Бернард де Мандевиль (1670 - 1733) Басня о пчелах. (1705-1729)
Комментарии
(Л) Роскошь давала работу миллиону бедняков...
...Наше счастье, что у нас есть страх перед хранителем, потому что наш разум не настолько силен, чтобы управлять нашими желаниями.
...Пока люди испытывают те же желания, останутся те же самые пороки. Во всех больших обществах одни будут любить разврат, а другие - пьянство. Те распутники, которые не могут заполучить красивых опрятных женщин, удовлетворятся грязным отребьем; а те, кто не в состоянии купить настоящий «Эрмитаж» или «Понтак», будут рады более обычному французскому кларету. Те, кому не по карману вино, примутся за более грубые напитки, и солдат или нищий могут надраться пивом или самогоном так же, как какой-нибудь лорд - бургундским, шампанским или токаем. Самый дешевый и самый грязный способ удовлетворения наших аффектов приносит столько же бедствий организму человека, сколько самый изящный и самый дорогой.
...Я допускаю, что из большинства членов муниципального совета лондонского Сити получились бы очень скверные пехотинцы; и я искренне верю, что, если бы ваша кавалерийская часть была укомплектована олдерменами, и притом такими, какими является большинство их, небольшой батареи петард было бы достаточно, чтобы ее разгромить. Но какое отношение имеют олдермены, муниципальный совет и даже все сколько-нибудь состоятельные люди к войне, кроме уплаты налогов? Тяготы и лишения, которые приходится переносить лично человеку на войне, достаются тем, кто несет на себе осповную тяжесть всего, - той самой низкой, бедной части народа, рабочим, трудящимся людям. Ибо насколько бы чрезмерными ни были изобилие и роскошь страны, кто-то должен выполнять работу, дома и корабли надо строить, товары перевозить, а землю обрабатывать. Такое разнообразие работ в каждой большой стране требует огромного населения, в котором всегда найдется достаточно распущенных, ленивых, сумасбродных парней для службы в армии, а те, кто достаточно крепок, чтобы строить изгородь и копать канаву, пахать и молотить, или же не слишком ослаблен, чтобы быть кузнецом, плотником, пильщиком, ткачом, носильщиком или возчиком, всегда будут достаточно сильны и выносливы, чтобы через одну-две кампании стать хорошими солдатами, на долю которых, если поддерживается правильный порядок, редко выпадает настолько много роскоши и излишеств, чтобы причинить им какой-либо вред.
Следовательно, вред, которого следует опасаться от роскоши среди военных, не может распространиться за пределы офицерского круга. Самые лучшие офицеры либо люди очень высокого рождения и великолепного образования, либо обладают чрезвычайными способностями и не меньшим опытом; и, кого бы ни выбрало мудрое правительство для командования армией en chef, он должен обладать совершенным знанием военных дел, неустрашимостью, чтобы сохранять спокойствие среди опасностей, и многими другими качествами, которые должны быть результатом воздействия времени и старания на людей быстрой проницательности, выдающегося духа и слова чести. Сильные мускулы и гибкие члены - пустяковые преимущества, которые не имеют значения для лиц, обладающих такой властью и величием, как они, могущие разрушать города, находясь в постели, и разорять целые страны, сидя за обедом.
...Все другие офицеры, занимающие разные должности, должны выкладывать такую большую часть своего жалованья для оплаты великолепных мундиров, личного снаряжения и других вещей, которые роскошь данного времени называет необходимыми, что у них остается очень мало денег на излишества; ибо по мере того, как они получают повышение и их жалованье растет, они равным образом вынуждены и увеличивать свои расходы, π улучшать экипировку, которая, как и все остальное, должна быть все же пропорциональна их положению.
Таким способом большая часть их все же как-то ограждается от тех излишеств, которые могут быть губительны для здоровья, …
(M) A непомерная гордость - еще миллиону
...он имеет глупость смеяться над готтентотами, живущими на самом дальнем африканском мысу, которые украшают себя внутренностями мертвых врагов, не учитывая того, что они являются знаками их доблести, которыми эти варвары себя украшают, подлинными Spolia opima*, и что если их гордость более жестока, чем наша, то она определенно менее нелепа, потому что они носят трофеи, добытые у более благородного животного.
* «Доспехи, снятые с неприятельского полководца»; «военная добыча» (лат.).
...Жена самого бедного в приходе батрака не унизится до прочной, полезной одежды из грубого ворсистого сукна, которую она могла бы носить, будет голодать сама и заставит голодать мужа, чтобы купить подержанное платье и нижнюю юбку, которые служат ей вдвое хуже, поскольку, видите ли, это более благородно. Ткач, сапожник, портной, парикмахер и всякий простой рабочий человек, который может себя немного обеспечить, имеет наглость на первые полученные им деньги одеться, как состоятельный ремесленник. Простой лавочник, торгующий в розницу, одевая свою жену, берет за образец своего соседа, который торгует тем же товаром оптом, и в качестве причины выдвигает то, что двенадцать лет назад лавка у того была не больше, чем у него самого сейчас. Аптекарь, торговец мануфактурой, шелком и бархатом и другие достойные лавочники не могут найти никакой разницы между собой и купцами и поэтому одеваются и живут, как они. Супруга купца, которая не может сносить наглости этих ремесленников, спасается от них бегством на другой конец города и с презрением отвергает всякую моду, кроме той, которую она там заимствовала. Такое высокомерие вызывает тревогу двора; знатные женщины пугаются, видя, что жены и дочери купцов одеваются, как они; эта наглость горожан, восклицают они, нетерпима, посылают за портными, и изобретение мод становится их главной заботой, с тем чтобы, как только эти нахальные горожанки начнут подражать уже существующим модам, у них всегда наготове были новые. Такое же соревнование продолжается между благородными женщинами всех рангов при невероятных расходах, пока наконец первым фаворитам государя и тем, кто имеет самый высокий ранг из всех, ничего не остается делать, чтобы превзойти некоторых людей, стоящих ниже себя, как выложить огромные состояния на пышные выезды, великолепную меблировку, роскошные сады и величественные дворцы.
...Ничто так не приводит в восторг гордых людей, как то, когда их считают счастливыми.
Хорошо воспитанный джентльмен более всего гордится умением ловко скрывать свою гордость, и некоторые настолько искусно прячут эту слабость, что, как раз когда они более всего виновны в ней, люди грубые считают, что они полностью ее лишены.
Так, когда лицемерный придворный появляется во всем великолепии, он принимает вид скромный и добродушный и, хотя готов лопнуть от тщеславия, притворяется, что совершенно не сознает своего величия, хорошо зная, что проявляемые им приятные качества должны возвысить его в мнении других и еще более усилить то величие, о котором и без его помощи не могут не провозглашать короны на экипаже и упряжи и на всех остальных окружающих его предметах.
(Л) Роскошь давала работу миллиону бедняков...
...Наше счастье, что у нас есть страх перед хранителем, потому что наш разум не настолько силен, чтобы управлять нашими желаниями.
...Пока люди испытывают те же желания, останутся те же самые пороки. Во всех больших обществах одни будут любить разврат, а другие - пьянство. Те распутники, которые не могут заполучить красивых опрятных женщин, удовлетворятся грязным отребьем; а те, кто не в состоянии купить настоящий «Эрмитаж» или «Понтак», будут рады более обычному французскому кларету. Те, кому не по карману вино, примутся за более грубые напитки, и солдат или нищий могут надраться пивом или самогоном так же, как какой-нибудь лорд - бургундским, шампанским или токаем. Самый дешевый и самый грязный способ удовлетворения наших аффектов приносит столько же бедствий организму человека, сколько самый изящный и самый дорогой.
...Я допускаю, что из большинства членов муниципального совета лондонского Сити получились бы очень скверные пехотинцы; и я искренне верю, что, если бы ваша кавалерийская часть была укомплектована олдерменами, и притом такими, какими является большинство их, небольшой батареи петард было бы достаточно, чтобы ее разгромить. Но какое отношение имеют олдермены, муниципальный совет и даже все сколько-нибудь состоятельные люди к войне, кроме уплаты налогов? Тяготы и лишения, которые приходится переносить лично человеку на войне, достаются тем, кто несет на себе осповную тяжесть всего, - той самой низкой, бедной части народа, рабочим, трудящимся людям. Ибо насколько бы чрезмерными ни были изобилие и роскошь страны, кто-то должен выполнять работу, дома и корабли надо строить, товары перевозить, а землю обрабатывать. Такое разнообразие работ в каждой большой стране требует огромного населения, в котором всегда найдется достаточно распущенных, ленивых, сумасбродных парней для службы в армии, а те, кто достаточно крепок, чтобы строить изгородь и копать канаву, пахать и молотить, или же не слишком ослаблен, чтобы быть кузнецом, плотником, пильщиком, ткачом, носильщиком или возчиком, всегда будут достаточно сильны и выносливы, чтобы через одну-две кампании стать хорошими солдатами, на долю которых, если поддерживается правильный порядок, редко выпадает настолько много роскоши и излишеств, чтобы причинить им какой-либо вред.
Следовательно, вред, которого следует опасаться от роскоши среди военных, не может распространиться за пределы офицерского круга. Самые лучшие офицеры либо люди очень высокого рождения и великолепного образования, либо обладают чрезвычайными способностями и не меньшим опытом; и, кого бы ни выбрало мудрое правительство для командования армией en chef, он должен обладать совершенным знанием военных дел, неустрашимостью, чтобы сохранять спокойствие среди опасностей, и многими другими качествами, которые должны быть результатом воздействия времени и старания на людей быстрой проницательности, выдающегося духа и слова чести. Сильные мускулы и гибкие члены - пустяковые преимущества, которые не имеют значения для лиц, обладающих такой властью и величием, как они, могущие разрушать города, находясь в постели, и разорять целые страны, сидя за обедом.
...Все другие офицеры, занимающие разные должности, должны выкладывать такую большую часть своего жалованья для оплаты великолепных мундиров, личного снаряжения и других вещей, которые роскошь данного времени называет необходимыми, что у них остается очень мало денег на излишества; ибо по мере того, как они получают повышение и их жалованье растет, они равным образом вынуждены и увеличивать свои расходы, π улучшать экипировку, которая, как и все остальное, должна быть все же пропорциональна их положению.
Таким способом большая часть их все же как-то ограждается от тех излишеств, которые могут быть губительны для здоровья, …
(M) A непомерная гордость - еще миллиону
...он имеет глупость смеяться над готтентотами, живущими на самом дальнем африканском мысу, которые украшают себя внутренностями мертвых врагов, не учитывая того, что они являются знаками их доблести, которыми эти варвары себя украшают, подлинными Spolia opima*, и что если их гордость более жестока, чем наша, то она определенно менее нелепа, потому что они носят трофеи, добытые у более благородного животного.
* «Доспехи, снятые с неприятельского полководца»; «военная добыча» (лат.).
...Жена самого бедного в приходе батрака не унизится до прочной, полезной одежды из грубого ворсистого сукна, которую она могла бы носить, будет голодать сама и заставит голодать мужа, чтобы купить подержанное платье и нижнюю юбку, которые служат ей вдвое хуже, поскольку, видите ли, это более благородно. Ткач, сапожник, портной, парикмахер и всякий простой рабочий человек, который может себя немного обеспечить, имеет наглость на первые полученные им деньги одеться, как состоятельный ремесленник. Простой лавочник, торгующий в розницу, одевая свою жену, берет за образец своего соседа, который торгует тем же товаром оптом, и в качестве причины выдвигает то, что двенадцать лет назад лавка у того была не больше, чем у него самого сейчас. Аптекарь, торговец мануфактурой, шелком и бархатом и другие достойные лавочники не могут найти никакой разницы между собой и купцами и поэтому одеваются и живут, как они. Супруга купца, которая не может сносить наглости этих ремесленников, спасается от них бегством на другой конец города и с презрением отвергает всякую моду, кроме той, которую она там заимствовала. Такое высокомерие вызывает тревогу двора; знатные женщины пугаются, видя, что жены и дочери купцов одеваются, как они; эта наглость горожан, восклицают они, нетерпима, посылают за портными, и изобретение мод становится их главной заботой, с тем чтобы, как только эти нахальные горожанки начнут подражать уже существующим модам, у них всегда наготове были новые. Такое же соревнование продолжается между благородными женщинами всех рангов при невероятных расходах, пока наконец первым фаворитам государя и тем, кто имеет самый высокий ранг из всех, ничего не остается делать, чтобы превзойти некоторых людей, стоящих ниже себя, как выложить огромные состояния на пышные выезды, великолепную меблировку, роскошные сады и величественные дворцы.
...Ничто так не приводит в восторг гордых людей, как то, когда их считают счастливыми.
Хорошо воспитанный джентльмен более всего гордится умением ловко скрывать свою гордость, и некоторые настолько искусно прячут эту слабость, что, как раз когда они более всего виновны в ней, люди грубые считают, что они полностью ее лишены.
Так, когда лицемерный придворный появляется во всем великолепии, он принимает вид скромный и добродушный и, хотя готов лопнуть от тщеславия, притворяется, что совершенно не сознает своего величия, хорошо зная, что проявляемые им приятные качества должны возвысить его в мнении других и еще более усилить то величие, о котором и без его помощи не могут не провозглашать короны на экипаже и упряжи и на всех остальных окружающих его предметах.