Несвобода слова
Кое-что о свободе слова, которой, лично для меня, в Австралии нет. Как много можно сказать, никого не задев локтями? Где кончается твоя свобода и начинается чужая? Страшнее цензуры может быть только самоцензура. Потому что она отнимает у тебя себя. Рубит на корню мысли, желания, идеи. Ты вырабатываешь ее самостоятельно, как бы действуя на опережение: ведь осудить и переспросить могут за что угодно, так лучше быть во всеоружии и не подставляться. Самое поразительное заключается в том, что я заметила это не сразу, а только сейчас, спустя 6 лет. Я стала ожидать потенциальной критики за любое свое мнение, поэтому в какой-то момент просто взяла и заткнулась, от греха подальше. Такая саморегуляция вышла мне боком и постепенно стала меня душить. В прямом смысле слова. Четыре года назад у меня началась депрессия и развилась тревожность. Причин может быть много, но в данный момент на меня снизошло озарение: может, я просто не могу позволить себе самовыражаться?
В самом бытовом смысле этого слова, а не в картинно-галерейном. Ведь там, в высоком искусстве, все должно быть чинно, мирно и благородно. Но проблема в том, что в Австралии даже повседневная жизнь должна быть выбеленной, без этических изъянов. Да, Россия это страна, где прижимают свободу слова на федеральном уровне, однако в повседневном плане мы куда свободнее и раскрепощеннее...
Я росла в атмосфере расистского юмора, приколов над жирными и противопоставления нас, россиян, всему миру (естественно, в нашу пользу). И в этом контексте я ощущала себя очень даже либеральным и политкорректным человеком, не давая знакомым оскорблять геев, высмеивать узбеков и стигматизировать психические расстройства. Но с переездом сюда моя планка подскочила вверх: ведь все кругом такие вежливые и сдержанные. Не добрее или душевнее, чем мы, просто политкорректнее: пункт, по которому русские зачастую проигрывают. У нас другая культура: что вижу, о том и пою, не особо смущаясь своего мнения. На Западе же любая категоричность и жесткость суждений порицается. Надо быть мягче, огибать острые углы… А без острых углов не существует даже юмора, который в моей жизни всегда был краеугольным камнем.
В итоге я просто не могу быть собой. Да, я негативистка, я часто бешусь по мелочам, жалуюсь, да и вообще я эгоцентрична. Но много говорить о себе, тем более жаловаться - это моветон. Надо бы почаще расшкаркивать ножкой и опускать глазки в пол, приговаривая, что все наладится, и ты конечно держишь ситуацию под контролем, и вообще все не так уж плохо. То есть прибедняться, занижая свои успехи, и храбриться, когда тебе херово, но окружающие ожидают услышать, что все ок. Потому что если пойти ва-банк и сказать честно, это поставит многих собеседников в тупик. Но я больше не могу так. И отсюда постоянный дискомфорт и диссонанс: надо быть по сути другим человеком, притворяться белой и пушистой. Я постепенно теряю веру в то, что я адекватна или объективна. Что я вообще имею право на личное мнение, пресловутое imho. Да даже imho меня уже бесит - уберите оттуда humble, блять!
На прошлой неделе со мной случилась непонятная истерика на ровном месте: мы пришли в кафе, где нам не очень понравилось меню, а потом еще и грубо ответил официант, который перед этим долго игнорировал нас. Тим лишь повел бровью и сказал расплывчатое «Вау», и «Это самый странный подход в кафе, что у меня был». Он не сказал «Чертовы тинейджеры совсем распоясалось, грубят взрослым! Пошли отсюда нафиг!». Я выразилась более прямолинейно, но принятие решения о том, уходить или нет, переложила на него, спросив/предложив пару раз «Может, ты хочешь уйти?», когда в плюс к плохому сервису цены в меню показались нам неоправданно высокими. В итоге мы остались. Заказали что-то. Мне забыли принести кофе. Зато принесли зажаренный в угольки сэндвич, который выглядел нормально на витрине, но превратился в деревяшку после разогрева. Я грызла этот сухарь за $14 и чуть не плакала от досады. Потому что предложила зайти в это место, потому что не настояла на том, чтобы уйти, потому что не поставила грубого подростка на место. Меня раздирало расстройство по поводу потраченных денег и калорий, ведь я на диете, и не могу в отместку заесть неудачный завтрак чем-то более вкусным. В итоге меня стало трясти, я покрылась испариной, а когда начала бить костяшки пальцев об стол - решила наконец сбежать. На улице разрыдалась. Потому что не понимала, что со мной не так, и почему я так сильно расстроилась из-за пустяка. Подумаешь, не повезло с завтраком, это же мелочь! И только сейчас до меня дошло, в чем была реальная проблема. Меня прибило к земле собственной робостью, безмолвием, бессилием. Я временно потеряла способность реагировать на свои потребности, то есть развернуться и уйти. Почему-то мне стало казаться, что это некрасиво, неловко, да и вообще не зависит от меня - раз Тим не хочет уходить, значит, проблема во мне, и надо просто не быть такой привередой. А по факту он тоже не был в восторге, но тоже решил, что уходить после того, как вам на стол уже поставили бутылку воды из-под крана - это не есть хорошо. Почему? Для кого? Зато эта глупая ситуация привела меня к выводу, который я делаю сегодня: в Австралии я стала медленно, но верно терять себя.
Казалось бы, это все мелочи: шутки про то, что русские сплошь шпионы, возмутители спокойствия, варвары и т.п. Над женщинами смеются, что мы такие расфуфыренные. Над мужчинами - что такие типа брутальные. Наша политика агрессивная, законы дебильные, а президент катается на медведе. Да, я согласна со всем этим, но это МОЯ страна, и как вода точит камень, эти шпильки в адрес нации начинают подтачивать и мою личность. Эти шутки не несут в себе зла, но я так старалась подстроиться под вас, вашу страну, и сделать из себя вежливого и политкорректного человека, однако никому это, на самом деле, не нужно. Ведь я сама придумала, что должна быть достойна вас, будто вы чем-то лучше и воспитаннее меня. Нет, не лучше и не воспитаннее. Разве что более зашуганные, молчаливые. И пусть на словах я с гордостью говорю, что я русская, на деле я перестала вести себя как истинная русская. И это не взросление-мудрение, это прогиб под чужую культуру. Ведь я по-прежнему ощущаю себя в гостях. Что, в общем-то, логично: ведь у меня пока что нет ни права на постоянное проживание, ни уж тем более гражданства.
Вчера к нам в гости приходили родители Тима, которые зашли как бы по делу, чтобы забрать машину на техосмотр, но по факту задержались на час. Было уже восемь вечера, и мы еще не ужинали. И как я не могла сказать чужим родителям «Мамо, мы еще не жравши, шли бы вы домой, чмоки-чмоки!», хотя муки голода делали из меня бесчувственного и раздраженного зверя, так я и не могу говорить в Австралии все, что мне вздумается. Не потому, что меня кто-то открыто обвинял в чем-либо, но потому, что под воздействием среды я сама решила, что это нехорошо и неправильно. Но нельзя жить по чужим правилам вечно. Тем более когда я, объективно говоря, не такой уж плохой человек. Я не варвар и не быдло. Такие люди есть в любой стране, вне зависимости от национальности. И мой переезд сюда не понижает меня в статусе или адекватности, как мне стало казаться.
Поэтому я начинаю склоняться к тому, что надо все-таки почаще говорить то, что думаешь. Господи, да планета перенаселена, мегаполисы трещат по швам, и если высказывание своих претензий хоть как-то может снизить накал раздражения -- что в этом плохого? Я так устала от аутоагрессии и постоянного фильтрования каждого слова, что лучше я уже прослыву сукой, чем буду мучиться от недосказанности всю оставшуюся жизнь! Ведь что бы ты ни делала, люди найдут, к чему прикопаться. Если растолстею - меня за глаза будут обзывать жирной тварью, если похудею, накачаю попу и губы - skinny slut. А я буду вся такая правильная стоять в белом пальто, но беситься в душе, а на людях говорить, что я всех понимаю и принимаю, или там даже «мне вас жаль». Сколько человек из тех, кто так говорит, на самом деле так чувствует? И уместно ли в данном случае выражение fake it til you make it? Вот сколько я ни стану притворяться, что меня не бесят прыгающие и орущие ребятишки в электричке, а искренно любить их не научусь. Проблема в саморефлексии. Чем меньше ты думаешь над тем, что уместно, а что нет, тем меньше ты накапливаешь в себе агрессии.
Тревожные люди в расстройстве с собой зачастую еще и самые вежливые и альтруистичные. И вот вопрос: что пришло первым? Что, если среда сломала их и сделала угодливыми, но за это они стали ненавидеть себя, зато любить и принимать всех окружающих? Некоторые из моих знакомых сдались и считают, что они говно, а окружающие лучше их. Лучшая подруга и бывший бойфренд. Оба австралийцы. Попускать автобус, если не всем хватает места. Ждать под дождем, чтобы все остальные уместились под крышей остановки. У них уже нет сомнения, что они плохие, а окружающие - хорошие. Других моих друзей, преимущественно в России, еще качает. Они ненавидят то себя, то окружающих. Потому что стали сомневаться, с кем что-то не так: с ними или обществом. Вот это и есть иллюстрация к Нации Прозака. Потому что как только начинаешь слишком много думать и пытаться быть непредвзятым и объективном везде и всегда, тем тяжелее тебе становится жить. В школе у меня была подруга, которая вечно находила аргументы в пользу наших обидчиков, вместо того, чтобы согласиться со мной, что они просто мудаки, и не надо выдумывать им оправданий. “Нет, но он же не такой плохой парень, пусть и лягается ногами и обидно обзывает нас! Просто у него проблемы…”. Да у всех проблемы, черт возьми. И для меня неестественно оказаться в обществе, где стандарт поведения - “Ника”, и сама я тоже должна стать такой же, чтобы не выделяться из толпы. Почему мне это так претит? За счет уступчивости и толерантности к любым манипуляциям ей попросту жилось сложнее, чем мне, и я радовалась, что во мне есть здоровая злость и чувство собственного достоинства, не позволяющее принимать любую точку зрения за более правильную, нежели моя. В Австралии же это как бы более принято -- видеть в окружающих лучшее, не осуждать, пока не доказана вина, и вообще ставить себя на последнее место. Естественно, в таком обществе не принято чувство соперничества и естественная конкуренция. Якобы места хватит всем, и не надо выставлять себя в первые ряды -- жди своей очереди, и все у тебя сложится. На деле люди все равно преследуют свои интересы, как без этого, но на словах изображают из себя мягких, добрых, всепрощающих. Открыто высказаться, что кто-то тебе мешает и строит козни -- это не круто, прослывешь злопамятным и обидчивым.
От такого диссонанса начинает ехать крыша. Между близкими людьми, понятное дело, искренности больше, и эгоизм проявляется почти так же, как это бывает в России. Но вот открыто заявлять о своих потребностях не очень принято. Потому что по дефолту тебя ничто не должно раздражать, мешать и бесить. Если бесит -- это твои проблемы. И я согласна, что мои. Но дело же в том, что даже друзьям пожаловаться как-то неловко, потому что они пусть и согласятся с тобой, но стыдливо, потому что культурная установка другая. А ты постепенно воспринимаешься как агрессор и всем недовольная склочница, что усугубляется тем фактом, что тебе не дают сливать агрессию естественным способом, напрямую и в лицо, как это бывало в России, походя обзывая какого-нибудь идиота, потрящего тебе нервы, идиотом. Теперь ты не можешь не только обозвать его идиотом, но и рассказать друзьям про этого идиота, потому что это не является общественно приемлемым поведением.
Наверное, это все, что я хотела сказать в качестве вступления к новому формату моего инстаграма, который я теперь хочу использовать как способ открыто выражать свои мысли, а не подвергать каждый тезис такой скрупулезной критике, что пропадает желание рассказывать о чем-либо вообще, потому что у тебя уже нет сил делать это по принятым в местном обществе канонам, а совсем молчать тоже невозможно.
В самом бытовом смысле этого слова, а не в картинно-галерейном. Ведь там, в высоком искусстве, все должно быть чинно, мирно и благородно. Но проблема в том, что в Австралии даже повседневная жизнь должна быть выбеленной, без этических изъянов. Да, Россия это страна, где прижимают свободу слова на федеральном уровне, однако в повседневном плане мы куда свободнее и раскрепощеннее...
Я росла в атмосфере расистского юмора, приколов над жирными и противопоставления нас, россиян, всему миру (естественно, в нашу пользу). И в этом контексте я ощущала себя очень даже либеральным и политкорректным человеком, не давая знакомым оскорблять геев, высмеивать узбеков и стигматизировать психические расстройства. Но с переездом сюда моя планка подскочила вверх: ведь все кругом такие вежливые и сдержанные. Не добрее или душевнее, чем мы, просто политкорректнее: пункт, по которому русские зачастую проигрывают. У нас другая культура: что вижу, о том и пою, не особо смущаясь своего мнения. На Западе же любая категоричность и жесткость суждений порицается. Надо быть мягче, огибать острые углы… А без острых углов не существует даже юмора, который в моей жизни всегда был краеугольным камнем.
В итоге я просто не могу быть собой. Да, я негативистка, я часто бешусь по мелочам, жалуюсь, да и вообще я эгоцентрична. Но много говорить о себе, тем более жаловаться - это моветон. Надо бы почаще расшкаркивать ножкой и опускать глазки в пол, приговаривая, что все наладится, и ты конечно держишь ситуацию под контролем, и вообще все не так уж плохо. То есть прибедняться, занижая свои успехи, и храбриться, когда тебе херово, но окружающие ожидают услышать, что все ок. Потому что если пойти ва-банк и сказать честно, это поставит многих собеседников в тупик. Но я больше не могу так. И отсюда постоянный дискомфорт и диссонанс: надо быть по сути другим человеком, притворяться белой и пушистой. Я постепенно теряю веру в то, что я адекватна или объективна. Что я вообще имею право на личное мнение, пресловутое imho. Да даже imho меня уже бесит - уберите оттуда humble, блять!
На прошлой неделе со мной случилась непонятная истерика на ровном месте: мы пришли в кафе, где нам не очень понравилось меню, а потом еще и грубо ответил официант, который перед этим долго игнорировал нас. Тим лишь повел бровью и сказал расплывчатое «Вау», и «Это самый странный подход в кафе, что у меня был». Он не сказал «Чертовы тинейджеры совсем распоясалось, грубят взрослым! Пошли отсюда нафиг!». Я выразилась более прямолинейно, но принятие решения о том, уходить или нет, переложила на него, спросив/предложив пару раз «Может, ты хочешь уйти?», когда в плюс к плохому сервису цены в меню показались нам неоправданно высокими. В итоге мы остались. Заказали что-то. Мне забыли принести кофе. Зато принесли зажаренный в угольки сэндвич, который выглядел нормально на витрине, но превратился в деревяшку после разогрева. Я грызла этот сухарь за $14 и чуть не плакала от досады. Потому что предложила зайти в это место, потому что не настояла на том, чтобы уйти, потому что не поставила грубого подростка на место. Меня раздирало расстройство по поводу потраченных денег и калорий, ведь я на диете, и не могу в отместку заесть неудачный завтрак чем-то более вкусным. В итоге меня стало трясти, я покрылась испариной, а когда начала бить костяшки пальцев об стол - решила наконец сбежать. На улице разрыдалась. Потому что не понимала, что со мной не так, и почему я так сильно расстроилась из-за пустяка. Подумаешь, не повезло с завтраком, это же мелочь! И только сейчас до меня дошло, в чем была реальная проблема. Меня прибило к земле собственной робостью, безмолвием, бессилием. Я временно потеряла способность реагировать на свои потребности, то есть развернуться и уйти. Почему-то мне стало казаться, что это некрасиво, неловко, да и вообще не зависит от меня - раз Тим не хочет уходить, значит, проблема во мне, и надо просто не быть такой привередой. А по факту он тоже не был в восторге, но тоже решил, что уходить после того, как вам на стол уже поставили бутылку воды из-под крана - это не есть хорошо. Почему? Для кого? Зато эта глупая ситуация привела меня к выводу, который я делаю сегодня: в Австралии я стала медленно, но верно терять себя.
Казалось бы, это все мелочи: шутки про то, что русские сплошь шпионы, возмутители спокойствия, варвары и т.п. Над женщинами смеются, что мы такие расфуфыренные. Над мужчинами - что такие типа брутальные. Наша политика агрессивная, законы дебильные, а президент катается на медведе. Да, я согласна со всем этим, но это МОЯ страна, и как вода точит камень, эти шпильки в адрес нации начинают подтачивать и мою личность. Эти шутки не несут в себе зла, но я так старалась подстроиться под вас, вашу страну, и сделать из себя вежливого и политкорректного человека, однако никому это, на самом деле, не нужно. Ведь я сама придумала, что должна быть достойна вас, будто вы чем-то лучше и воспитаннее меня. Нет, не лучше и не воспитаннее. Разве что более зашуганные, молчаливые. И пусть на словах я с гордостью говорю, что я русская, на деле я перестала вести себя как истинная русская. И это не взросление-мудрение, это прогиб под чужую культуру. Ведь я по-прежнему ощущаю себя в гостях. Что, в общем-то, логично: ведь у меня пока что нет ни права на постоянное проживание, ни уж тем более гражданства.
Вчера к нам в гости приходили родители Тима, которые зашли как бы по делу, чтобы забрать машину на техосмотр, но по факту задержались на час. Было уже восемь вечера, и мы еще не ужинали. И как я не могла сказать чужим родителям «Мамо, мы еще не жравши, шли бы вы домой, чмоки-чмоки!», хотя муки голода делали из меня бесчувственного и раздраженного зверя, так я и не могу говорить в Австралии все, что мне вздумается. Не потому, что меня кто-то открыто обвинял в чем-либо, но потому, что под воздействием среды я сама решила, что это нехорошо и неправильно. Но нельзя жить по чужим правилам вечно. Тем более когда я, объективно говоря, не такой уж плохой человек. Я не варвар и не быдло. Такие люди есть в любой стране, вне зависимости от национальности. И мой переезд сюда не понижает меня в статусе или адекватности, как мне стало казаться.
Поэтому я начинаю склоняться к тому, что надо все-таки почаще говорить то, что думаешь. Господи, да планета перенаселена, мегаполисы трещат по швам, и если высказывание своих претензий хоть как-то может снизить накал раздражения -- что в этом плохого? Я так устала от аутоагрессии и постоянного фильтрования каждого слова, что лучше я уже прослыву сукой, чем буду мучиться от недосказанности всю оставшуюся жизнь! Ведь что бы ты ни делала, люди найдут, к чему прикопаться. Если растолстею - меня за глаза будут обзывать жирной тварью, если похудею, накачаю попу и губы - skinny slut. А я буду вся такая правильная стоять в белом пальто, но беситься в душе, а на людях говорить, что я всех понимаю и принимаю, или там даже «мне вас жаль». Сколько человек из тех, кто так говорит, на самом деле так чувствует? И уместно ли в данном случае выражение fake it til you make it? Вот сколько я ни стану притворяться, что меня не бесят прыгающие и орущие ребятишки в электричке, а искренно любить их не научусь. Проблема в саморефлексии. Чем меньше ты думаешь над тем, что уместно, а что нет, тем меньше ты накапливаешь в себе агрессии.
Тревожные люди в расстройстве с собой зачастую еще и самые вежливые и альтруистичные. И вот вопрос: что пришло первым? Что, если среда сломала их и сделала угодливыми, но за это они стали ненавидеть себя, зато любить и принимать всех окружающих? Некоторые из моих знакомых сдались и считают, что они говно, а окружающие лучше их. Лучшая подруга и бывший бойфренд. Оба австралийцы. Попускать автобус, если не всем хватает места. Ждать под дождем, чтобы все остальные уместились под крышей остановки. У них уже нет сомнения, что они плохие, а окружающие - хорошие. Других моих друзей, преимущественно в России, еще качает. Они ненавидят то себя, то окружающих. Потому что стали сомневаться, с кем что-то не так: с ними или обществом. Вот это и есть иллюстрация к Нации Прозака. Потому что как только начинаешь слишком много думать и пытаться быть непредвзятым и объективном везде и всегда, тем тяжелее тебе становится жить. В школе у меня была подруга, которая вечно находила аргументы в пользу наших обидчиков, вместо того, чтобы согласиться со мной, что они просто мудаки, и не надо выдумывать им оправданий. “Нет, но он же не такой плохой парень, пусть и лягается ногами и обидно обзывает нас! Просто у него проблемы…”. Да у всех проблемы, черт возьми. И для меня неестественно оказаться в обществе, где стандарт поведения - “Ника”, и сама я тоже должна стать такой же, чтобы не выделяться из толпы. Почему мне это так претит? За счет уступчивости и толерантности к любым манипуляциям ей попросту жилось сложнее, чем мне, и я радовалась, что во мне есть здоровая злость и чувство собственного достоинства, не позволяющее принимать любую точку зрения за более правильную, нежели моя. В Австралии же это как бы более принято -- видеть в окружающих лучшее, не осуждать, пока не доказана вина, и вообще ставить себя на последнее место. Естественно, в таком обществе не принято чувство соперничества и естественная конкуренция. Якобы места хватит всем, и не надо выставлять себя в первые ряды -- жди своей очереди, и все у тебя сложится. На деле люди все равно преследуют свои интересы, как без этого, но на словах изображают из себя мягких, добрых, всепрощающих. Открыто высказаться, что кто-то тебе мешает и строит козни -- это не круто, прослывешь злопамятным и обидчивым.
От такого диссонанса начинает ехать крыша. Между близкими людьми, понятное дело, искренности больше, и эгоизм проявляется почти так же, как это бывает в России. Но вот открыто заявлять о своих потребностях не очень принято. Потому что по дефолту тебя ничто не должно раздражать, мешать и бесить. Если бесит -- это твои проблемы. И я согласна, что мои. Но дело же в том, что даже друзьям пожаловаться как-то неловко, потому что они пусть и согласятся с тобой, но стыдливо, потому что культурная установка другая. А ты постепенно воспринимаешься как агрессор и всем недовольная склочница, что усугубляется тем фактом, что тебе не дают сливать агрессию естественным способом, напрямую и в лицо, как это бывало в России, походя обзывая какого-нибудь идиота, потрящего тебе нервы, идиотом. Теперь ты не можешь не только обозвать его идиотом, но и рассказать друзьям про этого идиота, потому что это не является общественно приемлемым поведением.
Наверное, это все, что я хотела сказать в качестве вступления к новому формату моего инстаграма, который я теперь хочу использовать как способ открыто выражать свои мысли, а не подвергать каждый тезис такой скрупулезной критике, что пропадает желание рассказывать о чем-либо вообще, потому что у тебя уже нет сил делать это по принятым в местном обществе канонам, а совсем молчать тоже невозможно.