181. Окно в октябрь. Чердачинск/Сокол: paslen

paslen

181. Окно в октябрь. Чердачинск/Сокол

Nov 01, 2024 09:29

IMG_1215.JPG © paslen.iMGSRC.RU

IMG_3471.JPG © paslen.iMGSRC.RU

IMG_0429.JPG © paslen.iMGSRC.RU

IMG_3472.JPG © paslen.iMGSRC.RU

Октябрьская меланхолия отличается от сентябрьской как Шуман от Шуберта, как Тьеполо от Веронезе (второй гуще и не просто загустевает, но, что ли, запекается); как авокадо от манго, как первый этаж от второго. Иной ракурс взгляда на дорогу, на асфальт, на мир вокруг - слегка возвышенно и отстраненно. Печаль сентября легка и светла, октябрьская - воздушна, но почти безвоздушна. Особенно по мере углубления в ночь, в сырость. Дни коротки как версты на поезде и смешиваются в единый нарратив: границы между днями становятся все менее заметны. Все более проницаемы, проницательны.

Хотя холод нас балует привыканием малыми дозами, постепенным вводом в контекст. Ледовитыми порциями яду. Просторы меняются изнутри - вчера так, сегодня этак, дорожки засыпаны мокрыми листьями, улицы горчат.

Погружаешься в осень как в прорубь, как в аквариум с еще теплой водой. Жить можно без помощи, пока не случится самого главного и снег не ляжет на провода.

Месяц начался с третьего бабьего лета, но десятого занялась метель, перешедшая в вьюгу. Кружило и метало три дня, обметало все. Думали уже не сойдет, против привычных правил, но природа примерная и последовательная - все растопило. Земля не успела промерзнуть. Просто цветы сошли, высохли, превратились в призрачные создания. Особенно розы в саду. Стоят как мертвые с косами.

Чтобы продлить очарование (милость и малость слепого тепла) решил переехать в столицу, выдвинулся в самый теплый день домашнего октября, захватил его с собой, на месте долго ворочался, устраивался с непривычки (каждый раз возвращаешься в Москву точно с нуля), вил гнездо. Свил, наконец.

Тут-то октябрь и закончился, раз уж ноябрь совсем уже что-то иное. Пошел дождь. Правда, пока самое главное не случилось и осень нас бережет. Сберегает. На привычных тропинках всегда теплее ведь гуляется…

…и уже через пару дней смотришь вокруг - и будто никуда не уезжал. Все свое ношу с собой. Даже вид из окна. Еще можно спать с распахнутой форточкой, ходить в кепке, не покупать хлеб и не варить гуляш. Трава в Москве еще не высохла, деревья и кусты продолжают рост, неслышный разговор о неспешном, мелькающем 25-м кадром.

Справедливости ради, надо сказать, что 25-ый кадр вклинивается всегда, круглогодично. Но наполнение его каждый раз разное - по текстуре, по фактуре. По содержанию. Отслеживая неприметные оттенки, проходящие чаще мимо сознания, мы и движемся, ну, и живем. Незаметные для себя. И, тем более, для других.

Ноябрь, когда ты читаешь это мое письмо, перманентное погружение во тьму, в куриную слепоту, жизнь наощупь, тогда как октябрь держится на весу, продолжает нести равновесие. Если б не перспективы зимы за окном (она уже почти рядом, руку протяни), был бы самым благостным, самым душеподъемным месяцем за весь отчетный период.

Нынешний октябрь (до високосного конца остается два осторожных месяца, продержимся ведь?) - сентябрь продленного дна, начало осени, если по расчетам ламповых, до-цифровых (потоковых, поточных) времен, целиком и полностью поглощенных плановым летом до такой степени, что пора бы вернуться в старый стиль летоисчисления. Настолько он хорошо (более лучше) соответствует датчикам погодных соответствий, облакам и закатам, бисквитам перистых и кучевых, плавному вползанию в рассвет с воспаленной глоткой у самой линии горизонта…

Теперь меня там нет, об этом думать странно… Но я еще и здесь, где все так же, как вчера. Удобный способ продлить октябрь, с внутриутробным сентябрем, продолжающим нагуливать свои очертания. Подспудным потоком, где-то глубоко внутри, сохраняющем тепло и сухость, правдивую тверезость на маршруте, когда и умирать-то не страшно.
Не так странно, как в иные сезоны и дни.

Методично, шаг за шагом, делая свои дела. То, что за меня никто не сделает. Медленно и печально. Никуда пока не торопясь.

Родина моя - меланхолия. Все еще пишу по привычке, кропаю перышком в кровать тетрадь.

О, как кружится голова, как голова кружится…