить себе реальную городскую среду спального района и сравнить ее с тем, что вы имеете в торговом центре, то это земля и небо. Там всегда светло, там прекрасный климат, там все в двух шагах и на каждом шагу чудо. Но надо понимать, что это именно фабрика по производству города, а не сам город. Даже структура знаний о торговом центре совершенно иная, чем о среде остального города. В городе мы, в принципе, знаем, что количество пешеходов зависит от качества тротуаров, а ширина проезда определяет скорость движения. Но это такие размытые, качественные характеристики. А в ТРЦ мы знаем, что каждый этаж вверх - это сокращение потока на 30%, а любое препятствие в движении по торговому залу (ступенька, поворот) - на 5%.
ТРЦ - это возгонка городской среды до состояния производства денег. Поэтому все городские процессы здесь усилены, интенсифицированы и оптимизированы. К сожалению, не только те, которые приводят к увеличению оборота и прибыли. Город в принципе - место жизни незнакомых друг с другом людей, но на местной улице все же образуются какие-то знакомства, сообщества, социальность. В торговом центре анонимность усиливается стократно - никто никого не знает и не интересуется узнать, и это вообще лишнее. Если к вашим соседям пришли воры, есть вероятность, что вы проявите какую-то активность. В торговых центрах задерживают массу воров, но не с помощью посетителей - они этого не замечают, и не должны, и это не их дело. В городе люди вообще не очень чувствуют себя ответственными за его состояние - их мало интересует, если где-то треснул асфальт или погас свет, на это есть специальные службы. Но на своей улице все же, если случилась какая-то опасность, жители начинают волноваться, а сегодня создаются специальные городские порталы, где граждане сообщают о замеченных неприятностях - и их к этому постоянно призывают. Но в торговом центре это никому не приходит в голову. Безопасность - дело не людей, а охраны, ведь, если покупатели начнут думать о безопасности, они отвлекутся от покупок.
Добавиться в друзья можно вот тут
Понравился пост? Расскажите о нём друзьям, нажав на кнопочку ниже:
Торговали на рынках, на площади по определенным дням, и вместо лавок там были прилавки или лотки. Массовое распространение стационарные лавки получили лишь в XVII веке. Причем Лопе де Вега, с благородным негодованием бичуя Мадрид, пишет, что «все вокруг превратилось в лавки», а Даниэль Дефо примерно то же замечает про Лондон - «разрастание числа лавок сделалось чудовищным». Просвещенные джентльмены выражали свою антипатию в пьесах и памфлетах, а люди менее достойные прибегали к действиям - лавки громили и поджигали, тем более что держали их часто иностранцы, итальянцы в Северной Европе, а в Центральной и Южной - и вовсе евреи с армянами.
Торговцы - люди чужие, и в этой чуждости, мне кажется, таится удивительный успех новации, которая произошла в наполеоновской Франции. Из восточных походов Наполеона французы привезли пассажи. Пассаж - крытая улица, которая вся состоит из лавок,- это, в принципе, принадлежность восточного базара, в Дамаске или Стамбуле они вполне себе дожили до современности. В Париже до сих пор остались километры пассажей, от Пале-Рояля до Севастопольского бульвара вы можете пройти по 13 пассажам километров семь, петляя самым странным образом - все это построено в первой половине XIX века, еще до реконструкции барона Османа. Пассаж - это лавка под крышей, в ней нет никакой новации, кроме одной: она на своем законном месте, среди других лавок, и тут действуют другие правила, чем в остальном городе. Ту же самую функцию выполняют торговые улицы европейских городов - просто пассажи делают это концентрированнее.
Тут выяснилась одна особенность торговли. Магазины, расположенные рядом, собирают куда больше народу каждый, чем когда они по-отдельности. Для продавца и покупателя сегодня это самоочевидно, но вообще-то это не вполне тривиальное поведение. Так не ведут себя церкви, школы, административные здания, хотя театры, музеи, рестораны дают схожий эффект. Советская власть, к слову, пыталась распределить магазины по принципу доступности - равномерно среди домов, как поликлиники или детские сады, чтобы все граждане были на равных расстояниях от нужного им товара. Так нет, граждане не находили это удобным и шли туда, где магазинов побольше, в надежде, что там и выбор побогаче, хоть опыт и доказывал им тщету этих иллюзий. Концентрация лавок, однако, сама по себе не произвела еще революции, она была предпосылкой. Революция произошла в 1850-х. Благодаря роману Эмиля Золя «Дамское счастье» мы знаем ее автора - Аристид Бусико.
Дело в том, что в лавках торговались. Цена менялась в зависимости от социального статуса покупателя, степени его знакомства с продавцом, едва заметных отличий в качестве товара и т. д. Собственно, каждый знаком с этим по опыту посещения любого рынка. Бусико, открывший свой магазин Le Bon Marche, придумал фиксированную цену. У него оказалось много лавок в одном месте, где все продавалось по фиксированной цене.
В течение короткого времени - примерно 30 лет - из этого изобретения родились великие европейские универмаги - Printemps, Samaritaine и Galeries Lafayette в Париже, Galleria Vittorio Emanuele II в Милане, Harrods в Лондоне, Верхние торговые ряды (ГУМ) в Москве и десятки других, менее знаменитых. Универмаг на некоторое время стал самым важным архитектурным жанром. Это было место главных архитектурных новаций, города стали бредить универмагами, как до того бредили музеями, театрами и вокзалами. В здании Верхних торговых рядов в Москве была своя электростанция и электрическое освещение - в этот момент остальная Москва освещалась газом. Под зданием была проложена рельсовая система грузового передвижения - притом что сами товары в магазин доставлялись еще на телегах с лошадьми. В здании впервые в Москве появился лифт - его привезли прямо с Парижской всемирной выставки. В здании был создан первый в Москве общественный туалет. Тут впервые были построены снегоплавильные установки.
Но поток новаций не проясняет, а затемняет суть происшедшего. Концентрация лавок и фиксированная цена привели к появлению своеобразного конвейера торговли. Если при покупке не торгуются, то время, которое тратится на одного покупателя, резко сокращается. Кроме того, в роли продавца может выступать гораздо менее квалифицированный человек. Универмаг так же относится к лавке, как завод к кустарной мастерской. По сути, это был институт индустриализации торговли, завод по торговле, и, как всякий завод, он был на порядок эффективнее мастерской и на порядок более открыт к инновациям.
Вопрос в том, что эта фабрика производит. Тут за последние сто лет произошла сначала революция, а потом контрреволюция. В великих универмагах Европы торгующей единицей была отдельная фирма. По сути, это та же лавка, хотя и модернизированная универмагом. У нее был свой профиль, своя история, свой набор товаров. Но были и неудобства - человек пришел за штанами, а штаны продаются в десяти местах, и их трудно сравнить между собой.
Американцы произвели следующую революцию в торговле - они придумали department store. Вместо сотен фирм были придуманы отделы - департаменты. Есть отдел мужской одежды, в нем есть отдел штанов - и пожалуйста, выбирай любые. Издержки на поиски нужного товара сократились, сократилось и количество необходимых продавцов, производительность их труда резко выросла. Когда в 1953 году Анастас Микоян заново открывал ГУМ, он перестроил магазин из системы классического универмага в американский department store. «Без продавца!» - так гордо называлась одна из статей об открытии ГУМа, и это было чудо: вместо десятка прилавков один большой торговый зал, и в нем - только, скажем, детская одежда. Это, конечно, завод нового уровня, он лучше, быстрее, эффективнее обслуживает поток. Но он не создает потока.
У великих универмагов обнаружилось неожиданное конкурентное преимущество. Когда они создавались, его не было. Они строились в исторической городской среде, в старом городе, и department store в той же среде ничем им не уступал. Однако когда возник модернистский город - неважно, в виде ли бесконечных многоквартирных домов или коттеджей,- то отдел, где висят бесконечные штаны, выглядел их прямым продолжением. Он был так же безнадежно однообразен. А вот классический универмаг с его сотнями фирм, лавок, кафе, универмаг, выросший из пассажа, перекрытой городской улицы,- он был другим пространством. Он сам порождал поток.
1980-е годы - это момент контрреволюции в торговле. Это появление ТРЦ, торгово-развлекательного центра. Магазин вновь разделен на сотни отдельных лавок. Кроме этого, в него включено все, что встречается в историческом городе. Рестораны, кафе, кинотеатры, спортивные площадки, зимние сады, детские площадки, аттракционы, художественные галереи и т. д. Магазин перестал быть фабрикой по производству торговли. Он стал фабрикой по производству города. Надо сказать, что у этой институции масса достоинств. Это изобретение, в которое вложена масса ума. Если представить себе реальную городскую среду спального района и сравнить ее с тем, что вы имеете в торговом центре, то это земля и небо. Там всегда светло, там прекрасный климат, там все в двух шагах и на каждом шагу чудо. Но надо понимать, что это именно фабрика по производству города, а не сам город. Даже структура знаний о торговом центре совершенно иная, чем о среде остального города. В городе мы, в принципе, знаем, что количество пешеходов зависит от качества тротуаров, а ширина проезда определяет скорость движения. Но это такие размытые, качественные характеристики. А в ТРЦ мы знаем, что каждый этаж вверх - это сокращение потока на 30%, а любое препятствие в движении по торговому залу (ступенька, поворот) - на 5%.
ТРЦ - это возгонка городской среды до состояния производства денег. Поэтому все городские процессы здесь усилены, интенсифицированы и оптимизированы. К сожалению, не только те, которые приводят к увеличению оборота и прибыли. Город в принципе - место жизни незнакомых друг с другом людей, но на местной улице все же образуются какие-то знакомства, сообщества, социальность. В торговом центре анонимность усиливается стократно - никто никого не знает и не интересуется узнать, и это вообще лишнее. Если к вашим соседям пришли воры, есть вероятность, что вы проявите какую-то активность. В торговых центрах задерживают массу воров, но не с помощью посетителей - они этого не замечают, и не должны, и это не их дело. В городе люди вообще не очень чувствуют себя ответственными за его состояние - их мало интересует, если где-то треснул асфальт или погас свет, на это есть специальные службы. Но на своей улице все же, если случилась какая-то опасность, жители начинают волноваться, а сегодня создаются специальные городские порталы, где граждане сообщают о замеченных неприятностях - и их к этому постоянно призывают. Но в торговом центре это никому не приходит в голову. Безопасность - дело не людей, а охраны, ведь, если покупатели начнут думать о безопасности, они отвлекутся от покупок.
Добавиться в друзья можно вот тут
Понравился пост? Расскажите о нём друзьям, нажав на кнопочку ниже: