Бенедетто Варки, или о связи изобразительных искусств и поэзии
В своем дипломе на тему Художник-поэт во флорентийской культуре XVI века я пытался выявить общие закономерности творческого процесса у художников (в широком смысле слова, - то есть не только живописцев, но также скульпторов и архитекторов) и поэтов. То, что выбранные мною художники занимались и изобразительным искусством, и поэзией, позволило яснее увидеть эти закономерности и общие черты, объединяющие творчество в сфере изобразительной и творчество в сфере вербальной. Но к чему это я и причем тут Бенедетто Варки, имя которого вынесено в заглавие? К тому, что, на самом деле, подобные исследования некой внутренней, структурной, на уровне формы, связи между этими сферами можно найти уже непосредственно в этом самом XVI веке, и одним из первых ученых, кого особенно интересовала эта проблема, был как раз Бенедетто Варки - философ, поэт, историк, теоретик искусства (в общем, настоящий человек эпохи Возрождения).
Многим - во всяком случае, интересующимся ренессансным искусством Италии - известно, что Варки прочитал во Флорентийской Академии в 1547 году две знаменитые лекции, которые были затем опубликованы. Одна из них была посвящена разбору одного сонета Микеланджело (в частности, анализу слова, использованного мастером - “concetto”, основополагающего для теории искусства эпохи Чинквеченто), вторая - вечному спору эпохи Возрождения о том, что благороднее - скульптура или живопись. Эти два диспута почти полностью переведены на русский язык, их можно прочитать в двухтомной книге “Эстетика Ренессанса” под редакцией В.П.Шестакова (М.,1981). Но мало кто знает, что вторая лекция состояла из двух частей, и эта вторая часть - третий диспут с названием “Чем похожи и чем отличаются поэты и художники” - не переводилась раньше на русском языке. Для диплома я целиком перевел этот диспут, а здесь предлагаю Вам его завершающий фрагмент, в котором Варки сравнивает творчество Микеланджело и творчество Данте.
Перевод диспута сделан мной по изданию: Trattati d’arte del Cinquecento, a cura di Paola Barocchi, I, Bari 1960. P.52-58.
Перевод цитат из “Божественной комедии” Данте - М.Л.Лозинского: Данте Алигьери. Новая Жизнь. Божественная комедия. М: “Художественная литература”, 1967.
… И для меня нет сомнений, что Микеланджело, как подражал он Данте в поэзии, так и в своих скульптурах и живописи подражает ему, не только придавая им величие и мощь, которую мы находим в образах Данте, сумев это сделать в мраморе и в красках, как тот это делал словами в своих изречениях. И кто может сомневаться, что, рисуя Страшный Суд в капелле в Риме, он не видел перед глазами творение Данте, которое он помнит все наизусть? И, чтобы не говорить общие вещи, разве тот, кто видит его Харона, не вспоминает тут же тот терцет Данте?
А бес Харон сзывает стаю грешных,
Вращая взор, как уголья в золе,
И гонит их и бьет веслом неспешных.
Кто не вспомнит, когда увидит Миноса, другой терцет - из пятой песни Ада?
Здесь ждет Минос, оскалив страшный рот;
Допрос и суд свершает у порога
И взмахами хвоста на муку шлет.
И кто видит его “Пьету” (имеется ввиду ранняя “Пьета” Микеланджело из собора св.Петра в Риме), разве не видит воплощенным в мраморе этот стих Данте, который доказывает, что Данте не меньший художник, чем поэт?
Казался мертвый мертв, живые живы.
И если кто-нибудь страстно желает увидеть, как могут быть описаны фигуры, нарисованные Микеланджело, не меньшим поэтом, чем художником, тот читает Данте, и, в частности, отрывки из X и XII песен Чистилища. И кто не видит в Младенце на руках Богоматери из капеллы в церкви Сан Лоренцо воплощенными чудесным образом эти два чудесных описания? Одно - из XXIII песни Рая:
Как, утоленный молоком желанным,
Младенец руки к матери стремит,
С горячим чувством, внешне излиянным…
И другое - из XXX песни:
Так к молоку не рвется сосунок
Лицом, когда ему порой случится
Проспать намного свой обычный срок…
И кто сможет когда-нибудь, не скажу прославить, но хотя бы в полной мере восхититься невероятным умом и благоразумием этого человека, которой, когда ему нужно было сделать надгробия Герцогу Немурскому и Герцогу Лоренцо Медичи, выразил в четырех блоках мрамора, как это делал в своих стихах Данте, свой наивысший замысел? Ведь он хотел пояснить, что для достойных их гробниц нужно не одно полушарие, но весь мир, и, таким образом, на одном из надгробий он расположил День и Ночь, а на другом - Утро и Вечер, которые их окружают и укрывают, как они это делают с землей. То же можно заметить во многих местах у Данте, и особенно в первой песне Рая, когда он говорит:
Почти из этих врат там утро всплыло,
Здесь вечер пал, и в полушарьи том
Все стало белым, здесь все черным было…
о чем мы уже говорили и будем говорить в другой раз подробнее. А на этом, ведь уже прошло много времени, мы закончим, возблагодарив Господа Бога за его милосердие и вас за ваше долготерпение.
Многим - во всяком случае, интересующимся ренессансным искусством Италии - известно, что Варки прочитал во Флорентийской Академии в 1547 году две знаменитые лекции, которые были затем опубликованы. Одна из них была посвящена разбору одного сонета Микеланджело (в частности, анализу слова, использованного мастером - “concetto”, основополагающего для теории искусства эпохи Чинквеченто), вторая - вечному спору эпохи Возрождения о том, что благороднее - скульптура или живопись. Эти два диспута почти полностью переведены на русский язык, их можно прочитать в двухтомной книге “Эстетика Ренессанса” под редакцией В.П.Шестакова (М.,1981). Но мало кто знает, что вторая лекция состояла из двух частей, и эта вторая часть - третий диспут с названием “Чем похожи и чем отличаются поэты и художники” - не переводилась раньше на русском языке. Для диплома я целиком перевел этот диспут, а здесь предлагаю Вам его завершающий фрагмент, в котором Варки сравнивает творчество Микеланджело и творчество Данте.
Перевод диспута сделан мной по изданию: Trattati d’arte del Cinquecento, a cura di Paola Barocchi, I, Bari 1960. P.52-58.
Перевод цитат из “Божественной комедии” Данте - М.Л.Лозинского: Данте Алигьери. Новая Жизнь. Божественная комедия. М: “Художественная литература”, 1967.
… И для меня нет сомнений, что Микеланджело, как подражал он Данте в поэзии, так и в своих скульптурах и живописи подражает ему, не только придавая им величие и мощь, которую мы находим в образах Данте, сумев это сделать в мраморе и в красках, как тот это делал словами в своих изречениях. И кто может сомневаться, что, рисуя Страшный Суд в капелле в Риме, он не видел перед глазами творение Данте, которое он помнит все наизусть? И, чтобы не говорить общие вещи, разве тот, кто видит его Харона, не вспоминает тут же тот терцет Данте?
А бес Харон сзывает стаю грешных,
Вращая взор, как уголья в золе,
И гонит их и бьет веслом неспешных.
Кто не вспомнит, когда увидит Миноса, другой терцет - из пятой песни Ада?
Здесь ждет Минос, оскалив страшный рот;
Допрос и суд свершает у порога
И взмахами хвоста на муку шлет.
И кто видит его “Пьету” (имеется ввиду ранняя “Пьета” Микеланджело из собора св.Петра в Риме), разве не видит воплощенным в мраморе этот стих Данте, который доказывает, что Данте не меньший художник, чем поэт?
Казался мертвый мертв, живые живы.
И если кто-нибудь страстно желает увидеть, как могут быть описаны фигуры, нарисованные Микеланджело, не меньшим поэтом, чем художником, тот читает Данте, и, в частности, отрывки из X и XII песен Чистилища. И кто не видит в Младенце на руках Богоматери из капеллы в церкви Сан Лоренцо воплощенными чудесным образом эти два чудесных описания? Одно - из XXIII песни Рая:
Как, утоленный молоком желанным,
Младенец руки к матери стремит,
С горячим чувством, внешне излиянным…
И другое - из XXX песни:
Так к молоку не рвется сосунок
Лицом, когда ему порой случится
Проспать намного свой обычный срок…
И кто сможет когда-нибудь, не скажу прославить, но хотя бы в полной мере восхититься невероятным умом и благоразумием этого человека, которой, когда ему нужно было сделать надгробия Герцогу Немурскому и Герцогу Лоренцо Медичи, выразил в четырех блоках мрамора, как это делал в своих стихах Данте, свой наивысший замысел? Ведь он хотел пояснить, что для достойных их гробниц нужно не одно полушарие, но весь мир, и, таким образом, на одном из надгробий он расположил День и Ночь, а на другом - Утро и Вечер, которые их окружают и укрывают, как они это делают с землей. То же можно заметить во многих местах у Данте, и особенно в первой песне Рая, когда он говорит:
Почти из этих врат там утро всплыло,
Здесь вечер пал, и в полушарьи том
Все стало белым, здесь все черным было…
о чем мы уже говорили и будем говорить в другой раз подробнее. А на этом, ведь уже прошло много времени, мы закончим, возблагодарив Господа Бога за его милосердие и вас за ваше долготерпение.