Энциклопедист на кухне - часть II
«Словарь поваренный, приспешничий, кандиторский и дистиллаторский» - продолжим начатый в прошлом посте разговор о нем и его авторе Василии Левшине. С данной книгой, кстати, связана еще одна интересная деталь. Это к вопросу о том, что редко кто читает первоисточники, а только лишь, полагая себя глубоким эрудитом, цитирует В.Похлебкина. Наберите в интернете слова «русская поварня» - и немедленно получите несколько десятков ссылок, в каждой из которых приводится одно и то же: тульский помещик Левшин… в книге «Русская поварня»… тра-та-та… «история русской поварни никогда не была предана описанию».
При этом кто-то ссылается на автора (В.Похлебкина), кто-то деликатно ставит кавычки. Но мы-то понимаем, что все это растет из «Национальных кухонь наших народов», где В.Похлебкин пишет: «Однако в 1816 г. тульский помещик В.А.Левшин, автор книги «Русская поварня», вынужден был признать, что «сведения о русских блюдах почти совсем истребились» и поэтому «нельзя уже теперь представить полного описания русской поварни, а должно удовольствоваться только тем, что ещё можно собрать из оставшегося в памяти, ибо история русской поварни никогда не была предана описанию» [1].
Между тем, если говорить точно, указанные слова впервые написаны на 20 лет раньше, а именно в части пятой того самого «Словаря поваренного…» [2]. Вот копия этой страницы. Пусть вас не настораживает заглавие «Поварня русская». Как мы уже сказали выше, книга включает в себя целый ряд «поварен», это просто название раздела:
Впрочем, талант Василия Левшина был настолько многообразен, что порой кажется, что мы говорим о разных людях. Возможно, это станет удивительным для тех, кто знаком только лишь с его кулинарным творческом, но этот автор известен литературоведам, прежде всего, как писатель-сказочник. Да-да, он был автором и составителем сборников русских народных (ну или, скажем мягче, околонародных, близких к ним по стилю) сказок.
Кстати, слава В.Левшин на «сказочном» поприще - не меньше, чем на кулинарном. Самая известная его работа - «Русские сказки», переиздававшиеся в 1807, в 1820 и в 1829 годах. Они были едва ли не основным источником сказочных сюжетов для многих писателей, включая раннего Пушкина, который в «Руслане и Людмиле» основывался на стилизациях Левшина. На сценах в духе волшебно-рыцарских западноевропейских романов, которые и были образцом для подражания всех русских «сказочников». От народных сказок в них оставались зачастую лишь имена героев. Сам В.Левшин в предисловии к «Русским сказкам» признавался, что «для способности к чтению принужден был оные по большей части переложить в нынешнее наречие».
Видите, каким было это «нынешнее наречие». В качестве иллюстраций можно привести еще, скажем, сцену объяснения богатыря Алеши Поповича со своей возлюбленной:
- «Ах! как ты жестока!»- вскричал невидимый Богатырь. Красавица смутилась и робким голосом вопрошала: «Кто ты? дерзкий! телесное ли существо?» - «Я существо тебя обожающее, немогущее дыхать, чтоб дыхание мое неподкрепляемо было твоею любовью». - «Для чего же ты не являешься предо мною в своем виде?» - «Вид мой! ах сударыня!.. Вам он ненавистен... обещаете ли вы простить Богатырю, вас оскорбившему?.. Однако, сударыня, - сказал Богатырь, обернувши камень перстня и бросаясь перед нею на колени, - можете ли вы быть так жестоки, чтоб не простить сей покорности? Позвольте мне за него поцеловать сию прелестную руку» [3].
Вообще в историю литературы В.Левшин вошел как один из создателей жанра романно-сказочного эпоса (что-то вроде эпической фэнтези). Главный его литературный труд "Русские сказки" - это ведь, по сути, не собрание сказок, а литературная интерпретация эпоса, серия самостоятельных повестей (позже их жанр литературоведы определили как "русская богатырская повесть"). Историки литературы полагают, что именно Левшин ввел в пространство русской прозы таких былинных персонажей, как Тугарин Змеевич, Добрыня и Алеша Попович.
А еще, - не поверите, - Левшин написал, говоря сегодняшним языком, научно-фантастическую повесть. В 1784 году журнал "Собеседник любителей российского слова" публикует с продолжением (в четырех выпусках) его космическую утопию "Новейшее путешествие, сочиненное в городе Белеве". Впрочем, современниками она была встречена без энтузиазма, и долгие годы этот первенец космической фантастики пребывал в безвестности. Лишь спустя два века сокращенный вариант повести был опубликован в сборнике "Взгляд сквозь столетия" (1977).
"С каждой стороны ящика расположил он по два крыла, привязав к ним проволоку и приведши оную к рукояти, чтоб можно было управлять четырью противу расположенными двух сторон крылами одною рукою; равномерно и прочих сторон крылья укрепил к особливой рукояти". Вот на таком "планетолете" и отправился левшинский герой Нарсим в путешествие на Луну. Лунные приключения героя освещаются вполне в традициях литературной утопии того времени: установив доброжелательный контакт с селенитами, "первый русский космонавт" путешествует по утопическому государству инопланетян, знакомится с тамошними нравами, достижениями в культуре и науке, ведет философские и научные споры.
Но, впрочем, это уже скорее экзотика, издержки творчества плодовитого писателя. Мы не хотим критиковать никакие аспекты его творчества. Но подумайте сами, мог ли автор свыше восьмидесяти сочинений и ста девяноста томов из самых разных областей знания и культуры быть квалифицированным специалистом в одной из них, - в кулинарии. Ну, просто прикиньте, даже если писать одну книгу в 2 месяца (это практически нереально, даже если просто честно переводить с другого языка), вся его работа потребует более 30 лет. Вот почему мы с огромным уважением относимся к В.Левшину, как к собирателю рецептов русской и иностранной кухни, талантливому составителю гастрономических сборников.
А что касается реальной пользы этих рецептурных сборников для приготовления пищи поварами тех лет… Полистав произведения Левшина, я случайно наткнулся на удивительную фразу: «Дворовые скворцы приятным свистом увеселяют слух человеческий». Может быть, в этом и состояла роль энциклопедиста на кухне, - вызвать интерес к предмету и создать увлекательное чтение для русской публики.
[1] Похлебкин В.В. Национальные кухни наших народов. М., 2009, с.41.
[2] Словарь поваренный, приспешничий, кандиторский и дистиллаторский. Часть пятая. Москва, 1796 г., с.40.
[3] Цит. по: Литературные сказки народов СССР. Составление, вступительная статья и примечания В.И.Калугина. М., 1989. С.5.
При этом кто-то ссылается на автора (В.Похлебкина), кто-то деликатно ставит кавычки. Но мы-то понимаем, что все это растет из «Национальных кухонь наших народов», где В.Похлебкин пишет: «Однако в 1816 г. тульский помещик В.А.Левшин, автор книги «Русская поварня», вынужден был признать, что «сведения о русских блюдах почти совсем истребились» и поэтому «нельзя уже теперь представить полного описания русской поварни, а должно удовольствоваться только тем, что ещё можно собрать из оставшегося в памяти, ибо история русской поварни никогда не была предана описанию» [1].
Между тем, если говорить точно, указанные слова впервые написаны на 20 лет раньше, а именно в части пятой того самого «Словаря поваренного…» [2]. Вот копия этой страницы. Пусть вас не настораживает заглавие «Поварня русская». Как мы уже сказали выше, книга включает в себя целый ряд «поварен», это просто название раздела:
Впрочем, талант Василия Левшина был настолько многообразен, что порой кажется, что мы говорим о разных людях. Возможно, это станет удивительным для тех, кто знаком только лишь с его кулинарным творческом, но этот автор известен литературоведам, прежде всего, как писатель-сказочник. Да-да, он был автором и составителем сборников русских народных (ну или, скажем мягче, околонародных, близких к ним по стилю) сказок.
Кстати, слава В.Левшин на «сказочном» поприще - не меньше, чем на кулинарном. Самая известная его работа - «Русские сказки», переиздававшиеся в 1807, в 1820 и в 1829 годах. Они были едва ли не основным источником сказочных сюжетов для многих писателей, включая раннего Пушкина, который в «Руслане и Людмиле» основывался на стилизациях Левшина. На сценах в духе волшебно-рыцарских западноевропейских романов, которые и были образцом для подражания всех русских «сказочников». От народных сказок в них оставались зачастую лишь имена героев. Сам В.Левшин в предисловии к «Русским сказкам» признавался, что «для способности к чтению принужден был оные по большей части переложить в нынешнее наречие».
Видите, каким было это «нынешнее наречие». В качестве иллюстраций можно привести еще, скажем, сцену объяснения богатыря Алеши Поповича со своей возлюбленной:
- «Ах! как ты жестока!»- вскричал невидимый Богатырь. Красавица смутилась и робким голосом вопрошала: «Кто ты? дерзкий! телесное ли существо?» - «Я существо тебя обожающее, немогущее дыхать, чтоб дыхание мое неподкрепляемо было твоею любовью». - «Для чего же ты не являешься предо мною в своем виде?» - «Вид мой! ах сударыня!.. Вам он ненавистен... обещаете ли вы простить Богатырю, вас оскорбившему?.. Однако, сударыня, - сказал Богатырь, обернувши камень перстня и бросаясь перед нею на колени, - можете ли вы быть так жестоки, чтоб не простить сей покорности? Позвольте мне за него поцеловать сию прелестную руку» [3].
Вообще в историю литературы В.Левшин вошел как один из создателей жанра романно-сказочного эпоса (что-то вроде эпической фэнтези). Главный его литературный труд "Русские сказки" - это ведь, по сути, не собрание сказок, а литературная интерпретация эпоса, серия самостоятельных повестей (позже их жанр литературоведы определили как "русская богатырская повесть"). Историки литературы полагают, что именно Левшин ввел в пространство русской прозы таких былинных персонажей, как Тугарин Змеевич, Добрыня и Алеша Попович.
А еще, - не поверите, - Левшин написал, говоря сегодняшним языком, научно-фантастическую повесть. В 1784 году журнал "Собеседник любителей российского слова" публикует с продолжением (в четырех выпусках) его космическую утопию "Новейшее путешествие, сочиненное в городе Белеве". Впрочем, современниками она была встречена без энтузиазма, и долгие годы этот первенец космической фантастики пребывал в безвестности. Лишь спустя два века сокращенный вариант повести был опубликован в сборнике "Взгляд сквозь столетия" (1977).
"С каждой стороны ящика расположил он по два крыла, привязав к ним проволоку и приведши оную к рукояти, чтоб можно было управлять четырью противу расположенными двух сторон крылами одною рукою; равномерно и прочих сторон крылья укрепил к особливой рукояти". Вот на таком "планетолете" и отправился левшинский герой Нарсим в путешествие на Луну. Лунные приключения героя освещаются вполне в традициях литературной утопии того времени: установив доброжелательный контакт с селенитами, "первый русский космонавт" путешествует по утопическому государству инопланетян, знакомится с тамошними нравами, достижениями в культуре и науке, ведет философские и научные споры.
Но, впрочем, это уже скорее экзотика, издержки творчества плодовитого писателя. Мы не хотим критиковать никакие аспекты его творчества. Но подумайте сами, мог ли автор свыше восьмидесяти сочинений и ста девяноста томов из самых разных областей знания и культуры быть квалифицированным специалистом в одной из них, - в кулинарии. Ну, просто прикиньте, даже если писать одну книгу в 2 месяца (это практически нереально, даже если просто честно переводить с другого языка), вся его работа потребует более 30 лет. Вот почему мы с огромным уважением относимся к В.Левшину, как к собирателю рецептов русской и иностранной кухни, талантливому составителю гастрономических сборников.
А что касается реальной пользы этих рецептурных сборников для приготовления пищи поварами тех лет… Полистав произведения Левшина, я случайно наткнулся на удивительную фразу: «Дворовые скворцы приятным свистом увеселяют слух человеческий». Может быть, в этом и состояла роль энциклопедиста на кухне, - вызвать интерес к предмету и создать увлекательное чтение для русской публики.
[1] Похлебкин В.В. Национальные кухни наших народов. М., 2009, с.41.
[2] Словарь поваренный, приспешничий, кандиторский и дистиллаторский. Часть пятая. Москва, 1796 г., с.40.
[3] Цит. по: Литературные сказки народов СССР. Составление, вступительная статья и примечания В.И.Калугина. М., 1989. С.5.