О белом медведе, чукчах и вытекающих отсюда проблемах
Вот и рад бы я написать о своей жизни на Колючине в нынешнем году, и фоток позитивных добавить. Но не выходит Каменный Цветок у Данилы-мастера((( Опять Москва, опять суета вокруг дивана, и нет покоя… Пока не вернусь на Чукотку, и жизнь не войдет в колею, решил запостить предисловие к своей книге, про которую писал в прошлый раз… Надеюсь, кому-то интересно будет.
В 1956 году вышло постановление Совета Министров РСФСР «О мерах охраны животных Арктики», которое предусматривало полный запрет добычи белого медведя (за исключениям отлова для зоопарков по специальным лицензиям) в пределах Российской Федерации с 1957 года. Причиной столь строгих мер явилось многолетнее планомерное истребление этого зверя, поставленное на промышленную основу в ходе масштабного освоения советских арктических территорий. В течение более полувека это законодательное решение считалось передовым шагом в деле охраны природы, позволившим восстановить численность белых медведей в русской Арктике, и являлось предметом гордости Советского Союза и России.
Я впервые приехал на Чукотку в 1983 году и почти сразу узнал о случаях добычи белых медведей местными охотниками без разрешения. Иногда об этом становилось известно районному охотинспектору, и охотники платили штрафы. Обычно это были пожилые люди, почти не знавшие русского языка и не пытавшиеся скрывать факт отстрела медведя, скажем, на кромке льда во время нерпичьего промысла. Но чаще всего охотникам удавалось добыть и использовать белого медведя без излишней огласки.
Тем не менее, в те годы ситуация не вызывала опасений. Чукотско-аляскинская популяция считалась восстановившейся и самой многочисленной в Арктике.
Начавшаяся в конце 1980-х гг. экономическая и политическая перестройка в России, сопровождавшаяся кризисом, в течение нескольких лет привела к деградации природоохранной деятельности и поставила коренное население Чукотки на грань выживания. В начале 1990-х гг. завоз продуктов из центральной части страны был резко сокращен, прекратилась государственная дотация совхозов и, соответственно, денежные выплаты охотникам и оленеводам. Основой питания чукчей и эскимосов, вновь, как и столетие назад, стала окружающая их природа, в первую очередь, морские млекопитающие. В этот период я работал в заповеднике «Остров Врангеля» и на себе испытал «прелести» жизни в маленьком уединенном селе в новых экономических условиях. Работники заповедника почти не контактировали с жителями национальных сел материковой Чукотки, но уже тогда по отрывочным слухам предполагали расширение нелегальной охоты на белых медведей. Тем не менее, заповедный статус острова и обилие медведей в их признанном «родильном доме» создавали впечатление, что чрезмерной нагрузки на популяцию эта охота не оказывает.
В 1999 году я возобновил исследования на материке и, посетив несколько национальных сел, был поражен размахом добычи белого медведя. В те годы охотники не получали зарплату, а снабжение боеприпасами, горюче-смазочными материалами, запчастями к подвесным моторам и снегоходам было сведено к минимуму. Прокормить население охотой лишь на разрешенные виды морских млекопитающих, таких как морж и разные виды тюленей, оказалось невозможным в большинстве национальных сел. Массовая добыча ластоногих требует значительных ресурсных затрат при относительно небольшом выходе продукции. Я знаю случаи, когда на моржовую охоту в море выходили под парусом из-за отсутствия бензина, а в одном из сел был свидетелем, как случайно найденный в тундре кусок свинцового кабеля становился предметом меновой торговли из-за острого дефицита боеприпасов. Годы с высоким уровнем ледовитости, когда не удавалось заколоть на зиму достаточное количество моржей на береговых лежбищах, становились настоящим испытанием для населения арктического побережья. В некоторых селах во второй половине зимы наступал голод, люди доходили до того, что воровали друг у друга мясо и убивали упряжных собак, чтобы не тратить на них корм.
Единственная крупная добыча, доступная охотникам в зимний период - белый медведь. Теперь их далеко не всегда отгоняли ракетницами и снегоходами, как в 1980-х, а сразу убивали и раздавали мясо родственникам и пенсионерам. Все это делалось уже вполне открыто с молчаливого согласия сельских администраторов, которые не могли накормить население другим путем. Иногда медведей разделывали прямо посреди села безо всякой утайки. Никто охотников не наказывал и не штрафовал, так как охотинспекторов в некоторых районах не было вообще, а там где были, то занимались собственным выживанием, да и не чувствовали за собой морального права наказывать голодных людей. Появился рынок сбыта шкур, так как они стали чуть ли ни единственным источником доходов наряду с клыками моржа, пенсиями и детскими пособиями. На охоту выходило все мужское население поселка.
Поскольку никто из специалистов даже близко не представлял себе истинное положение дел, я поставил задачу оценить размеры нелегальной добычи белого медведя на Чукотке. Наиболее адекватным методом для решения этой задачи выглядел опрос коренных жителей, которые в то время не слишком скрывали добычу краснокнижного зверя, и их легко было вызвать на откровенность.
Прекрасную возможность для поездок по Чукотке, встреч с охотниками и сбора опросного материала предоставила Чукотская ассоциация зверобоев и традиционной охоты (ЧАЗТО), пригласив меня в качестве научного руководителя проекта «Традиционные знания коренных народов Чукотки о белом медведе и среде его обитания». Этот проект стартовал в 1999 году при поддержке Аляскинской Комиссии по белому медведю «Нануук» и Службы национальных парков США. Дополнительный материал был собран в середине 2000-х гг. в рамках проекта «Белый медведь в материальной и духовной культуре коренных народов Чукотки». Наконец, современную ситуацию мы попытались выяснить в 2011-12 гг. при поддержке WWF-Россия.
Это были разные проекты с разными задачами, но все они основывались на интервьюировании или анкетировании коренных жителей Чукотки. Постановка вопросов, касающихся добычи и использования белого медведя, была различной, как и методы сбора информации. Менялось и отношение коренного населения к этой сложной теме. По этой причине прямое сравнение результатов исследований, проведенных в разные годы и по разным проектам, выглядит не совсем корректным. Тем не менее, в данной работе мы все же попытались оценить динамику нелегальной добычи белого медведя и его использования, поскольку других материалов, проливающих свет на столь деликатный вопрос, нет.